Ночь у милыхъ родственниковъ.-- Поѣздка въ Вѣну.-- Знакомство съ непріятнымъ гостемъ, о которомъ много говорятъ на свѣтѣ, хотя немногіе только близко съ нимъ сходятся, что впрочемъ ни въ какомъ случаѣ не составляетъ особой привилегіи.
Дѣвушка очутилась въ корридорѣ третьяго этажа, содержавшемся столь же нечисто, какъ и самая лѣстница. Дверь на лѣво также оказалась до такой степени грязною, что гостья едва рѣшилась въ нее постучаться, а такъ какъ звонка не было, то дѣвушкѣ пришлось ударять въ дверь нѣсколько разъ, и все сильнѣе и сильнѣе. Тогда она услышала, какъ отворяютъ дверь извнутри. Въ тоже время изъ квартиры послышался хриплый лай собаки.
Дѣвушкѣ отворили, и она увидѣла передъ собою полную женщину небольшаго роста, съ грубыми чертами лица, сдѣлавшимися отъ старости еще болѣе рѣзкими. У ногъ этой женщины вертѣлась длинношерстная собачка коричневаго цвѣта, съ длинными когтями, надъ которыми шерсть росла клочьями, такъ что она ходила будто на подкладкѣ изъ своей собственной шерсти.
-- Цыцъ, Джоли! Что вамъ угодно? спросила женщина.
-- Я ищу господина Рейнгольда Бруккера, сказала дѣвушка.
-- Отставной письмоводитель городской ратуши Бруккеръ живетъ здѣсь. Что же вамъ отъ него нужно? Я его жена.
-- Въ такомъ случаѣ, цѣлую вашу ручку, тетушка; я Бригитта Лейпольдъ изъ Зебенсдорфа; матушка велѣла вамъ кланяться; а вотъ и письмо отъ нея.
Тетка взяла письмо.-- Такъ тебя прислала сестра Катя?-- сказала она.-- Странное дѣло; а я уже думала, что вы нашимъ родствомъ совсѣмъ не дорожите! Сколько лѣтъ уже изъ васъ никто къ намъ не заглядывалъ, да и не присылали къ намъ изъ деревни ни малѣйшей бездѣлицы, хотя вы и знали, что мы нуждаемся больше васъ. Ты, можетъ быть, принесла что нибудь съ собою?
Она схватилась за узелъ.
-- Нѣтъ, тетушка, я ничего не принесла.
-- Да, да, такъ и есть! Всѣ вы тамъ въ деревнѣ таковскіе, кто этого незнаетъ! Ничего вы не присылаете и съ собою не приносите, а когда вамъ самимъ что нибудь нужно, то вы и адресъ написать, и дорогу отыскать съумѣете, какъ нельзя лучше. Интересно, въ чемъ заключается твоя просьба! Ну, войди!
Она пропустила дѣвушку впередъ, въ кухню, и заперла за нею дверь. Обѣ вошли затѣмъ въ смежную комнату, гдѣ на столѣ горѣла лампа, съ косо надѣтымъ на нее абажуромъ. Въ глубокой тѣни, въ креслѣ, кожаная обивка котораго такъ пострадала отъ времени, что изъ нея мѣстами выбивался конскій волосъ, сидѣлъ дряхлый старикъ.
Дѣвушка робко подошла къ нему и протянула ему руку.
Онъ какъ бы со страхомъ отдернулъ свою.-- Кто это! кто это! пробормоталъ онъ.
-- Дай ей руку; не бойся, сказала женщина.
Онъ послѣдовалъ такому приглашенію, не дождавшись никакихъ объясненій.
-- Это Бригитта Лейпольдъ, продолжала тетушка,-- дочка моей сестры.
-- А!-- сказалъ старикъ и пожалъ поданную ему руку.-- Дочь свояченицы -- и какая здоровая и хорошенькая! Хе! хе! Да! да!.. Но какой же именно свояченицы?
Жена его между тѣмъ распечатала письмо и, принявшись зачтеніе его, тотчасъ же накинулась на спрашивавшаго: "Какой? Вѣдь насъ всего три сестры; у младшей не можетъ же быть взрослой дочери; я уже говорила тебѣ, что это Лейпольдъ, неужели ты не слыхалъ?" Увидѣвъ, что Бригитта вытаращила глаза отъ удивленія, она сказала со злобнымъ выраженіемъ въ лицѣ:-- Что тебя удивляетъ? Старикъ право ни на что болѣе не годенъ; онъ слышитъ плохо, видитъ не хорошо и постоянно какой-то растерянный. Не знаю, что съ нимъ и дѣлать, а онъ въ этомъ положеніи какъ разъ въ такое время, когда и мнѣ самой хотѣлось бы отдохнуть.
-- Хорошо же ты рекомендуешь меня постороннимъ людямъ,-- сказалъ мужъ, взглянувъ на жену своими тусклыми глазами -- не всегда такъ было, да не всегда такъ и будетъ. Нѣтъ, не будетъ.
-- Конечно нѣтъ, сказала она.
-- А если я вамъ въ тягость, такъ я уйду... я уйду, сейчасъ уйду. Онъ съ трудомъ приподнялся съ кресла.-- Скажите только, въ тягость ли я вамъ?
-- Сиди-ка лучше спокойно -- жена снова заставила его сѣсть,-- и не говори такихъ пустяковъ.
-- Хе! хе! тебѣ бы все-таки не хотѣлось, чтобы я ушелъ!
-- Ну, да, да!
-- У тебя тамъ есть письмо?
-- Отъ сестры.
-- Отъ свояченицы? Давай-ка сюда; вѣдь и мнѣ надо прочитать его.
Она положила письмо на столѣ передъ нимъ, пожимая плечами. Старикъ медленно сталъ читать его строка за строкою и часто останавливался, закрывая глаза рукою.
Бригитта стояла поодаль; ей жалко стало безпомощнаго старика.
-- Такъ ты хочешь идти въ услуженіе?-- сказала ей тетушка.-- Это хорошо; въ такомъ случаѣ я могу что нибудь для тебя сдѣлать. Сегодня ты переночуешь у насъ, а завтра тебѣ надо пораньше встать, чтобы поспѣть на поѣздъ, который отправляется въ Вѣну. Я напишу тебѣ гдѣ живетъ госпожа Цейдельгуберъ, моя и матери твоей младшая сестра, а твоя тетушка. Она тамъ замужемъ за фабрикантомъ обуви. Ты отыщешь ее. У нея много знакомствъ, и ей не трудно будетъ рекомендовать тебя куда нибудь; а можетъ быть, ты и у нея останешься. Въ такомъ случаѣ тебѣ у родственниковъ пріятнѣе будетъ жить, чѣмъ у чужихъ.
-- Благодарю покорно.
Старикъ положилъ письмо обратно на столъ.
-- Ну, что же пишетъ свояченица? спросила жена и толкнула при этомъ Бригитту локтемъ.
Онъ призадумался, но, какъ видно, не могъ припомнить содержанія прочитаннаго, потому что снова взялся за письмо.
-- Ну, вотъ видишь, не правду ли я говорила! Читаетъ по складамъ цѣлый часъ и тотчасъ-же все забываетъ. Совсѣмъ пропащій человѣкъ! А самъ не сознается въ этомъ. Если сказать ему, такъ сердится.-- Она насмѣшливо засмѣялась.
Изъ второй комнаты, гдѣ также горѣла лампа, раздался рѣзкій мальчишескій голосъ: "Mulier taceat inecclesia".
Отставной письмоводитель поднялъ глаза и сказалъ:-- Это означаетъ въ переводѣ: женщины въ церкви должны молчать.
-- Это нашъ младшій сынокъ -- сказала тетушка -- онъ живетъ еще у насъ въ домѣ и учится. Викторъ! приди-ка сюда! Взгляни, кто пришелъ!
Въ комнатѣ послышалось, какъ кто-то отодвинулъ стулъ, и на порогѣ показался молодой человѣкъ лѣтъ шестнадцати. Онъ былъ чрезвычайно худощавъ и очень неловокъ; онъ сдѣлалъ церемонный поклонъ.
-- Это твоя двоюродная сестра, дочь моей сестры, вдовы школьнаго учителя, которая живетъ въ деревнѣ.
Мальчикъ слыхалъ вѣроятно отъ школьнаго товарища, котораго Богъ наградилъ хорошенькими кузинами, что двоюродный братъ можетъ позволить себѣ поцѣловать свою сестрицу, потому что онъ довольно предпріимчиво подошелъ къ Бригиттѣ, причемъ каждое изъ его движеній изображало изъ себя уголъ, видъ котораго навѣрное порадовалъ бы всякаго профессора геометріи. Но когда онъ очутился передъ дѣвушкою, смотрѣвшею на него совершенно равнодушно, то усомнился въ томъ впечатлѣніи, какое произведетъ на нее подобное выраженіе родственныхъ чувствъ, а потому ограничился тѣмъ, что протянулъ ей руку и торжественно сказалъ: "Mademoiselle, je suis charmé de faire votre connaissance". Юноша имѣлъ несчастную привычку выражаться на иностранныхъ діалектахъ, при чемъ однако былъ вполнѣ увѣренъ, что его не поймутъ.
Тетушка улыбнулась, взглянувъ на смущенную дѣвушку, и бросила матерински-гордый взглядъ на своего ученаго сына, а старый письмоводитель снова поднялъ глаза и сказалъ: "Это значитъ въ переводѣ: сударыня, я очень радъ съ вами познакомиться"
-- Но тетушка,-- замѣтила Бригитта,-- почему же братецъ говоритъ, по французски; развѣ онъ не знаетъ по нѣмецки?
Мать и сынъ отъ души засмѣялись, услышавъ этотъ вопросъ.
Старикъ въ креслѣ также улыбнулся, но съ оттѣнкомъ нѣкоторой насмѣшки, потому что подмигнулъ при этомъ своей племянницѣ.
Жена замѣтила это, съ неудовольствіемъ покачала головою и сердито посмотрѣла на мужа.-- Я пойду теперь подогрѣть ужинъ,-- сказала она.
-- Не могу ли я въ чемъ нибудь помочь вамъ, тетушка? спросила дѣвушка.
-- Нѣтъ, не нужно, отвѣчала старуха и ушла въ кухню, куда молодой человѣкъ послѣдовалъ за нею.
-- Ты бы лучше остался тамъ -- сказала мать,-- а то старикъ, чего добраго, наговоритъ дѣвушкѣ Богъ знаетъ что.
-- Пускай его! Что мнѣ за дѣло: "Similis simili gaudet". Я съ этой простушкой изъ деревни совсѣмъ и говорить не могу; мнѣ пришлось бы безпрестанно прибѣгать къ разнымъ оборотамъ рѣчи, а между нами я выражаюсь въ немногихъ словахъ и... "sapienti sat!"
Въ переводѣ: для знающаго довольно -- сказалъ бы отецъ ученаго сына, но онъ не слыхалъ только что сказаннаго, и потому письмоводительница не поняла къ сожалѣнію сдѣланнаго ей комплимента. Дѣвушка между тѣмъ сѣла рядомъ со старымъ дядей, который дружески взялъ ее за руку и спросилъ:
-- Здорова ли твоя матушка?
-- Благодарю покорно, она здорова и велѣла вамъ очень кланяться, дядюшка.
-- Спасибо, спасибо! Я всегда любилъ ее, она вѣрно теперь также порядкомъ стара, хе! хе! Но все же не такъ стара, какъ я. Почти всѣмъ на свѣтѣ хочется долго жить, а какая въ этомъ радость? И самому-то трудно, и другимъ становишься поперегъ дороги; а когда они тебѣ это показываютъ, такъ это подъ часъ бываетъ и очень тяжело. Развѣ виноватъ человѣкъ въ томъ, что состарился... Цыцъ, Джоли! Глупая собака принимаетъ тебя за старшую дочь мою Мину, которая вышла замужъ и живетъ въ городѣ, а иногда навѣщаетъ насъ. Бѣднякъ Джоли также потерялъ и зрѣніе и обоняніе. Да голубчикъ, вѣдь и ты у насъ старичекъ. Они обоимъ намъ кричатъ: цыцъ, отводятъ намъ помѣщеніе въ углу, на ночь; да и днемъ гоняютъ насъ туда, когда мы, имъ прискучимъ. Говорю тебѣ откровенно: мнѣ давно уже надоѣло жить, но какъ увидишь, что съ тобою обращаются совершенно безсердечно и словно ждутъ-не дождутся того, чему всячески не миновать, то продолжаешь жить на зло имъ, чтобы они подольше возились съ тобою. Я этого съ ихъ стороны не заслужилъ, но самъ виноватъ. Да, мнѣ слѣдовало остаться вдовцомъ послѣ смерти первой жены моей. Мина была уже довольно большая дѣвушка и могла вести хозяйство, а теперь я могъ бы жить у нея -- на этой я напрасно женился. Первая жена вышла за меня, не смотря на бѣдность, конца которой не предвидѣлось въ теченіи многихъ лѣтъ; вторая же застала меня въ болѣе обезпеченномъ положеніи. Первая въ началѣ уже боролась съ нуждою, такъ и теперь конечно не стала бы роптать. Да, съ покойной моей Миной мнѣ очень хотѣлось бы снова встрѣтиться далеко, далеко, гдѣ нибудь на маленькой звѣздочкѣ, которая свѣтитъ на небѣ, ночью, но съ тѣмъ, чтобы туда пускали только тѣхъ, которые нравились намъ когда нибудь, въ этой жизни. Старухѣ съ ея сынкомъ тамъ не было бы мѣста, и мы могли бы отъ души посмѣяться надъ здѣшнею жизнью, покончивъ съ нею разъ навсегда. Хи! хи! Тебя и твою матушку я бы пустилъ туда, и мы могли бы поболтать другъ съ другомъ о томъ, что пережито каждымъ изъ насъ.
Дверь отворилась, и жена письмоводителя вышла изъ кухни съ дымящимся блюдомъ. Послѣ этого всѣ сѣли за ужинъ, состоявшій изъ подогрѣтыхъ остатковъ отъ обѣда.
-- Да,-- сказала она,-- такъ-то мы живемъ въ городѣ! А они, въ деревнѣ думаютъ, что у насъ здѣсь всего вдоволь.
Сынъ лингвистъ также подошелъ съ кружкою въ рукѣ.
-- Кушай, сказала тетушка Бригиттѣ.
Разговоръ за столомъ, правда, не прекращался ни на минуту, но каждый говорилъ свое и не слушалъ другихъ. Старикъ ѣлъ очень мало, критикуя каждый кусокъ, а жена доказывала ему, что онъ физически лишился вкуса; сынъ же щеголялъ своими познаніями, чтобы внушить какъ можно болѣе уваженія деревенской кузинѣ.
Онъ составлялъ изъ языковъ всѣхъ странъ какое-то лингвистическое рагу и, выражаясь на какомъ-то странномъ нарѣчіи, давалъ своимъ слушателямъ приблизительное, хотя и не особенно выгодное понятіе объ универсальномъ языкѣ, составляющемъ мечту филантроповъ; его однако никто не понималъ, кромѣ отца, добросовѣстно переводившаго каждую его фразу.
Когда всѣ откушали, тетушка убрала посуду. Старикъ продолжалъ крошить еще кое-что на своей тарелкѣ и ни за что не хотѣлъ отдать ее женѣ.
-- Давай тарелку!-- сказала она.-- Ты только безъ толку копаешься и ничего не ѣшь. Я поскорѣе вымою посуду, а потомъ мы всѣ пойдемъ спать, потому что завтра надо рано вставать.
-- Я еще спать не пойду.
Она не сочла нужнымъ возражать на это, выхватила у него изъ руки тарелку и убѣжала въ кухню. Старикъ задрожалъ отъ волненія, пробормоталъ себѣ что-то подъ носъ, сжалъ кулакъ и ударилъ имъ по столу. Сыну это покаказалось весьма забавнымъ, и онъ громко засмѣялся. Старикъ не могъ даже говорить отъ досады, а только глядѣлъ на Бригитту и указывалъ ей на молодаго человѣка, который хохоталъ все громче и громче. Между тѣмъ, тетушка вернулась изъ кухни и сдѣлала постели; для дѣвушки она разложила тюфякъ на полу; пожелала ей доброй ночи и взяла лампу, послѣ чего и мужъ поневолѣ долженъ былъ подняться съ кресла и послѣдовать за женой и сыномъ.
-- Спокойной ночи,-- сказалъ онъ дѣвушкѣ,-- кивнувъ ей головой.
-- Спокойной ночи, дядюшка.
Дверь въ другую комнату осталась полу-отворенною; лампа горѣла тамъ еще нѣкоторое время, и полоса свѣта упадала на постель Бригитты; когда же въ комнатѣ потемнѣло, то дѣвушка долго не могла заснуть. Независимо отъ непріятнаго чувства, которое охватываетъ каждаго человѣка, ложащагося въ первый разъ въ жизни въ чужую постель, она находилась еще подъ впечатлѣніемъ перваго дня, проведеннаго ею въ дорогѣ. Чего только она не наслышалась, не перевидѣла и не пережила въ этотъ день, совсѣмъ не похожій на тѣ, которые были прожиты ею дома! Сколько ей было разсказано на большой дорогѣ разныхъ исторій изъ настоящаго и давно минувшаго. Гроттенштейнскій монахъ, который хотѣлъ вѣчно жить и отказался отъ своей мысли, чтобы не нарушать согласія съ живыми; бѣдный Яковъ Зенфельдеръ и легкомысленная красавица Агнеса, обмѣненныя дѣти, старая нянька -- все перепуталось въ ея головѣ... А вѣдь можетъ случиться, что Гроттенштейнскій монахъ все-таки повѣнчаетъ Агнесу съ Яковомъ; вѣдь говорятъ же нѣкоторые, что одно изъ обмѣненныхъ дѣтей -- ихъ ребенокъ, и она разскажетъ это старому дядѣ, когда прійдетъ къ на маленькую звѣздочку. А онъ уже сидитъ тамъ, въ своемъ креслѣ, и зоветъ свою Мину, которая оказывается никѣмъ другимъ какъ старой нянькой, чему Бригитта и вовсе не удивляется, потому что такъ именно и должно было случиться по мнѣнію Михеля Коллингера, проводившаго ее до звѣзды. Вѣдь само собою ничего не дѣлается, говорилъ онъ ей.
Сонъ, навѣявшій наконецъ на дѣвушку всѣ эти запутанныя сновидѣнія, долгое время не смыкалъ глазъ и сына письмоводителя. Молодой человѣкъ въ первый разъ въ жизни сознавалъ, что находится подъ одной кровлей съ молодымъ существомъ женскаго пола. Онъ не понималъ хорошенько, что съ нимъ, но чувствовалъ себя какъ-то неловко и успокоился немного только тогда, когда придумалъ наименованіе душевному своему состоянію и назвалъ его любовью. "Amor -- amour -- amore -- love" и т.д.
Наконецъ заснулъ и онъ.
Ночью поднялся шумъ. Бригитта проснулась. Старикъ, бранился. Молодой человѣкъ ругался, а старикъ ковылялъ по комнатѣ взадъ и впередъ.
-- Не могу я спать!-- жалобно говорилъ онъ,-- мнѣ необходимо встать, иначе я задохнусь въ постели.
-- Всякую ночь тоже самое, и конца этому нѣтъ,-- сказала жена.-- Каждую ночь ты будишь насъ, а помочь мы тебѣ все таки не можемъ. Всталъ бы ты лучше потише и не мѣшалъ намъ спать.
-- Да,-- ворчалъ сынъ -- завтра опять прійдется всю ночь сидѣть надъ книгами.
-- Хоть бы вы дали мнѣ только стаканъ свѣжей воды!
-- Вода въ кувшинѣ на кухнѣ, изъ теплой постели никому не охота спускаться на дворъ, къ колодцу.
Старикъ ощупью добрался до кухни и испугался, увидѣвъ кого-то у двери, которая вела въ корридоръ.
-- Это я, дядюшка -- сказала Бригитта и приподняла немного правую руку, въ которой держала кувшинъ.-- Я сейчасъ принесу вамъ воды изъ колодца. И она ушла.
Старикъ радостно потеръ себѣ руки и переминался съ ноги на ногу; онъ прислушивался, какъ дѣвушка на дворѣ черпала воду, а потомъ поднялась обратно по лѣстницѣ. Бригитта хотѣла поставить кувшинъ на столъ и пойти за стаканомъ, но старикъ ухватился за кувшинъ обѣими руками и съ жадностью принялся пить изъ него.-- Какая же ты добрая дѣвушка! сказалъ онъ, и дрожащими руками провелъ нѣсколько разъ по рукѣ ея. Оба вернулись въ комнаты.
-- Ты, кажется, ему воды принесла?-- закричала тетка, изъ другой комнаты.-- Балуй его больше, чтобы онъ и отъ насъ требовалъ послѣ того-же самаго. Не суйся-ка лучше не въ свое дѣло и исполняй только то, что тебѣ велятъ.
Старикъ снова сталъ безпокойно ходить взадъ и впередъ, будто что-то отыскивая. Потомъ онъ тихо подкрался къ постели дѣвушки и шепнулъ ей:-- Теперь и ты вѣрно не захочешь сдѣлать для меня что нибудь; не правда-ли? А куда дѣвалась моя табакерка?.. Я ужъ и не знаю.
Онъ бродилъ по комнатѣ и водилъ рукою по всѣмъ столамъ и шкафамъ. Бригитта помнила, что онъ, вставая, положилъ табакерку на кресло, потому тотчасъ же нашла ее и передала ему.
-- Теперь мнѣ все дали и безъ всякой брани и ворчанія,-- сказалъ онъ, плача отъ радости.-- Ты помогла мнѣ отъ добраго сердца, и Господь Богъ изъ жалости ко мнѣ, старику, воздастъ тебѣ за это тысячекратно. Сдѣлавъ два-три шага, онъ вернулся къ дѣвушкѣ, погладилъ ее по щекѣ и сказалъ таинственнымъ тономъ: "Когда я буду на звѣздѣ, то приходи туда и ты". Послѣ этихъ словъ онъ тихонько ушелъ, отыскалъ свою постель и улегся.
Бригитта покрылась одѣяломъ и улыбнулась при мысли о тысячекратномъ воздаяніи, такъ какъ ей конечно некуда было бы дѣвать нѣсколько тысячъ кувшиновъ воды и столько же табакерокъ.
Ее разбудили, когда едва разсвѣтало. Тетушка стояла передъ нею, приказывая ей собрать свои вещи и снарядиться въ дорогу передъ завтракомъ.
Вскорѣ семейство сѣло за столъ. Тетка первая поднялась съ мѣста, объявивъ, что пора ѣхать. Она передала Бригиттѣ письмо на имя ея высокоблагородія госпожи Цейдельгуберъ -- супруги фабриканта обуви, въ Вѣнѣ, и сказала:-- Да хранитъ же тебя Господь Богъ; отъ души желаю, чтобы тебѣ посчастливилось въ городѣ, поклонись отъ меня моей сестрѣ.
Молодой ученый пожелалъ ей: "Bon voyage", а дядя съ тревогою удержалъ ее за руку.
-- Ты ужъ уходишь? спросилъ онъ.
-- Конечно -- сказала жена,-- иначе она не попадетъ на поѣздъ.
Старикъ покачалъ головою.-- Охъ, ужъ мнѣ эти ночи!-- жалобно воскликнулъ онъ.-- Въ прошлую ночь хоть ты была здѣсь.
-- Да вѣдь мы, кажется, остаемся при тебѣ!-- рѣзко замѣтила старуха.
Старикъ пожалъ дѣвушкѣ руку, которую долго не выпускалъ изъ своей.-- Да воздастъ тебѣ Богъ! сказалъ онъ и отвернулся.
Тетка поцѣловала ее на прощанье въ щеку; молодой человѣкъ подалъ ей руку, и она ушла.
Утренній воздухъ былъ довольно холодный, мостовая была покрыта инеемъ, а надъ долиною растилался туманъ. Когда солнце взошло, дѣвушкѣ стало холодно и она крѣпче закуталась въ платокъ.
На дебаркадерѣ, заспанный кассиръ выдалъ ей требуемый билетъ; раздался звонокъ, поѣздъ съ громкимъ пыхтѣніемъ подъѣхалъ къ станціи, и Бригитта, съ другими пассажирами, поспѣшила сѣсть въ вагонъ; еще звонокъ, потомъ рѣзкій свистъ -- и поѣздъ тронулся.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Въ вагонѣ Бригитта очутилась между усталыми людьми, которые, чтобы не опоздать на поѣздъ, не успѣли хорошенько выспаться, а потому дремали дорогою. Нѣкоторые бросили на нее бѣглый взглядъ, когда она вошла, но большинство пассажировъ не обратило на нея никакаго вниманія. Она не посмѣла нарушить покой ихъ поклономъ и притаилась въ уголкѣ. Прежде еще чѣмъ поѣздъ тронулся, кондукторъ заперъ дверь. Она посмотрѣла черезъ стекло на окрестный пейзажъ, залитый утреннимъ солнцемъ и мѣнявшійся ежеминутно. Горы, деревни, часовни, кладбища мелькали передъ нею, но названій ихъ она не знала и не могла связать съ ними никакихъ интересныхъ для нея событій. Вчера гораздо веселѣе было ѣхать съ Михелемъ Коллингеромъ! подумала она.
Далеко отъ всякаго жилья, посреди круглыхъ скалъ и высокихъ сосенъ, изъ которыхъ каждая походила на мрачнаго пустынника, она увидѣла внизу, у самаго обрыва, крошечную избушку. Кто живетъ въ ней? Въ этотъ, всѣми покинутый домикъ едва ли заглядываетъ хоть когда нибудь посторонній человѣкъ. Избушка давно уже осталась позади, а она все продолжала думать о томъ, что можетъ происходить хорошаго или дурнаго въ сторонѣ отъ людей.
Свистъ локомотива испугалъ ее. Она пріѣхали ни станцію. Она услышала звонокъ; увидѣла, какъ пассажиры входятъ въ вагонъ и выходятъ изъ него; осмотрѣла машину, стоявшую на другихъ рельсахъ, и потомъ поѣздъ медленно тронулся далѣе.
Нѣсколько станцій она не спала, потому что ее занимала непривычная ѣзда, но вскорѣ тишина въ вагонѣ, вынужденное бездѣйствіе и молчаніе мало по малу усыпили ее, и она проснулась только тогда, когда всѣ двери были отворены настежъ, и пассажирамъ объявили, что остановка будетъ продолжаться нѣсколько минутъ.
Большая часть пассажировъ вышла, но она осталась въ своемъ углу и выглядывала въ открытую дверь вагона. Ее очень обрадовало предложеніе одной старухи дать ей воды; но она очень удивалась, когда за эту воду пришлось заплатить.
Пассажиры, ѣхавшіе вмѣстѣ съ нею, скоро вернулись, продолжая жевать или вытирая рты. Бригитта была отъ души рада, что не вышла изъ вагона.
Вѣдь такая торопливая ѣда никому конечно не могла принести пользы. Поѣздъ снова тронулся; машина запыхтѣла, цѣпи зазвенѣли, но ей это уже стало надоѣдать.
Пассажиры пріободрились, и она стала прислушиваться къ ихъ разговорамъ; но на желѣзной дорогѣ, гдѣ каждый сознаетъ, что за нимъ наблюдаютъ, всѣ стараются разговаривать только съ знакомыми, какъ будто у нихъ на душѣ какая нибудь тайна, которая не подлежитъ оглашенію.
То, что приходилось ей слышать, не заслуживало вниманія, да къ тому-же она находила неприличнымъ прислушиваться къ нѣкоторымъ рѣчамъ, обращеннымъ не къ ней. Хотя она очень хорошо знала, что поѣздъ окончательно остановится въ Вѣнѣ, однако на каждой станціи съ любопытствомъ выглядывала изъ окна и при этомъ случаѣ неизмѣнно убѣждалась въ томъ, что попадавшіеся ей на пути маленькіе города были гораздо меньше ея уѣзднаго города, и слѣдовательно далеко уступали столицѣ, которая, по словамъ Михеля Коллингера, въ тысячу разъ больше ихъ.
Чѣмъ ближе поѣздъ подходилъ къ Вѣнѣ, тѣмъ болѣе изъ вагоновъ выходило людей, и это наконецъ доставило ей отрадное убѣжденіе, что конецъ путешествія, успѣвшаго порядкомъ утомить ее -- близокъ. Дѣйствительно, поѣздъ скоро въѣхалъ въ зданіе большаго вѣнскаго дебаркадера. Бригитта, какъ-бы въ какомъ-то забытьи, направилась къ выходу вмѣстѣ съ толпою. Былъ уже вечеръ. Ее окружало цѣлое море домовъ. На улицахъ горѣло безчисленное множество газовыхъ рожковъ и бѣжало взадъ и впередъ множество людей. У нея помутилось въ глазахъ, когда она очутилась совершенно одна, въ большомъ городѣ. Она даже заплакала, но тотчасъ-же спросила себя: зачѣмъ ей унывать, когда у ней въ карманѣ письмо, и она знала слѣдовательно, куда ей идти. Правда, она чувствовала себя нехорошо, но не замедлила догадаться съ радостнымъ смѣхомъ, что причиною такого недомоганія -- просто голодъ, такъ какъ она весь день ничего не ѣла.
По близости находился трактиръ, а передъ нимъ стояли столы и стулья, за которымъ сидѣли посѣтители.
Бригитта присѣла къ нимъ и заказала себѣ кушанье; когда же ей подали счетъ, то она поспѣшила заплатить весьма значительную, по ея понятіямъ, сумму и рада была уже тому, что снова чувствовала себя бодрою и веселою. Да, подумала она, голодъ опасный гость и много можетъ надѣлать зла; да хранитъ Богъ отъ него всякаго человѣка и да охраняютъ также отъ него и люди другъ друга, когда только можно! Кельнеръ показалъ ей дорогу, значившуюся въ адресѣ письма деревенской тетки къ городской. Уходя, она все болѣе и болѣе любовалась громаднымъ городомъ и всѣми прелестями, которыя представлялись ей на пути.
Тамъ, гдѣ она сбивалась съ дороги, ей не совѣстно было обращаться къ полицейскому или къ посыльному, такъ какъ эти люди для того вѣдь и наняты, чтобы отвѣчать на предлагаемые имъ вопросы.