Черезъ недѣлю послѣ этого, уже въ первыхъ числахъ марта, пришелъ ко мнѣ Климъ и привелъ съ собою и Марко: человѣка лѣтъ около сорока, съ моложавымъ лицомъ, клинообразной блѣдно-рыжей бородой и живыми, лукавыми и какъ бы ласковыми глазами. Съ торжествующимъ видомъ передалъ мнѣ Климъ, что копія съ бумаги, за которой парни ходили въ Петропавловку, уже получена, парни возвратились. Марко досталъ изъ-за пазухи "бумагу" и подалъ мнѣ съ нѣкоторой важностью. Вообще, всѣми своими движеніями онъ какъ будто хотѣлъ дать мнѣ понять, что онъ стоитъ гораздо выше Клима во всѣхъ отношеніяхъ. Привожу въ точности содержаніе бумаги, только съ исправленіемъ грубыхъ, затемняющихъ смыслъ, ошибокъ:
"Съ предписанія послѣдовавшаго отъ Сыръ-Дарьинскаго Военнаго Округа:
"Для желающихъ переселиться въ Сыръ-Дарьинскую область, которые получаютъ отъ казны льготы на 20 лѣтъ, на устройство отъ казны 30 руб., лѣса 30 деревъ и земли 20 дес. на душу: удобной земли 10 дес. и гулевой -- 10. Подъ усадьбу 1/2 дес. Осѣдлость усадебъ по низамъ. Урожай ежегодно бываетъ съ казенной дес. 150 пуд. зерна. На огородахъ овощъ родится помногу; картофель родится въ 7 фунтовъ вѣсу. Во время бездождія бываетъ поливка огородовъ и полей: поливается съ горъ; проводя борозду вокругъ посѣяннаго хлѣба и огородовъ, напускается вода куда угодно. За 12-ти-пудовую четверть пшеницы платится 1 р. 20 к., рисъ -- 60 к. пудъ. Ленъ, конопля и другіе посѣвы родятся изобильные. Рѣки Сыръ-Дарья и Толосъ -- рѣки самыя рыбныя. Степь цѣлинная; лѣса большіе и звѣриные; дичь и звѣри разные; свиньи въ 20 п. вѣсу и кабаны. Плоды разные: яблоки, груши, сливы и много такихъ, безъ названія. Народы, исключая русскихъ, киргизы и каменцы (?). 12-ти-пудовая четверть ячменя -- 80 коп. Воздухъ самый здоровый и благопріятный. Село отъ села 80 верстъ. По истеченіи льготы, земля остается въ собственность тѣхъ, которые теперь таковую получаютъ, т. е. каждому въ собственность.
"Маршрутъ въ Сыръ-Дарьинскую область: Мытякинъ, Калачъ, Царицынъ, Оренбургъ, Казанокъ и Ташкентъ".
Подъ бумагой была подпись нашего сельскаго писаря, переписавшаго эту бумагу.
-- Да вѣдь это не само предписаніе,-- замѣтилъ я:-- а переписано съ предписанія, а -- можетъ быть -- и совсѣмъ выдумано: подписи какого нибудь начальника нѣтъ.
-- То-то и я говорю, отвѣтилъ Марко:-- это, можетъ, кто и отъ себя пустилъ эту бумагу: теперь такого народа много завелось.
-- Нѣтъ, эта бумага вѣрная!-- заговорилъ Климъ тихо, но съ полною увѣренностью.-- Эта бумага не первая. Оттуда много такихъ бумагъ получено, и люди, которые оттуда пріѣзжаютъ, разсказываютъ то же самое! То же писарь въ волости газету ("Сельскій Вѣстникъ") читалъ, тамъ тоже про это написано...
-- А вотъ, говорятъ,-- отозвался Марко:-- изъ "Шестой Роты" два человѣка ѣздили туда и пріѣхали назадъ ни съ чѣмъ; разсказываютъ, что тамъ солончакъ, песокъ, жара сильная, и малоягодно.
-- Мало чего наболтаютъ! Это тѣ болтаютъ зря, которые и до мѣста-то не доползли!-- стоялъ на своемъ Климъ.-- Имъ, болтунамъ-то, лѣнь было дальше идти, либо они дальней дороги испугались, и назадъ поворотили. Надо же чего-нибудь болтать-то? Вотъ и разсказываютъ, что въ башку взбредетъ!
-- Дѣйствительно, много чего разсказываютъ,-- обратился ко мнѣ Марко.-- Уѣхало отъ насъ семь семействъ, все на Уралъ. Доѣхали они до города, стало быть, губернскаго, а тамъ имъ и говорятъ: "свободной, говорятъ, земли на Уралѣ нѣтъ, и лучше всего нанимать землю у помѣщиковъ: тѣ, молъ, дешево ее теперь отдаютъ". Сказали имъ, и къ какому помѣщику ѣхать: 80 верстъ отъ города. Повѣрили,-- долго ли смутить-то? Поѣхали. Видятъ они: ѣдетъ баринъ въ коляскѣ. Остановили его, спрашиваютъ, какъ проѣхать къ такому-то помѣщику? А баринъ говоритъ:-- "Это говоритъ, я самъ и есть тотъ помѣщикъ, къ которому вамъ надо!" Ну, спрашиваютъ они его: можно ли у него арендовать землю? Онъ такъ и обрадовался:-- "Съ ве-ели-кимъ, говоритъ, удовольствіемъ! сколько хотите! Дамъ вамъ по одной дес. усадьбы на вѣчное владѣніе, будете жить возлѣ меня, а за землю возьму съ васъ по 2 р. съ дес. Все дамъ, что хотите, только садитесь". Ну, мужики, конечно, обрадовались, что Богъ имъ такое счастье послалъ. Вотъ баринъ имъ и говоритъ:-- "Я теперь ѣду въ городъ, черезъ 3 дня вернусь. Вы себѣ поѣзжайте; вотъ какъ подниметесь на горку, переѣдете ее, будетъ прудъ. Распродайте тамъ лошадей и ждите меня. Оттуда еще верстъ 60 будетъ. Я подъѣду, заберу васъ, и поѣдемъ". Онъ себѣ поѣхалъ своей дорогой: они подъѣхали къ пруду, распрягли лошадей, хотѣли ихъ напоить -- не пьютъ лошади. Попробовали сами воду -- нельзя ее пить: горько, не дай Богъ какъ. Посидѣли они тамъ день или больше и прямо повернули назадъ домой: испугались, что воды не будетъ.
Разсказъ этотъ произвелъ на Клима тяжелое впечатлѣніе. Всѣ молчали.
-- Вотъ въ "Седьмой-Ротѣ" тамъ дѣвушка одна, есть, ее нужно разспросить, заговорилъ опять Климъ.
-- Какая дѣвушка?
-- Служила она у помѣщиковъ и выѣздила съ ними всѣ тѣ земли: и Уралъ видѣла, и дальше за Ураломъ была -- все наскрозь проѣхала. Вотъ она, говорятъ, разсказываетъ объ этихъ земляхъ все, какъ тамъ есть. Она говоритъ, что по дорогѣ туда находится контора Михаила Николаевича. Если нападешь на эту контору -- хорошо: тамъ тебѣ уже все укажутъ и разскажутъ. Нужно только стараться на эту контору напасть.
-- А изъ сосѣднихъ деревень многіе собираются ѣхать?-- спросилъ я.
-- Кто ихъ знаетъ,-- отвѣтилъ Климъ.-- Хотѣть-то многіе хотятъ, а кто поѣдетъ, кто нѣтъ -- неизвѣстно.
-- Это -- какъ страна поднимется,-- сказалъ съ увѣренностью и достоинствомъ, поглаживая бороду, Марко.-- Начнутъ ѣхать -- и вся страна поднимется...
-- А я такъ вотъ что слышалъ,-- перебилъ его съ живостью Климъ.-- Въ Бахмутѣ, говорятъ, получено 3 пуда жребья насчетъ этого переселенія.
-- Какъ это: 3 пуда жребья?-- спросилъ я.
-- А такъ, получился цѣлый ящикъ, 3 пуда, жребьевъ, и кто хочетъ ѣхать, тотъ будетъ вынимать жребій, и какой ему участокъ земли выпадетъ по жребью, на тотъ онъ и поѣдетъ.