Лучъ солнца.
Прошелъ мѣсяцъ послѣ посѣщенія чужого господина. Однажды утромъ бабушка разбранила меня за лѣнь. Она строго сказала мнѣ, что я должна бросить свою пачкотню съ глиной и начать работать, какъ всѣ прочіе. Меня спустятъ съ горы на длинной веревкѣ и я также должна буду косить траву, какъ другіе.
Слезы, вызванныя у меня упреками и бранью моей бабушки, тотчасъ же высохли; мнѣ улыбалась мысль быть спущенной внизъ на длинной веревкѣ и я радостно воскликнула: "Пустите меня туда сейчасъ же, сію минуту; мнѣ давно хочется попробовать косить траву". Но бабушка сказала, что я слишкомъ мала для этого, что для меня найдется какое нибудь дѣло въ домѣ и что я должна бросить возню съ глиной. Однако, мой дядя на этотъ разъ заступился за меня и замѣтилъ бабушкѣ:
-- У дѣвчонки есть способности къ этому дѣлу. Я хочу взять ее съ собою въ Комо и думаю, что фигурки, которыя она дѣлаетъ изъ глины, найдутъ тамъ покупателей среди иностранцевъ.
Мнѣ велѣли итти спать, и я отправилась на чердакъ, гдѣ была моя постель. Но я долго не могла заснуть. Я думала о томъ, что дядя возьметъ меня въ Комо и я снова увижу соборъ и прекрасныя статуи. Мои родные въ эту ночь разговаривали внизу и до меня доносились ихъ голоса.
-- Вотъ увидишь,-- сказалъ мой дядя.-- Она заработаетъ намъ больше денегъ, чѣмъ сколько бы намъ далъ за нее этотъ господинъ.
-- Ты дуракъ, -- возражала ему бабушка.-- Ты бы могъ сразу избавиться отъ хлопотъ съ этой дѣвчонкой, да еще вдобавокъ получилъ бы за это деньги.
-- Какіе нибудь пустяки,-- съ презрѣніемъ замѣтилъ на это дядя.-- Говорю тебѣ, что этотъ господинъ бѣденъ, какъ церковная крыса... Впрочемъ, вѣдь я могу устроить эту сдѣлку и позднѣе, послѣ того, какъ выручу все-таки нѣсколько денегъ изъ таланта дѣвчонки.
-- Но вѣдь ты поклялся, что она не его дочь.
-- Эка важность! Я могу сказать, что солгалъ и теперь раскаиваюсь. Лучше поздно, чѣмъ никогда. Ты не слишкомъ нападай на нее: кто знаетъ, что можетъ выйти современемъ изъ этой дѣвчонки; еще неизвѣстно, какое счастье она можетъ намъ принести.
Всѣ эти слова долетали до меня какъ бы сквозь сонъ, и на другой день утромъ я уже не думала о нихъ, но впослѣдствіи событія напомнили мнѣ объ этомъ разговорѣ.
Мои родственники, сколько я помню, обращались со мною очень сухо. Но теперь дядя былъ со мною ласковѣе обыкновеннаго и постоянно поощрялъ меня лѣпить изъ глины разныя статуэтки. Онъ выставлялъ ихъ на дорогѣ и случалось, что проходящіе путешественники обращали на нихъ вниманіе, хвалили мою работу и покупали ихъ. Это всегда приводило въ восторгъ моего дядю и поддерживало въ немъ надежду, что въ Комо, куда онъ намѣревался отправиться со мною во время съѣзда путешественниковъ, ему удастся выгодно распродать мои глиняныя фигурки и выручить за нихъ изрядную сумму денегъ.
Я съ удовольствіемъ исполнила приказаніе дяди и принялась за работу, но вылѣпленныя мною статуэтки не понравились мнѣ, а когда я увидѣла, что дядя собирается выкрасить ихъ, чтобы придать имъ большую красоту, то пришла въ отчаяніе и чуть не со слезами умоляла дядю не дѣлать этого. Дядя былъ увѣренъ, что статуэтки гораздо больше привлекутъ вниманіе покупателей, если онѣ будутъ разукрашены всѣми цвѣтами радуги. Мое противорѣчіе вывело его изъ себя, и онъ побилъ меня въ первый разъ за послѣдніе полгода.
Съ стѣсненнымъ сердцемъ и заплаканными глазами спустилась я съ горъ, слѣдуя за моимъ дядей въ Комо.
Дядя несъ въ корзинѣ пестро раскрашенныя статуэтки, заранѣе радуясь мысли, что онъ устроитъ выгодную сдѣлку и загребетъ денежки. Но врожденное художественное чувство подсказывало мнѣ, что его ждетъ полное разочарованіе. Мои статуэтки, грубо раскрашенныя, казались мнѣ такими безобразными, что я стыдилась своей работы. Однако, дядя былъ доволенъ и шелъ, весело напѣвая, но тропинкѣ, извивающейся по склону горы. Мало по малу красота окружающей природы начала дѣйствовать на меня успокоительнымъ образомъ и я забыла свое горе.
Мы вошли въ деревню, хорошенькіе домики которой такъ привѣтливо выглядывали изъ за зелени фруктовыхъ деревьевъ. Счастливыя, веселыя дѣти играли и рѣзвились подъ тѣнью каштановыхъ деревьевъ, сквозь листву которыхъ виднѣлся сверкающій на солнцѣ шпицъ маленькой колокольни. Даже люди, которыхъ мы встрѣчали, казались мнѣ другими: добрѣе и красивѣе, нежели тѣ, которыхъ я видѣла обыкновенно около себя. Я забыла свое горе,-- забыла, что я была одинокимъ ребенкомъ, котораго никто не любилъ, и вполнѣ наслаждалась путешествіемъ. Я радовалась тому, что вижу деревья, зелень, веселыя лица людей, и на сердцѣ у меня становилось легко.
Когда мы пришли въ Комо, дядя повязалъ мнѣ розовый платокъ вокругъ головы и, разставивъ передо мною мои статуэтки, сталъ зазывать покупателей. Громкимъ голосомъ и размахивая руками, дядя приглашалъ проходящихъ обратить вниманіе на работу маленькой двѣнадцатилѣтней дѣвочки, которая никогда ничему не училась.
-- Это природный геній!-- кричалъ онъ.-- Ее вдохновляли горы, среди которыхъ она родилась. Откуда взялся у нея такой талантъ?-- Этого никто не знаетъ Но и вамъ, добрые господа, нѣтъ до этого дѣла; вы только развязывайте свои кошельки и покупайте удивительныя вещицы, которыя сдѣланы этимъ ребенкомъ.
Вокругъ дяди собрался народъ; всѣ слушали его и смѣялись, но никому не пришло въ голову похвалить мою работу, какъ это дѣлали прежде путешественники, случайно видѣвшіе мои статуэтки, когда я забавлялась ими въ горахъ. Теперь никто не хотѣлъ покупать ихъ и только дѣти, привлеченныя радужными красками раскрашенныхъ статуэтокъ, купили нѣсколько штукъ, заплативъ за нихъ бездѣлицу. Мой дядя, разсчитывавшій на хорошій сбытъ, былъ внѣ себя отъ негодованія. Но хотя онъ и постарался сорвать на мнѣ свою злобу, я все-таки не чувствовала себя слишкомъ несчастной въ Комо. Мнѣ доставляло величайшее удовольствіе стоять на берегу озера и смотрѣть на его прозрачныя голубыя воды, въ которыхъ отражались облака. Маленькіе хорошенькіе пароходики скользили по зеркальной поверхности озера, спѣша отъ одной пристани къ другой. Они были переполнены нарядною и, какъ мнѣ показалось, веселою толпой. Но самыя счастливыя минуты своей жизни я проводила въ соборѣ, гдѣ могла просиживать цѣлыми часами, не отрывая глазъ отъ статуй и картинъ. Все это вознаграждало меня съ избыткомъ за дурное обращеніе со мною дяди и время для меня шло незамѣтно. Я была очень огорчена, когда въ одинъ прекрасный осенній день, онъ объявилъ мнѣ, что мы должны отправиться въ обратный путь.
Дядя всю дорогу ворчалъ и бранился. Всѣ его разсчеты рухнули и вырученныя за продажу статуэтокъ деньги едва-едва только покрыли расходы на жизнь въ городѣ. Онъ совершенно разочаровался, во мнѣ и въ возможности извлечь какую либо пользу изъ моего таланта. Въ самомъ дѣлѣ, куда я годилась, когда я не могла даже заработать столько, чтобы купить себѣ одежду? Я была обузой для него, лишнимъ ртомъ въ домѣ. Все это я выслушивала съ стѣсненнымъ сердцемъ, глотая слезы, и съ грустью смотрѣла, какъ постепенно исчезали въ туманѣ красивыя долины, привѣтливыя деревушки и веселыя лица людей, населявшихъ ихъ. По мѣрѣ того, какъ мы поднимались по тропинкѣ, растительность становилась болѣе скудной и передо мною все ближе и ближе тѣснились обнаженныя мрачныя скалы, среди которыхъ должна была протекать моя жизнь.