Крах семьи Дромадеровых
Существует такой афоризм: "Семья - это государство в миниатюре". И никогда этот афоризм не был так понятен и уместен, как в 1919 году.
* * *
В семье Дромадеровых сегодня торжественный день: после долгих совещаний с женой и домочадцами глава семьи решил выпустить собственную монетную единицу.
Долго толковал он с женой о монетном обращении, об эмиссионном праве, о золотом запасе, и наконец все эти государственные вопросы пришли к благополучному разрешению.
Тезисы финансовой стороны дела были выработаны такие:
I. Семья Дромадеровых для внешних сношений с другими семьями и учреждениями выпускает собственную монетную единицу.
II. Ввиду отсутствия металлов монетная единица будет бумажная.
Примечание: при изготовлении монеты надлежит принять все меры к тому, чтобы затруднить подделку монеты.
III. Для того чтобы избежать перенасыщения рынка кредитными билетами семьи Дромадеровых, вводится эмиссионное право.
IV. О золотом запасе. Выпущенные кредитные билеты семьи Дромадеровых обеспечиваются всем достоянием госуд..., т.е. семьи Дромадеровых, имеющей в своих кладовых два золотых массивных браслета, брошь, четыре кольца и двое золотых часов с золотой же массивной цепью.
V. Министром финансов назначается жена Дромадерова; ей же предоставляется право разрешения эмиссий.
* * *
Монетный двор был устроен на столе, в кабинете главы семьи.
Материалом для изготовления кредиток послужили три сотни когда-то заказанных и испорченных визитных карточек, на которых по недосмотру типографщика было напечатано:
"Николай Тетрович Дромадеров".
Сын Володька оттискивал на оборотной стороне карточек гуттаперчевые цифры "3 р.", "5 р.", "10 р.", отец ставил сбоку подпись, а гимназистка Леночка внизу приписывала:
- "Обеспечивается всем достоянием семьи Др.".
- "За подделку кредитных билетов виновные преследуются по закону".
- Морду буду бить, - свирепо пояснял отец семейства эту юридическую предпосылку. - Лучше бы ему, подлецу, и на свет не родиться. Ну-с, эмиссионное право на 2 тысчонки выполнили. Соня! Прячь в комод деньги и остаток материалов.
- Папочка, - попросил Володька. - Можно мне выпустить свои полтинничные боны? Так, рублей на пятьдесят?
- Еще чего! - рявкнул отец. - Я тебе покажу заводить государство в государстве!! Не сметь.
- Ну, слава Богу, - вздохнула жена Соня. - Наконец-то у нас есть человеческие деньги. Коля, я возьму 29 рублей, схожу на рынок. А то у нас на кухне совсем сырья нет.
- Сырья одного мало, - - возразил Дромадеров. - Его еще обработать надо. Потребуется топливо и рабочие руки.
- Так я возьму еще сто рублей. Куплю дров и найму кухарку.
- Только скорей, а то население голодает.
* * *
На бирже новая монетная единица была встречена очень благожелательно.
В зеленной лавке "дромадерки" фазу были приняты без споров сто за сто, а мясник даже предпочитал их керенкам, на которых были очень сомнительные водяные знаки.
- Верные деньги, - говорил он. - Это не то что советская дрянь, обеспеченная, как говорится, блохой на аркане. Опять же скворцовки я приму, и воропьяновки я приму, потому - и Скворцов господин, и Воропьянов господин - очень даже солидные финансовые заборщики. Их даже в казначействе принимают. А волосаток мне и даром не надо, потому что - это уж все знают - господин Волосатов сущий жулик и свое эмиссионное право превысил раз в десять! А золотого запаса у него разве только коронка на зубе.
На денежном рынке дромадерки заняли прочное положение: при котировке за них давали даже скворцовки с некоторым лажем, а волосатовки предлагали триста за сто дромадерок - и то не брали!
Жена Соня расширяла два раза эмиссионное право, рынок искал дромадерок, как араб ищет воду в знойной пустыне, сам Дромадеров стал уже искоса с вожделением поглядывать на международный рынок, допытываясь у всех встречных, почем вексельный курс на Лондон и Париж, как вдруг...
Но тут мы должны предоставить слово самому Дромадерову... Только он своим энергичным стилем может изобразить весь тот ужас, всю ту катастрофу, которая постигла так хорошо налаженный монетно-финансовый аппарат:
- Сначала обратил я внимание, что у подлеца Володьки появились цветные карандаши, конфеты и даже серебряные часы-браслет... "Где взял, каналья?" - "Карандаши, говорит, товарищ подарил и конфеты тоже, а часы-браслет нашел"... Ну, нашел и нашел; ну, подарили и подарили... Ничего я себе такого не думал... Вдруг слышу, говорят, Володька на бильярде сто рублей проиграл... "Где деньги взял?" - "Часы, говорит, продал". - "Врешь! Они у тебя на руке!" - "Это я, говорит, другие нашел"... Подозрительно, а? Стал я приглядываться к дромадеркам, которые мне изредка в руки попадали, - глядь, а на двух вместо 'Тетрович" - "Петрович" напечатано.
Я к Володьке... "Ты анафема? Признавайся!!" В слезы. Покраснел как рак... "Я, говорит, папочка, только расширил эмиссионное право"... Ну, показал я ему это расширение права... До сих пор рука опухшая!..
- Чем же это все кончилось? - спрашивал сочувственный слушатель.
- Крахом! - отвечал несчастный отец, проливая слезы. - Кончилось тем, что теперь волосатовки идут выше: за одну волосатовку четыре дромадерки... Каково? Все финансовое хозяйство разрушил, подлый мальчишка!