Джулія стояла однажды утромъ у окна и смотрѣла на падающій дождь, думая все ту же неотвязную думу: что ей дѣлать? Она всегда презирала слабыхъ женщинъ, оплакивающихъ свою судьбу и восклицающихъ, что онѣ ненавидятъ жизнь. Отчего же онѣ не устроюгъ своей жизни иначе?-- думала она. Въ своемъ юношескомъ задорѣ она не допускала мысли, что трудно измѣнить свою жизнь, и говорила, что судьба человѣка всегда находится въ его собственныхъ рукахъ. Но жизнь научила ее другому, и тогда она почувствовала свою полную безпомощность. Она, дѣйствительно, была точно въ заточеніи и не знала, чѣмъ наполнить свое время. И вопросъ: что дѣлать?-- все назойливѣе вставалъ передъ нею. Если она убѣжитъ въ Лондонъ и будетъ тамъ скрываться, работая въ какой-нибудь неизвѣстной мастерской, то все же Френсъ исполнить свою угрозу и погубитъ дѣло Ишбель, тѣмъ или инымъ способомъ. Эта мысль пугала ее. Она не хочетъ быть причиной несчастья своей подруга!..
Погруженная въ грустное раздумье, она продолжала стоять у окна, прислушиваясь къ тому, какъ дождь барабанитъ по стекламъ, и вдругъ увидала экипажъ, остановившійся въ концѣ аллеи. Какой-то человѣкъ выскочилъ изъ него и быстрыми шагами направился къ дому. Это былъ Гербертъ Нигель.
Первымъ движеніемъ Джуліи было побѣжать внизъ и броситься къ нему на шею. Но она. сдержалась и, позвонивъ слугу, спросила: дома ли ея мужъ? Узнавъ, что онъ уѣхалъ, Джулія приказала растопить каминъ въ гостиной и прежде, чѣмъ сойти туда, переодѣлась въ лучшее платье и поправила волосы. Ей хотѣлось произвести пріятное впечатлѣніе на Нигеля, съ которымъ она столько времени не видѣлась.
Нигель ждалъ ее, стоя у затопленнаго камина въ холодной, неуютной комнатѣ. Онъ подошелъ къ ней, какъ только она показалась въ дверяхъ, и крѣпко сжалъ ея руки въ своихъ рукахъ.
-- О, какъ это хорошо, что вы вернулись!-- вскричала Джулія. Но они оба были слишкомъ взволнованы, чтобы разговаривать, и долго сидѣли молча и смотрѣли другъ на друга. Нигель измѣнился гораздо больше, чѣмъ Джулія, и это сразу бросилось ей въ глаза.
-- О, эта южная Африка!-- воскликнула Джулія.-- До какой степени она измѣнила всѣхъ васъ!
-- Къ сожалѣнію -- согласился Нигель,-- т. е. только тѣхъ, кто уцѣлѣлъ изъ насъ! Не знаю, извѣстно ли вамъ, что изъ всей нашей семьи остался только я одинъ. Когда началась эта война, у меня было четыре брата и шесть кузеновъ. Теперь не осталось ни одного и никого изъ моихъ друзей. О, какая ужасная, безполезная и бездушная вещь -- война!... Но объ этомъ я еще буду говорить... въ другомъ мѣстѣ. А сюда я пріѣхалъ только для того, чтобы повидать васъ, и боюсь, что намъ помѣшаютъ...
-- Нѣтъ! Френсъ очень рѣдко завтракаетъ дома. Вы же позавтракаете со мной, конечно... знаете ли вы, что я не видѣла ни души съ ноября мѣсяца?
-- Знаю. Поэтому я и пріѣхалъ, чтобъ повидать васъ...
Онъ всталъ и подошелъ къ окну, затѣмъ, пройдясь но комнатѣ, остановился возлѣ нея, заложивъ руки въ карманы.-- Помните, я объяснялся вамъ въ любви, а вы отвергли меня...
-- Увы! Я вышла къ вамъ тогда, ночью, потому что меня занимала романтичная обстановка нашего свиданія. О, какимъ я была ребенкомъ! А съ тѣхъ поръ... Нигель, Нигель, если бъ вы только знали!.. Я и десятой доли не рѣшалась говорить никому! Я даже вспомнить не смѣю объ этомъ!..
Нигель, какъ и большинство мужчинъ, теряющихся при видѣ плачущей женщины, безпомощно бормоталъ, беря ее за руки:--Я знаю, вамъ не надо говорить мнѣ! Не плачьте. Мнѣ надо такъ много сказать вамъ... Ишбель все сообщила мнѣ, когда я вернулся на прошлой недѣлѣ. Но я теперь уже не такъ импульсивенъ, какъ былъ раньше,-- прибавилъ онъ съ виноватой улыбкой.-- Если бъ я услыхалъ объ этомъ въ первый годъ нашего знакомства, то очертя голову бросился бы спасать васъ, не думая ни о чемъ. Но того воды утекло съ тѣхъ поръ!...
-- Развѣ вы меня больше не любите?-- спросила Джулія съ живостью.
-- Я всегда любилъ васъ и думаю, что буду всегда любить. Но мы бываемъ молоды только одинъ разъ! Только въ молодости любовь бываетъ всепоглощающимъ чувствомъ. Это время для меня прошло. Я нашелъ другіе рессурсы въ жизни и въ теченіе многихъ мѣсяцевъ могъ совершенно не думать о васъ. Это сдѣлала работа, продуктивная работа. Она заставила меня выкинуть васъ изъ головы. Къ тому же, послѣ той ночи въ Босквайтсѣ, я ненавидѣлъ васъ нѣкоторое время.. И вы уже не можете быть тѣмъ очаровательнымъ ребенкомъ, какимъ вы были тогда. Если бъ я не возненавидѣлъ васъ и не уѣхалъ бы тотчасъ же, то мое сердце не выдержало бы этого удара. Потомъ, когда я снова встрѣтился съ вами и нашелъ васъ такой же прелестной, я поздравлялъ себя въ душѣ, что справился со своимъ чувствомъ. Но... на самомъ дѣлѣ я никогда не переставалъ думать о васъ. И тамъ, въ Африкѣ, когда я оставался одинъ, ночью, мысль моя тотчасъ же возвращалась къ вамъ... Но я не подозрѣвалъ ничего подобнаго. И когда мнѣ разсказали... О, это ужасно, ужасно!.. Такая жизнь!..
-- Теперь не такъ плохо. Я всегда имѣю подъ рукой пять револьверовъ... Я все же надѣюсь, что рано или поздно, онъ проявитъ себя публично. До нѣкоторой степени я умѣю управлять имъ. А смерти я не боюсь!..
-- Что за ужасъ! Сколько вамъ лѣтъ? Двадцать пять? Развѣ такъ можно жить? Надо поискать выхода. Нѣтъ сомнѣнія, что онъ скоро окончательно сойдетъ съ ума. Но когда я подумаю, что онъ можетъ понадѣлалъ до тѣхъ поръ!.. Нѣтъ, вы должны бросить его немедленно! Я возвращаюсь къ своему прежнему плану...-- Онъ горько усмѣхнулся.-- Семь лѣтъ тому назадъ, я совѣтовался объ этомъ съ Бриджитъ и Ишбель. Мы всѣ были такъ молоды тогда! И, тѣмъ не менѣе, это былъ хорошій планъ. Вы должны уѣхать въ Америку и тамъ получить разводъ... Я надѣюсь, что вы выйдете за меня замужъ. Только теперь, когда я узналъ, что вы терпите, когда я увидалъ васъ плачущей!.. Мнѣ кажется, прежде я не любилъ васъ по настоящему. Но теперь вы нужны мнѣ еще больше, чѣмъ тогда, когда я былъ молодъ, смѣлъ и безпеченъ. Я не думалъ, что такъ будетъ!.. Можете вы уѣхать завтра же?
-- Я должна подумать... Я не знаю. Все это такъ соблазнительно. Но я не увѣрена...
-- Вы хотите сказать, что не любите меня?
-- О, еслибъ я могла забыть, изгнать изъ своей памяти все,ивсе!.. Этотъ ужасъ!... Я не знаю! Я была увѣрена, что не забуду никогда. А если я не забуду, то не въ состояніи буду любить никого, ни васъ, ни другого мужчину!..
-- Не забывайте, что вамъ только 25 лѣтъ. Все изглаживается въ такіе годы. А у васъ столько энергіи, не говоря уже объ умѣ. Черезъ годъ жизни въ Соединенныхъ Штатахъ вамъ все это покажется сномъ... Поѣдете вы?
-- Я должна подумать! -- воскликнула она, сжимая голову руками.-- Свобода, новая жизнь, забвеніе,-- вотъ что предлагали ей! И счастье, счастье!.. Отчего ей не полюбить Нигеля?..
-- Я должна подумать,-- повторила она. Краска сбѣжала съ ея лица, и въ глазахъ снова появились слезы.-- Все, что вы рисуете мнѣ въ будущемъ, такъ привлекательно. Но... меня выдали замужъ въ первый разъ, не спрашляясь съ моими желаніями, и я не должна такъ слѣпо связывать себя во второй разъ. Мнѣ надо подумать!..
И она дѣйствительно продумала всю ночь. Онъ, этотъ славный молодой человѣкъ, такой великодушный, преданный, развернулъ передъ нею соблазнительную картину свободной, счастливой жизни. Но развѣ ей нуженъ мужъ, какъ бы онъ ни былъ преданъ, великодушенъ и добръ? Прошло полтора года съ тѣхъ поръ, какъ она перестала быть женой Френса, но если воспоминанія о ея супружеской жизни уже больше не преслѣдовали ее, какъ кошмаръ, тѣмъ ре менѣе онѣ еще не изгладились окончательно изъ ея памяти и продолжали оказывать вліяніе на ея отношенія къ мужчинамъ. Она не могла думать безъ содроганія о супружествѣ. Можетъ быть, если бы Нигель дѣйствовалъ болѣе энергично, подчинилъ бы ее своей волѣ, увезъ бы ее въ Америку, то въ новой средѣ, въ новой обстановкѣ, эти ужасныя воспоминанія о ея брачной жизни могли бы скоро сгладиться и перестали бы служить преградой между нею и человѣкомъ, который ее любилъ. Но онъ не сумѣлъ внушить ей страсти. Она сама искренно горевала о томъ, что не могла заставить себя видѣть въ Нигелѣ своего будущаго мужа. Лучше не дѣлать новаго опыта, который могъ бы окончиться плачевно для нихъ обоихъ! Ей ничего больше не остается, какъ терпѣть и ждать. Въ тотъ день, когда Ишбель станетъ свободной и выйдетъ замужъ за лорда Дарка, Джулія покинетъ Френса и отправится въ Лондонъ искать работы...
Въ такомъ духѣ она написала Нигелю и поставила точку на этой страницѣ своей жизни. Потянулись дни тягостные, мучительные. Джулія, однако, замѣчала, что болѣзнь Френса прогрессируетъ. Она ясно видѣла, что его не только не оставляетъ мысль о скоромъ полученіи герцогскаго титула, но въ его больномъ мозгу постоянно возникаютъ картины того великолѣпія и пышности, которыми онъ обставитъ свою жизнь. Онъ говорилъ о банкетѣ, который онъ устроитъ въ Лондонѣ, и на которомъ будутъ присутствовать всѣ царствующіе европейскіе принцы. Въ своемъ кабинетѣ онъ писалъ и переписывалъ пригласительныя письма коронованнымъ особамъ и знатнѣйшимъ лицамъ Великобританіи, и это занятіе доставляло ему особенно жгучее наслажденіе. Но все же у него еще настолько сохранилась способность разсуждать, что онъ не отсылалъ этихъ писемъ, а пряталъ ихъ въ своемъ письменномъ столѣ, и только Джуліи, интересовавшейся его душевнымъ состояніемъ, удавалось ловкими вопросами выпытать у него то, что занимало его мысли днемъ и ночью. Джулія написала объ этомъ своей теткѣ, миссисъ Уинстонъ, и просила ее пригласить на обѣдъ Френса и двухъ извѣстныхъ психіатровъ, которые могли бы опредѣлить его состояніе. Но Миссисъ Уинстонъ отказалась. Она не желала вмѣшиваться въ такое дѣло и потому предпочитала думать, что Джулія ошибается, считая своего мужа сумасшедшимъ. У него есть странности,-- это правда, можетъ быть даже больше, чѣмъ у другихъ, но и только. Мало ли на свѣтѣ людей со странностями! Притомъ же миссисъ Уинстонъ считала бы съ своей стороны въ высшей степени неблагороднымъ такой обманъ по отношенію къ человѣку, довѣрчиво принимающему ея приглашеніе. Джулія, получивъ этотъ отвѣтъ, рѣшила, что ей больше ничего не остается, какъ ждать, не разставаясь съ заряженнымъ револьверомъ въ карманѣ и постоянно помня объ опасности, которая угрожаетъ ей. И вотъ въ этотъ темный періодъ ея жизни блеснулъ лучъ надежды. Она получила извѣстіе о смерти мужа Ишбель, написавшей ей, кромѣ того, что, по истеченіи положеннаго срока траура, она обвѣнчается съ лордомъ Даркъ, который былъ раненъ въ Южной Африкѣ, долго находился между жизнью и смертью, но теперь выздоровѣлъ и живетъ въ Лондонѣ. Ишбель совѣтовала Джуліи немедленно же оставить Френса и ѣхать въ Лондонъ, гдѣ она тотчасъ же получитъ занятіе. Само собою разумѣется, что этотъ совѣтъ не пришлось повторять дважды. Джулія воспользовалась отсутствіемъ Френса и, оставивъ ему записку, что навсегда покидаетъ его домъ, съ первымъ же поѣздомъ укатила въ Лондонъ, гдѣ на станціи ее встрѣтила Бриджитъ, увѣдомленная уже о ея пріѣздѣ.
Джулія уже знала о томъ, что Бриджитъ сдѣлалась дѣятельной участницей женскаго суффражистскаго движенія, и съ большимъ интересомъ разспрашивала ее объ успѣхахъ этого движенія. Сидя въ каретѣ, быстро катившей по столь ей знакомымъ лондонскимъ улицамъ, и слушая оживленныя рѣчи подруги, Джулія думала, что ея жизнь въ Уайтъ-Лоджѣ была не болѣе, какъ страшнымъ сномъ, и теперь наступаетъ радостное пробужденіе.
-- Время мужчинъ миновало, какъ миновало время монархій и аристократій,-- говорила ей Бриджитъ.-- Занимается заря новаго дня,-- это будетъ день женщинъ и рабочаго класса. Надо приготовить ихъ къ этому, и въ этомъ заключается наша задача. Работы много, и ты должна принять въ ней участіе. Ты будешь моимъ секретаремъ. Это такое счастье для меня. Жизнь такъ интересна, вотъ ты увидишь...
Хотя Джулія не могла раздѣлять такого энтузіазма своей подруги, но все же эта новая сторона жизни заинтересовала ее. Она столкнулась съ новыми фактами и проблемами, отъ которыхъ была далека раньше. Ежедневно она разъѣзжала вмѣстѣ съ Бриджитъ по трущобамъ столицы и впервые увидала воочію ту ужасающую., безнадежную нищету, о которой знала только изъ книгъ. О Френсѣ она не имѣла никакихъ извѣстій и догадывалась, что онъ позабылъ объ ея существованіи. Тѣмъ лучше для нея. Но въ то же время она знала, что это былъ угрожающій признакъ, и что болѣзнь Френса вступила въ опасную стадію. Она чувствовала, что ей надо предупредить герцога, хотя сознавала, что это безполезно -- онъ не повѣритъ ей!
Время летѣло незамѣтно. Джулія посѣщала всевозможные митинги и рефераты и слушала горячія, воодушевленныя рѣчи ораторовъ. Она побывала и на ткацкихъ фабрикахъ, гдѣ употреблялся женскій и дѣтскій трудъ, и познакомилась съ ужасающими условіями фабричной работы, подрывающей здоровье цѣлыхъ поколѣній.
Однажды, вечеромъ, она возвращалась домой, вмѣстѣ съ Бриджитъ, послѣ собранія въ клубѣ интеллигентныхъ женщинъ въ Истъ-Эндѣ, гдѣ произносились рѣчи, и происходили горячія пренія, какъ вдругъ къ ихъ экипажу подскочилъ разносчикъ газетъ, размахивая экстреннымъ прибавленіемъ и предлагая его покупателямъ. Бриджитъ, отъ зоркаго взгляда которой ничто не могло ускользнуть, тотчасъ же схватила листокъ, содержащій, очевидно, какое-то сенсаціонное извѣстіе, напечатанное огромными буквами:
-- Господи!-- вскричала она и передала листокъ Джуліи со словами:-- Френсъ покушался сегодня на жизнь герцога!
Въ домѣ Кингеборо, куда онѣ поѣхали тотчасъ же, господствовалъ всеобщій переполохъ. Съ герцогиней сдѣлался нервный припадокъ, а потому ихъ приняла Леди Арабелла, любезно замѣтившая Джуліи, что она рада видѣть, что Джулія попрежнему считаетъ себя принадлежащей къ дому Френсовъ. Она разсказала ей, что Френсъ ворвался въ кабинетъ герцога и, грозя убить его, требовалъ, чтобы онъ отрекся отъ своего титула въ его пользу и отдалъ бы ему все свое состояніе. Лакеямъ съ трудомъ удалось обезоружить Френса, съ которымъ сдѣлался форменный припадокъ бѣшенства. Призванные врачи объявили, что его надо немедленно отправить въ пріютъ для душевнобольныхъ, такъ какъ его сумасшествіе приняло опасную форму. Леди Арабелла, разстроенная всѣмъ случившимся, упрашивала Джулію остаться съ ней, на что та охотно согласилась. Когда же герцогъ узналъ ея исторію и то, что она давно уже считала Френса сумасшедшимъ и терпѣла всѣ его безумныя выходки, потому что не находила защиты ни у кого, то онъ честно сознался ей, что ему, дѣйствительно, трудно было бы допустить, что она права. Слишкомъ непріятно сознавать, что одинъ изъ членовъ знатной семьи Френсовъ неизлечимо сумасшедшій! Однако, герцогъ такъ обрадовался своему спасенію, что выказалъ великодушіе и относительно Джуліи, объявивъ, что будетъ ежегодно выплачивать ей три четверти той суммы, которую онъ выдавалъ ея мужу.
Сдѣлавшись свободной и независимой въ матеріальномъ отношеніи, Джулія рѣшила исполнить свою завѣтную мечту и поѣхать въ Индію -- страну, которая такъ привлекала ее своею мистикой и философіей. Бриджитъ, не терявшая надежды, надѣялась заразитъ ее своимъ энтузіазмомъ, и была очень огорчена ея отъѣздомъ. Но Джулію манилъ къ себѣ востокъ. Она заинтересовалась Индіей, индусской философіей и исторіей, еще въ Уайтъ-Лоджѣ, гдѣ случайно нашла книги, касающіяся этого предмета. Потомъ, въ свободное время, въ Лондонѣ, она продолжала начатое изученіе, и желаніе увидѣть Индію все сильнѣе разгоралась въ ея душѣ.