Въ городѣ шли большія приготовленія къ предстоящему благотворительному балу. Въ обширномъ барскомъ домѣ-особнякѣ, который наняла и омеблировала роскошно Марья Львовна, чтобы провести въ немъ зиму,-- такъ какъ Ненси рѣшила не уѣзжать изъ Россіи,-- тоже было не мало хлопотъ.
Сидя въ своей любимой угловой темно-малиновой комнатѣ, бабушка совѣщалась относительно туалета Ненси съ постояннымъ завсегдатаемъ ихъ гостиной, старымъ холостякомъ Эсперомъ Михайловичемъ.
Это былъ чрезвычайно благообразной наружности, худощавый господинъ съ сильной просѣдью, съ выпуклыми свѣтло-голубыми глазами и совсѣмъ бѣлыми холеными усами, для чего на нихъ самымъ аккуратнымъ образомъ надѣвались на ночь наусники "монополь". Эсперъ Михайловичъ постоянно бывалъ не то чтобы на-веселѣ, а въ мѣру возбужденъ. Эсперъ Михайловичъ когда-то былъ очень богатъ, спустилъ свое состояніе, получилъ наслѣдство отъ дяди, потомъ отъ тетки, и эти спустилъ; наконецъ, досталось ему небольшое имѣніе отъ какой-то дальней кузины -- онъ вздумалъ его эксплоатировать, какъ практическій человѣкъ нашего практическаго вѣка -- ставши компаньономъ одного "вѣрнаго" дѣла; но дѣло оказалось совсѣмъ невѣрнымъ, и Эсперъ Михайловичъ остался безъ всякихъ средствъ. Но онъ не унывалъ. Онъ сталъ жить въ долгъ, перехватывая у пріятелей, не переставая любить жизнь и ожидая въ будущемъ еще какихъ-то эфемерныхъ наслѣдствъ. Онъ три четверти жизни провелъ заграницей, очень любилъ дамское общество, доподлинно зналъ всѣ романическія исторіи города, въ каждомъ домѣ былъ первый другъ и совѣтчикъ и незамѣнимъ на свѣтскихъ базарахъ, лотереяхъ и вечерахъ.
Въ эту минуту онъ сидѣлъ возлѣ Марьи Львовны передъ столомъ, на которомъ стояло четыре лампы. Бабушка перебирала образцы матерій, поднося ихъ къ огню.
-- Нѣтъ, cher, какъ вы хотите, но эти два цвѣта: vieux rose и jaune -- несовмѣстимы.
-- Ужъ повѣрьте мнѣ,-- горячо отстаивалъ Эсперъ Михайловичъ,-- я самъ видѣлъ une pareille toilette въ Парижѣ въ 83 году...
-- Н-не знаю...
Марья Львовна зажмурила глаза, чтобы яснѣе представить себѣ Ненси въ проектируемомъ платьѣ.
-- Н-не знаю... Une petite basque ajustée, ornée de perles...
-- Oh, c'est parfait!-- съ восторгомъ подхватилъ Эсперъ Михайловичъ.-- Mais ajustée.
Обоюдными усиліями, наконецъ, авторы пришли къ соглашенію.
-- А гдѣ наша bébé-charmeuse?
Такъ прозвалъ Эсперъ Михайловичъ Ненси.
-- Въ дѣтской. Купаютъ Мусю -- она любитъ смотрѣть.
-- И я пойду. J'adore les petits enfants.
Онъ пошелъ моложавой походкой, слегка раскачиваясь стройнымъ станомъ и напѣвая въ полголоса.
-- Oh, pauvre, pauvre homme!-- вздохнула ему вслѣдъ Марья Львовна.-- Les beaux restes прежняго дворянства.
Въ дѣтской, окрашенной бѣлой масляной краской и немного жарко натопленной, происходила церемонія купанья маленькой Муси.
Въ ванночкѣ сидѣла дѣвочка, наполовину завернутая въ простыньку. Она улыбалась, покрякивала и била ручонками по водѣ.
Нянька, съ сознаніемъ необыкновенной важности совершаемой операціи, поливала плечи ребенка водой и, намыливъ губку, безцеремонно мазала ею по головѣ и лицу дѣвочки. Та отфыркивалась, встряхивала головенкой и, какъ бы въ видѣ протеста, еще сильнѣе шлепала ручками по водѣ.
Рослая мамка, сидя въ углу дѣтской у стола, лѣниво пила чай и, громко чавкая, пережевывала булку.
Ненси, глядя на дѣвочку, покатывалась со смѣху всякій разъ, какъ та гримасничала отъ прикосновенія губки.
-- Можно?-- раздался голосъ Эспера Михайловича за дверями, и, не дожидаясь отвѣта, онъ самъ появился на порогѣ.
-- Charmeuse, туалетъ рѣшенъ!-- объявилъ онъ торжественно.-- Mais comme nous sommes jolies?!-- и Эсперъ Михайловичъ въ засосъ поцѣловалъ лобикъ ребенка.
-- Она вся мокрая, она вся мокрая!-- захохотала Ненси.
-- О, это ничего... j'adore les petits enfants!.. Капотъ -- восторгъ!-- обратился онъ къ Ненси, указывая на ея капотъ: -- складки лежатъ превкусно!..
-- Охъ, баринъ, и шутникъ же!..-- усмѣхнулась нянька.
-- Ппхи!..-- фыркнула въ углу кормилица.
-- Чего ты?
-- Да больно шутники.
-- О, быдло, быдло!-- презрительно повелъ глазами въ сторону мамки Эсперъ Михайловичъ.-- Ну, вотъ вамъ!.. Ахъ, какъ меня всегда злятъ всѣ эти народники! Однако, charmeuse, насъ ждутъ grand'maman и высшія соображенія относительно туалета,-- напомнилъ онъ Ненси.
-- Мы забыли намазать ее глицериномъ,-- сказала Ненси, уходя изъ дѣтской.
-- Ничего, барыня, ванна изъ миндальныхъ отрубей была даже очень успокоительна,-- отвѣчала нянька.
Ненси измѣнилась съ тѣхъ поръ, какъ мы ее оставили. Своенравный, капризный ребенокъ съ золотистыми кудрями по плечамъ удивительно скоро превратился въ молодую, но вполнѣ выдержанную свѣтскую даму.
Появленіе въ городѣ богатыхъ, именитыхъ Гудауровыхъ, которымъ принадлежали крупнѣйшія и богатѣйшія помѣстья въ губерніи, было цѣлымъ событіемъ въ городской жизни. О бабушкѣ и ея красавицѣ-внучкѣ заговорили, ихъ искали, добивались знакомства съ ними. Марья Львовна гостепріимно открыла двери своей великолѣпной гостиной, и Ненси стала сразу центромъ общаго вниманія, и даже злоба мѣстныхъ красавицъ должна была смириться передъ преимуществами новой гостьи. Она была молода, красива, исключительно богата, говорила на четырехъ языкахъ, объѣздила вдоль и поперекъ Европу -- съ такой соперничать было бы безполезно и глупо. Дамы наперерывъ съ мужчинами стали восхищаться Ненси. А Ненси было очень, очень весело. Она перемѣнила прежнюю живописную полудѣтскую прическу на дамскую, и, приподнявъ высоко волосы, завертывала узломъ золотистыя кудри; необыкновенно скоро пріобрѣла она небрежный, но слегка повелительный тонъ, въ разговорахъ съ мужчинами, а дамъ очаровывала изысканной любезностью.
Бабушка съ восторгомъ любовалась созданіемъ своихъ рукъ.
Да! Ненси было весело: спектакли, концерты, вечера, прогулки; милые, добрые знакомые ее баювали, возили ей конфекты, цвѣты; всѣ восхищались ея поразительными туалетами, всѣ выражали сочувствіе по поводу ея разлуки съ мужемъ... Послѣднее обстоятельство нѣсколько омрачало веселое существованіе Ненси, и какъ ни старалась она внушить себѣ законность этой разлуки, чувство обиженнаго самолюбія не переставало грызть ея сердце.
"Не забывай меня и занимайся Мусей",-- писалъ Юрій, и Ненси каждый вечеръ отправлялась въ дѣтскую присутствовать при купаньѣ своей маленькой дочки, цѣловала ее нѣжно, хохотала надъ ея гримасами, но больше положительно не могла придумать, что съ нею еще дѣлать. Она, впрочемъ, снялась въ фотографіи вмѣстѣ съ ребенкомъ и послала портретъ Юрію.