Все то, что отнесено нашей критикой къ области художественныхъ созданій Короленко, легко и просто можно раздѣлить на чисто географическія труппы. Два разсказа написаны на сюжеты изъ студенческой поры. Далѣе идетъ серія сибирскихъ разсказовъ. Затѣмъ серія разсказовъ изъ дѣтства. Затѣмъ серія нижегородскихъ разсказовъ. И небольшая группа разсказовъ, такъ сказать, дунайскихъ, вынесенныхъ В. Г. Короленко изъ своихъ путешествій въ Румынію. И, наконецъ, два разсказа изъ путешествія въ Англію и въ Америку (въ Чикаго, на выставку).
Мы не приводимъ наименованій этихъ разсказовъ, потому что авторская географія каждаго устанавливается самимъ же авторомъ. Гдѣ онъ жилъ, тамъ и писалъ. И писалъ то, что видѣлъ. Безъ того, чтобы видѣть, онъ писать не могъ. Пока жизнь не давала ему достаточнаго матеріала, онъ не владѣлъ карандашомъ. А карандашъ рисовалъ только то, что онъ видѣлъ. И это не только въ переносномъ значеніи, но и въ буквальномъ.
С. Д. Протопоповъ передаетъ (ib) слова самого Короленко:
-- Когда я что-либо описываю, я ясно вижу всю картину. Однажды, работая надъ очерками Сибири, я вдругъ увидѣлъ на бумагѣ, вмѣсто строчекъ, рисунокъ описываемаго пейзажа въ краскахъ, какъ въ камеръ-обскурѣ {Въ (цитированной статьѣ С. Д. Протопопова эти слова переданы не въ точной редакціи. Мы приводимъ эту характерную фразу В. Г. Короленко въ имъ исправленной формѣ.}.
И, конечно, при такой блестящей памяти, Короленко воспроизводилъ природу съ фотографичностью, близкой къ дѣйствительности, на сколько эту близость сохранила ему память.
Всѣ художественные разсказы созданы Короленко на основаніи жизненныхъ данныхъ. Короленко говоритъ объ этомъ вполнѣ опредѣленно. Онъ даже сохраняетъ въ художественныхъ разсказахъ фамиліи и имена дѣйствительныхъ лицъ, имъ списанныхъ съ жизни. Впрочемъ, иногда дѣйствительныя лица, фигурирующія у него въ воспоминаніяхъ выходятъ гораздо ярче, сильнѣе и значительнѣе, чѣмъ въ художественныхъ разсказахъ. Достаточно указать на папа Уляницкаго въ "Парадоксѣ" и въ "Исторіи моего современника". Это тоже характеризуетъ процессъ его описаній, какъ реальный.
И если строго прослѣдить, то можно легко уловить именно воспроизводительный фотографическій, а не творческій процессъ работы писателя. Онъ описываетъ превосходно. У него вѣрный и зоркій глазъ. Острый и внимательный. Чуткій слухъ и тонкій воспринимающій умъ. Всѣ эти орудія отлагаютъ въ мозгу яркія воспоминанія. А даръ слова переводитъ рисунокъ памяти на бумагу.