Представлялся 2-го іюня 1904 г. въ Ляоянѣ командующему маньчжурской арміей, генералъ-адъютанту, Куропаткину, въ качествѣ оффиціальнаго корреспондента, я удостоился слѣдующихъ словъ:-- "Радъ и васъ видѣть здѣсь. Пишите правду, всю правду и только правду". Однако, условія, въ которыхъ находилась печать на войнѣ, были таковы, что осуществить это пожеланіе, да еще на страницахъ оффиціальнаго изданія было рѣшительно невозможно. Военная цензура смотрѣла на представителей печати въ арміи, какъ на какихъ-то внутреннихъ враговъ ея. Боязнь, что наши сообщенія послужатъ только къ пользѣ противника, доходила до того, что одинъ изъ военныхъ цензоровъ предлагалъ намъ писать даже завѣдомую неправду, дабы вводить въ заблужденіе японцевъ. О русскомъ обществѣ онъ не безпокоился. Ему представлялось, по прежнему, заблуждаться и жить иллюзіями. Въ свою очередь редакція просила меня "не обнажать тѣ или другіе недостатки, грѣхи и промахи; -- русская печать должна говорить о томъ, что было и есть, а все это говоритъ о мужествѣ и силѣ духа русской арміи". Редакціей цѣнились только тѣ корреспонденціи, въ которыхъ рисовались геройскіе образы генераловъ, офицеровъ и солдатъ. Нельзя не признать, конечно, за этими требованіями долю справедливости. Но въ тоже время мучительно до боли было видѣть причины нашихъ неудачъ -- и молчать о нихъ.
Теперь событія войны становятся уже достояніемъ исторіи. Образована уже военно-историческая комиссія, которая по документамъ разскажетъ, гдѣ какая часть стояла, куда шла и какъ сражалась. Но этого будетъ мало для назиданія потомства. Душа бойцовъ, душа вождей, проявляющаяся въ мелочахъ повседневной жизни и рѣдко, и трудно запечатлѣвающаяся въ документахъ, ускользнетъ, какъ всегда, отъ вниманія оффиціальныхъ историковъ. Я позволилъ себѣ собрать въ этой книгѣ все, что зналъ о человѣкѣ, который олицетворялъ душу, умъ и волю русской арміи въ эту несчастную войну съ Японіей. Судьба была ко мнѣ, какъ корреспонденту, благосклонна въ одномъ: она свела меня очень близко съ главнѣйшими сотрудниками генерала Куропаткина по командованію и управленію арміею, и я имѣлъ свѣдѣнія о немъ, такъ сказать, изъ первоисточника.
Оглашая ихъ теперь, черезъ два года послѣ событій, о которыхъ пишу, я имѣю цѣлью не развѣнчивать Куропаткина, уже развѣнчаннаго самими событіями войны, не возлагать на него одного отвѣтственность за печальный исходъ ея, а лишь освѣтить одинъ изъ крупныхъ факторовъ его и показать на конкретномъ примѣрѣ, какъ легко создается у насъ слѣпая вѣра въ таланты людей и какъ дорого оплачивается она народомъ въ моменты тяжелыхъ испытаній...
В. А.
17 октября 1906 г.
С.П.Б.
"Терпѣніе, терпѣніе, терпѣніе..."