Беженцев уехал из России. Три года он скитался по всем закоулкам земного шара. И только, когда его средства пришли к концу и когда с родины начали писать ему, что его забывают и что критика уже издевается над ним, как над повергнутым кумиром, Беженцев вернулся в Петербург.
Пред отъездом он просил квартирную хозяйку беречь всю полученную корреспонденцию. Вернувшись, он нашел бесконечную груду писем. И, нервно перебирая их, он искал одного почерка, незнакомого ему, неизвестного, но от нее, от Ольги, письма ждал он.
И, разорвав несколько конвертов, он, наконец, нашел.
Письмо было получено только месяц тому назад, когда Беженцев был в Швейцарии и собирался в Россию.
Помечено оно было "Давос".
И были в нем такие строки:
"Я умру через месяц. Так признался мне доктор, который меня любит, хотя и называет меня типичной истеричкой. И я вам пишу, чтобы сказать настоящую правду. Я вам тогда лгала. Мать давным-давно умерла. Ребенка у меня не было. Я вас полюбила давно, задолго до встречи с вами, полюбила так, как только мы, русские, можем любить наших писателей. Когда вы пришли к нам, я чувствовала, что погибну в бездне. Я могу любить один раз. А вы... вы ищете материала в наших ломающихся от ваших поисков сердцах. И я испугалась своего будущего несчастья. А Петруша спас меня от бездны настоящей. Дал мне покой. И когда вы пришли и зажгли меня своим безумным огнем, я предпочла солгать... Предпочла сломать ваше слишком гордое и уверенное в себе сердце... Предпочла возвести на себя самое позорное обвинение... Лишь бы не броситься малодушно в ваши объятия, сила, властность и страсть которых до сих пор жгут меня...
И разве я не права? Ведь вы отвернулись от меня Помните, я хотела поцеловать вас после исповеди, а вы -- вы утомленно закрыли глаза... Ведь вы позорно убежали в тот же день от меня после моего мнимого и лживого признания. Вы побоялись подойти к человеку, который в падении своем сохранил любовь к вам, как к писателю, а потом любовь к вам, как к самому лучшему, самому обаятельному человеку в России. И вы отвернулись от проститутки, вы, чистый человек, у которого было, конечно, не меньше похождений с женщинами, чем у любой проститутки с мужчинами.
Но я на вас не сержусь. Я благословляю вас.
И, уходя отсюда, я прошу вас: берегите свою чуткость.
И в своих произведениях будьте правдивы и не собирайте вашего меда только с цветов любви. Жизнь и чище, и выше, и содержательнее.
Подробнее все найдете в моем дневнике. Я его писала для вас. Дневник у мужа. Я пишу ему сегодня, чтобы он после моей смерти передал этот дневник тебе, мой единственный, любимый, мой первый и последний...
Здесь одна юная девочка как-то на днях наивно декламировала:
О, glaube mir, ich liebe dich,
Du bist mein Ein und Alles!
И ты -- мой "единственный и все".
Я умираю, целуя тебя тихо и нежно. Так делают все героини твоих романов. ОЛЬГА".