Жена Дымченко встрѣтила гостей не особенно радушно:
-- Ты что мнѣ за ораву такую привезъ!-- накинулась она на мужа, когда онъ вошелъ въ домъ, оставивъ гостей на дворѣ.-- Кормить я ихъ, чертей, буду? Провались ты съ ними вмѣстѣ! Нѣтъ у меня для нихъ ничего!
-- Да ты-ише!-- урезонивалъ ее шопотомъ Дымченко.-- Они у тебя ѣсть не просятъ. Проночуютъ только. Завтра надо опять ѣхать. Ну!
-- Переночуютъ! Гдѣ ты ихъ уложишь? Гдѣ я имъ подушки возьму? Въ сараѣ на сѣнѣ пусть дрыхнутъ! Нѣтъ у меня для нихъ подушекъ!
-- Ну, не надо, не надо, только не кричи!
Онъ даже не повелъ гостей въ домъ, а прямо въ сарай.
-- Въ хатѣ душно,-- объяснилъ онъ.-- Здѣсь всѣ и будемъ спать. Свѣженькаго сѣна принесу. Э-эхъ, любо!
-- Да что ты, сказился? Кто тебѣ теперь спать ляжетъ? Теперь самое время выпить и закусить!-- отозвался Липкинъ, для котораго въ торгахъ остался одинъ лишь интересъ: выпивка.
Дымченко задумчиво почесалъ затылокъ, и проницательные гости догадались, что ждать его угощенія нечего.
-- Давай, братцы, въ складчину,-- предложилъ Лещукъ.
Скоро былъ импровизированъ столъ, явилась лампа, а потомъ явилась водка и закуска.
-- Надо бы, господа, теперь обдумать, какъ будемъ дѣлиться,-- заговорилъ Шарфманъ.-- Дѣлить овецъ неудобно. Только возня и грызня будетъ.
-- Это вѣрно!-- отозвался Лещукъ.-- Да мнѣ, признаться, овцы на чорта и сдались.
-- Да и мнѣ ихъ не надо, куда я ихъ дѣну,-- поддержалъ Дымченко.
-- Пусть ихъ Грудковъ себѣ беретъ и засчитаетъ по пять съ полтиной штуку, огульно,-- проворчалъ Шпетный.
-- Дешево!-- Тамъ овцы такія -- страсть!-- сказалъ "Бугай".
-- Ну, какъ дешево,-- бери ты. Еще спасибо скажешь, коли дастъ пять съ полтиной.
-- А не дастъ -- я беру ихъ огульно по четыре съ полтиной,-- отозвался Шарфманъ
-- Умникъ ты: по четыре съ полтиной и я ихъ возьму!-- отозвался Дымченко.
-- И я!-- подхватилъ Лещукъ.
-- Да по-осто-ойте!-- воскликнулъ вдругъ Лигікинъ.-- Еще вамъ пока нечего считать! Еще Грудковъ, можетъ, совсѣмъ дастъ вамъ огульно фигу подъ носъ! Вотъ что! Овцы у него? Купилъ и деньги платилъ онъ? Что вы ему сдѣлаете?
И онъ залился веселымъ хохотомъ. Но купцовъ это предположеніе огорошило.
-- Смотри!.. И въ самомъ дѣлѣ...-- пробормоталъ, оглядывая всѣхъ вопросительно, Лещукъ.
-- Онъ этого не сдѣлаетъ, не захочетъ мараться,-- сказалъ нерѣшительно Шарфманъ.
-- Отчего не захочетъ? И очень просто захочетъ! Не три копейки... Тутъ, братъ, сотенъ пять...
-- Дуракъ будетъ, какъ не сдѣлаетъ этого,-- проворчалъ хладнокровно Шпетный.
-- Постыдится!-- расхохотался Липкинъ.
-- Вѣрно!! Прямое слово -- фигу покажетъ: "знать васъ не знаю!" Ищи съ него! Еще и посмѣется, что ловко одурачилъ!-- сказалъ Бугай.
-- И надо смѣяться!-- вскричалъ весело Липкинъ.-- А я вотъ лучше всѣхъ выигралъ! Ха-ха!
-- Надо было съ него расписку взять!-- догадался Лещукъ.
Купцы были сильно взволнованы. Одинъ только Дымченко стоялъ у стѣны съ заложенными назадъ руками и спокойно улыбался.
-- Ты чему же такъ радъ?-- спросилъ его Лещукъ.
-- Мнѣ плакать нечего, мое не пропадетъ, хе-хе!
-- Какъ такъ?
-- Такъ... Мнѣ онъ мое нехотя отдастъ
-- Да ну, говори!-- пристали купцы.
-- Да что тутъ говорить! У меня на мельницѣ его пшеница, пудовъ 500 будетъ. Ну? Чуть что -- заграбастаю, скажу купилъ,-- и конецъ!
-- Ло-овко!-- оживились купцы.
-- Да ты ужъ и насъ выручи, а? Отслужимъ,-- пристали они къ нему.
-- Че-его мнѣ за васъ хлопотать!-- отвѣтилъ съ самодовольной улыбкой Дымченко.
-- Вотъ что, купцы!-- рѣшилъ Лещукъ.-- Захочетъ Грудковъ по совѣсти съ нами разсчитаться,-- ладно. Нѣтъ -- Савва Гаврилычъ ему прижметъ хвостъ, а мы за это съ барыша ему процентикъ дадимъ.. Ладно?
-- По пятачку съ рубля дадите -- идетъ!
-- По пятачку-у!-- возмутились купцы.
-- Что-жъ, за меньше и мараться не стоитъ. Я вѣдь себѣ подрывъ этимъ сдѣлаю...
-- Ну, это дѣло завтра успѣемъ обсудить. Теперь выпить надо! Давай, Саввушка, съ тобой выпьемъ! Провались все!-- воскликнулъ "Бугай", обнимая Дымченко.
Вдругъ съ улицы раздался довольно сильный стукъ въ стѣну. Купцы встрепенулись, и Дымченко поспѣшно вышелъ изъ сарая.
На улицѣ возлѣ сарая стояли три крестьянина: староста, среднихъ лѣтъ человѣкъ, и двое сотскихъ. Староста видѣлъ, какъ веселая компанія пріѣхала въ деревню, зналъ прекрасно, откуда она ѣхала, и его охватила досада. Съ одной стороны, онъ видѣлъ въ купцахъ враговъ и разорителей, а съ другой -- онъ чувствовалъ себя обиженнымъ, что они пріѣхали "къ нему" въ деревню и даже "здравствуй" ему не сказали. Онъ искалъ повода сорвать на нихъ свою злобу, показать свою власть: Дымченко, хотя и былъ злѣйшимъ кулакомъ не внушалъ къ себѣ ни страха, ни уваженія.
-- Что это у тебя, Савва Гаврилычъ, свадьба?-- спросилъ онъ сухо, когда Дымченко вышелъ.
-- А тебѣ что надо?-- отвѣтилъ также сухо и прищурившись Дымченко.
-- А то надо: свѣтло гаси. Въ сараѣ свѣтло не полагается: лѣтнее время. Порядковъ не знаешь!
-- У меня гости!-- воскликнулъ Дымченко.
-- Хоть бы и гости, все единственно. Туши свѣтло! Зазнался ужъ ты очень, не подступись!
-- Да ты не горячись такъ!-- воскликнулъ сердито Дымченко.
-- Да и ты не горячись!
-- Дюже ты храбрый сталъ!-- воскликнулъ Дымченко.
-- Да и ты дюже храбрый сталъ!
Съ минуту противники стояли другъ противъ друга молча, набираясь новыхъ силъ.
-- Смо-отри, староста, чтобъ въ ноги не поклониться!-- сказалъ, наконецъ, съ угрозой Дымченко.
-- Я буду кланяться?-- вспылилъ староста. За-а что я буду кланяться, а? Слышите, господа сотскіе? Пракистую! За-а что я ему буду въ ноги кланяться, а? Пракистую, господа! Я царю служилъ!
-- Да я не говорю, что будешь мнѣ въ ноги кланяться, я на тебя и не говорю,-- струсилъ Дьшченко.-- Я говорю, что допрежь тебя старосты при учетѣ кланялись въ ноги обчеству. Понимаешь?
Староста смѣрилъ его презрительнымъ взглядомъ.
-- О-охъ, сма-атри, купецъ!
-- Чего смотрѣть, а?
-- Ра-аздобрѣлъ ты очень!
-- Смотри и ты, староста, бо и я могу доказать!-- вспылилъ опять Дымченко.
-- Ты? Ты чѣмъ докажешь? Чѣмъ? Карманомъ? А я тебѣ правиломъ докажу. Что ты меня все стращаешь, а?
-- А ахъ, человѣкъ! Ну, слушай!-- воскликнулъ съ огорченьемъ въ примирительномъ тонѣ Дымченко.
-- Купецъ -- и міръ ему нипочемъ...
-- Да слу-ушай!-- схватилъ его за руку Дымченко.-- Ты старостой сколько ходишь? Два года?
-- Ну, два...
-- Скажи: ослухался я когда обчество? Никогда! Придутъ, постучатъ въ окно: "Савва Гаврилычъ! Иди, зовутъ на сходку",-- бѣгу; скажутъ что -- сполняю. Не правда може?
-- Ну, правда...
-- Теперь ты еще вотъ что подумай: что мнѣ ваша деревня дала? Ничего! Я, ваша милость, самъ своимъ трудомъ все пріобрѣтаю... Да постой!-- остановилъ онъ старосту, намѣревавшагося заговорить.-- Постой! Вы людей на "линію" посылаете?
-- Посылаемъ,-- согласился нехотя староста, чувствуя опасный подвохъ.
-- Чтобъ заробили? Да?
-- Ну?
-- Нѣтъ, говори: чтобъ заробили?
-- Ну, чтобъ заробили...
-- А какъ человѣкъ дома заведеніе имѣетъ и заробляетъ, такъ его надо притѣснять? Надо конфузить купца? У меня пять человѣкъ гостей, все купцы,-- а ты мнѣ какой конфузъ сдѣлалъ! Порядокъ это?... Ну, хорошо, я завтра станового спрошу: порядокъ это, аль нѣтъ?..
Староста былъ уже почти побѣжденъ доводами Дымченко, но послѣдняя фраза вернула его на прежнюю позицію.
-- Ты ста-ано-во-го спро-осишь?.. Ну-у, хорошо! Спрашивай!.. Значитъ, ты ужъ съ нами больше жить не хочешь?
-- Да я не спрошу!-- разсмѣялся трусливо Дымченко.
-- Значитъ, ты ужъ съ нами больше жить не хочешь?
-- Да я не спрошу, не спрошу!.. Или... спросить?-- добавилъ онъ вдругъ съ чисто лисьимъ лукавствомъ и прищурился.
-- Да на-амъ что-о!
-- Али, одначе, нѣтъ; какъ ваша милость: спросить, али нѣтъ?
-- Да ка-акъ вамъ лучше!
-- Ну-ну-ну! Хе-хе-хе! Не спрошу, не спрошу! Шуткую!-- разсмѣялся Дымченко и полутаинственно добавилъ: Староста! Ходи, я те штось скажу, а!
-- Что?-- спросилъ сухо староста.
-- Да ходи-и...
-- Ну, что?-- повторилъ староста, нехотя идя за Дымченко.
-- Ходи, выпьемъ,-- шепнулъ ему тотъ и обнялъ его.
-- Да-а не надо!-- махнулъ обиженно рукой староста, стараясь высвободиться.
-- Да ходи! Ну, не сердись! Э-эхъ, староста!
Очутившись въ сараѣ, староста нѣсколько смѣшался и пробормоталъ: "Здравствуйте"!
-- Господа!-- обратился Дымченко къ купцамъ съ притворной важностью. Это нашъ староста...
-- А-а, такъ это ты, Савва Гаврилычъ, съ старостой спорилъ?-- спросилъ съ притворнымъ удивленіемъ Лещукъ.
-- А ты думалъ съ кѣмъ? Ты думалъ съ простымъ мужикомъ? Нѣ-ѣтъ! Савва Гаврилычъ себѣ тоже цѣну знаетъ! Савва Гаврилычъ съ простымъ мужикомъ не станетъ столько говорить!
Старостѣ поднесли одну за другой двѣ рюмки водки. Выпивъ, онъ совершенно успокоился, присѣлъ на край лавки и сталъ внимательно слушать бесѣду.
Дымченко предложилъ поднести сотскимъ, и староста вышелъ позвать ихъ:
-- Степанъ! Андрей!-- окликнулъ онъ ихъ.-- Ступайте, выпейте.
Молодой парень поспѣшно пошелъ въ сарай.
-- А ты, Степанъ, чего нейдешь?
-- А ну ихъ, съ ихъ водкой!-- отвѣтилъ сердито Степанъ.-- Будь они прокляты съ нею вмѣстѣ! Не стану ихнюю водку пить, провались они, живодеры, тьфу!
И онъ поспѣшно ушелъ на деревню.