ЖИВОПИСЬ
Художник Костюков задумал написать картину.
-- Понимаешь, -- объяснял он своему другу скульптору Понюшкину. -- Сюжет такой: голая, выжженная солнцем степь... На дороге телега, в оглоблях худая лошаденка, только что павшая. Около лошаденки стоит, понурившись, крестьянин: на лице его беспросветное отчаяние. Название: "Смерть друга".
-- Хорошая штука, -- одобрил Понюшкин. -- Уже начал?
-- За малым остановка: холста нет. Раньше когда был Аванце, Доциаро...
-- Теперь это тоже несложно: пойди просто в Центроткань и возьми сколько надо...
-- Неужели, так просто? Ну пойду. В Центроткани.
-- Что нужно?
-- Холста бы мне...
-- Чаго-о-о?
-- Холста.
Служащий Центроткани удивился так, будто его просили отпустить дюжину живых крокодилов.
-- Еще чего выдумаете? Зачем вам холста?
-- Нужно. Картину буду писать.
-- Картину? Какую картину?
-- Обыкновенную. Так дадите или нет?
-- А вам сколько нужно?
-- Два аршина.
-- Для чего вам такую уйму?
-- Это два-то аршина уйма?!
-- Да вы подумайте: ведь это целых тридцать два вершка. Сто сорок сантиметров... Тысяча четыреста миллиметров...
-- Значит не дадите?
-- Дать-то я дам, только раньше... этого... Позвольте вашу трудовую книжку.
-- Откуда ж у меня трудовая книжка, раз я художник?
Служащий центроткани сразу повеселел:
-- Так бы вы сразу и сказали. Я ведь только выдаю по трудовым книжкам. Как же без книжки можно? Не имеем права.
-- А где ее достать?
-- Очень просто: в Комтруде. Получите книжку, тогда в ту же минуту.
В Комтруде.
-- Прошу мне выдать трудовую книжку.
-- Слесарь?
-- Почему именно слесарь? Я художник. Картины пишу.
-- Так какой же это труд? Картины писать! Этак всякий...
-- Дадите книжку или нет?
-- А вы чем картины пишете?
-- Красками. На масле.
-- Вкусное?
-- Чего?
-- Масло-то?
-- А черт его знает. Я не пробовал.
-- Гм... Тут есть нечего, а они на масле пишут.
-- Так дадите трудовую книжку?
-- Я дам. Только вы раньше из Пролеткульта удостоверение принесите, что это для Советской республики полезно. И, вообще...
В Пролеткульте. У Луначарского.
-- Хочу получить удостоверение на взятие трудовой книжки для получения холста.
-- Художник? Очень приятно. Читали мою пьесу "Возрожденный Дон-Кихот"? Нет? Гм! Странно. И "Королевского брадобрея" моего на сцене не видели?
-- Нет. Так дадите удостоверение на книжку?
-- Очень странно, -- подумал Луначарский. -- Человек не видел "Брадобрея", не читал "Возрожденного Дон-Кихота", а приходит и требует трудовую книжку... -- А вам для чего трудовая книжка?
-- Холст получить. Для картины.
-- А, это хорошо. Люблю искусство. Каков сюжет?
-- Степь, телега. Около околевшая лошадь, понуренный мужик. Называется: "Смерть друга".
-- Отчего ж она околела?
-- Есть было нечего.
-- Так, значит, хозяин дурак. Как это так можно животное не кормить? Вы, знаете, я вам советую немного изменить сюжет.
-- А именно?
-- Крестьянина вы оденьте в костюм молотобойца и дайте ему в руки молот. А издохшую лошадь замените сдохшим капиталистом. Живот у него от удара молотом лопнул и оттуда высыпается империализм.
-- Позвольте! Но ведь это совсем другой сюжет.
-- Ничего не другой. Только что телеги не будет. Да и кому она нужна, спрашивается?
-- Но ведь вы предполагаете внутренность фабрики, а у меня пейзаж, выжженная солнцем степь, полуразрушенная телега...
-- Ах, у вас выжженная солнцем степь? Это насчет засухи? Тогда вы сначала обратитесь в продовольственную комиссию. Представьте им на рассмотрение сюжет. И если с их стороны не будет препятствий... Темочка, хе, хе, уж больно острая. Да, кстати, там у вас будет и телега.
-- Телега в ракурсе, -- робко попытался оправдаться художник.
-- Ну вот. Я, конечно, понимаю: ракурс! А на всякий случай вы все-таки принесите удостовереньице и из Гужевого комитета...
В Комгуже.
-- Что нужно?
-- Хочу получить удостоверение на неимение препятствий для изображения телеги для получения удостоверения на право выдачи трудовой книжки, дающей право на два аршина холста для изображения вышеупомянутой телеги.
-- Ничего не понимаю. Вы знаете что? Пойдите лучше в комнату No 67. Там вам сделают.
Комната No 67.
-- Что нужно?
-- Дайте удостоверение, что нет препятствий для изображения на картине поломанной телеги, что даст мне право на получение удостоверения для получения трудовой книжки, дающей право на холст.
-- Это слишком сложно. Хотите, я вас лучше разведу?
-- Как разведете?
-- С женой. У меня разводной стол. Да вы не пугайтесь. Это -- простая формальность. Всего две записи в книгах. Ваше имя? Отчество?
-- Да я не женат!
-- Так чего же вы сюда пришли? Идите в комнату No 84. Там вам сразу все сделают.
Комната No 84.
-- Что случилось?.. Присядьте, успокойтесь... Что с вами?
-- Разрешите телегу... в ракурсе...
-- Телегу?.. В качестве представителя древонасаждения я могу, ввиду взятия на учет древесных посадок, дать ордер в Центропоруб, который, снесясь с местными организациями...
-- Какой Центропоруб, когда мне холст нужен...
Древонасадитель облегчепнно и радостно вздохнул:
-- Холст? Так это вам в Центроткань нужно. Идите, там вам все сразу устроят. Ступайте, голубчик, ступайте.
Выжженная степь... Во-во. Там в один момент. "Смерть друга".
-- Да что вы? Какая жалость... Отчего это он? Они это перышком: чик-чик, и готово.
Посреди улицы стоял человек и,... опершись руками о трамвайный столб, выл на луну.
Кругом теснилась недоумевающая толпа. Шли разговоры.
-- С чего это он?
-- Холст, говорит, хочу.
-- Ишь ты -- холста захотел. Теперь и паршивого обрывка полотна не достанешь.
-- Ишь ты, как его разобрало.
-- Кого это разобрало?
-- Полотно разобрали?
-- Какое?
-- Ясное дело, какое, железнодорожное. Повстанцы все шалят.
-- А ему-то что?
-- Очевидно, поезд с рельс сошел.
-- Что ж, потерял он кого во время крушения, что ли?
-- Холст, говорит, я теперь. Явное дело, жену потерял. Эй, мил-человек. Какой поезд-то? Пассажирский?
-- Телегу... на полотне...
-- Вона какое дело: жена ихняя значит на телеге по полотну ехала, а поезд враз и в лепешку. Отбивная котлета.
-- Чево-й-то тут котлета -- говорят.
-- А ты не облизывайся понапрасну... Человека поймали: котлету с лепешками ел без разрешения начальства. Рази можно.
Луна тускло светила на порыжевшем небе как жирное пятно на грязном солдатском одеяле... Художник выл...