-- Ну вотъ, моя крошка, мы и въ нашемъ родномъ гнѣздѣ!-- говорила вечеромъ Марья Львовна, укладывая, какъ въ доброе старое время, Ненси въ постель.
Ненси спала неспокойно, поутру отправилась въ садъ, обошла всѣ дорожки; постояла задумчиво въ своемъ любимомъ бельведерѣ, бѣлыя колонны котораго еще болѣе потрескались и облупились; машинально потрогала перекинувшуюся черезъ балюстраду вѣтку старой чахлой сирени, скупо покрытую цвѣтами; зашла и въ рощу, но... въ обрыву пойти не рѣшилась.
Юрія ждали въ 12-му іюня. Ненси цѣлые дни проводила въ старомъ саду, въ самыхъ заглохшихъ его закоулкахъ, умышленно стараясь избѣгать встрѣчъ съ Сусанной и Эсперомъ Михайловичемъ, видимо чувствовавшими себя превосходно на лонѣ русской природы.
-- Я возрождаюсь здѣсь, положительнымъ образомъ возрождаюсь!-- восклицалъ Эсперъ Михайловичъ, моложаво пожимая своими худыми плечами.
Сусанна, напротивъ, имѣла томный видъ и была мечтательно молчалива.
Бабушка сидѣла за дѣлами, провѣряя счета, а по вечерамъ играла въ карты.
Заглянувъ въ библіотеку, Ненси попыталась-было читать, но едва одолѣла и страницу. Совсѣмъ что-то необычное творилось въ ея душѣ. Былъ ли то страхъ передъ свиданіемъ съ мужемъ, или тоска по отсутствующемъ Войновскомъ? Нѣтъ! что-то не вылившееся въ ясную, опредѣленную форму мучило ее; какая-то разорванность мыслей и чувствъ -- всего существа. Точно взяли и разорвали ее на тысячу кусковъ, и отъ безсильнаго стреиленія соединить ихъ вмѣстѣ, собрать снова въ одно цѣлое -- испытывала она непріятное, тягучее чувство...
День пріѣзда наступилъ. Ненси овладѣлъ малодушный страхъ, и на вокзалъ она не поѣхала, ссылаясь на нездоровье.
Встрѣча была неловкая, странная... И они оба смутились.
Но обаяніе лѣта, родной природы, чудныхъ воспоминаній любви -- заставили его скоро позабыть непріятное ощущеніе первой минуты. А она? Она съ каждымъ днемъ все становилась нѣжнѣе и нѣжнѣе... и въ ласкахъ его старалась найти для себя забвеніе, уйти отъ себя самой. Казалось, снова воскресла весна ихъ любви. Они читали, гуляли вмѣстѣ по деревнѣ, заходили въ избы, гдѣ онъ подолгу засиживался, бесѣдуя со старыми пріятелями своего дѣтства.
Они возвращались веселые и радостные, строя планы будущаго, оглашая рощу молодыми голосами...
Но чѣмъ ближе подходилъ роковой день, назначенный Войновскимъ, тѣмъ тревожнѣе, порывистѣе становилась Ненси.
Она объявила мужу о своемъ отъѣздѣ наканунѣ этого дня, улыбаясь натянутой, виноватой улыбкой.
-- Какъ же ты поѣдешь одна?-- восиротивился онъ.-- Я поѣду съ тобой.
-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Меня это только стѣснитъ... Мнѣ нужно... къ портнихѣ... разныя неинтересныя дѣла... я буду торопиться, и... все выйдетъ нехорошо.
Онъ удивился, но не настаивалъ.
Ненси уѣхала одна.
Въ городѣ она вела себя невозможно: отравила Войновскому всю сладость ожидаемаго съ нею свиданія, и видя передъ собой ея постоянно испуганное лицо и вѣчныя слезы, онъ поспѣшилъ проводить ее, раньше опредѣленнаго часа, назадъ въ деревню.
Молчаливая, угрюмая, она заставила не на шутку встревожиться Юрія.
-- Да что съ тобой?.. На тебѣ лица нѣтъ...
-- Лицо есть, да только фальшивое,-- отвѣтила она рѣзко.
А на утро сама повела его въ обрыву.
-- Знаешь ли, зачѣмъ я повела тебя сюда?-- спросила она вызывающимъ тономъ.
Изумленный Юрій молчалъ.
-- А чтобы сказать тебѣ, что ты можешь меня сейчасъ сбросить съ обрыва и убить, если хочешь.
-- Ты съ ума сошла!-- остановилъ ее возмущенный Юрій.
-- Нѣтъ... слушай меня!.. Я тебѣ хочу сказать... тебѣ... тебѣ -- слышишь?.. потому что здѣсь, на этомъ самомъ мѣстѣ, я была другою возлѣ тебя!.. Ты знаешь, что я дѣлала весь этотъ годъ? Знаешь?..
И она разсказала ему все... Глаза ея горѣли сухимъ блескомъ, голосъ былъ жесткій. Она была безпощадна къ себѣ, и чѣмъ больше раскрывала подробностей, тѣмъ чувствовала большее удовлетвореніе.
При первыхъ же словахъ ужаснаго покаянія, Юрій хотѣть крикнуть:-- "не надо! довольно!" -- но она такъ упорно, съ такой злобной настойчивостью и нервной силой продолжала свою исповѣдь, что остановить ее не было возможности. Какъ потокъ, прорвавшій плотину, рѣчь ея неслась каскадомъ, ничего не щадя, все сокрушая на пути.
-- Видишь, какая я низкая!.. и я не могу иначе... Онъ позоветъ, и я опять... пойду къ нему, опять!-- шептала она съ болѣзненной злобой, дойдя въ своемъ разсказѣ до исторіи съ матерью и возобновленнаго сближенія съ Войновскимъ.
Возлѣ нея раздалось глухое, сдержанное рыданіе. Это плакалъ Юрій, припавъ головой на тотъ самый камень, гдѣ между ними былъ заключенъ союзъ ихъ молодой любви.
-- А-а-а!.. Боже мой!-- простонала Ненси. -- Не надо!.. возьми, размозжи мою голову... но не надо!..
Юрій поднялъ заплаканное лицо. Глаза его стали совершенно темными и точно ушли куда-то дальше въ глубь...
Наступило томительное, тяжелое молчаніе.
-- Такъ что же дѣлать?-- беззвучно проговорила Ненси.
Вѣтеръ шелестилъ листвой деревьевъ, а ихъ вѣтки, сплетаясь, точно сообщали другъ другу о только-что слышанной, печальной и страшной исповѣди, и точно сожалѣли и оплакивали... и, покачиваясь, недоумѣвали... Внизу, на днѣ обрыва, играя мелкимъ щебнемъ, любовно журчалъ ручей.
-- Что же дѣлать?-- повторила Ненси.
Вихрь въ эту минуту порывомъ налетѣлъ на деревья и промчался дальше. И снова все смолкло, только по прежнему колебались вѣтви да тихо-тихо трепетали листья.
-- Что же дѣлать?-- раздался въ третій разъ тотъ же тоскливо-упорный вопросъ.
-- Не знаю,-- едва слышно прошепталъ Юрій.
Онъ всталъ и пошелъ медленно, не оглядываясь, самъ не понимая, зачѣмъ, куда идетъ.
-- Не знаешь...-- повторила почти безсознательно Ненси.
Она, шатаясь, подошла къ краю обрыва. Страшная внезапная мысль, какъ молнія, освѣтила ея сознаніе:
-- Минута -- и всему конецъ!
Вдругъ сильныя руки схватили ее сзади... Юрій, по странному предчувствію, обернулся и сразу бросился въ обрыву.
Почти безчувственную перенесъ онъ Ненси на камень.
-- Ненси,-- сказалъ онъ ей, когда она очнулась:-- все будетъ хорошо!.. Ты слышишь?.. Не знаю самъ я, какъ... Мнѣ надо разобраться... все это вдругъ... Но... будетъ... хорошо!..
Его голосъ звучалъ рѣшительно, хотя рѣчь обрывалась, а лѣвой рукой онъ держался за грудь, точно боясь, что сердце дѣйствительно разорветъ ее.