В передней прозвонил звонок.
Так как горничную я отпустил, пришлось выйти самому.
Время было позднее, поэтому я, не открывая дверей, спросил как можно громче:
-- Кто там?
Какой-то странный, неестественный фальцет пропищал за дверью:
-- К вам барышня пришла... Очень хорошенькая! Пожалуйста, откройте.
-- Кой черт! Какая барышня?
-- Очень хорошенькая! Откройте -- будете иметь полное удовольствие.
-- Это вы барышня и есть?
Дребезжащий фальцет пропищал:
-- Я-а-а!
-- Что же вам нужно?
-- Откройте -- узнаете. Ах, такой приятный кавалер и так капризничает! Хи-хи!
Голос был странный, неестественный. Я приоткрыл дверь и выглянул в переднюю. На меня смотрела красная худая рожа разносчика телеграмм.
Кроме него, за дверью никого не было.
-- Это вы сейчас говорили со мной? -- строго спросил я.
-- Так точно. Я.
И устало, с деревянным выражением лица он добавил:
-- Примите телеграмму. Распишитесь... Вот тут.
-- Это еще что за штуки? -- сердито нахмурился я. -- Почему вы прямо не сказали, что -- телеграмма?
Он с хитрым видом поглядел на меня.
-- Как же! Скажи я вам, что телеграмма, так вы бы меня и впустили! Дудки! Я уж к некоторым господам по три раза ходил... Только скажешь: "Телеграмма" -- сейчас же они это из-за дверей: "Пошел, пошел вон! Никаких телеграмм нам не надо!"
-- Господи! Да почему же?
-- Эх, барин! Неужто не смекаете? Да телеграмму-то приносят когда?
-- Ну?
-- Когда с обыском жандармы али там полиция приходит. Это уж у них так водится: "тук-тук!" -- "Кто там?" -- "Телеграмма!" Откроют дверь, они и ввалятся. А там уж разбирайся сам -- телеграмма или не телеграмма. Так теперь -- верите? -- ни в один дом не пускают с телеграммой! "Бог с тобой, -- говорят. -- Знаем мы вас, "телеграфистов".
Стараясь по возможности быть серьезным, я спросил:
-- Так вы всех "барышнями" соблазняете?
-- Зачем всех. Мы тоже с понятием... Ежели, скажем, девице депеша, -- мы ей мужским голосом что-нибудь этакое скажем; ежели старуха, -- очень помогает болонкой за дверью повизжать. Шибко они, старухи, до собак жалостливые... Глядишь, и откроют. Старик идет больше на знакомого, который в карты пришел играть... Замужняя ежели, то уж скажешь: "Ридикюльчик на лестнице нашли -- не ваш ли?" Потому, замужние очень ридикюли терять обожают. Кого на что взять. Это тоже понятие нужно иметь.
-- Вот ты, братец, и дурак, -- рассердился я. -- Почему тебе пришло в голову, что я только "барышне" открою. Что ж я, по-твоему, развратник какой, что ли?
Он отпарировал:
-- Однако ж, открыли.
-- Открыл... я потому, чудак ты человек, и открыл, что было уж очень любопытно: что это за нелепая образина так пищит.
Почтальон с беспокойством взглянул на меня.
-- А разве... не похоже?
-- Совсем не похоже. Немазаная телега вместо женского голоса.
-- Вот горе-то! -- искренно огорчился он.
Мне сделалось жаль беднягу. Я похлопал его по плечу и сказал:
-- Ничего, не огорчайся. Я тебе дам такой совет: если жандармы говорят "телеграмма", то им не верят и не открывают дверей. Так? А если ты придешь с телеграммой и скажешь: "Обыск!" -- тебе тоже не поверят и, конечно, откроют дверь. Понял? Если они притворяются, то и ты притворяйся.
Он сразу повеселел.
-- А ведь и верно, барин. Ну, спасибо. Хе-хе! Здорово удумано: "С обыском"... Открыли дверь, ан это телеграмма. Хо-хо. Мерси вас. Желаем здравствовать.
-----
На другой день, вечером, я опять услышал звонок в передней. Улыбнулся... Вышел в переднюю. Спросил:
-- Кто там?
-- С обыском.
"Ага! -- усмехнулся я. -- Догадался мой приятель-рассыльный".
Открыл дверь...
И передняя сразу наполнилась жандармами, дворниками и понятыми...
-- Позвольте, -- возмутился я. -- Чего ж вы не сказали, что "телеграмма"?! Это обман! Обыкновенно говорите: "Телеграмма!" -- а теперь... черт знает что такое! Я протестую.
Жандарм подмигнул мне и рассмеялся.
-- Уже несколько дней, как мы оставили прием с "телеграммой". Никто не верит. А на "обыск" с непривычки многие попадаются. Хе-хе!
-----
Трудно перехитрить жандарма, господа! Что-то придумает теперь мой друг -- бедняга-рассыльный?