Протестующій подводчикъ.
(1701 г.).
Настоящее дѣло характерно въ томъ отношеніи, что съ большою осязательностью даетъ намъ понятіе о страхѣ передъ государевымъ "словомъ и дѣломъ", передъ опасеніемъ попасть въ когти Преображенскаго приказа за "недонесеніе" о какихъ либо непристойныхъ рѣчахъ про особу государя. Тутъ помѣщикъ, не желая ввязаться въ скверную исторію, самъ добровольно лишается взрослаго работника съ женою и дѣтьми.
Дѣло произошло такъ.
Въ Вологодской губерніи и уѣздѣ, у помѣщика Василья Хвостова, на пустоши Орѣховой собрались крестьяне для работы, сѣять ячмень.
На пустошь къ работавшимъ крестьянамъ пришелъ брать помѣщика, Ѳедоръ Васильевъ Хвостовъ, и объявилъ:
-- Слушайте-ка, ребята! Пришелъ изъ Москвы указъ государевъ: велѣно собрать съ шести дворовъ подводу, и чтобы было это сдѣлано безъ мотчанія,-- подводы нужны скоро!
Мужики остолбенѣли отъ такой вѣсти,-- такъ она была некстати, а тутъ сейчасъ пошелъ сильный дождь, и мужики пошли переждать его на барскій дворъ подъ навѣсъ.
Пока шли, вѣсть о подводахъ успѣла облетѣть всѣхъ, и на барской усадьбѣ поднялся между крестьянами ропотъ, начали тужить.
-- Вона какая, робята, бѣда-то!.. Ну! ну!
-- Да ужъ бѣда!.. Хуже рѣдко и бываетъ!
-- Чтожъ теперь намъ дѣлать?.. Годы-то тугіе,-- хлѣбу былъ недородъ, въ оброкахъ да податяхъ не справились, а тутъ съ шести дворовъ подводу!..
-- Подвода-то, вонъ, нонѣ на 16 рублевъ ходить... Давно ли сами нанимали!..
-- Эфто, значить, по два съ полтиной со двора...
-- Ложись, братцы, да умирай!.. Гдѣ экую прорву денегъ найтить?..
-- Развѣ хлѣбъ, что въ землѣ, продать?.. Тогда сами съ голоду помремъ!..
-- Эка наша бѣда горькая!.. Крутъ царь -- ему сейчасъ подай!.. Кабы зналъ онъ нашу нищету...
-- Замѣсто отца родного былъ бы тотъ человѣкъ, кто бы побилъ челомъ передъ великимъ государемъ за насъ... Авось бы тогда эти подводы онъ и не изволилъ съ насъ брать!..
Въ числѣ горевавшихъ крестьянъ были и такіе, которые возмущались и выходили изъ себя за такое распоряженіе.
Больше всѣхъ кричалъ и ругался крестьянинъ Савка Васильевъ и въ своихъ бранныхъ рѣчахъ зашелъ такъ далеко, что привелъ въ ужасъ всѣхъ собравшихся.
-- Что онъ, великій государь!..-- кричалъ Савка,-- хорошо ему, что одинъ онъ только и великъ,-- всѣми командуетъ! А кабы кто больше его, государя, нашелся, такъ тотъ бы его за такіе указы повѣсилъ!..
У мужиковъ даже слово въ горлѣ застряло, когда они услышали такія безумныя рѣчи Савки. Нѣсколько минутъ никто опомниться не могъ, и всѣ молчали, а потомъ набросились всѣ на Савку съ упреками за такія неистовыя слова.
-- Да ты знаешь ли, чортовъ ты кумъ, что ты всѣхъ насъ этими словами подъ кнутъ ведешь!.. Вѣдь тебѣ головы не сносить за это!..
Савка и самъ увидѣлъ, что увлекся черезчуръ, смутился и передъ общимъ напоромъ оробѣлъ.
-- Я что-жъ!.. Я ничего... Православные! да нешто я!..
Подошедшій къ шумѣвшимъ крестьянамъ помѣщики, когда узналъ, въ чемъ дѣло,-- даже поблѣднѣлъ отъ страха.
-- Неужто такъ и сказалъ?..
-- Такъ и ляпнулъ при всѣхъ!.. Съ большого ума!
-- Ну, пропала Савкина голова!.. Дѣло не шуточное! Надо Савку сковать да въ Москву, въ Преображенскіе приказъ отослать... Ребята! Вяжите Савку!
Скрутили Савкѣ руки назадъ, а онъ въ смертномъ страхѣ повалился помѣщику въ ноги и зарыдалъ.
-- Василій Васильичъ! Отецъ-кормилецъ! Желанный мой! Не губи!.. Съ дуру я!.. съ худой головы сбрехнулъ, вотъ те крестъ!.. Никогда не буду!.. Только не губи мою голову, жену, дѣтой сиротами по свѣту не пусти!..
И билъ Савка головой въ землю передъ помѣщикомъ, такъ что даже мужиковъ въ слезы вогналъ; стали просить и мужики помѣщика за Савку.
-- Мы помолчимъ, Василій Васильичъ,-- никто не узнаетъ...
-- Не могу, ребята, ей-Богу, не могу!.. Мнѣ и самому хорошаго мужика терять жаль... Вижу, что сдуру, да сдѣлать ничего нельзя... Ну, вы помолчите... а другіе-то узнаютъ?.. Нешто они молчать будутъ?.. Сказано-то при многихъ -- не утаишь!.. Который добрый человѣкъ -- промолчитъ... А ну, какъ кто поссорится или подерется съ Савкой?.. Или на меня кто злобу возымѣетъ?.. Сейчасъ и донесутъ "слово и дѣло"... А тогда, ребята, всѣмъ намъ не сдобровать!.. Всѣхъ кнутомъ выдерутъ да сошлютъ,-- скажутъ: "зачѣмъ де не доносили!"... Видите, ребята, что никакъ нельзя!.. Не отослать его,-- такъ всѣмъ подъ вѣчнымъ страхомъ ходить, всякому буяну да проходимцу угождать, каждой солдатской команды бояться!.. А потомъ все-таки не сдобровать, потому что "хорошее на печкѣ лежитъ, а худое по дорожкѣ бѣжитъ"!.. Добѣжитъ, до кого не слѣдуетъ!..
Понурились мужики и сознались, что иначе никакъ нельзя, и значитъ пропадать Савкиной головѣ изъ-за его глупости да дерзости.
-- Слышь, брата, Савка!.. Василій-то Васильичъ вѣрно говоритъ... Никакъ нельзя! надо отослать...
Савка вылъ и метался по землѣ, какъ сумасшедшій; подошедшія бабы изъ дворни подняли вой; мужики стояли понурые.
-- Братцы! Крещеные! Міръ честн о й! обратился Савка на колѣняхъ къ мужикамъ,-- коли мнѣ пропадать, не покиньте, по крайности, жену съ малолѣтками!.. Земно вамъ кланяюсь и прошу!
-- Что ты, Савка! Экъ ты надумалъ!.. Да нешто мы бросимъ? Будь покоенъ! Тягло твое возьмемъ и бабу убережемъ, а тамъ никто, какъ Богъ!.. Можетъ, только попарятъ, да и домой отпустятъ... Молись Богу, авось помилуетъ...
Взвыла баба, какъ узнала, что съ Савкой стряслось, что его домой не отпустятъ, а повезутъ прямо въ Москву, побѣжала на барскій дворъ и давай причитать, какъ по покойникѣ.
Однако ничего не подѣлаешь! Повезли Савку въ Преображенскій приказъ, а тамъ сейчасъ пытать: съ какого умысла, да не имѣлъ ли съ кѣмъ согласія, да кто тебя научилъ?.. и такъ далѣе.
Савка былъ пытанъ на дыбѣ два раза, въ 30 и въ 26 ударовъ кнута, а когда ничего новаго не добились, то князь Ѳ. Ю. Ромодановскій 15-го іюля того же года рѣшилъ дѣло: "Савкѣ Васильеву за его воровство и непристойныя слова учинить наказаніе: бивъ кнутомъ и урѣвавъ языкъ, сослать въ ссылку въ Сибирь на пашню съ женою и съ дѣтьми на вѣчное житье".