Полная несостоятельность идеальной молодежи г-жи Гиппиус, вопреки очевидным намерениям автора, доказывается, в сущности, всем ходом пьесы. Содержание ее в высокой степени несложно.
У инженера Вожжина была когда-то жена. Она ушла от него и живет теперь с другим. От первого брака родилась дочь Финочка, теперь уже почти взрослая. Дочь приезжает к отцу и пытается что-то сделать, не то для примирения разошедшихся давно родителей, не то для облегчения своего довольно-таки неприятного существования. Но у Вожжина есть уже своя давняя "привязанность", и это обстоятельство столь угнетающе действует на Финочку, что она готова застрелиться. Тогда к ней приходит на помощь вся молодежь, группирующаяся в кружке "Зеленое кольцо", и создает ей определенный выход.
В пьесе нет действия, есть разговоры; нет нарастания коллизии, которое делает драматическое произведение художественным, сценично-жизненным, и приемлемым для зрителя; нет самой коллизии, потому что в пьесе нет борьбы ни страстей, ни интересов. В драматическом отношении она поэтому весьма слаба, -- совсем зеленая пьеса. Но в литературном она трактует столь ценную тему, что, помимо искусственного шума, об этой теме приходится серьезно говорить, потому что г-жа Гиппиус своим произведением слишком грубо затрагивает важный нерв общественного организма, именно молодежь, затрагивает и дискредитирует ее беспощадно.
Приходится защищать от "любви" г-жи Гиппиус эту молодежь, как приходится защищать эту молодежь и от "вражды".
Духовная и моральная ценность новой, положительной молодежи, будто бы теперь идущей на смену не только отцам, но и старшим братьям, естественно, должна учитываться по ее поступкам.
Какие же поступки совершает молодежь, кроме тех праздных разговоров, которые мы уже отметили выше?
Молодежь собирается в кружок "Зеленого кольца" под сильным влиянием журналиста, дяди Мики, человека, "потерявшего вкус к жизни". В журналисте этом нет ничего журналистского, и если этот сухарь так же пишет, как говорит, ходит и действует, то его читателям частенько приходится тошно. Дети его называют "кожаным", потому что он для них книга-справочник по всем вопросам -- да притом в кожаном переплете. Дядя Мика -- просто до последней степени неподвижен разумом своим и тускл действиями своими.
Дети его любят. Из милосердия? Может быть. Но ведь дети милосердны к отцам и братьям, с которыми они борются, -- а дядя Мика уже посеребрен сединой и устал от жизни, развалившейся у него от какой-то неудачной любовной авантюры. Тем не менее дети с ним не борются и считают его своим, что девицы-подростки неоднократно и немилосердно подтверждают звучными и вкусными поцелуями, каковые потерявший вкус к жизни дядя Мика приемлет, не только не препятствуя, но, по-видимому, с превеликим удовольствием и аппетитом.
В кружок молодежи "Зеленого кольца" залетает несчастная ласточка -- Финочка, рано обломавшая свои крылышки на семейном "счастье" своих родителей- Скромная провинциалочка, она в первое же заседание кружка, на которое попадает, говорит открыто о своих страданиях. Ей обещают помощь и поддержку.
В чем горе-злосчастье Финочки? Она чего-то жаждала, сама, впрочем, не отдавая себе отчета, чего именно. Приехала эта скромная девочка пожаловаться папе на свою долю в новой семье мамы, мечтала о чем-то вроде примирения и, в конце концов, почувствовала крах душевный, узнав, что у отца есть "привязанность". Молодежь видит и знает ее страдания и обсуждает средства для облегчения тяжелого надрыва Финочки.
Что сказала бы страдающему товарищу настоящая, живая молодость, имеющая волю к борьбе, к новой, свободной и независимой жизни? Такая молодежь, принимая к сердцу муку юной души, ответила бы, вероятно:
"Иди к нам, милая девочка. Рано ты обожглась о жизнь. Хрупки твои силы. Одинока ты. Но мы около тебя. Приди в нашу среду. Будем учиться и бороться вместе, готовясь к великой жизненной борьбе. Посмотри, мы -- молоды, здоровы, сильны своими дерзаниями. Мы ощущаем новую жизнь и ее радости, воспринимаем ее солнце и его теплоту. Перед нами -- радуга прекрасных возможностей, в сравнении с которыми мелкие семейные дрязги, измены, папашины увлечения и мамашины истерики, -- ровно ничего не стоят. Будем же учиться и пойдем вместе светлыми путями, ибо мы верим в себя и в свои идеалы".
Молодежь г-жи Гиппиус чувствует по-иному, недаром для нее тупой дядя Мика -- путеводитель. И, вероятно, тупостью своею дядя Мика заразил и молодежь, потому что она вспомнила в недобрый час, что в шестидесятых годах девушки, рвавшиеся к свободе и знанию, принуждены были выходить фиктивно замуж, чтобы воспользоваться относительной свободой положения замужней женщины.
Глупо придумали дети. В шестидесятых годах фиктивный брак был выходом из деспотической семьи, накладывавшей свои цепи на свободные порывания молодых девушек. Фиктивный брак спасал их от теремов и ига предрассудков. Фиктивный брак совершался во имя больших и высоких идеалов новой русской жизни, после краха крепостничества засиявших в сознании и встретивших лютую вражду пропитанного стариной общества.
В данном случае нет совершенно никакой аналогии. У Финочки -- умный и славный отец, который ни в какие терема ее не запирал и не запрет, а, наоборот, сам содействует освобождению дочери от мещанского плена у матери. И, тем не менее, дети решили, что единственным выходом для Финочки явится фиктивный ее брак с... дядей Микой.
Нужно заметить, что тот самый Сережа, который грозил "бросить все устройство себе под ноги, чтобы было от чего оттолкнуться, если прыгать", -- перед этим решением, очевидно отталкиваясь от "устройства", прыгнул прямо в объятия прехорошенькой Руси, с неуклонным намерением этот прыжок запечатлеть впоследствии самым законным браком. Известно, что влюбленные любят видеть вокруг себя влюбленных же и, женясь и выходя замуж, содействовать устройству таковых же браков и среди близких себе. Не потому ли и Сережа набрел на нелепую мысль о браке Финочки и дяди Мики, что сам уже испробовал, не без приятности, состояние, в каковом обычно пребывают женихи?
Но это состояние не особенно предрасполагает к напряженной работе мысли, потому-то Сережа так усердно рекомендует дяде Мике жениться на Финочке. Какими аргументами убедили Финочку выйти замуж за старого Мику, -- зрителям остается неизвестным. Но дядю Мику дети убеждают согласиться на их план самыми потешными доводами, от чего четвертый акт пьесы обращается в сплошной фарс. Дядя Мика растерян, но, по-видимому, к нему возвращается утерянный было вкус к жизни при виде цветущей Финочки, и он соглашается. Но, как мужчина ограниченный, он серьезное решение глупых детей, -- по образцу шестидесятых годов, -- тотчас же дешифрирует по-своему и не без улыбки торжества вопрошает: "А что, если я серьезно в вас влюблюсь?" Даже тугоумный дядя Мика смекнул, что шестидесятые годы -- шестидесятыми, но розы в шестнадцать лет могут заставить забыть былые любовные тернии.
Итак, выводы. Современная молодежь душевный надрыв разрешает при помощи брака. "Зеленое кольцо", в котором закаляется будто бы душа современной идеальной и идеалистической молодежи, обращается в брачное бюро. Молодежь, мечтающая о новой жизни и утверждении правды, искусственно и по глупости своей создает нелепый брак подростка с нудным и скучным недоумком, видя в этом акте братскую помощь "коллектива" заблудшейся душе. Этот выход, за которым жизнь так часто приуготовляет цепь трагедий, не свидетельствует ли о низком моральном и духовном чутье молодежи г-жи Гиппиус? Молодежь проповедует милосердие, но к Финочке она жестокосердна, потому что толкает ее на любовь без любви, на преждевременное увяданье в том же семейном чаду, в каком молодежь, по ее словам, и сама задыхается. По отношению к дяде Мике это весьма милосердно, но его старческие радости покупаются такой ценой, о какой чуткая молодежь должна хотя бы инстинктивно иметь надлежащее представление. Не говорим уже о том, что об обучении и подготовке к жизни молодежь и совсем забыла, или она предполагала, что Финочка, выйдя замуж, будет бегать в гимназию с книжками под мышкой? Над этими брачущими и брачущимися гимназистами и гимназистками невольно встает изъявленная сатанински-похотливой улыбкой тень самого В. В. Розанова, который при слове брак приходит всегда в неописуемое волнение, а об обязательных браках гимназистов и гимназисток с принудительным проживанием в храмах [Имеется в виду запись В. В. Розанова в первом коробе "Опавших листьев" (1913) не о принудительном, а о возможном проживании новобрачных после венчания в церкви.] писал пламенные строки (см. "Уединенное"). Так далекими кругами расходится по морю мысли брошенная блудливой рукой идея. Почем знать, к каким берегам прибьет ее капризная волна? А такому талантливому автору, как З. Гиппиус, совсем нетрудно было бы отгородиться от сомнительных экспериментов над молодыми душами в нехорошем стиле другого стана.