Миссисъ Уинстонъ вызвала не только восхищеніе своего круга, но и высокое одобреніе герцога за свое умѣніе руководить Джуліей въ этотъ періодъ времени. Вступленіе Джуліи въ свѣтскій крутъ совершилось при не совсѣмъ обычныхъ условіяхъ. Она была замужемъ, но мужа при ней не было, поэтому она не могла посѣщать ни баловъ, ни парадныхъ обѣдовъ, такъ какъ это было бы нарушеніемъ свѣтскихъ приличій, и эту проблему миссисъ Уинстонъ разрѣшила очень удачно. Она устраивала у себя маленькіе вечера и маленькіе обѣды, на которыхъ бывало самое изысканное общество. Тутъ были люди, порвавшіе съ узкой мѣщанской моралью, но блестящіе и остроумные представители высшаго круга. Она поощряла ухаживаніе Нигеля и еще двухъ молодыхъ людей за Джуліей и постаралась просвѣтить ее, давая ей читать романы и вывозя ее въ театръ на такія пьесы, которыя должны были, по ея мнѣнію, раскрыть ей глаза на многіе факты жизни. Но хотя кое-что изъ реальностей жизни уже начало проникать въ сознаніе Джуліи, тѣмъ не менѣе она была слишкомъ ошеломлена всѣмъ, что она видѣла и слышала, поэтому не понимала и сотой доли изъ всего, что говорилось и дѣлалось возлѣ нея. Посѣщеніе магазиновъ, примѣриваніе платьевъ, завтраки, обѣды, театръ и непрекращающіеся разговоры о политикѣ, о свѣтскихъ скандалахъ и т. п.-- все это удерживало ея умъ въ состояніи постояннаго поверхностнаго возбужденія, не затрагивая глубины души. Она не отдѣляла въ своихъ мысляхъ Нигеля отъ Бриджитъ и Ишбель и любила одинаково всѣхъ троихъ, словно не замѣчая пламенныхъ взглядовъ Нигеля. Если порой она и думала о Френсѣ, то всегда испытывала при этомъ чувство благодарности къ нему, какъ къ виновнику того блестящаго положенія, въ которомъ она очутилась. Однако, когда, въ виду ея представленія королевѣ, ее начали обучать придворнымъ реверансамъ, и она должна была дѣлать ежедневно репетицію поклона передъ цѣлымъ рядомъ куколъ, должна была корректно улыбаться и учиться держать себя съ соотвѣтствующимъ достоинствомъ, умѣть ловко перекидывать на руку шлейфъ придворнаго платья и присѣдая пятиться назадъ,-- то у нея начинала болѣть спина, и она уже готова была пожалѣть о томъ, что она не въ Невисѣ! Конечно, представленіе ко двору жены Гарольда Френса могло состояться только благодаря тому уваженію, которымъ пользовался герцогъ. Королева питала къ нему личное расположеніе и считала его образцомъ всѣхъ добродѣтелей въ "нашъ распущенный вѣкъ". Кромѣ того, она благосклонно вспоминала и миссисъ Иддисъ, которая въ молодости бывала при дворѣ. Поэтому на ходатайство герцога послѣдовало съ ея стороны милостивое соизволеніе, и его сестра, леди Арабелла Торренсъ, избрана была для представленія королевѣ юной супруги Гарольда Френса. Въ одно пасмурное майское утро Джулію подняли въ шесть часовъ, и она должна была предоставить свою голову въ распоряженіе парикмахера. Послѣ часовой пытки, ей позволено было заснуть, сидя въ креслѣ, причемъ ея голова, украшенная перьями, была тщательна завернула тюлемъ, чтобы не растрепалась прическа. Отдыхъ продолжался недолго. Въ девять часовъ явились мастерицы изъ магазина, чтобы прикрѣпить къ ея платью придворный шлейфъ, сразу заполнившій всю комнату. Чашка крѣпкаго чернаго кофе нѣсколько оживила Джулію, и когда, наконецъ, все было готово, то она даже улыбнулась своему отраженію въ огромномъ зеркалѣ, не узнавая себя въ великолѣпномъ платьѣ изъ бѣлой тяжелой парчи и фамильныхъ жемчугахъ, которые ей позволено было надѣть ради этого торжественнаго случая. Леди Арабелла, пріѣхавшая за Джуліей въ своей каретѣ, вначалѣ внушала ей страхъ. Эта старуха хотя и не оправдывала поведенія Френса, но все же дала понять Джуліи, что быть избранной наслѣдникомъ герцогскаго титула большая для нея честь.
Но Джуліи пришлось вынести еще одну предварительную пытку, о которой ей раньше никто ничего не говорилъ. День, назначенный для ея представленія ко двору, былъ послѣднимъ днемъ пріема королевы, и очень многіе изъ знатнаго общества откладывали обыкновенно до этого дня свое обычное появленіе при дворѣ. Многіе это дѣлали, потому что полагали, что послѣдній пріемъ будетъ самымъ блестящимъ, другіе считали скукой всю эту церемонію и, тяготясь ею, откладывали ее до послѣдней возможности, а нѣкоторые попадали въ списокъ, даже помимо своего желанія. Такъ или иначе, но процессія каретъ, медленно двигающихся ко дворцу, въ этотъ день, всегда была необыкновенно велика и растягивалась точно хвостъ кометы. Временами происходила задержка въ движеніи, и кареты останавливались. Тогда-то и наступало зрѣлище для народа, собиравшагося толпами по дорогѣ и глазѣющаго на сидящихъ въ экипажахъ дамъ въ придворныхъ костюмахъ, громко высказывая при этомъ свои замѣчанія и комментаріи. Джулія съ удивленіемъ взглянула на леди Арабеллу, которая сидѣла неподвижно, словно статуя, повернувъ къ толпѣ свой высокомѣрный профиль, и ни одинъ мускулъ въ ея лицѣ не дрогнулъ, когда изъ толпы посыпались разныя замѣчанія на ея счетъ. Когда же Джулія съ притворной робостью спросила ее, неужели выполненіе аристократическихъ функцій всегда производитъ такой эффектъ, какъ будто по улицѣ движется странствующій циркъ, то леди Арабелла отвѣтила: -- Всегда! И это хорошо для насъ. Низшіе классы любятъ видѣть насъ въ парадѣ, и чѣмъ чаще мы предоставляемъ имъ подобныя зрѣлища, тѣмъ дольше они будутъ сохранять лойяльныя чувства къ намъ. Вдобавокъ, мы, такимъ путемъ, приходимъ въ тѣсное соприкосновеніе съ народомъ и показываемъ ему, что и мы такіе же люди, не похожіе на тѣ нелѣпыя существа, какими насъ изображаютъ въ книгахъ, которыя народъ читаетъ. Я всегда стараюсь видѣть въ этомъ символъ и надѣюсь, что вы такъ же будете смотрѣть на это, убѣдившись, что низшіе классы втайнѣ гордятся нами и любятъ, чтобъ мы играли свою роль. Сидите же неподвижно и показывайте имъ свой профиль.
-- Что пользы въ профилѣ, когда нѣтъ опоры въ позвоночникѣ! Я такъ страшно устала!-- проговорила Джулія.
-- Вы должны стать выше физической усталости,-- наставительно произнесла леди Арабелла.-- Люди нашего класса могутъ выражать свою усталость только въ спальнѣ. Когда вамъ захочется пожаловаться на усталость, то вы подумайте о бѣдныхъ королевскихъ принцессахъ, которыя вынуждены стоять часами!.. И не перебирайте жемчугъ пальцами! Вы должны имѣть такой видъ, какъ будто вы родились съ этими жемчугами на шеѣ.
Эти слова подѣйствовали ободряющимъ образомъ на Джулію, потому что пробудили въ ней ея природную насмѣшливость. Она послушно приняла позу, указанную ей леди Арабеллой, выпрямилась и показала свой профиль толпѣ, въ то же время украдкой разсматривая тѣ низшіе классы Лондона, о которыхъ она уже такъ много слышала, но не видѣла ни разу до сегодняшняго дня. Правда, они были некрасивы. Повидимому, красота была прерогативой аристократіи въ Англіи, не потому ли, что она лучше питалась? Во всякомъ случаѣ эта толпа показалась Джуліи хуже одѣтой, чѣмъ негры въ Невисѣ: платья, украшенія на женщинахъ и въ особенности шляпы имѣли гораздо болѣе жалкій видъ. И Джулія, воспитанная въ самыхъ твердыхъ аристократическихъ принципахъ, видѣла въ этой удивленно глазѣющей толпѣ прочный и солидный фундаментъ, на которомъ покоилась историческая монархія. Наконецъ, карета въѣхала въ ворота Букингэмскаго дворца. Джуліи пришлось стоять еще цѣлый часъ въ залѣ, наполненной ожидающими дамами. Тутъ были старыя и молодыя, толстыя и худыя, замужнія женщины въ брилліантовыхъ діадемахъ и молоденькія дѣвушки, вполголоса выражавшія желаніе, чтобъ поскорѣе все кончилось. У Джуліи зарябило въ глазахъ, и когда пришелъ ея чередъ, то она уже ничего не чувствовала и не соображала отъ страшной усталости. Все тѣло у нея ныло, и она едва стояла на ногахъ. Голосъ леди Арабеллы, повторявшей ей наставленія, заставилъ ее встрепенуться. Потомъ она лишь смутно припоминала, что дѣлала глубокіе реверансы передъ цѣлымъ рядомъ ослѣпительно сверкающихъ коронъ, но лица подъ этими коронами совершенно исчезли изъ ея памяти. Она перебросила на руку шлейфъ и не безъ граціи пятилась назадъ, къ выходу, но вся эта церемонія отнюдь не вызвала у нея того радостнаго трепета, который считается обязательнымъ для всякаго лойяльнаго подданнаго, когда онъ находится въ присутствіи своего государя.
-- Не дурно,-- похвалила ее леди Арабелла, когда онѣ наконецъ сѣли въ карету. Джулія зѣвала. Когда же она пріѣхала домой, то объявила, что сейчасъ же ляжетъ въ постель и не встанетъ раньше какъ черезъ сутки.
На слѣдующій день въ домѣ Ишбель состоялась конференція, въ которой участвовали трое: она, Нигель Гербертъ и Бриджитъ. Нигель въ волненіи расхаживалъ по комнатѣ. Онъ похудѣлъ и поблѣднѣлъ, и глаза его горѣли мрачнымъ огнемъ.
-- Не будьте же осломъ!-- говорила ему Бриджитъ.-- Вѣдь вы поступаете точно актеръ изъ мелодрамы.
-- Что-нибудь надо сдѣлать!-- воскликнулъ онъ.-- Говорю вамъ, что эскадра уже показалась у Азорскихъ острововъ.
-- Ну, что же вы намѣрены дѣлать? Вѣдь она не влюблена въ васъ, ни чуточки!..
-- Развѣ у меня была возможность внушить ей любовь? Я никогда не видѣлъ ее наединѣ, не разговаривалъ съ нею! Вы обѣщали помочь мнѣ...
-- Но миссисъ Уинстонъ не отпускала бѣдняжку ни на минуту. Она черезчуръ была ретива и не давала Джуліи времени подумать о чемъ-либо. Джулія спала на представленіяхъ и знаетъ теперь не больше, чѣмъ тогда, когда пріѣхала сюда.
-- Ахъ, еслибъ я могъ быть ея учителемъ!-- вскричалъ Нигель, и глаза его загорѣлись.
-- Слушайте. Разсудимъ это. Что вы имѣете въ виду? Любовную связь? Похищеніе? Я не сочувствую ни тому, ни другому. Я бы желала спасти этого невиннаго ребенка, но лекарство такъ же плохо, какъ и болѣзнь.
-- Я готовъ бѣжать съ нею завтра же, еслибъ она только захотѣла!-- сказалъ Нигель.
-- И навлечь безчестіе на знатную семью!-- мягко замѣтила Ишбель.
-- Къ чорту знатную семью!-- воскликнула Бриджитъ, въ которой въ эту минуту заговорила кровь ея матери, дочери ливерпульскаго кораблевладѣльца.-- Герцогъ -- старый сухарь, а леди Арабелла и ея сестрица -- надтреснувшіе, старые верстовые столбы! Я думаю не о нихъ, а о Джуліи. Ахъ, это мужское самомнѣніе! Что же вы дадите ей взамѣнъ всего этого позора, который на нее обрушится?
-- Любовь!-- отвѣчалъ съ жаромъ Нигель.-- Говорю вамъ, что любовь можетъ вознаградить за все, если она сильна!
-- Да,-- согласилась Бриджитъ,-- если она существуетъ!-- (Бриджитъ уже начала выздоравливать отъ своего увлеченія безмозглымъ красавцемъ, поэтому и не была склонна къ романтизму).-- Но вѣдь она не любить васъ,-- это во-первыхъ, а во-вторыхъ -- ни одна женщина не можетъ жить только любовью, такъ же какъ и мужчина. Ей нужны дѣти, какое-нибудь положеніе, общество другихъ женщинъ. Это одна изъ главныхъ потребностей женщины, по ни одинъ мужчина не понимаетъ этого!
-- Но любовь, въ самомъ дѣлѣ, должно быть, чудная вещь!-- замѣтила задумчиво Ишбель, никогда не испытавшая этого чувства.
-- Нѣтъ такого мужчины на свѣтѣ, который могъ бы вознаградить женщину за потерю всего другого,-- рѣшительно заявила Бриджитъ.-- То-есть, я имѣю въ виду съ мозгами, а у Джуліи есть мозги. Она сама этого не знаетъ, потому что вообще она ничего не знаетъ. Но когда-нибудь...
-- О, еслибъ я могъ быть ея наставникомъ!.. А почему же нѣтъ? Почему?
-- Перейдемъ къ дѣлу. Я отказываюсь помогать вамъ, если вы хотите увезти ее или влюбить въ себя. Я думаю, что вы должны подождать, пока Френсъ сопьется до смерти или же въ парламентѣ пройдутъ раціональные законы о разводѣ. Забудьте о себѣ и думайте только о ней.
-- Хорошо. Спасите же ее сначала, это главное. Я никогда не откажусь отъ нея, но я готовъ позабыть о себѣ на нѣкоторое время, если буду въ состояніи...
-- Я думаю предложить ей пріютъ у себя въ домѣ, когда ей это понадобится,-- сказала Ишбель.-- Миссисъ Уинстонъ, разумѣется, не пуститъ ее къ себѣ, а Джулія навѣрное броситъ Френса.
-- Она не должна идти къ нему, ни въ какомъ случаѣ!-- вскричалъ Нигель и яростно забѣгалъ по комнатѣ.
-- Можетъ быть онъ не такъ ужъ плохъ, какъ о немъ говорятъ,-- замѣтила снисходительная Ишбель.
-- О, вы не знаете, не знаете!
-- А я знаю!-- возразила съ удареніемъ Бриджитъ.-- Онъ дрянной, порочный, безсердечный человѣкъ, грубая чувственная натура, запойный пьяница, отвратительный развратникъ, котораго могли переносить только женщины самаго низкаго сорта. Но онъ ими пресытился и вотъ...
-- Мы должны ей разсказать все!-- вскричалъ Ишбель:-- Пусть она пойметъ!
-- Вы не можете заставить ребенка понять такія вещи, возразила Бриджитъ.-- И притомъ, когда дойдетъ до этого, то вы не въ состояніи будете ничего объяснить ей. Можно теоретически разсуждать объ этомъ, но лично я не видѣла никого, у кого бы хватило духу просвѣтить такую невинную дѣвушку. Въ нашемъ классѣ дѣвочки пріобрѣтаютъ познанія по мѣрѣ того, какъ выростаютъ, и инстинктъ помогаетъ имъ усвоивать ихъ. Развѣ намъ говорили что-нибудь?.. Ну такъ вотъ, что я предлагаю: мы скажемъ ей, что Френсъ пьяница, и что онъ становится опаснымъ, когда напьется, что онъ точно бѣшеный, тогда и можетъ убить ее. Она смѣла, но существуетъ спеціальный женскій страхъ, который всегда можно вызвать у нея. А также отвращеніе. Мы нарисуемъ ей ужасающую картину того, когда онъ напивается...
-- Вы правы!-- вскричалъ Нигель.-- Ни одна порядочная дѣвушка не захочетъ жить съ пошлымъ пьяницей, если она не питаетъ къ нему любви, а она вѣдь не любитъ его. Если миссисъ Уинстонъ не возьметъ ее, то которая-нибудь изъ васъ дастъ ей у себя пріютъ.
-- Если она согласится! Но можетъ быть она захочетъ вернуться къ своей матери. У нея вѣдь нѣтъ ни гроша своего, и, вѣроятно, она не слыхивала о такихъ женщинахъ, которыя сами содержатъ себя... Но представимъ себѣ даже, что Френсъ, возмущенный ея поведеніемъ, захочетъ самъ отъ нея отдѣлаться. Гдѣ же поводъ къ разводу? Мы вертимся въ заколдованномъ кругу...
-- Но у меня есть выходъ!-- воскликнулъ Нигель, со страстной убѣжденностью влюбленнаго.-- Только дайте мнѣ возможность добиться ея любви. Тогда я увезу ее въ Америку и тамъ добьюсь развода. Слава Богу, у меня есть собственныя небольшія средства, и я могу заработать еще. Мы подождемъ въ Америкѣ, пока уляжется буря.
-- Американскій разводъ въ Англіи не дѣйствителенъ.
-- Тогда я тамъ останусь навсегда. Но только обѣщайте мнѣ, обѣщайте!
Договоръ былъ заключенъ, и Нигель расцѣловалъ ихъ обѣихъ. Но судьба разсуждала иначе. На слѣдующій же день въ утреннихъ телеграммахъ появилось извѣстіе, что лейтенантъ Френсъ, на пути домой изъ Южной Америки, заболѣлъ тифозной горячкой и находится на крейсерѣ. Никто, кромѣ герцога, не ожидалъ, чтобы человѣкъ, съ такими привычками, какъ Френсъ, могъ выздоровѣть отъ подобной болѣзни. Но благородный герцогъ въ невинности своей души тотчасъ же велѣлъ приготовить комнаты въ своемъ городскомъ домѣ для принятія больного, созвалъ цѣлый штабъ докторовъ и сидѣлокъ и приказалъ Джуліи немедленно переѣхать къ нему, чтобы ухаживать за больнымъ мужемъ.