Имѣя землю, стада и домъ, расположенный на холмѣ, съ окнами на западъ, востокъ, сѣверъ и югъ, Терпандръ, постоянно живущій въ далекомъ городѣ, вздумалъ прожить лѣтніе мѣсяцы у моря, отдохнуть отъ зимняго веселья въ тихомъ уединеніи и кстати провѣрить стараго раба Емподія, управляющаго всѣмъ имѣніемъ и не всегда аккуратнаго въ присылкѣ положенныхъ оброковъ.
Онъ не привезъ съ собой ничего, кромѣ нѣсколькихъ книгъ и запаса восковыхъ таблетокъ для писемъ къ далекимъ друзьямъ и сельскихъ элегій. Онъ велъ идиллическую и уединенную жизнь, ухаживая самъ за своимъ цвѣтникомъ, встрѣчая восходъ солнца уже на прогулкѣ, не чуждаясь однако своихъ сосѣдей, часто приходившихъ къ нему за совѣтами или даже просто изъ наивнаго любопытства, задавая ему тысячи вопросовъ, на которые онъ отвѣчалъ съ терпѣніемъ и достоинствомъ настоящаго ученика философовъ. Но больше всѣхъ доставляли ему удовольствіе посѣщенія Ваѳила, достаточно частыя, благодаря привѣтливости, съ которой они принимались.
Не только звуки флейтъ развлекали его. Сбивчивыя слова юноши или иногда задумчивое молчаніе по цѣлымъ часамъ, его нѣжная странная красота, особенность его положенія среди всѣхъ другихъ юношей, -- все это привлекало Терпандра. И однажды, поливая по обыкновенію на закатѣ свои грядки съ левкоями въ то время, какъ Ваѳилъ, полулежа на каменныхъ ступеняхъ, лѣниво перебиралъ отверстія флейтъ, Терпандръ вдругъ оставилъ работу, какъ будто принявши какое-то рѣшеніе, вошелъ на нѣсколько минутъ въ домъ, и выйдя, держа въ рукахъ восковыя таблички, которыя розовѣли отъ послѣднихъ лучей солнца, прочелъ такъ:
Флейта нѣжнаго Ваѳила
Насъ плѣнила, покорила,
Плѣнъ намъ сладокъ, плѣнъ намъ милъ,
Но еще милѣй и слаще,
Если встрѣченъ въ темной чащѣ
Самъ плѣнительный Ваѳилъ.
Кто ловчѣй въ любовномъ ловѣ:
Алость крови? тонкость брови?
Гроздья ль темныя кудрей?
Жены, юноши и дѣвы
Всѣ текутъ на тѣ напѣвы,
Всѣ къ любви спѣшатъ скорѣй.
О, Ваѳилъ, желаетъ каждый
Хоть однажды страстной жажды
Сладко ярость утомить,
Хоть однажды, пламенѣя,
Позабыться, томно млѣя,
Рвися послѣ Мойры нить.
Но глаза Ваеила строги,
Безъ тревоги тѣ дороги,
Гдѣ идетъ сама любовь.
Ты не хочешь, ты не знаешь,
Ты въ лѣсу одинъ блуждаешь,
Пусть другихъ мятется кровь.
Ты идешь легко, спокоенъ.
Царь иль воинъ, кто достоинъ
Цѣловать твой алый ротъ?
Кто соперникъ, гдѣ предтечи,
Кто обниметъ эти плечи, Ч
то лобзалъ одинъ Эротъ.
Самъ въ себѣ, себя лобзая,
Прелесть мая презирая,
Ты идешь и не глядишь,
Мнится: вотъ раскроешь крылья
И безъ страсти, безъ усилья
Въ небо ясное взлетишь.