Комедія и трагедія.
Прошелъ день, и можно ужь было подумать, что сынъ графа Гедеона совсѣмъ забылъ о происшедшемъ въ гостинницѣ Красной Лисицы. Онъ не говорилъ объ этомъ ни съ кѣмъ, даже съ Коклико. Когда кто нибудь изъ бывшихъ при этомъ дѣлалъ какой-нибудь намекъ, Гуго дѣлалъ видъ, что не слышитъ, или разговаривалъ о другомъ. Однакожъ, онъ разсказалъ обо всемъ и повѣрилъ свои планы Агриппѣ.
-- Графиня права, сказалъ старикъ, выслушавъ все внимательно: толковать о мщеніи -- значитъ давать ему выдохнуться и разлетѣться дымомъ, а молчать -- значитъ обдумывать его и давать ему укорениться... Съ тому-же, зачѣмъ и предупреждать своего врага?... особенно, пока сила на его сторонѣ!
Теперь еще чаще бывали они въ залѣ, гдѣ собрано было всякаго рода оружіе. Коклико ходилъ съ ними и туда и все удивлялся, къ чему это они фехтуютъ съ такимъ усердіемъ; но онъ такъ уже привыкъ подражать во всемъ Гуго, что и самъ часто снималъ шпагу со стѣны и тоже набивалъ себѣ руку.
Иногда Гуго требовалъ, чтобъ онъ становился рядомъ съ Агриппой и чтобъ они бились вдвоемъ противъ него одного. Удвоивая внимательность, Гуго успѣвалъ иногда сладить съ ними, благодаря своей ловкости и проворству.
-- Браво! кричалъ Агриппа въ восторгѣ.
-- Ахъ! отвѣчалъ Гуго съ оттѣнкомъ неудовольствія, все еще это не то, что Бриктайль!
-- Да нѣтъ же! совсѣмъ нѣтъ! возражалъ Коклико, которому и въ умъ не могло прійдти, чтобъ Гуго уступалъ кому бы то ни было въ свѣтѣ, даже самому богу Марсу.
Прошло года полтора со времени происшествія въ гостинницѣ Красной Лисицы, когда Гуго не пропускавшій ни одного случая узнавать потихоньку о привычкахъ и образѣ жизни маркиза де Сент-Эллиса, созвалъ къ себѣ всѣхъ, кто былъ съ нимъ тогда въ Иль-ан-Ноэ, и сказалъ имъ:
-- Друзья мои, вы не забыли, что случилось съ нами въ Красной Лисицѣ, когда мы встрѣтили маркиза де Сент-Эллиса?
-- Разумѣется, нѣтъ, вскричали всѣ разомъ.
-- Хорошо! я вспоминаю объ этомъ каждый день и каждый часъ, и теперь говорю съ вами для того именно, чтобъ узнать, хотите-ли и вы вспомнить вмѣстѣ со мною? Ты, Жакленъ, что думаешь?
Жакленъ отдѣлился отъ прочихъ и, подойдя ближе, отвѣчалъ:
-- А я не говорилъ никогда отъ этомъ съ вами потому только, что вы сами, казалось, объ этомъ не думали... Мнѣ же эта исторія приходитъ на умъ безпрестанно.. Она лежитъ у меня камнемъ на сердцѣ. Подумайте только! я хромалъ послѣ цѣлыхъ шесть недѣль!
-- Значитъ, еслибъ вамъ предложили отплатить маркизу око за око, зубъ за зубъ, вы согласились-бы?
Раздался одинъ крикъ:
-- Всѣ! всѣ!
-- И предоставите вы мнѣ всѣмъ распоряжаться, мнѣ, больше всѣхъ потерпѣвшему отъ наглости и злобы проклятаго маркиза?
-- Да! да!
-- И поклянетесь вы повиноваться мнѣ во всемъ, какъ солдаты своему командиру?
-- Клянемся!
-- И идти за мной всюду, куда я поведу васъ?
-- Всюду!
-- Хорошо! надѣйтесь же на меня, какъ я на васъ надѣюсь!
Какъ только онъ это произнесъ, передъ ними появился на дорожкѣ фигляръ съ медвѣдемъ на цѣпи. Трудно было рѣшить, кто больше жалокъ, человѣкъ -- или медвѣдь: первый былъ оборванный, плащъ на немъ былъ весь въ лохмотьяхъ, на головѣ какіе-то остатки шапки; на второмъ облѣзла вся шерсть и ребра торчали наружу.
Бѣдняга, увидѣвши толпу молодыхъ людей, потянулъ медвѣдя за, цѣпь и, поднявъ палку, заставилъ его прыгать. Медвѣдь плясалъ неохотно; самъ хозяинъ тоже былъ невеселъ. На спинѣ у него болтался пустой мѣшокъ. По впалымъ щекамъ было видно, что онъ не каждое утро завтракаетъ и не каждый вечеръ ужинаетъ. У Коклико сердце сжалось при видѣ этого несчастнаго и, взявъ въ руки шляпу, онъ вздумалъ собрать милостыню между товарищами.
-- Подайте этому бѣдняку и его товарищу, говорилъ онъ.
Каждый досталъ изъ кармана, что могъ, кто мѣдный грошъ, а кто кусокъ хлѣба. Когда шляпа была полна, Коклико высыпалъ собранное въ мѣшокъ фигляра. Послѣ всѣхъ Коклико подошелъ къ Гуго, который бросилъ въ шляпу серебряный экю. Никогда бѣднягѣ и не грезилось такого праздника. Прежде всего, поблагодаривши всѣхъ, онъ разнуздалъ медвѣдя и отдалъ ему половину отложеннаго въ сторону большаго куска хлѣба, къ которому онъ прибавилъ два или три яблока.
-- Вотъ и видно добрую душу! сказалъ Коклико.
Медвѣдь присѣлъ на заднія лапы и, взявъ въ переднія кусокъ хлѣба и придерживая ими яблоки, принялся преисправно ѣсть, тихо и безъ шума. Маленькіе глаза его сіяли удовольствіемъ.
-- О! подойдите смѣло, сказалъ фигляръ, замѣтивъ, что все общество держалось подальше съ тѣхъ поръ, какъ онъ разстегнулъ пряжку намордника; онъ не злой и ничего вамъ не сдѣлаетъ.
Кое-кто подошелъ, а Коклико, желая доказать свою храбрость, погладилъ рукой по шерсти; медвѣдь не зарычалъ, а посмотрѣлъ на него, какъ будто говоря:
-- Я узнаю тебя: ты собиралъ подаяніе!
-- Не бойтесь, продолжалъ фигляръ, садясь рядомъ съ медвѣдемъ, Викторъ и я -- Викторомъ зовутъ моего товарища -- мы народъ честный и совершенно къ вашимъ услугамъ; мы умѣемъ быть благодарными, и если вамъ случится нужда въ насъ когда-нибудь, вы насъ всегда найдете.
-- А кто знаетъ! сказалъ Коклико.
Два дня спустя, Гуго, еще обдумавши свой планъ, опять собралъ своихъ товарищей.
-- Маркизъ пріѣзжалъ къ намъ, сказалъ онъ; мы должны отдать ему визитъ -- Онъ съѣлъ нашъ обѣдъ въ Красной Лисицѣ -- хотите-ли, съѣдимъ его ужинъ въ его замкѣ Сен-Сави?
-- Хотимъ! хотимъ! крикнули всѣ, въ восторгѣ отъ одной мысли съѣсть ужинъ маркиза.
-- Итакъ, завтра утромъ будьте готовы на разсвѣтѣ и идите за мной!
Назавтра всѣ сошлись на сборное мѣсто; всѣ были выбраны изъ числа самыхъ рѣшительныхъ. Гуго сдѣлалъ имъ смотръ и предупредилъ ихъ, что игра будетъ серьезная и можетъ кончиться смертью.
-- Итакъ, если кто-нибудь изъ васъ не хочетъ идти до конца, еще время есть, пусть выйдетъ изъ рядовъ и уйдетъ домой... Я сердиться не буду...
Никто не тронулся.
Увѣрившись, что ни одинъ изъ нихъ не убѣжитъ, Гуго повелъ ихъ прямо въ заброшенный старый домишко, показалъ въ углу, подъ соломой, цѣлый ворохъ разныхъ потѣшныхъ костюмовъ и велѣлъ переодѣться. Каждый надѣлъ, что попалось подъ руку. Нарядившись въ платья, въ чепчики, въ кофты, въ плащи всякихъ фасоновъ и цвѣтовъ, молодежь походила на труппу фигляровъ или цыганъ-гадальщиковъ.
Молодые люди хохотали, глядя другъ на друга. Между этими нарядами ярмарочныхъ комедіантовъ было столько париковъ и фальшивыхъ бородъ, что, надѣвши ихъ, они были неузнаваемы.
-- А теперь, сказалъ Гуго, поищите въ другомъ углу и спрячьте подъ платье оружіе, что тамъ приготовлено.
Здѣсь было спрятано на разобранными бочками столько кинжаловъ и пистолетовъ, что каждый могъ выбрать, что ему нравилось.
Это еще было не все. Тутъ же нашлось множество разныхъ музыкальныхъ инструментовъ, которыхъ достало бы на всѣ кошачьи музыки въ провинціи.
-- Разберите себѣ трубы и барабаны, сказалъ Гуго, тутъ особеннаго искусства не требуется.... Вы сами. увидите, что эти вещи тоже пригодятся.
Инструменты разобраны были со смѣхомъ и прицѣплены рядомъ съ оружіемъ.
Какъ только все это было покончено, Гуго приказалъ:
-- А теперь, пора намъ и въ путь!
Замокъ, въ которомъ жилъ въ это время маркизъ, находился въ глухомъ мѣстѣ, въ окрестностяхъ Сен-Сави, и потому назывался тѣмъ же именемъ. Толпа пошла весело въ ту сторону. На дорогѣ не безъ удивленія они встрѣтили фигляра съ медвѣдемъ, которые какъ будто поджидали ихъ за угломъ забора.
-- А, Викторъ! сказалъ кто-то..
Компанія еще больше удивилась, увидѣвъ, что медвѣдь съ хозяиномъ двинулись вслѣдъ за ними и тѣмъ же самымъ шагомъ, какъ и они.
-- Ну, это мнѣ пришло въ голову, сказалъ Коклико съ скромнымъ видомъ.
-- Тебѣ? такому болвану!
-- Мнѣ, такому болвану! Это-то именно мнѣ и удивительно.
И развеселившійся Коклико повѣсилъ бубенъ на шею Виктору.
-- Онъ участвуетъ въ экспедиціи, сказалъ онъ; надо, чтобъ онъ участвовалъ и въ оркестрѣ.
Дойдя до воротъ замка, по приказанію начальника, толпа остановилась и, выстроившись въ рядъ, принялась бить въ барабанъ, трубить въ трубы и въ дудки, играть на мандолинахъ и лютняхъ, и притомъ съ такимъ усердіемъ и силой, что всѣ слуги высыпали къ окошкамъ.
Увидѣвши музыкантовъ, все населеніе кухни, передней и конюшни испустило крикъ восторга и не устояло противъ искушенія посмотрѣть поближе на эти странныя вещи. Всѣ бросились бѣгомъ на лѣстницы и къ дверямъ, и въ одну минуту были на дворѣ.
Гуго ожидалъ ихъ невозмутимо, съ огромной мѣховой шапкой на головѣ и въ пестромъ плащѣ, совершеннымъ царемъ-волхвомъ. Подлѣ него Коклико, тоже въ пресмѣшномъ костюмѣ, билъ въ барабанъ.
Какъ только высыпала толпа слугъ изъ замка, Гуго подалъ сигналъ деревяннымъ золоченымъ скипетромъ. Оркестръ прибавилъ жару, а медвѣдь, ободренный этимъ адскимъ шумомъ, принялся плясать. выдѣлывая съ ловкостью и быстротой самыя лучшія свои штуки.
Какъ только всѣ развеселились, Гуго, увидѣвъ дворецкаго, котораго нельзя было не узнать по золотой цѣпи на шеѣ и по важному и величественному виду, пошелъ къ нему и, поклонившись самымъ почтительнымъ образомъ, предложилъ съиграть комедію. Онъ хочетъ, прибавилъ онъ, показать свое искусство ему первому, и если человѣкъ съ такимъ образованнымъ вкусомъ будетъ доволенъ ихъ игрой, то заплатитъ за труды, сколько самъ захочетъ, a теперь пусть велитъ подать нѣсколько кружекъ вина актерамъ, которые такъ счастливы будутъ повеселить его милость.
Польщенный этой рѣчью, дворецкій улыбнулся, самымъ величественнымъ шагомъ пошелъ впереди труппы и ввелъ ее въ замокъ; медвѣдь шелъ опять вслѣдъ, съ бубнами въ лапѣ.
Веселая компанія очутилась въ длинной галлереѣ, изъ которой винтовая лѣстница вела на внутренній дворикъ, обнесенный со всѣхъ сторонъ высокой голой стѣной. На стоявшихъ въ этой галлереѣ столахъ скоро появились жбаны и кружки и вокругъ нихъ столпилась вся прислуга маркиза. Рядомъ, черезъ большія стекляныя двери виднѣлся въ сосѣдней комнатѣ накрытый столъ съ дорогой посудой.
-- Это столовая самого маркиза, сказалъ дворецкій, снимая шляпу; если мнѣ понравится ваше представленіе, я доложу его милости: и онъ самъ пожалуетъ васъ посмотрѣть и послушать.
-- Какая честь! вскричалъ Гуго, кланяясь почтительно.
У молодежи были въ свѣжей памяти разные фарсы, видѣнные ими въ Ошѣ на ярмаркѣ, и скоро устроился спектакль на славу, въ которомъ они вставляли въ готовую рамку все, что только имъ на умъ приходило. Для медвѣдя и для его хозяина тоже нашлись роли. Развеселившись, одинъ изъ конюховъ налилъ себѣ стаканъ, охотникъ сдѣлалъ тоже, а за ними и прочіе всѣ принялись усердно попивать. Скоро поваръ съ двумя поваренками принесъ огромные куски холоднаго мяса и поподчивалъ комедіатовъ ими.
-- Кушайте сами прежде, отвѣчалъ вѣжливо Гуго.
Прислугѣ такая вѣжливость очень понравилась; она принялась ѣсть, а шутки шли своимъ порядкомъ. Всѣ кричали и хохотали до упаду. Коклико, набѣлившій свое красное лицо мукой, старался изо всѣхъ силъ и вызывалъ самые громкіе аплодисменты расходившейся публики, Медвѣдю тоже доставалось ихъ немало.
Ободренный такимъ успѣхомъ и видя, что публика порядочно нагрузилась, Коклико крикнулъ:
-- Все это сущіе пустяки! а вотъ, чтобы вы сказали, если-бы увидѣли страшный скачокъ медвѣдя при дворѣ китайскаго императора? Вотъ это такъ истинно чудо! славный вышелъ бы финалъ!
-- Страшный скачокъ! закричали со всѣхъ сторонъ... давайте страшный скачокъ!
Коклико раскланялся и провозгласилъ:
-- Хозяинъ мой, знаменитый и великолѣпный дон-Гузманъ Патриціо и Гомезъ Фуэрасъ Овіедо, отъ души желаетъ потѣшить честную компанію; но въ этой залѣ слишкомъ низко!
-- Какъ слишкомъ низко? крикнулъ дворецкій, обидѣвшись.
-- Да, ваша милость, такъ точно, и вотъ самъ китайскій императоръ -- Коклико указалъ своимъ скипетромъ на медвѣжьяго хозяина, который поклонился -- самъ китайскій императоръ вамъ скажетъ, что медвѣдь здѣсь разобьетъ себѣ голову объ потолокъ.... У него такая удивительная легкость. что онъ легко достаетъ, когда скачетъ, до облаковъ, а разъ какъ-то чуть не зацѣпился за рогъ мѣсяца!... Страшный скачокъ надо дѣлать въ чистомъ полѣ или на дворѣ... вотъ тутъ-бы, напримѣръ, отлично было!
-- Во дворъ! во дворъ! крикнули всѣ въ одинъ голосъ.
И всѣ бросились на лѣстницу и побѣжали внизъ съ шумомъ и смѣхомъ, толкая другъ друга.
-- Не зѣвай .. смотри за Викторомъ, шепнулъ Коклико фигляру, а этотъ кивнулъ только въ отвѣтъ.
Актеры вышли изъ галлереи вслѣдъ за- прислугой, которая уже разсыпалась по двору; вдругъ показался и медвѣдь безъ намордника; раздались крики и публика кинулась толпой къ противоположной стѣнѣ.
-- Теперь смотрите, господа и дамы, начинается! крикнулъ фигляръ.
Воцарилось мертвое молчаніе, всѣ головы вытянулись впередъ, чтобъ лучше видѣть, а фигляръ взялъ медвѣдя осторожно за ухо и привязалъ на веревкѣ къ кольцу, вдѣланному въ стѣнѣ, у самой двери.
Кончивъ это, онъ слегка кольнулъ его въ плечо. Викторъ всталъ на заднія лапы, зарычалъ и показалъ свои острые зубы. Прислуга у стѣны подалась еще навалъ.
-- Посмотри-ка хорошенько на этихъ добрыхъ людей, тамъ вотъ передъ тобой, сказалъ фигляръ; какъ только кто-нибудь изъ нихъ вздумаетъ двинуться съ мѣста, -- ты, вѣрно, другъ Викторъ, не прочь покушать: можешь хватать и кушать себѣ на здоровье.
Викторъ зарычалъ еще злѣй, а публика задрожала отъ ужаса.
Тогда фигляръ выпрямился во весь ростъ и, оставляя медвѣдя, важно усѣвшагося на заднихъ лапахъ прямо передъ дверью, сказалъ своимъ товарищамъ, смотрѣвшимъ изъ оконъ:
-- Теперь, господа, можете пировать, сколько хотите; никто не пройдетъ въ эту дверь безъ позволенія Виктора, а онъ, ручаюсь вамъ, никому этого позволенья не дастъ.
-- За столъ! крикнулъ Гуго.
Товарищи его тоже не дремали: они успѣли все очистить въ буфетѣ и на кухнѣ. Столъ, накрытый для маркиза де Сент-Эллиса, буквально гнулся подъ множествомъ наложенныхъ верхомъ блюдъ. За нихъ принялись со всѣхъ сторонъ и шумъ поднялся страшный.
То, чего желалъ и ожидалъ Гуго, случилось: маркизъ, разбуженный шумомъ и цѣлый часъ уже напрасно звавшій кого-нибудь, рѣшился наконецъ самъ посмотрѣть, что это за шумъ потрясаетъ своды его замка. Догадываясь, что происходитъ что-то необыкновенное, онъ одѣлся на-скоро, прицѣпилъ шпагу и пошелъ изъ своей комнаты въ залу, откуда раздавался этотъ адскій гвалтъ.
Отворивъ дверь, онъ остановился на порогѣ, онѣмѣвъ отъ удивленія и отъ гнѣва.
За спиной у него кто-то подкрался, какъ кошка, и улыбнулся, увидѣвъ Гуго. Это былъ арабъ, бывшій съ маркизомъ въ Красной Лисицѣ, тотъ самый, который одинъ изъ всѣхъ тогда взглянулъ на Гуго и заговорилъ съ нимъ дружелюбно. На немъ былъ тотъ же бѣлый шерстяной бурнусъ, а въ складкахъ пояса блестѣлъ широкій кинжалъ.
Гуго всталъ и, кланяясь маркизу, сказалъ:
-- Вы обѣдали въ Иль-ан-Ноэ, а мы вотъ ужинаемъ въ Сен-Сави! И, сорвавъ съ себя парикъ и длинную бороду. онъ прибавилъ, съ полнымъ стаканомъ въ рукѣ:
-- За ваше здоровье, маркизъ!
Маркизъ узналъ его и испустилъ крикъ бѣшенства. Онъ обвелъ глазами всю комнату, удивляясь, что никого не видно.
-- Кадуръ! крикнулъ онъ, раствори всѣ двери и звони во всѣ колокола!... зови Ландри, зови Доминика, зови Бертрана и Жюстина, Гузмана и Ларидена! зови всѣхъ этихъ каналій... и если черезъ пять минутъ они здѣсь не соберутся всѣ, я имъ всѣмъ распорю брюхо!
Кадуръ, продолжавшій смотрѣть на Гуго, не двинулся съ мѣста.
-- Вы ищите вашихъ людей, маркизъ, сказалъ Коклико, кланяясь низко; неугодно-ли вашей милости взглянуть въ окошко: вы сами изволите убѣдиться, что никто не идетъ къ вамъ на помощь потому только, что не можетъ двинуться съ мѣста. И Доминикъ, и Ландри хотѣли бы кинуться къ вамъ, такъ же точно, какъ и Бертранъ съ Жюстиномъ, да.... извольте сами взглянуть, что- тамъ такое.
Маркизъ бросился къ галлереѣ и увидѣлъ на дворѣ съ одной стороны медвѣдя, а съ другой -- всю свою прислугу. Какъ только кто-нибудь дѣлалъ шагъ впередъ, медвѣдь вставалъ на заднія лапы и показывалъ зубы и когти. Никто не смѣлъ двинуться съ мѣста.
-- Это мнѣ пришла такая славная мысль, пояснилъ Коклико. Глупый звѣрь одинъ держитъ на почтительномъ разстояніи цѣлый гарнизонъ, -- это не слишкомъ-то лестно для рода человѣческаго!
Въ эту минуту поднялась портьера въ концѣ галлереи и показалась дама въ великолѣпномъ бархатномъ платьѣ, вышитомъ золотомъ; она подошла съ надменнымъ видомъ; всѣ глаза обратились къ ней. За ней шла служанка съ улыбкой на устахъ и во взглядѣ.
У дамы были чудные глаза, черные, полные огня; шла она, какъ настоящая королева. Она обвела вокругъ спокойный и гордый взоръ, какъ будто увѣренная, что, кромѣ почтенія и поклоненія, ничего не можетъ встрѣтить. И дѣйствительно, этотъ рѣшительный видъ и ослѣпительная красота ея мигомъ остановили шумъ и крики; настало мертвое молчаніе.
Дойдя до середины залы, она развернула бѣлой ручкой вѣеръ изъ перьевъ, привѣшенный на золотой цѣпочкѣ, и спросила:
-- Что это значитъ? что это за шумъ?
-- Это -- мерзавецъ, котораго я ужь разъ проучилъ и теперь еще не такъ проучу за его неслыханную дерзость! вскричалъ маркизъ въ бѣшенствѣ.
Гуго всталъ, отодвинулъ стулъ, на которомъ сидѣлъ за столомъ, снялъ шляпу и, подойдя, сказалъ:
-- Маркизъ преувеличиваетъ: въ первый разъ онъ схватилъ меня предательски.... А теперь, вы сами тотчасъ увидите, на этотъ разъ онъ будетъ наказанъ.
Дама безмолвно оглядѣла Гуго и спросила съ улыбкой:
-- А какъ васъ зовутъ?
-- Вы сейчасъ узнаете -- а вы кто, позвольте спросить?
-- Принцесса Леонора Маміани.
-- А! вы итальянка; значитъ, вы еще лучше поймете все, что здѣсь сейчасъ произойдетъ, и, обратясь къ маркизу, онъ продолжалъ такъ же хладнокровно.
-- Маркизъ, изъ вашихъ словъ я ясно вижу, что вы не забыли, какъ варварски вы поступили со мной въ гостинницѣ Красной Лисицы -- всякому своя очередь!
Маркизъ схватился-было за рукоятку своей шпаги; по прежде, чѣмъ онъ успѣлъ ее вынуть, двадцать рукъ схватили его и отняли всякую возможность защищаться.
-- Кадуръ! ко мнѣ! крикнулъ онъ въ отчаяніи.
Но Кадуръ еще разъ покачалъ молчаливо головой.
Въ одно мгновенье съ маркиза сняли верхнее платье и, какъ онъ ни бился, привязали его на деревянной скамьѣ, оголивъ ему спину. Онъ позеленѣлъ отъ бѣшенства.
-- Годъ тому назадъ, я, такъ же точно какъ теперь маркизъ де Сент-Эллисъ, былъ растянутъ на скамьѣ и связанъ, объяснилъ Гуго принцессѣ; какъ онъ, я былъ блѣденъ; какъ онъ, и звалъ на помощь! Я просилъ, я умолялъ -- ничто его не тронуло: ни моя молодость, ни то, что я былъ совершенно правъ! Я тогда еще сказалъ ему: "Лучше убейте меня! а то я отмщу вамъ!" Онъ мнѣ отвѣтилъ: "попробуй!" Вотъ и попробовалъ, и мщу теперь за себя!
-- Понимаю, сказала принцесса.
Между тѣмъ маркизъ отчаянно бился, пытаясь освободиться отъ веревокъ; но никакія усилія не помогали. Онъ испустилъ хриплый крикъ.
-- Вы тогда подали сигналъ противъ меня, маркизъ; теперь я подамъ противъ васъ.
Принцесса подошла къ Гуго и сказала:
-- Я провела ночь подъ его крышей; неужели вы не дадите женщинѣ права просить за своего хозяина?
-- Всѣ права за вами, безъ сомнѣнья; но я -- обязанъ выполнить долгъ.... защитить честь опозореннаго имени!
-- Вотъ еще эта деревенщина толкуетъ о-своемъ имени! прохрипѣлъ маркизъ.
Гуго вынулъ изъ-подъ-платья спрятанную шпагу и, поднявъ руку, сказалъ:
-- Бери свой хлыстъ, Жакленъ!
Жакленъ засучилъ рукава и схватилъ хлыстъ
-- Хочешь сто пистолей? крикнулъ маркизъ.
-- Нѣтъ!
-- Хочешь пятьсотъ, тысячу, десять тысячъ?...
-- Ничего! ударъ за ударъ. Отсчитай ровно двѣнадцать, Жакленъ.
Холодный потъ лилъ съ лица маркиза.
-- Поднимай руку! крикнулъ сынъ графа Гедеона. Смотри, Жакленъ, я начинаю.... готовъ ты?
-- Готовъ!
-- Ну, такъ бей, да посильнѣй!... Разъ!
Но въ ту самую минуту, какъ хлыстъ свистнулъ въ воздухѣ и ужь опускался на голыя плечи маркиза, Гуго взмахнулъ шпагой и разрубилъ хлыстъ пополамъ надъ самыми плечами.
Ропотъ негодованія раздался между молодыми людьми.
-- Стой! крикнулъ Гуго сильнымъ голосомъ.
Всѣ замолчали.
-- Теперь, развяжите его.
Товарищи Гуго замялись.
-- Клялись вы мнѣ, да или нѣтъ, слушаться меня во всемъ? и развѣ дѣло до сихъ поръ шло дурно? Повинуйтесь же!
Веревки упали одна за другой. Маркизъ вскочилъ на ноги.
-- Шпагу мнѣ! крикнулъ онъ.
-- Вамъ шпагу? а зачѣмъ это?
-- Чтобъ убить тебя!
Гуго холодно поклонился.
-- А! такъ вы согласны драться съ такой деревенщиной, какъ я? И вы правы, маркизъ, потому что моя кровь стоитъ вашей.
И между тѣмъ какъ Коклико, по знаку Гуго, бралъ шпагу маркиза и подавалъ ему, Гуго продолжалъ:
-- Вы сейчасъ спрашивали, какъ меня зовутъ, принцесса. Неугодно ли вамъ прочесть эту бумагу, и прочесть громко? Не мѣшаетъ, чтобъ маркизъ зналъ, кто я такой, прежде чѣмъ мы скрестимъ наши шпаги.
Взглянувъ съ любопытствомъ на того, кто такъ почтительно опять склонялся передъ ней, принцесса Леонора посмотрѣла на бумагу, вынутую молодымъ человѣкомъ изъ кармана. Лицо ея освѣтилось радостью.
-- Ахъ! я знаю, что судьба создала васъ дворяниномъ! сказала она. Она женщина и не могла ошибиться!
И звонкимъ голосомъ она прочитала слѣдующее: "Вы видите передъ собой моего сына, Гуго-Поля де-Мантестрюкъ, графа де-Шаржполь, въ чемъ подписью моей свидѣтельствую.
Луиза де-Монстестрюкъ,
Графиня де Шаржполь".
-- А теперь становитесь, становитесь, же скорѣй!... маркизъ, у васъ ваше имѣніе, а у меня имя...
-- Чортъ возьми! я хочу еще и твоей крови!
Маркизъ сталъ въ позицію, но Гуго остановилъ его знакомъ и, обратясь къ своимъ товарищамъ, сказалъ имъ повелительнымъ голосомъ.
-- Бой какъ слѣдуетъ! и никто не смѣй тронуться съ мѣста хотя бы я упалъ -- ни ты, Коклико, ни ты, Жакленъ!
-- Хорошо! сказала принцесса.
Кадуръ подошелъ поближе и, скрестивъ руки подъ бурнусомъ, огненнымъ взоромъ смотрѣлъ на Гуго.
-- А тебя, подлый рабъ, я сейчасъ велю запороть до смерти! крикнулъ маркизъ.
Но Гуго выпрямился:
-- Теперь -- раздайтесь!
Въ ту-же минуту послышался звонъ оружія. Обѣ шпаги встрѣтились и столкнулись. У Гуго была въ рукѣ та самая, которою отецъ его, графъ Гедеонъ, убилъ барона де-Саккаро. На клинкѣ были еще видны пятна крови.
Оба клинка, казалось, дышали страшной жизнью: они искали другъ друга, избѣгали и встрѣчались съ отрывистымъ и звонкимъ ударомъ.
Маркизъ надѣялся сначала легко сладить съ молодымъ графомъ, но скоро понялъ, что передъ нимъ противникъ нешуточный, и сталъ самъ гораздо внимательнѣй. Но какъ ни быстро онъ дѣйствовалъ шпагой, конецъ во всякій разъ встрѣчалъ другую, ужь отвѣдовавшую человѣческой крови. Гуго хладнокровно, совершенно владѣя собой, какъ было когда-то передъ Бриктайлемъ, щупалъ своего противника. Съ быстротой молніи, въ одну секунду онъ обвилъ клинокъ маркиза и обезоружилъ его.
Коклико поднялъ шпагу и подалъ ее маркизу.
-- Продолжайте, маркизъ; это ничего! сказалъ Гуго.
Маринзъ явственно разслышалъ шопотъ и подавленный смѣхъ зрителей и кинулся съ яростью на противника.
-- Вы открываетесь, маркизъ, берегитесь! продолжалъ Гуго.
И въ другой разъ, обвивъ его шпагу съ неодолимой силой, онъ отбросилъ ее въ самый уголъ залы.
Маркизъ бросился за ней, какъ волкъ, но Коклико уже опередилъ его и опять подалъ ему шпагу, держа, ее рукояткой впередъ.
Бой возобновился жестокій, упорный, молчаливый. Глаза маркиза горѣли, какъ уголья; зубы были стиснуты за блѣдными губами. Вдругъ, и въ третій уже разъ, шпага его полетѣла прочь изъ рукъ.
-- Браво! крикнула принцесса, поддаваясь невольно удивленью при видѣ изящной ловкости и невозмутимаго хладнокровія молодаго графа.
Въ отчаяньи, совсѣмъ обезумѣвъ, маркизъ схватилъ себя обѣими руками за голову.
-- Ахъ, убейте меня! вскричалъ онъ. Да убейте жь меня наконецъ!
-- Хорошо! Теперь будетъ ужь кровь! Отвѣчалъ Гуго; между тѣмъ какъ Коклико подавалъ опять съ улыбкой шпагу маркизу.
Кадуръ все смотрѣлъ невозмутимо.
Гуго собрался съ силами и, не ожидая ужь нападенія противника, какъ только скрестились клинки, кинулся какъ пуля и первымъ же ударомъ прокололъ насквозь руку маркиза.
Маркизъ хотѣлъ поднять на послѣдній бой повисшую безсильно руку; она упала безжизненно и пальцы выпустили шпагу.
Гуго схватилъ ее и, вложивъ самъ въ ножны, висѣвшія на поясѣ маркиза, который смотрѣлъ на него, ничего не понимая, сказалъ ему:
-- Маркизъ, носите эту шпагу на службѣ его величеству королю.
Коклико бросился къ окну и крикнулъ фигляру:
-- Эй, пріятель! прибери-ка медвѣдя, и освободи гарнизонъ!
Принцесса подошла къ Гуго, блѣдная, взволнованная, и сказала:
-- Графъ, я считаю себя счастливой, что встрѣтилась съ вами и надѣюсь еще встрѣтиться. Ваше мѣсто -- вовсе не здѣсь въ глуши, а при дворѣ... вы пойдете тамъ хорошо... Принцесса Маміани вамъ въ этомъ ручается.
Между тѣмъ, страшная борьба происходила въ душѣ маркиза. Гнѣвъ еще бушевалъ въ ней, мщеніе еще кипѣло. Побѣжденъ онъ; и у себя дома, ребенкомъ, у котораго едва пробиваются усы! Онъ то блѣднѣлъ, то краснѣлъ и бросалъ во всѣ стороны яростные взгляды. Но, съ другой стороны, не простой, обыкновенный человѣкъ и стоялъ-же передъ нимъ! Онъ самъ не зналъ -- будь онъ на его мѣстѣ, поступилъ-ли бы онъ такъ-же? А Гуго, казалось, совсѣмъ забылъ объ немъ. Вложивъ шпагу въ ножны, онъ собиралъ своихъ товарищей и строилъ ихъ, чтобъ уходить изъ замка. Наконецъ, въ этой: борьбѣ добра и зла въ душѣ маркиза добро побѣдило и онъ сказалъ, подходя къ Гуго:
-- Графъ де Монтестрюкъ, у васъ сердце дворянина, какъ и имя дворянина... Обнимемся.
-- Вотъ это благородно!... вскричала принцесса, наблюдавшая: все время за маркизомъ. Поклянитесь мнѣ оба, что искренняя дружба будетъ отнынѣ оказываться другъ съ другомъ на вѣки.
-- Ахъ! за себя клянусь вамъ! вскричалъ маркизъ съ удивленіемъ.. Эта дружба будетъ такая-же глубокая и такая-же вѣчная, какъ и мое удивленіе передъ вами, прекрасная принцесса!
Она улыбнулась, краснѣя, а Гуго и маркизъ братски обнялись. Дворецкій, прибѣжавшій наконецъ съ людьми маркиза, и не понимая еще, что случилось тутъ безъ него, поднялъ руки къ небу при видѣ этихъ неожиданныхъ объятій. Маркизъ разсмѣялся и вскричалъ:
-- Чортъ возьми! старикъ Самуилъ, еще и чего увидишь теперь! Узнай прежде всего, что этотъ молодой человѣкъ, протянувшій мнѣ руку, -- другъ мой, лучшій изъ друзей, и я требую, чтобы онъ былъ полнымъ хозяиномъ въ Сен-Сави, какъ онъ хозяинъ у себя въ Тестерѣ: лошади, экипажи, люди -- все здѣсь принадлежитъ ему!... И, клянуся чортомъ, мнѣ бы очень теперь хотѣлось, чтобъ онъ пожелалъ чего-нибудь такого, чѣмъ я особенно дорожу, чтобъ я могъ тотчасъ же отдать ему и доказать этимъ, какъ высоко я цѣню его дружбу!
Въ эту минуту взоръ его упалъ на араба, который все еще стоялъ въ сторонѣ, неподвижный и молчаливый. Вдругъ лицо маркиза измѣнилось и онъ вскричалъ:
-- А! а ты, невѣрный, измѣняешь своему господину! ну, пришла теперь и твоя очередь!... Плетей, Самуилъ, плетей!... пусть четверо схватятъ этого чернокожаго разбойника и забьютъ его до смерти!...
Самуилъ съ четырьмя слугами ужь протянулъ-было руку къ арабу, когда Гуго вмѣшался:
-- Вы сейчасъ сказали, маркизъ, что охотно пожертвуете всѣмъ, чтобъ доказать мнѣ вашу дружбу?
-- Сказалъ и еще разъ повторяю... говори... чего ты хочешь?...
Гуго показалъ пальцемъ на араба:
-- Кто этотъ человѣкъ, котораго зовутъ Кадуромъ?
-- Дикій, проклятый невольникъ, взятый у корсаровъ африканскихъ... Мнѣ подарилъ его двоюродный братъ, кавалеръ Мальтійскаго ордена.
-- Отдай его мнѣ!
-- Бери. Когда Сент-Эллисъ что-нибудь обѣщалъ, онъ всегда держитъ слово.
Гуго подошелъ къ Кадуру и, положивъ ему руку на плечо, сказалъ:
-- Ты свободенъ.
-- Сегодня меньше, чѣмъ вчера, отвѣчалъ арабъ.
И, взявъ въ свою очередь руку графа де Монтестрюкъ и положивъ ее себѣ на голову, онъ продолжалъ цвѣтистымъ языкомъ Востока:
-- Ты обвилъ мое сердце цѣпью крѣпче желѣзной... я не въ силахъ разорвать ее... Отъ Самого Бога она получила имя -- благодарности... Куда ты ни пойдешь, и я пойду, и такъ буду всегда ходить въ тѣни твоей.
-- Когда такъ, то пойдемъ же со мной! отвѣчалъ Гуго.