Кроме приведенного письма, Сухомлинов послал телеграфный запрос Кауульбарсу, и в ответ на него получил секретный рапорт от 10 сентября 1909 года. Каульбарс сообщал ему всю известную читателю историю приговора я рассказывал о методе, которым он вместе с генералом Лопатиным пользовался при конфирмации приговора.
"В основу конфирмации,-- писал Каульбарс,-- прежде всего вошла ясно выраженная воля его императорского величества государя императора, всемилостивейше даровавшего жизнь и облегчение участи тем восьмидесяти осужденным, окон, принося свое раскаяние, обратились к путям монаршего милосердия".
Этим Каульбарс еще раз подтверждает, что Минусов, Григоращенко, Зубарев-Кузнецов, Ткаченко-Петренко, Щербаков, Ващаев, Шмуйлович и Бабич были действительно казнены только в виду отсутствия их прошении, как полагал Столыпин и писал Сухомлинов.
В заключение Каульбарс сообщая следующее:
"Принимая во внимание, что к 30 июля все установленные сношения по этому делу были закончены, при чем указанные мною предположения никаким изменениям подвергнуты не были, того же числа приговор был мною конфирмован во всем согласно предположениям.
"Тем не менее, в виду большой огласки, которую это дело приобрело, и значения, которое ему придавалось, а также предполагая, что из числа восьми человек, в отношении коих мною был утвержден смертный приговор, хотя некоторые и не заслуживали, я в течение еще 28 дней воздерживался от обращения приговора к исполнению.
"25 августа сего года мною было получено письмо екатеринославского губернатора, за No 1119, в копии при сем прилагаемое, в коем названный губернатор ходатайствует о шестидесяти восьми осужденных по настоящему делу и, вместе с сим, просит о скорейшем разрешении дела о восьми осужденных, упорно отказавшихся от обращения к путям монаршего милосердия.
"Последнее обстоятельство убедило меня в бесцельности дальнейшей задержки дела, утвердив в ранее принятом, в отношении этих восьми человек, решении, и я приказал приговор по настоящему делу, в полном объеме, обратить к исполнению, что и было пополнено военным прокурором 28 августа.
"6 сентября, вследствие телеграммы вашего высокопревосходительства от того же числа, за No 11748, было телеграфировано прокурору Екагеринославского окружного суда и губернатор у приостановить исполнение смертного приговора над восемью осужденными к казни, но распоряжение это явилось запоздавшим, ибо смертный приговор над ними был приведен в исполнение в ночь на 4 сентября сего года, о чем и было донесено вашему высокопревосходительству и министру внутренних дел телеграммами от 7 (Сентября сего года, за NoNo 12594 и 12593.
"Засим, в виду телеграммы министра внутренних дел от 6 сентября сего года, за No 539, в коей его высокопревосходительство опрашивал, не предполагал ли я войти с ходатайством об облегчении участи восьми, смертный приговор о коих был мною утвержден, и не руководился ли я в своей конфирмации лишь тем соображением, что упомянутые осужденные не обратились к путям монаршего милосердия, я долгом почитаю доложить, что, руководствуясь общим опытом революционного прошитого вверенного мне округа вообще и Екатеринославской губернии в частности, принимая во внимание чрезвычайную дерзость преступления, опасность прецедента и каких бы то ни было послаблений в отношении лиц, непосредственно посягнувших на пути сообщения и войска, а также считая, что в лице восьми казненных правительству приходилось иметь дело с интеллектуальными руководителями и работниками революции, я с полным убеждением докладываю, что упомянутые осужденные ни в коем случае не заслуживали какого бы то ни было смягчения их участи, в силу чего я, считаясь с государственной необходимостью, постановил о них свою конфирмацию.
"Вышеизложенное вместе с тем в копии сообщено и министру внутренних дел".
Каульбарс, конечно, был прав по отношению к Столыпину. Никаких возражений с его стороны проект конфирмации не встретил. Проект был драконовский. Столыпин это видел и понимал. Кроме фото, департамент нотации составил для него еще особую справку о веек восьми, подлежавших казни. Столыпин согласился на их казнь, конечно, не по недосмотру, а потому, что сам был инициатором этого террористического аиста и первым мастером то части "битья стекол". В данном случае он с убеждением следовал общему правилу своей политики. Вся переписка, поднятая им после телеграммы Каменского, объясняется, повидимому, только тем, что еще в январе, когда было свежо впечатление приговора и чувствовалось общее негодование, он обещал Родзяико и Каменскому, что смертных казней в этом деле не будет. Поэтому после казней нужно было сделать вид, что он в них ни при чем,-- это торопливость каких-то провинциальных властей, и больше ничего.
Получив приведенный выше рапорт Каульбарса, Столыпин и Сухомлинов вполне им удовлетворились. Все оказалось правильным, и все остались на своих местах, а Лопатин и Курочкин получили в награду движение его по службе.