Отец прижал голову крохотного сына к груди и начал сказку:
- В одном лесу жил мальчик и жила Баба-Яга Костяная Нога... Впрочем, ну ее, эту Бабу-Ягу, правда?
- Ну ее, - охотно согласился ребенок.
- Вот какую сказку я лучше расскажу: жили да были дед и баба, у них была курочка ряба... Хотя скучно это! Пусть она провалится, эта курочка!
- И дед с бабой пусть провалятся! - сверкая глазами, согласился мальчик, обуреваемый столь свойственным детям инстинктом разрушения...
- Верно. Пусть они лопнут - и дед и баба. А вот эта - так замечательная сказка: у отца было три сына, старший умный был детина, средний был и так и сяк...
- Пусть они тоже лопнут... - внес категорическое предложение малютка, улыбаясь с веселой свирепостью.
- И верно, сын мой. Туда им и дорога. Это все, конечно, чепуха, труха. Хорошая сказка рассказывается после соответствующего разбега. А так как я уже достаточно разбежался, то... слушай!
* * *
...Жил-был твой папа, и у папы была твоя мама, и была она потому, что тогда не было сыпного тифа. И жили твои папа с мамой в квартирке из шести комнат, и даже для сына была отдельная комнатка, где стояла его колыбелька. Теперь мы с тобой и дядей Сашей живем в одной комнате, а тогда у меня было шесть.
- У кого реквизировал?
- Держи карман шире! Тогда не было реквизиций! Кто какую квартиру хотел, такую и снимал. Хоть бы двадцать комнат! И вот однажды приезжаю я...
- С фронта?
- С которого? Никакейших тогда фронтов не было!
- А что ж мужчины делали, если нет фронта! Спекулировали, небось?
- Тогда не спекулировали.
- А что же? Баклуши били?
- Дядя Саша, например, был адвокатом. Петр Семе-ныч писал портреты и продавал их, дядя Котя имел магазин игрушек...
- Чтой- то - игрушки?
- Как бы тебе объяснить... Ну, например, - видел ты живую лошадь? Так игрушка - маленькая лошадь, неживая; человечки были - тоже неживые, но сделанные, как живые. Пищали. Даванешь живот, а оно и запищит.
- А для чего?
- Давали детям, и они играли.
- Музыка?
- Чего музыка?
- Да вот, играли.
- Нет, ты не понимаешь. Играть - это, значит, скажем, взять неживого человечка и посадить верхом на неживую лошадку.
- И что ж получится?
- Вот он и сидит верхом.
- Зачем?
- Чтоб тебе было весело.
- А кто ж в это время играет?
- Фу ты! Нельзя же быть таким серьезным. Однако - вернемся. Вот, значит, мы так и жили...
- А что ты делал?
- Я был директором одной фабрики духов.
- Что-й-то?
- Духи? Бутылочка такая. Откроешь пробочку, капнешь на костюм, а оно хорошо и пахнет.
- А зачем?
- Да так. Зря. Раньше много чего зря делалось. У меня, например, был человек, который стоял у дверей, и, если кто-нибудь приходил ко мне, он шел впереди него и говорил, кто пришел.
- Да зачем тебе? Ты бы и сам через минуточку увидел бы.
- Так было принято. Много чего зря делали. Мы с мамой, например, раз в месяц бал закатывали.
- Во что закатывали?
- Ни во что. Возьмем и закатим бал. Приглашали музыку, оркестр целый... Сад увешивали цветными фонариками и под музыку танцевали...
- Что-й-то?
- Танцевать? А вот мужчина брал даму одной рукой за ее руку, другой за это место, где у тебя задняя пуговица курточки, - и начинали оба топать ногами и скакать.
- Зачем?
- Зря. Совершенно зря. Пользы от этого не замечалось никакой. После танцев был для всех ужин.
- Небось, дорого с них сдирал за ужин?
- Кто?!
- Ты.
- Помилосердствуй! Кто ж с гостей за ужин получает? Это бесплатно. Я их угощал. Повар готовил ужин, шампанское, фрукты, мороженое.
- Сколько ж тебе это стоило? Небось - за... этого... закатывал в копеечку?
- Ну, как тебе сказать... Помнишь, мы сегодня после обеда пили с тобой этакую чуть-чуть газированную теплую дрянь на сахарине? Ситро, что ли? Ну, вот сколько мы заплатили за бутылочку, помнишь?
- Полторы тысячи.
- Правильно. Так раньше - бал с музыкой, фонариками и ужином стоил половину такой бутылки.
- Значит, я сегодня целый бал выпил?
- Представь себе! И не лопнул.
- Вот это сказка! У маленького мальчика бал в животе. Хе-хе-хе!
- Да уж. Это тебе не Баба-Яга, чтоб ей провалиться!
- Хе-хе! Не у отца три сына, чтобы им лопнуть.
- Да... И главное, не Красная Шапочка, будь она проклята отныне и до века!