Рѣшено было,что я поселюсь вмѣстѣ съ Густавомъ Коме.
Онъ не внушалъ мнѣ особеннаго довѣрія своими вороватыми глазами, шрамомъ повыше брови и манерами самыми вульгарными, хотя говорили, что его даже представили ко двору; но онъ былъ веселый малый, принявшій меня очень охотно подъ свое покровительство и даже щедро снабжавшій карманными деньгами, шедшими, конечно, не изъ его кармана, какъ и все прожитое, пропитое и проигранное нами въ тѣ дни, что, впрочемъ, мало интересовало меня.
У насъ были двѣ комнаты и все время свободнымъ, которое мы занимали безъ всякаго труда: днемъ -- прогулками въ Булонскомъ лѣсу и визитами къ многочисленнымъ, часто очень почтеннымъ, знакомымъ Коме, вечеромъ -- посѣщеніемъ театровъ, кофеенъ, маскарадовъ, притоновъ для игры и другихъ развлеченій.
Въ ту зиму Парижъ веселился, какъ въ далекіе годы царствованія Помпадуръ, и публичные балы въ оперѣ, вошедшіе въ моду въ самомъ высшемъ обществѣ, были очень удачны.
Мы не разставались съ Коме, кромѣ его отлучекъ по дѣламъ, впрочемъ, очень короткихъ, и часовъ, въ которые онъ принималъ дамъ, часто посѣщавшихъ его даже въ каретахъ, или самъ отправлялся на свиданія, что тоже кончалось обыкновенно довольно скоро.
Это время я скромно проводилъ за чтеніемъ романовъ, которыхъ запасъ у Коме казался неистощимымъ.
Но наша дружба кончилась чуть-чуть не смертной враждой и вотъ по какому поводу.
Самой значительной и регулярной нашей разлукой были часы до обѣда по воскресеньямъ, которые Коме проводилъ въ своей комнатѣ, конечно, не одинъ, я же отправлялся къ господину Летажу, относившемуся ко мнѣ съ большой симпатіей, вполнѣ раздѣляемой.
Однажды Коме, вставъ очень озабоченнымъ какой-то запиской, запечатанной, какъ я замѣтилъ, печатью съ изображеніемъ ключа и амура, послѣ нѣкоторой заминки обратился ко мнѣ съ просьбой посидѣть дома и если придетъ его кузина Луиза, -- которую, по его словамъ, онъ ждалъ сегодня въ первый разъ, самъ почти не зная, -- принять ее до его прихода.
Мелькомъ онъ замѣтилъ, что кузина его почти дѣвочка, изъ строгой семьи, что заставитъ, конечно, меня держаться съ ней совершенно скромно и прилично. Впрочемъ, онъ обѣщалъ вернуться очень скоро.
Не придавъ особеннаго значенія его просьбѣ, я усѣлся за читаемый мною тогда с жадностью трогательный романъ аббата Прево, и, когда постучали въ дверь, я почти забылъ о предупрежденіи Коме и былъ нѣсколько удивленъ, увидавъ совсѣмъ молоденькую барышню.
Она тоже нѣсколько смутилась, встрѣтивъ не того, кого ожидала. Вѣжливо я попросилъ ее взойти и подождать моего друга, передавъ его порученіе посидѣть со мной.
Послѣ короткаго разговора о погодѣ и новыхъ операхъ, я нашелъ вполнѣ приличнымъ занять барышню разсматриваньемъ картинъ, приложенныхъ къ книгѣ, рѣшивъ пропустить одну, какъ нѣсколько рискованную.
Я положилъ книгу передъ нею, самъ вставъ сзади, чтобы перелистывать страницы и давать необходимыя объясненія. Мы уже прошли такъ отъѣздъ Манонъ и Де-Гріе въ Парижъ; ихъ комнату, гдѣ они нѣжно ужинали, при чемъ Манонъ сидѣла на колѣняхъ у кавалера, и дошли до объясненія въ монастырѣ.
Желая сдѣлать вполнѣ невинный комплиментъ барышнѣ, я сказалъ:
-- Вы нѣсколько похожи на Манонъ лицомъ.
Она засмѣялась и отвѣтила съ живостью, немножко удивившей меня:
-- А вы, зато, нисколько на Де-Гріе.
-- Отчего же? -- спросилъ я обиженно.
-- Да вы напоминаете мнѣ скорѣе мою подругу Алису, чѣмъ кавалера, -- со смѣхомъ отвѣтила она и, быстро снявъ свою косынку, накинула ее на меня и подвела къ большому зеркалу.
Посмотрѣвъ на себя, я долженъ былъ признаться, что, правда, во мнѣ много было дѣлающаго похожимъ на дѣвочку, даже кромѣ чистаго подбородка. Но я смотрѣлъ не только на себя. И какъ будто только что увидѣвъ, я замѣтилъ, что Луиза была очень хорошенькая и, несмотря на коротенькое платье, уже не совсѣмъ дѣвочка; тонкій вырѣзъ, когда она сняла косынку, нѣсколько открывалъ шею; глаза ея блестѣли отъ смѣха; щеки покрылись румянцемъ; слегка пухлыя губы улыбались насмѣшливо и вызывающе; и мнѣ вдругъ захотѣлось ее поцѣловать, думая, что это всегда можно будетъ обратить въ шутку.
Но прежде чѣмъ я успѣлъ рѣшиться, Луиза вдругъ обняла меня за голову и поцѣловала въ самыя губы со словами: "Здравствуйте, моя милая Алиса", и затѣмъ отбѣжала, какъ бы дразня и подзадоривая догнать ее, что я и не замедлилъ сдѣлать.
Все еще принимая ея рѣзвость за простую шалость, я съ радостнымъ удивленіемъ скоро убѣдился совершенно въ другомъ, и мы провели, вѣроятно, не очень мало времени на постели моего друга, совсѣмъ позабывъ объ осторожности и оставивъ исторію Манонъ Леско недосмотрѣнной въ самомъ началѣ.
-- Ахъ! -- воскликнула Луиза первая, -- вотъ идетъ Коме.
Если бы я не успѣлъ схватить свою шпагу, можетъ быть, мы погибли бы оба, такъ какъ въ самомъ дѣлѣ Коме въ страшной ярости вбѣжалъ въ комнату, и только моя ловкость и его трусость помѣшали ему пустить въ ходъ что-нибудь, кромѣ ругательствъ и проклятій.
Моя маленькая любовница, ниспосланная мнѣ такъ неожиданно, поспѣшила скрыться я же покрывалъ ея отступленіе.
-- Негодяй! -- кричалъ Коме.--Такъ отплатилъ ты мнѣ за всю мою дружбу. Что ты сдѣлалъ съ ея невинностью!
Но, по-совѣсти, я долженъ признаться, что это была не болѣе какъ риторическая фраза, такъ какъ опытность кузины Коме превосходила даже мою, а я не могъ назвать себя совсѣмъ невиннымъ.