В. Г. Короленко началъ свою дѣятельность съ изящной литературы. И за нѣсколько лѣтъ былъ сразу же признанъ выдающимся художникомъ. Именно художникомъ, творцомъ и созидателемъ прекраснаго вымысла, даримаго землѣ съ высотъ вдохновенія. Въ томъ, что Короленко -- истинный художникъ, никто въ литературѣ не сомнѣвался. Въ этомъ отношеніи признанія единогласны, и у Короленко -- "очень хорошая пресса". Объ этомъ говорятъ всѣ критики, писавшіе о Короленко, критики и нашего прогрессивнаго стана, и праваго стана (Ю. Николаевъ,-- псевдонимъ Говорухи-Отрока,-- Головинъ, Энгельгардтъ). За границей имя Короленко также весьма полулярно. Его произведенія переведены почти на всѣ европейскіе языки. Его "Слѣпой Музыкантъ" вызвалъ въ итальянской литературѣ самую восторжевіную оцѣнку, приводимую, между прочимъ, Ф. Д. Батюшковымъ въ его "Критическихъ очеркахъ и замѣткахъ". И цензъ В. Г. Короленко, какъ художника крупной величины, относимаго обыкновенно въ одну линію съ Гаршинымъ и Чеховымъ, можно считать установившимся.
У В. Г. Короленко такое прочное имя, что всякое разномысліе съ установившимся о немъ, какъ о художникѣ, мнѣніи, не страшно для него. Вѣдь онъ уже имѣетъ за собой окристаллизовавшугося славу, и ничто не въ состояніи сбить Короленко съ постамента, на которомъ стоитъ эта громадная культурная величина Россіи.
У Короленко -- такое громадное, созданное имъ богатство, что если бы даже критика нѣсколько видоизмѣнила относительную цѣнность той или иной доли этого богатства, то ничто, въ сущности, не измѣнилось бы. Короленко остается прежней и окончательно признанной силой.
А между тѣмъ чрезвычайно любопытно произвести нѣкоторый пересмотръ взглядовъ на писателя, который работаетъ уже тридцать пять лѣтъ въ литературѣ и общественности, и который самъ по себѣ уже является любопытнѣйшимъ объектомъ для историко-литературныхъ изслѣдованій.