Прежде чем перейти к этому сборнику и к рецензии Белинского, следует еще раз оглянуться на первую половину деятельности поэта. Здесь мы встречаем не одни философские темы "мировой скорби" и отчаяния. Здесь есть и поэмы, и мадригалы, и послания к женщинам и друзьям, и эпиграммы, и пьесы литературно-полемические. Из последних упомянем ради курьеза "Послание к -ву", где Баратынский изобретает комическую фамилию плохого поэта и называет его... как бы вы думали?.. Фофанов:
Напрасно до поту лица
О славе Фофанов хлопочет
Мы убеждены, что Баратынский теперь бы с раскаянием взял этот псевдоним назад и порадовался бы только одному, -- что он случайно предсказал настоящего поэта Фофанова.
О поэмах Баратынского приходится сказать немногое. Они ничего не прибавляют к его славе. Правда, они, как все, что написано Баратынским, написаны прекрасными, а местами и превосходными стихами. Но, по самой натуре своей, Баратынский имел мало задатков для успеха в лирическом эпосе. Созерцательный темперамент мешал ему вдохнуть в рассказ движение и зажечь страстями действующих лиц. Баратынский написал три поэмы: "Эда", "Бал" и "Цыганка" (не считая двух длинных стихотворений "Пиры" и "Телема и Макар" -- перевод из Вольтера, -- почему-то названных в сборнике поэмами, да посредственной сказки "Переселение душ"). В "Эде" гусар, находящийся на постое в Финляндии, влюбляется в белокурую дочку своего хозяина, чухоночку Эду, а она с горя умирает. В поэме "Бал" изображена княгиня Нина -- фигура, которая признавалась и Пушкиным, и Белинским, и вообще современниками, задуманною очень оригинально. Княгиня Нина -вакханка, род Дон-Жуана в юбке; она постоянно меняет поклонников, которых завлекает лишь потому, что украшает их своим воображением:
Она ласкала с упоеньем
Одно видение свое,
И гасла вдруг мечта ее.
Избранник ее немедленно делался ей смешным, и тогда он терялся среди толпы, чтобы уступить место новому. Но вот княгине Нине встречается Арсений -- герой немножко во вкусе Чацкого и других лучших образованных людей эпохи, -- герой, в котором, очевидно, Нина уже не разочаруется. Она привязывается к нему со всею страстью, но оказывается, что Арсений сошелся с нею лишь par dépit {с досады (фр.). }, потому что он неосновательно приревновал к кому-то любимую им девушку Ольгу. Когда его ошибка разъяснилась, Арсений покидает Нину и она отравляется. -- В "Цыганке" некто Елецкий живет с цыганкой Сарой, но увлекается девушкою Верою, а Сара, проведав о том, приобретает от старой цыганки из своего табора какое-то зелье, чтобы приворожить к себе Елецкого, но это зелье оказывается ядом, и Елецкий умирает.
И "Эда", и "Цыганка" растянуты. Живее других изложен "Бал". Но вообще поэмы читаются без интереса, развязка сразу предвидится, вы чувствуете, что автор ведет дело не к добру и притом всегда по одному способу, вмешивая в фабулу судьбу, а не действие характеров. Везде ошибка или случайная смерть. Подобием характера является действительно только княгиня Нина, о которой можно пожалеть, что она так долго, не щадя своей репутации, искала хорошего человека и, найдя его, не по своей вине потеряла. Объяснение неудачи Баратынского в поэмах, как нам кажется, заключается именно в его миросозерцании, -- в его недоверии к жизни, в его опасливом отношении к ее благам и в трудности для него, вследствие этого, изобразить здоровых, вполне земных людей.
В этой же первой части сборника, как мы сказали, есть и разнородные мелкие пьесы на разные темы. Везде вы встретите ум и большое мастерство формы, везде вы видите, что поэт правдиво, содержательно и верно высказывает именно то, что ему нужно. Нет положительно ни одной пьесы, которая была бы написана так себе, которая бы не остановила на себе вашу мысль. Можно привести множество образцов. Возьмем, например, стихотворение "Признанье", показывающее, что Баратынский умел обнаруживать самобытность даже тогда, когда брался за самую обыденную тему.
ПРИЗНАНЬЕ
Притворной нежности не требуй от меня:
Я сердца своего не скрою хлад печальной.
Ты права, в нем уж нет прекрасного огня
Моей любви первоначальной.
Напрасно я себе на память приводил
И милый образ твой, и прежние мечтанья:
Безжизненны мои воспоминанья.
Я клятвы дал, но дал их выше сил
Я не пленен красавицей другою,
Мечты ревнивые от сердца удали;
Но годы долгие в разлуке протекли,
Но в бурях жизненных развлекся я душою,
Уж ты жила неверной тенью в ней;
Уже к тебе взывал я редко, принужденно.
И пламень мой, слабея постепенно,
Собою сам погас в душе моей.
Верь, жалок я один. Душа любви желает,
Но я любить не буду вновь;
Вновь не забудусь я: вполне упоевает
Нас только первая любовь.
Грущу я; но и грусть минует, знаменуя
Судьбины полную победу надо мной.
Кто знает? Мнением сольюся я с толпой,
Подругу, без любви, кто знает? изберу я,
На брак обдуманный я руку ей подам
И в храме стану рядом с нею,
Невинной, преданной, быть может, лучшим снам,
И назову ее моею;
И весть к тебе придет, но не завидуй нам:
Обмена тайных дум не будет между нами,
Душевным прихотям мы воли не дадим,
Мы не сердца под брачными венцами,
Мы только жребии свои соединим.
Прощай, мы долго шли дорогою одною:
Путь новый я избрал, путь новый избери;
Печаль бесплодную рассудком усмири
И не вступай, молю, в напрасный суд со мною.
Невластны мы в самих себе,
И в молодые наши леты
Даем поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе.
Какая верность тона, сколько искренности и простоты в этом грустном признании!