Костя встретил, однако, знакомого помощника режиссера из Русского театра.

-- Костя, милый, а я вас ищу...

Костя был польщен, и его красивые глаза замерцали еще красивее и теплее.

-- Понимаете, у нас спектакль утренний образуется в первый раз в этом сезоне. Ну, идет водевиль. Там есть молодая роль для вас. Сыграйте ее, голубчик. С вами играть будет Вольская.

Костя вспыхнул. Уже второй год он посещает театр, несмотря на все запрещения начальства. Но никто и никогда не волновал его сердца так, как Вольская. Маленькая, полненькая, изящная, веселая и кокетливая, она была идеалом для Кости. Но Костя, почти со всеми знакомый за кулисами, никак не мог познакомиться с этой сиреной, его пленившей. Не было случая.

Костя от счастья не мог говорить. Молча, он потащил режиссера в переулок в грязненький ресторанчик, угостил его ужином и вином и до двух часов говорил с ним все на ту же светлую и красивую для него тему -- о водевиле и о Вольской...

Когда они вышли из ресторана, было уже пусто на Дерибасовской. Только на углу Екатерининской стояла толпа и смеялась. Там торговали красивые цветочницы. Молодые, лукавые, умевшие дорого продать и живые цветы, и живые цветы поцелуев, и живые цветы своего тела.

Костя у них успеха не имел -- было мало денег -- и всегда с ревностью следил он за тем, как у них кипела ночью жизнь, у этих корзин полных душистых цветов...

И теперь смелый от вина и от того счастья, которое начало только что ему улыбаться, он быстро увлек своего товарища и повел его к прекрасным цветочницам.

Здесь его ожидали знакомые. Тот господин, -- ему неизвестный. И правитель канцелярии генерал- губернатора.

-- А, Костя!..

Господин густо поцеловал его и тотчас украсил его грудь цветами.

Было весело и шумно. Компания возвращалась из гостиницы в большом "градусе" и дурачились с цветочницами. Те бойко отвечали, ясно, намеками, полунамеками, но зажигали своими распутными глазами, многообещающими и жадными.

Костя стоял и млел от восторга.

-- Не хотите ли, -- сказал "господин", обращаясь к цветочницам, -- купить у меня, но только до утра, вот моего сына. Сколько дадите?

Цветочницы бесцеремонно начали рассматривать юношу.

-- Нет усов у него, -- сказала молоденькая Паша, самая смелая и имевшая поэтому наибольший успех. -- Целоваться не вкусно.

-- Только и хорошего, что губы, -- смеялась Липа. -- Да не в губах дело. Не в том счастье...

Старшая Дарья, отличавшаяся уменьем красиво составлять букеты, -- строго сказала:

-- Мы продаем, но не продаемся, а потому и не покупаем...

Костя стоял, как на углях. Весь он горел от стыда, от боли, от зависти и от ревности. Так хотелось ему подойти поближе к всегда соблазнявшим его цветочницам и сказать им, как он умеет любить, несмотря на свою молодость...

Компания смеялась.

Милый, "господин", от которого опять приятно пахло вином и сигарами, -- взял его под руку и прошептал:

-- Не имеете вы здесь успеха, красавец мой милый... Я вас люблю больше, чем все эти женщины... Хотите, пойдемте ко мне...

Голос звучал тихо и подавлено, точно "господин" делал усилия над собой.

Костя просто ответил:

-- Хорошо.

И быстро распростившись, Костя пошел под руку с господином.

Их проводил веселый и дружный хохот. Кто-то зааплодировал. Кто-то крикнул:

-- Купите флер д'оранжу...