Разговоръ рейтаровъ "о царскихъ интересахъ".
(1743--1744 гг.).
Разговаривали рейтары самымъ мирнымъ образомъ; ни у одного изъ нихъ не было никакихъ антиправительственныхъ мыслей и въ поминѣ. Дѣло происходило далеко отъ Петербурга, въ Ригѣ, въ командѣ генералъ-адъютанта Василья Ѳедоровича Салтыкова.
Въ домѣ, гдѣ жилъ генералъ Салтыковъ, 31-го октября 1743 года, стояли на караулѣ нѣсколько рейтаровъ конной гвардіи, человѣкъ пять или шесть.
Отъ нечего дѣлать завели товарищи между собою разговоръ о предметѣ, у всѣхъ бывшемъ на умѣ, именно: о долговременномъ пребываніи въ Ригѣ, въ командѣ Салтыкова. Всѣ рейтары соскучились по Петербургѣ.
Разговоръ начали рейтары Яковъ Малышевъ и Иванъ Бартеневъ.
-- Долго ли это мы здѣсь промаемся, ребята?..
-- И когда это намъ смѣну пришлютъ?
-- Смѣну намъ пришлютъ вмѣстѣ съ его высокопревосходительствомъ, генераломъ Салтыковымъ.
Тутъ вступилъ въ разговоръ рейтаръ Иванъ Мартьяновъ.
-- Какъ можно его высокопревосходительству смѣну сдѣлать?.. У генерала Салтыкова на рукахъ много "государева интересу"...
-- Что-жъ, что много "интересу"?-- вставилъ свое вѣское замѣчаніе четвертый рейтаръ, Адріанъ Осоргинъ.-- Для чего ради "интересу" смѣны не прислать?.. Какъ пришлютъ генералу смѣну, и его высокопревосходительство отдастъ все съ роспискою тому, кто останется на его мѣстѣ въ Ригѣ... А не то -- по пріѣздѣ сочтутъ "царскій интересъ", а вѣрнѣе, что и совсѣмъ считать не будутъ, потому какъ всемилостивѣйшая государыня очень добра и милостива...
-- Хорошо, что государыня милостива, однако какъ же и не считать "государева интересу"?...
-- А очень просто бываетъ!-- возразилъ Осоргинъ,-- блаженныя памяти покойный государь, первый императоръ Петръ Алексѣевичъ, ужъ на что былъ скупъ, иногда "изъ копейки давливался", а тоже иныхъ считывалъ, а иныхъ и не считывалъ...
Что-то къ этимъ рѣчамъ прибавилъ еще рейтаръ Кирило Карташовъ, и такъ бы этому разговору и кончиться безъ всякихъ послѣдствій...
Однако нѣтъ. Какими-то путями обнаружился рейтарскій разговоръ о "царскомъ интересѣ"; ему придали важное значеніе. Осоргина и Карташова арестовали, посадили въ арестантскую, допрашивали и вмѣстѣ съ допросными пунктами переслали къ фельдмаршалу принцу Гессенъ-Гомбургскому, а фельдмаршалъ препроводилъ арестантовъ вмѣстѣ со всѣмъ дѣломъ въ Тайную канцелярію, къ Андрею Ивановичу Ушакову.
31-го января 1744 года "были получены" въ Тайной канцеляріи Осоргинъ и Карташовъ.
Долго имъ пришлось ждать допроса и рѣшенія своего дѣла: они просидѣли въ Тайной канцеляріи цѣлый годъ, пока не собрались ихъ допросить вновь и разсудитъ все дѣло.
На допросѣ Осоргинъ, какъ водится, сказалъ, что всѣ его рѣчи произошли "съ простоты и отъ глупости", и никакого умыслу онъ въ этомъ не имѣлъ. "И о томъ, кто-бъ въ интересахъ его величества былъ не считанъ, онъ никого не знаетъ, а при томъ о его величествѣ онъ болѣе не говорилъ и ни отъ кого никакихъ рѣчей не слыхалъ".
Въ службѣ Осоргинъ состоитъ съ 1718 года, отъ роду ему 65 лѣтъ, родомъ изъ шляхетства.
Что говорилъ и какія показанія давалъ привезенный вмѣстѣ съ Осоргинымъ Карташовъ, по выпискѣ изъ дѣла не видно, точно такъ же, какъ нѣтъ и приговора о немъ.
Осоргинъ былъ приговоренъ 22-го января 1745 года: "За объявленныя продерзостныя слова подлежалъ бы онъ жесточайшему наказанію, но понеже Осоргинъ содержанъ былъ не малое время, а именно: годъ и два мѣсяца (подъ арестомъ), и, какъ изъ разспросовъ значится, что оное чинилъ съ простоты и отъ глупости своей,-- того ради отъ онаго наказанія свободить и вмѣсто того учинить ему, Осоргину, наказаніе -- бить плетьми, дабы, смотря на то, другіе отъ такихъ продерзостей имѣли воздержаніе. Однако же оное предоставить въ высочайшее ея императорскаго величества соизволеніе и милосердіе.
Императрица повелѣла написать Осоргина въ другой полкъ солдатомъ.