Такъ шли дни за днями, и молодые люди каждое утро, въ условленный часъ, встрѣчались у обрыва, а всегда чуткая Марья Львовна на этотъ разъ оказалась совсѣмъ близорукой по отношенію къ совершавшимся возлѣ нея событіямъ. Да и немудрено: она была слишкомъ далека отъ мысли, чтобы этотъ долговязый, мало воспитанный мальчикъ могъ играть хотя какую-нибудь роль въ жизни ея прелестной Ненси.
Прошла недѣля. Наступилъ день рожденія Ненси, и черезъ три дня былъ назначенъ отъѣздъ. Бабушка выписала изъ Петербурга для подарка внучкѣ прелестный браслетъ съ шестнадцатью брилліантами. Едва Ненси, проснувшись, открыла свои заспанные глазки, взглядъ ея упалъ на чудную вещицу. Нѣжный блескъ брилліантовъ необыкновенно гармонировалъ съ блѣдно-голубымъ бархатомъ футляра. Золото было не видно -- одни камни, какъ лучезарныя капли росы, полукругомъ тянулись по бархату.
Ненси вскрикнула отъ восторга. На ея крикъ сейчасъ же появилась бабушка, ожидавшая съ нетерпѣніемъ пробужденія новорожденной.
-- Ну, Ненси,-- поздравляю!..-- съ нѣкоторой торжественностью произнесла Марья Львовна:-- вотъ ты и jeune demoiselle!
Ненси не знала, что ей дѣлать: она-то бросалась цѣловать бабушку, то хваталась за браслетъ и откинувшись, на подушки, держала его передъ восхищенными глазами.
-- Ну, дай его мнѣ и будемъ вставать.
Когда Ненси уже была въ бѣломъ, съ валансьеновыми прошивками и кружевами, батистовомъ платьѣ, бабушка надѣла браслетъ на ея тонкую, нѣжную ручку.
-- Это только слабая дань твоей красотѣ, крошка,-- шепнула Марья Львовна, цѣлуя Ненси въ голову.
И Ненси вдругъ стало отчего-то грустно. Ей показалось, что прошло что-то очень, очень хорошее и наступаетъ новое, еще неизвѣстное и будто страшное.
-- Бабушка,-- робко заявила она,-- а знаешь ли... мнѣ страшно!
-- Чего?
-- Вотъ я жила-жила и вдругъ... шестнадцать лѣтъ!.. Какъ будто жалко прошлаго... Мнѣ было такъ весело, а теперь я ужъ большая... и страшно!
-- La vie d'une jolie femme, c'est le bonheur splendide,-- важно и значительно произнесла бабушка.-- Ты рождена для радости и счастія, и дальше будетъ еще лучше, чѣмъ было.
-- Въ самомъ дѣлѣ, бабушка?
-- Да, Ненся, да! Tu es belle, tu es riche, ma petite. C'est tout ce qu'il faut pour être heureuse. Но только нельзя подчиняться мужчинамъ. Ты это помни, помни всегда, même quand tu te marieras... И мужъ твой, который будетъ -- о, въ этомъ я увѣрена -- aussi beau et riche comme toi -- долженъ дрожать каждую минуту за свое счастіе, бояться потерять тебя... Иначе кончено: тогда les plus fidèles становятся нашими властелинами. Этого надо бояться больше всего на свѣтѣ, крошка. Помни!..
-- Бабушка, а очень страшно выйти замужъ?
Старуха улыбнулась какой-то особенной улыбкой -- мечтательной я сладкой.
-- Не страшно, крошка, нѣтъ, а очень, очень пріятно!-- она потрепала внучку по щекѣ.-- О, ты еще глупенькая, глу-упенькая совсѣмъ!..
Ненси слегка покраснѣла и нагнула голову. Она вспомнила о своемъ миломъ долговязомъ другѣ и о ежедневныхъ свиданіяхъ съ нимъ потихоньку отъ бабушки, у обрыва...
Но какъ же быть сегодня?.. Увидѣться не придется -- бабушка окончила свои дѣла, да и въ такой день не разстанется съ Ненси ни на минуту. Правда, Ненси просила Юрія придти ее поздравить, но онъ послѣ своего неудачнаго визита ни за что не хотѣлъ показываться на глаза бабушкѣ... А Ненси такъ привыкла къ своимъ ежедневнымъ бесѣдамъ съ юнымъ музыкантомъ! Ей такъ нравилось, когда онъ смотрѣлъ на нее восторженными, блестящими глазами, что ей будетъ очень, очень скучно, если сегодня, въ день своего рожденія, она не увидитъ его.
-- Бабушка, знаешь, что я тебя попрошу,-- прижалась она жгь старухѣ.-- Но только ты обѣщай заранѣе, что исполнишь!
-- Ну, говори, малютка! Если можно -- я постараюсь.
-- Нѣтъ, бабушка, ты обѣщай!
-- Ну, что же?
-- Вотъ, бабушка, надо тебѣ сказать...-- Ненси немножко запнулась.-- Я... я... мнѣ ужасно какъ хочется послушать сегодня нашего музыканта.
Старуха нахмурилась.
-- Не знаю, какъ же быть? Я передала черезъ него приглашеніе его матери, а она, повидимому, не придала этому большого значенія,-- ѣдко усмѣхнулась бабушка,-- не идетъ. Не бѣжать, же намъ самимъ за ними?
-- Во-первыхъ,-- быстро и смущенно заговорила Ненси,-- прошла только недѣля; мало ли что могло ее задержать... Потомъ, я его какъ-то разъ встрѣтила,-- еще поспѣшнѣе сказала Ненси,-- и онъ признался мнѣ, что такъ сконфуженъ своимъ визитомъ, что боится теперь придти къ намъ; а во-вторыхъ, сегодня мое рожденіе, и мы поѣдемъ ихъ пригласить провести вечеръ у насъ, и чтобы онъ игралъ... Что же тутъ неловкаго?.. Ну, бабушка... ну, голубушка!..
Аргументъ: "сегодня мое рожденіе" окончательно побѣдилъ старуху, и, скрѣпя сердце, она согласилась ѣхать къ этой незнакомой "незначительной" помѣщицѣ.
Подъѣхавшій къ скромному домику Мирволиныхъ кабріолетъ, съ пышно одѣтыми дамами, произвелъ переполохъ. Бабушка, въ сѣромъ поплиновомъ платьѣ и сѣрой шляпѣ, а Ненси, на золотистой головкѣ которой колыхалось цѣлое море бѣлыхъ страусовыхъ перьевъ, украшавшихъ ея большую шляпу,-- терпѣливо ждали, пока грумъ Васютка справлялся, дома ли хозяева и могутъ ли принять.
Юрій, читавшій въ своей комнатѣ, выбѣжалъ на балконъ, въ неуклюжей домашней блузѣ, растерянный и радостный.
-- Ахъ, иввините... Пожалуйте... Мама сейчасъ... Она занялась по хозяйству, въ огородѣ... Она всегда сама...
Онъ неумѣло, но старательно сталъ помогать дамамъ вдити изъ экипажа.
-- Ничего, ничего,-- говорила покровительственно Марья Львовна.-- Мы имѣемъ время, чтобы подождать.
Они вошли въ большую, темноватую, но очень уютную комнату, обставленную просто и красиво.
-- Сейчасъ... сейчасъ!..-- и Юрій стремительно побѣжалъ за матерью.
-- Мама сейчасъ...-- объявилъ онъ, возвратясь и усаживаясь съ сіяющимъ видомъ возлѣ пріѣхавшихъ.
Главки Ненси лукаво поглядывали изъ-подъ широкихъ полей ея бѣлой шляпки.
-- А мы пріѣхали приглашать васъ. Сегодня мое рожденіе -- и вы должны доставить мнѣ удовольствіе,-- бойко выпилила она.-- Пріѣзжайте къ намъ вечеромъ съ вашей maman.
-- Я... я радъ,-- проговорилъ Юрій, захлебываясь отъ восторга.
"Il est drôle, cet enfant,-- подумала бабушка, глядя на Юрія,-- mais il sera beau, quand il deviendra homme"...
Юрій, который совсѣмъ не ожидалъ увидѣть сегодня божественную лѣсную фею, былъ счастливъ безмѣрно.
-- Простите, что я заставила васъ ждать!-- раздался низкій грудной голосъ Натальи Ѳедоровны, матери Юрія, вошедшей торопливою походкой въ комнату.-- Извините!..
Она привѣтливо протянула руку сначала Марьѣ Львовнѣ, величаво поднявшейся съ кресла, и затѣмъ -- Ненси.
-- А... милая, прелестная барышня! Я ужъ слышала о васъ отъ своего повѣсы... Нѣтъ, нѣтъ,-- я шучу,-- поспѣшила она поправиться, увидя испуганные, умоляющіе глаза Юрія.-- Онъ у меня смирный, даже черезчуръ смирный мальчикъ... Вѣдь онъ -- поэтъ и музыкантъ...
-- О, какъ же! мы имѣли удовольствіе слышать,-- любезно вставила Марья Львовна.
Наталья Ѳедоровна засмѣялась, обнаружа свои удивительно бѣлые, ровные зубы. Когда она улыбалась, эти блестящіе зубы придавали ея немоложавому, смуглому лицу какой-то юный, бодрый видъ.
-- Да, да!.. Онъ мнѣ разсказывалъ, какъ онъ осрамился тогда у васъ... мой мальчикъ.
-- Напротивъ, онъ былъ очень... очень милъ!.. И est un peu... Н-но это -- молодость,-- заключила Марья Львовна,-- cela se passera avec le temps...
Юрій, будучи предметомъ разговора, чувствовалъ себя крайне неловко. Къ нему подошла Ненси.
-- Смѣйте только сегодня не пріѣхать -- я васъ уничтожу тогда!-- проговорила она тихо, скороговоркой, и снова, какъ ни въ чемъ не бывало, вернулась на свое мѣсто.
-- Вы, кажется, недавно пріобрѣли это имѣніе?-- спрашивала хозяйку Марья Львовна.
-- Да, это еще купилъ мой покойный мужъ,-- отвѣтила со вздохомъ Наталья Ѳедоровна.-- Онъ былъ большой любитель деревни и, выйдя въ отставку, мечталъ заняться хозяйствомъ, да вотъ не пришлось. Теперь управляюсь одна...
На глазахъ у нея навернулись слезы.
-- У васъ все чрезвычайно мило,-- сказала Марья Львовна,-- вы можете гордиться.
-- Бабушка!-- многозначительно произнесла Ненси.
-- Ахъ, да!.. Я уже просила вашего милаго сына вамъ передать, que je serai bien contente, если вы просто, по-деревенски, заглянете во мнѣ.
-- Да, онъ мнѣ говорилъ, но простите, ради Бога, не могла собраться... все дѣла... а я очень желала...
-- Ну, такъ вотъ... сегодня, soyez si aimable, не откажите пріѣхать къ вамъ avec votre charmant enfant... Онъ намъ сыграетъ что-нибудь.
-- Пожалуйста!-- съ живостью подхватила Ненси.
-- Благодарю васъ,-- постараюсь.
Бабушка поднялась съ мѣста.
-- Не стану больше васъ задерживать, и весьма рада буду видѣть васъ сегодня у себя.
-- Elle n'est pas élégante, mais très bonne femme, очевидно!..-- сказала Марья Львовна, когда кабріолетъ выѣхалъ на шоссе, по направленію въ ея усадьбѣ.
-- Ахъ, она прелесть какая славная!-- звонко откликнулась Ненси.
-- Bonne enfant!-- произнесла растроганнымъ голосомъ бабушка, взглянувъ на внучку.
Вечеромъ, часовъ около восьми, Юрій съ матерью подъѣхали въ новенькомъ шарабанѣ, запряженномъ сытой рыженькой лошадкой, въ высокому каменному крыльцу двухэтажнаго Гудауровскаго дома.
Ненси, поджидавшая ихъ у окна, выскочила на встрѣчу.
-- Ненси! Ненси!..-- попробовала-было ее остановить бабушка.
Но Ненси была уже на крыльцѣ, гдѣ одинъ изъ важныхъ лакеевъ, такъ смутившій Юрія при первомъ его визитѣ, слегка поддерживая подъ локоть Наталью Ѳедоровну, помогалъ ей идти по ступенькамъ. Это ее до-н е льзя стѣсняло, и они постаралась почти-что взбѣжать на крыльцо.
-- Ну, вотъ и мы!-- весело улыбнулась она Ненси.
Ненси низко присѣла.
-- И бабушка, и я -- мы ждемъ уже давно.
Марья Львовна, съ привѣтливымъ лицомъ свѣтской женщины, встрѣтила гостей на порогѣ гостиной.
-- Вотъ это весьма любезно, что вы пріѣхали.
Всѣ усѣлись; но разговоръ не клеился. Несмотря на всю привѣтливость, Марья Львовна подавляла гостью своей важностью и внушала ей даже легкій страхъ.
-- Бабушка, можно мнѣ показать нашъ садъ Юрію Николаевичу?-- спросила Ненси.
-- Конечно, petite! Можетъ быть, и вы пройдетесь?-- обратилась Марья Львовна къ Мирволиной.-- Но, впрочемъ, лучше посидимъ на балконѣ, пока гуляетъ молодежь.
Они вышли на большой балконъ, колонны котораго были сплошь покрыты зеленью плюща и дикаго винограда.
-- Какъ у васъ хорошо!-- похвалила Наталья Ѳедоровна.
-- О! но что здѣсь было!..-- съ сожалѣніемъ вздохнула Марья Львовна.-- C'était splendide, quelque chose de magnifique! Вы знаете -- въ то время, когда и въ деревняхъ умѣли жить по-барски!..
Ненси вела Юрія къ своей излюбленной старой бесѣдкѣ.
-- Представьте себѣ, что вы -- прекрасный принцъ, а я -- принцесса,-- говорила Ненси.
-- Зачѣмъ я буду представлять,-- смѣялся Юрій,-- мнѣ веселѣе думать: что вы -- вы, а я -- я.
-- Нѣтъ, такъ лучше. Я живу вонъ тамъ -- видите, гдѣ этотъ бельведеръ, куда я васъ теперь веду... Но это не бельведеръ, а пышный замокъ съ башнями и стрѣльчатыми окнами. Мой отецъ -- грозный владыка окружающихъ насъ людей, его всѣ боятся, я тоже боюсь... Вы -- прекрасный принцъ. Вы меня не знаете, вы видѣли только издалека и влюбились въ меня. Нашъ замокъ неприступенъ, и мой отецъ ревниво охраняетъ меня. Но вы побороли всѣ препятствія, и когда мой отецъ и вся стража, подкупленная вами, спали крѣпкимъ сномъ, вы проникли въ замокъ и похитили меня... Ахъ, Боже мой! Зачѣмъ мы не живемъ въ то время, когда такъ много было страшнаго, таинственнаго и чуднаго?!
-- Отчего вы не пишете стиховъ?-- спросилъ Юрій.-- У васъ такая богатая фантазія. Я увѣренъ, что въ васъ живетъ великая писательница!
Они взбирались на гору и подходили въ бельведеру. Въ легкой синевѣ надвигавшихся сумерекъ великаны-деревья стояли точно заколдованныя исполинскія тѣни, среди которыхъ бѣлѣли колонны бельведера.
-- Смотрите,-- указала Ненси на деревья: -- когда спускается ночь, мнѣ всегда кажется, что они хотятъ повѣдать мнѣ свои великія старыя тайны... А вотъ и онъ -- мой бельведеръ!
Когда они прошли между колоннами,-- мимо Ненси, задѣвъ ее слегка крыломъ, безшумно пролетѣла летучая мышь. Ненси вскрикнула.
-- Не бойтесь -- вы со мной!-- шопотомъ и твердо произнесъ не безъ горделиваго чувства Юрій.
-- Вамъ не страшно?-- тихо спросила Ненси.
-- О, нѣтъ!
-- Вы очень храбры?
-- Не знаю, но въ жизни я хочу борьбы...
Онъ даже выпрямился и вздохнулъ всей грудью.
-- А безъ борьбы -- какая жизнь?-- произнесъ онъ съ блестящими глазами.-- Бороться долженъ каждый, кто сознаетъ несовершенство жизни, обманъ и злобу, и неправду; бороться за обиженныхъ и защищать невинныхъ...
-- О, да, вы правы... Но это революція?-- съ испугомъ проговорила Ненси.
Юрій улыбнулся ея искренней наивности.
-- Я говорю вамъ о борьбѣ, великой борьбѣ всего человѣчества за идеалы совершенства, а революція -- это... это другое!..
Ненси перевѣсилась за балюстраду бельведера.
-- Смотрите, смотрите -- видите, какъ тамъ темно?
Юрій тоже наклонился. У подножья горы сплошной, темной стѣной высились деревья, едва нокачивая своими верхушками.
-- И вѣтеръ шелеститъ чуть слышно, едва-едва...-- прибавила Ненси.-- А когда я на какой-нибудь горѣ, мнѣ смерть какъ хочется зажмуриться -- вотъ такъ -- и со всего размаха -- внизъ!
-- Ой, нѣтъ!-- испуганно произнесъ Юрій и потянулъ ее за платье.
Она вдругъ откинулась и повернула къ нему свое немного блѣдное отъ окутывавшаго ихъ полумрака лицо, съ принявшими какое-то странное выраженіе глазами.
-- Скажите -- вы не забудете меня?
Онъ посмотрѣлъ на нее съ удивленіемъ.
-- Вы знаете -- я уѣзжаю черезъ два дня,-- произнесла она отрывисто.
Юрій хотѣлъ что-то отвѣтить, но, вмѣсто словъ, безпомощно вздохнулъ и опустился на скамью. Ненси сѣла возлѣ него.
-- Вы не забудете?-- едва слышно повторила она свой вопросъ.
Онъ сидѣлъ, опустивъ низко голову, и, закрывъ лицо руками, слегка вздрагивалъ всѣмъ тѣломъ.
-- Вы не забудете обрывъ и камень, и что мы говорили? вы не забудете?.. Ну, поклянитесь!..
Вмѣсто отвѣта, онъ поднялъ голову и съ полу-закрытыми глазами, точно боясь увидѣть что-нибудь страшное, весь дрожа и изнывая, припалъ безмолвно къ блѣдной ручкѣ Ненси, лежащей на ея колѣняхъ. Ненси вздрогнула. Сладкій трепетъ охватилъ все ея существо. Она не отняла своей руки. Ей захотѣлось долго, долго сидѣть вотъ такъ: въ этой упоительной истомѣ, съ этимъ блаженнымъ трепетомъ и съ этой радостью въ груди.
Наконецъ, онъ съ невѣроятнымъ усиліемъ оторвался отъ ея руки и голосомъ, полнымъ мольбы -- "Простите!"... прошептали его сухія губы. И Ненси, отъ восторга, готова была кричать, прыгать, плакать, смѣяться... Ея руки невольно, точно сами, тянулись обнять голову Юрія... Но вдругъ ей стало безумно стыдно своего состоянія, словно чего-то преступнаго, и, не говоря ни слова, она выбѣжала изъ бельведера.
-- Ау!..-- раздался уже снизу ея голосъ.-- Идемте, Юрій Николаевичъ,-- насъ, вѣрно, ждутъ пить чай.
Бабушкѣ начинало не нравиться долгое отсутствіе Ненси. Она съ привѣтливостью любезной хозяйки угощала чаемъ, подаваемымъ важнымъ, угрюмымъ лакеемъ, на серебряномъ подносѣ, свою гостью и вмѣстѣ съ тѣмъ озабоченно вглядывалась въ темноту сада.
-- А наши молодые люди загулялись.
-- Пускай,-- имъ весело: молодое съ молодымъ,-- съ беззаботнымъ добродушіемъ откликнулась Наталья Ѳедоровна.
-- Какъ будто сыро, а Ненси -- въ одномъ платьѣ,-- волновалась бабушка.
-- Вечеръ прелестный -- пускай гуляютъ.
-- Вашъ сынъ развѣ не боится простуды? Онъ, кажется, такъ слабъ здоровьемъ,-- спросила Марья Львовна, не желая больше обнаруживать своего волненія передъ "этой дурой", какъ мысленно назвала она Наталью Ѳедоровну.
-- Какая же тутъ можетъ быть простуда,-- спокойно отозвалась та.-- Но онъ не очень крѣпокъ -- это правда!..-- она вздохнула.-- Онъ слишкомъ нервенъ -- въ этомъ большое несчастіе. А впрочемъ, можетъ быть, и счастіе,-- прибавила она тотчасъ же:-- это залогъ его таланта.
-- Il est bien doué, votre fils!
Лицо Натальи Ѳедоровны оживилось -- коснулись ея излюбленной темы; она сразу почувствовала себя иначе, и эта важная свѣтская дама, съ которой у нея такъ долго не вязался разговоръ, стала ей даже симпатичной въ эту минуту.
-- Я очень счастлива,-- горячо заговорила Наталья Ѳедоровна.-- Любая мать можетъ гордиться такимъ сыномъ... И я не увлекаюсь, какъ всѣ матери,-- нѣтъ, не думайте... Не оттого я прихожу въ восторгъ, что онъ учился превосходно, шелъ первымъ ученикомъ, что онъ, можетъ быть, геніальный музыкантъ... Я не знаю -- но говорятъ: вотъ, я ѣздила съ нимъ въ Петербургъ -- онъ поразилъ всѣхъ въ консерваторіи, и его приняли сейчасъ же, безплатно, только бы поступилъ... Мы и поѣдемъ къ сентябрю опять... Онъ у меня -- мальчикъ трудолюбивый, серьезный -- я сознаю,-- но не это приводитъ меня въ восторгъ и заставляетъ чуть не молиться на него, а удивительная чистота, благородство духа, способность жертвовать собой.
"Какая странная чудачка!" -- мысленно удивилась Марья Львовна.
-- А вотъ и они -- наши дѣти.
Странный, растерянный видъ "дѣтей" не укрылся отъ внимательнаго взгляда бабушки. Она была очень недовольна Неніи. "Que-се qu'ils ont fait?" -- подозрительно думала она, но высказать свое волненіе считала неприличнымъ.
-- Молодой человѣкъ!.. Можетъ быть, чаю?..-- обратилась она въ Юрію.
Тотъ неуклюже, бокомъ поклонился и исчезъ въ неосвѣщенной еще большой залѣ.
Черезъ минуту оттуда раздались робкіе и нѣжные отрывистые аккорды.
-- Il faut de la lumière,-- поспѣшно встала Марья Львовна.
-- О, нѣтъ! Онъ любитъ такъ... Онъ будетъ сейчасъ играть,-- остановила ее Наталья Ѳедоровна.-- Надо, чтобы не мѣшали...
Ненси охватило внезапное безпокойство: а вдругъ эти нелѣпые лакеи пройдутъ черезъ залъ! Она встала.
-- Куда же ты, Ненси?
-- Сейчасъ приду.
Обѣжавъ вокругъ дома, она прошла въ буфетную.
-- Ходить въ залъ и черезъ него -- не нужно!..-- приказала она прислугѣ.
-- Велѣно ужинъ накрывать,-- мрачно замѣтилъ старикъ.
-- Обходите вокругъ!
Она вернулась довольная своимъ распоряженіемъ. Бабушка пытливо посмотрѣла на нее. Ненси отвѣтила ей даже побѣдоноснымъ взглядомъ. Послѣ того, что съ ней произошло сейчасъ въ саду, она почувствовала себя совсѣмъ уже взрослой, самостоятельной, внѣ всякой опеки.
И загремѣлъ рояль. Онъ вылъ, стоналъ; вавалось, всѣ стихіи міра соединились въ этой бурѣ звуковъ; казалось, кого-то звалъ на бой, на смертный бой, чей-то могучій духъ, изнемогавшій въ оковахъ....
У Ненси сначала сердце сжалось, потомъ порывисто забилось, переполненное безсознательнымъ горделивымъ чувствомъ.
Но вотъ послышались томящіе душу другіе звуки...
-- А-а... "Warum"...-- Ненси вся точно замерла, вся превратилась въ слухъ. Чѣмъ дальше наростала мелодія, тѣмъ тревожнѣе и тревожнѣе становилось чувство. Ненси чудилось, что это не звуки рояля, не фантазія Шумана -- ея собственное сердце громко и отчаянно кричитъ:-- Warum?.. Warum?..
И едва замерла подъ пальцами играющаго послѣдняя музыкальная фраза -- Ненси, стремительно вскочивъ съ мѣста, въ одну минуту очутилась возлѣ рояля.
-- Ненси, да куда же ты?..-- точно сквозь сонъ услышала она недовольный голосъ бабушки.
Э, да какое дѣло теперь Ненси до бабушки, до всего міра! Если бы цѣпями связали ей руки и ноги -- она порвала бы эти цѣпи и, поддаваясь могучему, влекущему ее неудержимо желанію, очутилась бы здѣсь -- у рояля.
-- Послушайте... Я васъ люблю... и не уѣду никуда,-- прошептала она, задыхаясь, и, закрывъ лицо руками, выбѣжала изъ залы.
А вслѣдъ за ней, послѣ минутнаго молчанія, понеслись бѣшеными скачками, точно все сокрушая на пути и ликуя свою побѣду, полные восторга, пламенные страстные звуки... То была молодость, встрѣчающая свою первую любовь...
Когда юноша кончилъ и взволнованный поднялся съ мѣста, въ комнатѣ стояли очарованныя, потрясенныя, его мать, Марья Львовна и Ненси.
-- Что ты игралъ?..-- спросила мать.-- Я никогда не слышала... Что-то странное и удивительное?
-- Charmant!-- прошептала бабушка.-- Что это?
-- Свое,-- промолвилъ небрежно Юрій.
Одна Ненси молчала. Одна она знала, что говорили эти странные, дивные звуки, и когда все общество вышло въ столовую, гдѣ его дожидался ужинъ -- молодые счастливцы были не въ силахъ оторвать глаза другъ отъ друга. Ихъ обоюдно пожиралъ одинъ огонь, ярко, неудержимымъ свѣтомъ горѣвшій въ ихъ чистыхъ, прекрасныхъ глазахъ...
"Que-се qu'elle а, la petite?.." -- снова подозрительно пронеслось въ мысляхъ у бабушки.
А очарованная музыкой сына, Наталья Ѳедоровна читала въ глазахъ Ненси только дань восхищенія его таланту.
По отъѣздѣ гостей, Марья Львовна вошла въ комнату Ненси, разстроенная, недовольная.
-- Ненси, ma chère,-- ты себя не хорошо вела, и я хочу съ тобой поговорить серьезно.
-- О, я сама хочу поговорить съ тобою, бабушка!.. И не противорѣчь ты мнѣ... не отговаривай -- все будетъ безполезно, все! Я люблю его, бабушка, и никуда я не поѣду!.. Я выйду замужъ. Это рѣшено!
Марья Львовна даже опустилась на стулъ отъ неожиданности, широко раскрывъ испуганные глаза.
-- Какъ рѣшено?
-- Да, рѣшено... и никакихъ другихъ рѣшеній быть не можетъ!
Ужасная мысль молніей промелькнула въ головѣ Марьи Львовны.
-- Ненси... ta dois me dire la vérité!.. Слыщишь -- все, все, какъ было!
Ненси правдиво и просто разсказала исторію своей короткой юной любви.
-- И... и больше ничего?.. C'est tout?..-- задерживая дыханіе, спросила Марья Львовна.
-- Чего же больше, бабушка? C'est tout...-- наивно отвѣтила Ненси.
-- Pas de baisers?
Ненси вспыхнула.
-- Нѣтъ!
-- О, Dieu merci!..-- Бабушка перекрестилась.
-- Ты, бабушка, не думай только, чтобы я перерѣшила!..-- серьезно проговорила Ненси.
-- Онъ сдѣлалъ тебѣ предложеніе?-- уже съ негодованіемъ спросила Марья Львовна, успокоенная въ своихъ "страшныхъ опасеніяхъ".
-- И никакого предложенія... Да развѣ это нужно? Я люблю его, онъ меня любитъ, и мы должны жениться -- это ясно.
Бабушка разсердилась.
-- Совсѣмъ это не ясно. Tu est belle, riche, jeune, ты можешь составить счастіе самаго блестящаго юноши, и вдругъ отдать все это первому встрѣчному мальчишкѣ, безъ имени, безъ положенія... à Dieu sait qui?!..
Ненси поблѣднѣла.
-- Бабушка, не оскорбляй его!.. Бабушка, не говори!.. Бабушка, я люблю его!..-- нервно вскрикнула она и топнула ногой.
Теперь, въ свою очередь, поблѣднѣла Марья Львовна.
-- Ненси, c'est trop! Ты забываешься. Съ кѣмъ ты говоришь?
Но Ненси уже не слушала. Она бросилась въ постель и, уткнувшись въ подушки, громко, неудержимо рыдала.
-- Чего же ты хочешь -- чтобы я умерла?.. Да, да, умерла?..-- выкрикивала она посреди рыданій.-- Ты думаешь увезти меня, но это все равно... гдѣ бы я ни была... я умру... я покончу съ собой... я брошусь съ горы... не знаю, что я сдѣлаю... и ты будешь моей убійцей... да, да!.. радуйся!.. ра...радуйся!
Ненси конвульсивно билась въ кровати.
Марья Львовна смертельно испугалась. Она не знала, что ей дѣлать. Она бросилась въ свою спальню и дрожащими руками едва могла достать, изъ домашней аптечки, нѣсколько пузырьковъ успокоительныхъ капель. Она не знала, какія выбрать, и потащила всѣ въ комнату Ненси.
-- Ненси! Mon enfant...-- говорила она, чуть не плача, протягивая Ненси рюмку съ лавровишневыми каплями.-- Выпей!.. Успокойся!.. Ну, ради Бога... Ну, пожалѣй меня!..
Ненси, всхлипывая, выпила лекарство. Бабушка нѣжно гладила ея спутавшіеся волосы, цѣловала заплаканные распухшіе глазки; но въ душѣ твердо рѣшила не поддаваться малодушію.
-- Ты успокойся, дай мнѣ подумать... Можетъ быть, все устроится такъ, какъ ты хочешь... Лягъ, моя радость,-- усни!
И въ первый разъ, съ тѣхъ поръ какъ бабушка начала культивировать ея красоту, Ненси заснула безъ перчатокъ и безъ всѣхъ предварительныхъ приготовленій во сну.