Прошла недѣля. Ненси, благодаря бдительному уходу, окруженная нѣжною любовью и лаской, поправлялась быстро. Уже щечки ея похудѣвшаго лица опять заиграли румянцемъ, а глазки блестѣли, по прежнему, радостью и счастьемъ. Къ своей новорожденной дочери, названной въ честь бабушки Маріей, она относилась странно. Она просила, чтобы ее приносили къ ней на кровать; подолгу, съ величайшимъ любопытствомъ и даже нѣжностью разглядывала микроскопическія черты ребенка, причемъ всего больше ей нравился носикъ.
-- Ахъ, какой носикъ, ахъ, какой носикъ!-- восклицала она съ восторгомъ. Но органической связи между собою и этимъ маленькимъ существомъ, которымъ она любовалась, она какъ-то не ощущала. Въ ней не было того, что лежитъ въ основѣ каждаго материнскаго чувства -- сознанія собственности.
При дѣвочкѣ состояли: здоровенная кормилица и, присланная важною акушеркою, опытная няня, "живавшая въ хорошихъ домахъ и знающая всѣ порядки", какъ она сама себя аттестовала.
Бабушка, убѣдившись, что появленіе на свѣтъ дѣвочки нисколько не повліяло на красоту матери, почувствовала и къ ребенку что-то даже въ родѣ нѣжности и прозвала ее "Мусей".
Къ іюню Ненси совсѣмъ оправилась. Съ рѣзвостью молодой козочки носилась она по аллеямъ стараго сада, и въ первый же день, какъ только ей была разрѣшена болѣе продолжительная прогулка, она увлекла Юрія къ купели ихъ любви -- въ обрыву. Опять въ травѣ стрекотали кузнечики, опять нѣжно и привѣтливо журчалъ ручей; завѣтный камень, окруженный кустарникомъ, такъ же ютился на берегу и такъ же шумѣли деревья, и глазки Ненси все такъ же блестѣли любовью; но Юрій, задумчиво обнимавшій свою юную подругу, былъ уже не тотъ. Тотъ, прежній, блѣдный, конфузливый юноша, тотъ рабъ этой златокудрой феи, ушелъ куда-то далеко. Юрій самъ не могъ хорошенько дать себѣ отчета, что съ нимъ творится. Онъ только сознавалъ, что въ немъ происходитъ какая-то серьезная внутренняя работа: пробуждались прежніе идеалы, назрѣвала жгучая потребность дѣла и знаній. Онъ сталъ искать одиночества; ему теперь часто хотѣлось сидѣть одному и думать, думать, стараясь разобраться въ себѣ и окружающей его обстановкѣ. Съ тѣхъ поръ, какъ онъ сталъ отцомъ, онъ все больше и больше задумывался надъ своимъ положеніемъ. То, о чемъ онъ прежде, въ чаду своей молодой страсти, какъ-то и не заботился, его полная матеріальная несостоятельность, рядомъ съ окружающей роскошью, которой онъ пользовался, стала смущать и тревожить его неотступно. Онъ начиналъ находить такое положеніе вещей для себя унизительнымъ, и рѣшилъ, что, помимо призванія въ музыкѣ, онъ долженъ немедленно приступить къ серьезной работѣ надъ своимъ музыкальнымъ образованіемъ, чтобы стать независимымъ, самостоятельнымъ работникомъ, вносящимъ посильную лепту въ семейное хозяйство.
Отъ Ненси не укрылось его безпокойное душевное состояніе.
-- Что съ тобой?-- спросила она его однажды, передъ тѣмъ, какъ ложиться спать:-- ты боленъ?
-- Нѣтъ.
-- Но что съ тобой? Не мучь меня.
-- Ахъ, Ненси,-- тоскливо вырвалось у него,-- еслибы ты знала, какъ мнѣ хочется работать!
Ненси даже не поняла, о чемъ онъ говоритъ. Работать? Зачѣмъ работать?.. Еслибы онъ былъ бѣднякъ, тогда -- другое дѣло; а вѣдь они такъ богаты!
-- Богата, Ненси, ты,-- отвѣтилъ онъ съ улыбкой,-- и даже не ты, а твоя бабушка.
-- А если бабушка, тогда и я,-- сказала Ненси увѣренно.
-- Ну ты, ну бабушка... а я?
-- И ты! Разъ это моя бабушка -- она твоя бабушка; она богата, я богата, значитъ и ты богатъ.
-- Нѣтъ, это вовсе не значитъ. Да еслибы я и самъ, понимаешь, самъ даже былъ богатъ,-- я бы все-таки считалъ долгомъ работать.
-- Зачѣмъ?
-- Чтобы имѣть законное право жить въ человѣческомъ обществѣ.
Но Ненси, положительно, не соглашалась съ нимъ.
-- Если богатые будутъ работать, то что же тогда останется дѣлать бѣднымъ? Это ужасно! Они должны будутъ всѣ, всѣ умереть съ голода. Нѣтъ, пускай бѣдные работаютъ, а богатые платятъ имъ большія, большія деньги; тогда наступитъ общее благополучіе и въ мірѣ не останется несчастныхъ.
Къ вопросу о призваніи Юрія къ музыкѣ Ненси отнеслась, однакоже, гораздо болѣе сочувственно, хотя находила, что онъ и такъ играетъ необыкновенно, и что теперь, когда ужъ онъ женатъ и даже отецъ семейства,-- совсѣмъ не время дѣлаться школьникомъ. Но по мѣрѣ того какъ онъ говорилъ, она сама стала увлекаться его пламенемъ.
Да, да! ему необходимо поступить въ классъ композиціи, который теперь въ Петербургѣ въ вѣдѣніи знаменитости, профессора-композитора.-- Отлично! ѣдемъ!-- пылко воскликнула она.-- Но ты не будешь музыку любить больше меня?-- прибавила она съ лукавою улыбкой, прижимаясь къ мужу.
Тотъ горячо, отъ всей души поцѣловалъ ее.
На другой день онъ отправился къ матери.
-- Мама, милая, я пришелъ въ тебѣ съ просьбою,-- началъ онъ застѣнчиво.
-- Что, родной? Говори.
-- Я, видишь, мама... я рѣшилъ поѣхать въ августѣ въ консерваторію,-- такъ помоги мнѣ!
Наталья Ѳедоровна вся просіяла отъ радости.
-- Милый, милый!-- говорила она, захлебываясь отъ избытка нахлынувшаго чувства:-- да какъ же ты надумалъ?.. Ну, слава Богу!.. Я вѣрила въ тебя!.. всегда вѣрила!.. Ты говоришь: помочь?.. Ахъ, глупый, да для кого же я живу? Что мое, то и твое... Немного -- это правда, но чтобы поддержать тебя, пока ты станешь на ноги -- хватитъ... Вотъ только, пожалуй, встрѣтится препятствіе относительно безплатнаго поступленія -- ужъ годъ прошелъ... Ну, да все равно, будемъ платить,-- не важность... Ахъ, ты мой родной!.. Милый ты... милый мой!
Наталья Ѳедоровна гладила его пушистые волосы, цѣловала его.
-- Хорошее у нея, отзывчивое сердце!-- съ чувствомъ произнесла Наталья Ѳедоровна, когда Юрій разсказалъ о рѣшеніи Ненси ѣхать съ нимъ.
-- Но, впрочемъ, какъ же иначе? Иначе не могло и быть. Вы такъ любите другъ друга -- разлука невозможна.
Ненси, съ своей стороны, тоже сообщила бабушкѣ о новыхъ планахъ на зиму.
Бабушка разинула ротъ отъ изумленія.
-- А... а Парижъ? Ужъ ныньче можно ѣхать превосходно и провести чудесную зиму.
-- Ему надо учиться,-- повторила Ненси.
-- Ah, quelle bêtise!..-- вспылила бабушка:-- d'avoir une femme charmante -- и такимъ вздоромъ пичкать себѣ голову!.. C'est révol tant!..
-- Mais nous irons ensemble,-- возразила Ненси.
Тутъ ужъ негодованію бабушки не было конца.
-- Какъ? какъ? Oh, pauvre petite! Ты до того унизилась, что бросаешь меня, все,-- и идешь, сломя голову, за нимъ, ради его каприза!
-- Нѣтъ, бабушка, мы ѣдемъ всѣ: и ты, и я, и Муся. Онъ тамъ поступитъ въ консерваторію, и всѣмъ намъ будетъ очень, очень весело... Ты говорила мнѣ сама, что Петербургъ -- прелестный городъ.
-- Comment?-- бабушка задыхалась отъ волненія:-- чтобы я поѣхала? jamais! Mais tu es folle, chère petite! О, Боже мой, такъ подчинить себя мужчинѣ, что потерять разсудокъ!.. Какъ я тебя учила съ дѣтства, какъ я просила, какъ а предупреждала?! Вѣдь это самое ужасное -- пойми! Oh, pauvre petite, oh, pauvre petite, пойми, какъ ты упала!
-- Ахъ, бабушка, но онъ долженъ учиться!..-- растерянно пробормотала Ненси, озадаченная этой тирадой.
-- И въ Петербургъ?!.-- продолжала бабушка, не обращая вниманія на ея слова.-- Но это сумасшествіе!.. Mais tu mourras!.. Всѣ доктора сказали, что для тебя это -- погибель... Mourir si jeune, si belle... Et il connaît très bien, и... и допустить!.. Voilà l'amour fidèle et tendre!
-- Но что же дѣлать?-- съ отчаяніемъ вскричала Ненси.-- Не знаю, я не понимаю!
Какъ ни была раздражена бабушка, но, при видѣ смертельно блѣднаго лица Ненси, смирилась.
-- Ma chère enfant, обсудимъ хладнокровно,-- перешла она въ болѣе сдержанный тонъ.-- Я въ первую минуту погорячилась. Soyons plus raisonnables. Un homme déjà marié,-- il veut apprendre?-- бабушка улыбнулась иронически.-- Пускай! Но прежде всего онъ долженъ думать о тебѣ... Tu es si belle, si jeune, тебѣ необходимо общество,-- чтобы вокругъ тебя все было весело и оживленно!.. Когда же жить? Les concerts, les spectacles, les dames, les belles toilettes -- c'est gai, c'est amusant!.. Нельзя же вѣчно жить въ деревнѣ и наслаждаться поцѣлуями. Il faut commencer la vie. Тебѣ въ Петербургѣ жить нельзя -- c'est décidé!.. Moscou? Je le déteste,-- avec ses rues si sales, avec ses marchands, avec за vie si ordinaire... Куда же ѣхать? Въ Парижъ -- pas d'autre choix!. И если онъ хочетъ учиться -- чего лучше? Парижская консерваторія -- c'est un peu mieux, чѣмъ наши доморощенныя,-- je pense bien.
Ненси указанный бабушкой исходъ казался въ высшей степени привлекательнымъ.
" Парижская консерваторія -- вѣдь это прелесть! " -- думала она.-- "Какъ бабушка умна! Какъ бабушка добра"!
Къ возможности посѣщать концерты и спектакли Ненси тоже отнеслась сочувственно. Ярко всталъ въ ея воображеніи ея любимый городъ, съ его шумной, точно вѣчно празднующей какой-то праздникъ толной, съ его тѣнистыми бульварами, съ его магазинами, щеголяющими одинъ передъ другимъ роскошными выставками товара въ окнахъ. Точно во снѣ проносились передъ нею длинные ряды фіакровъ, съ ихъ кучерами въ бѣлыхъ и черныхъ цилиндрахъ, блестящіе экипажи съ красивыми женщинами въ богатыхъ изящныхъ нарядахъ, въ шляпкахъ самыхъ разнообразныхъ и причудливыхъ формъ; ей слышится гулъ толпы, безконечными шпалерами снующей по обѣимъ сторонамъ Елисейскихъ-Полей, смѣхъ, свистъ, визгъ и говоръ, хлопанье бичей, пронзительный кривъ газетчиковъ, выкликающихъ на всевозможные голоса: "la Presse"!.. "le Jour"... "l'Intrasigeant!"... Парижъ живетъ, Парижъ энергично дышетъ своей могучей грудью, боясь минуту потерять въ вѣчной погонѣ за радостями жизни. Воображеніе Ненси уноситъ ее въ Лувръ. Она видитъ себя среди своихъ любимыхъ картинъ. Она здѣсь какъ дома: вѣдь это все ея старые знакомцы. Вотъ "Юдиѳь и Олофернъ", Верне... вотъ "Les illusions perdues", "La liberté qui donne le peuple"... "La mort d'Elisabeth"... вотъ Грезъ... а вотъ и она, ея особенная любимица -- "Мадонна" Мурильо...
-- О, Боже мой! Опять все это видѣть!-- и Юрій вмѣстѣ съ нею... Какое блаженство!
Она нетерпѣливо ожидала возвращенія Юрія.
-- Послушай, знаешь что?-- встрѣтила она его:-- ты... ты не можешь себѣ представить, какъ все устроивается!
И она съ шумною радостью сообщила мужу о бабушкиныхъ планахъ, пересыпая разсказъ восторженными прибавленіями отъсебя.
-- Ну, что же ты молчишь?.. ну, отчего не восхищаешься?-- теребила она Юрія, все болѣе и болѣе становившагося мрачнымъ.
-- Это невозможно!-- проговорилъ онъ, послѣ минутнаго молчанія, тихо и твердо.
Ненси оторопѣла.
-- Какъ?.. Какъ?.. Почему?
-- Я тебѣ говорилъ.
-- Ахъ, это, вѣрно, опять все тотъ же несчастный денежный вопросъ!-- возмутилась Ненси.-- Но отчего же въ Петербургѣ тебѣ можно, а въ Парижѣ нѣтъ?
-- А очень просто,-- смущенно отвѣтилъ Юрій:-- тутъ мнѣ отчасти поможетъ мать... и самъ я тоже... уроки, если не музыки -- репетиторомъ буду... Еще -- вотъ главное -- есть шансъ, что я буду принятъ даромъ...
-- Но отчего же нельзя принять помощь отъ бабушки?-- не понимаю.
Ненси, вскинувъ задорно голову, повела плечами.
-- Она... она...-- Юрій искалъ словъ, чтобы яснѣе и мягче выразить свою мысль.-- Она чужая... т.-е. не чужая... я ее очень, очень люблю, но... какъ бы мнѣ тебѣ объяснить?.. Ну, вотъ: если мать поможетъ, пока я слабъ -- и я ей буду помогать потомъ... А тутъ я чѣмъ отвѣчу? Облагодѣтельствованнымъ быть я не хочу!
-- Зачѣмъ же ты тогда на мнѣ женился?-- неожиданно и рѣзко сказала Ненси.-- Ты же зналъ, что я богата!
Лицо Юрія валилось густою краскою.
-- Зачѣмъ я на тебѣ женился?-- повторилъ онъ, какъ бы самъ для себя ея вопросъ:-- зачѣмъ? Мнѣ сердце такъ велѣло,-- онъ порывистымъ нервнымъ движеніемъ откинулъ упавшую на лобъ прядь курчавыхъ волосъ.-- Богата ли ты, или нѣтъ -- я не зналъ... не думалъ... Я... я любилъ!.. Но... чтобы такъ... всю жизнь жить за чужія средства... Я не могу!.. Лишать тебя, когда ты такъ привыкла -- я не имѣю права... Но самъ? Нѣтъ! Это было бы гнусно.
-- Ты знаешь? Въ Петербургѣ жить мнѣ невозможно,-- сдвинувъ сердито брови, заявила Ненси.-- Мнѣ доктора давно сказали, а бабушка напомнила... Тамъ для меня -- смерть!
Юрій задумался, потомъ быстрыми, рѣшительными шагами подошелъ въ Ненси, присѣлъ около и взялъ ее за руку.
-- Послушай, Ненси,-- съ силою проговорилъ онъ.-- Это необходимо и... иначе я не могу -- пойми!.. Но, милая, но, дорогая,-- онъ нѣжно обнялъ ее за талію,-- вѣдь это такъ не долго!.. Ну, три-четыре года... Вѣдь можно пріѣзжать на Рождество, на Пасху, и лѣто будемъ вмѣстѣ. Не покладая рукъ я стану работать, чтобы поскорѣе кончить, и заживемъ мы снова неразлучно.
"Voilà Pamonr fidèle et tendre!" -- пронеслись въ головѣ Невси зловѣщія бабушкины слова.
-- Что же ты молчишь?-- ласково окликнулъ ее Юрій.
-- Ахъ, оставьте меня, оставьте!
И Ненси стремительно убѣжала по направленію къ бабушкиной комнатѣ. Юрій не ожидалъ такой странной, обидной для него выходки. Онъ стоялъ въ недоумѣніи. Ему захотѣлось сейчасъ же броситься за нею слѣдомъ, но почему-то онъ вдругъ повернулъ въ противоположную сторону и побрелъ въ садъ.
Ненси, прерывая свою рѣчь слезами, разсказывала бабушкѣ о только-что происшедшемъ разговорѣ.
-- Ну вотъ, ну вотъ!-- злорадно торжествовала бабушка.-- Я говорила, говорила! Voilà le commencement! Чѣмъ дальше -- будетъ хуже!.. Oh! Nency, mon enfant, tu es bien malheureuse, pauvre petite! Voilà l'amour! Voilà!..
И Ненси, дѣйствительно, чувствовала себя глубоко несчастной. Какъ? ради какихъ-то нелѣпыхъ денежныхъ счетовъ, онъ находитъ возможнымъ разстаться съ нею?! Изъ-зa упрямства не хочетъ уступить? Онъ долженъ былъ все, все перенести, только бы не разлучаться. И вдругъ, въ жертву ложному самолюбію приносить ихъ счастье! Да, бабушка была права, тысячу разъ права -- онъ вовсе не любитъ!
-- Nency, mon enfant chérie,-- говорила бабушка наставительно:-- au moins теперь, sois obéissante,-- слушайся безпрекословно. Il doit être puni. Il doit rester seul et bien comprendre son crime. Пожалуйста, не вздумай отправляться въ спальню -- tout sera perdu! C'est une punition la plus sensible pour un homme,-- повѣрь мнѣ. Ты будешь спать сегодня у меня.
До самаго глубокаго вечера просидѣлъ Юрій въ старомъ бельведерѣ. Уже стемнѣло совсѣмъ. Юрій съ удивленіемъ взглянулъ на точно застывшія въ полумракѣ деревья. Среди своихъ глубокихъ, мрачныхъ думъ онъ и не замѣтилъ, что спустилась ночь. Уныло поникнувъ головою, побрелъ онъ домой...
Прошло два дня. Юрій, повидимому, былъ непреклоненъ въ своемъ рѣшеніи. Онъ не говорилъ ни слова, глядѣлъ мрачно исподлобья, цѣлые дни проводилъ въ саду. Онъ глубоко, глубоко страдалъ. Поведеніе Ненси -- то, что она такъ мало его понимала -- приводило его въ отчаяніе. При видѣ ея постоянно заплаканныхъ глазъ -- у него сердце разрывалось на части, но въ то же время онъ зналъ, онъ чувствовалъ, что, несмотря ни на что, рѣшенія своего не измѣнитъ.
Ненси все время держалась около бабушки, избѣгала оставаться съ нимъ наединѣ и смотрѣла за него глазами, полными упрёка. Бабушка же была въ совершенномъ недоумѣніи: придуманное ею самое чувствительное наказаніе оказывалось безсильнымъ.
Однажды, вечеромъ, Юрій, на глазахъ бабушки, взялъ Ненси за руку и увелъ въ садъ.
-- Послушай: неужели ты хочешь, чтобы я былъ приживальщикомъ? Ты бы должна была, въ такомъ случаѣ, презирать меня!
Сказавъ эти слова и не дожидаясь даже отвѣта, онъ бросилъ ея руку и пошелъ въ глубь аллеи.
Она побѣжала за нимъ.
-- Прости, прости меня!-- лепетала она, прижимаясь къ нему, заглядывая въ его полные скорби глаза и заливаясь слезами.
Они помирились. Вліяніе бабушки значительно ослабло, но въ тайникѣ души Ненси все-таки жила глубокая обида. Нѣтъ, онъ не любитъ!-- утверждалась она все больше и больше въ своей мысли.
Такъ протянулся мѣсяцъ, и Юрій сталъ готовиться къ отъѣзду. Въ душѣ Ненси снова вспыхнула надежда. Неужели онъ рѣшится? Неужели онъ отъ нея уѣдетъ? Чѣмъ ближе подходилъ роковой день, тѣмъ Юрій становился капризнѣе и капризнѣе. Бабушка рѣшилась, наконецъ, сама поговорить -- avec cet imbécile! Она призвала его въ кабинетъ и заперла дверь на ключъ.
-- Развѣ вы не видите, что дѣлается съ Ненси?-- строго спросила она его.-- Вы убиваете ее.
Юрій вздохнулъ и поднялъ на бабушку свои измученные глаза.
-- На что же вы рѣшаетесь? Неужели же невозможно измѣнить вашъ планъ?
Юрій молчалъ.
-- Mais répondez!
-- Нѣтъ,-- едва слышно проговорилъ Юрій.
-- C'est révoltant!-- вскипѣла бабушка.-- Къ чему же это приведетъ?
-- Къ хорошему,-- убѣжденно отвѣтилъ Юрій.
-- Et cette pauvre petite femme restera seule... Mais elle tous aime!..
-- И я ее люблю больше собственной жизни!
-- Но что же съ нею будетъ?
-- Она слишкомъ честна -- она пойметъ, что иначе мнѣ поступить нельзя.
Бабушка, чувствуя, что больше не въ силахъ сдерживаться, и что можетъ выйти какая-нибудь " исторія", чего она была злѣйшій врагъ, отчаянно замахала руками:
-- Allez, allez!
-----
Юрій уѣхалъ. Въ минуту отъѣзда произошла раздирающая сцена: Ненси плакала, цѣплялась за него, какъ безумная; бѣдный юноша не выдержалъ и, прижавъ ее крѣпко къ груди, разрыдался самъ.
-- Прости, прости меня,-- лепеталъ онъ,-- но иначе нельзя!
Она въ безсиліи упала на кресло; онъ опустился на колѣни, цѣловалъ ея руки...
-- Ненси, не плачь!-- умолялъ онъ ее.-- Я буду писать тебѣ каждый день... Всѣ мысли мои будутъ съ тобою и около тебя... Ненси, Ненси, ты помни -- у насъ дочь! Мы жить должны не только для себя, но и для нея!..
Бабушка хотя и холодно разсталась съ Юріемъ, но все-таки, въ видѣ благословенія, вручила ему маленькій образокъ Казанской Божіей Матери, со словами:
-- Elle vous guidera dans toutes vos actions!