Комната въ которую онъ вошелъ была большая, не высокая, темноватая -- одна изъ тѣхъ которыя сразу заявляютъ что не удастся здѣсь никому устроиться уютно, весело и тепло. По полинялымъ обоямъ слоилась не то пыль, не то какая-то въѣвшаяся копоть; тусклый ноябрьскій денекъ непривѣтно глядѣлъ сквозь запотѣлыя стекла; въ окна непремѣнно дуло, судя по тому что сторы съ желтыми подтеками не переставали колыхаться; покоробившійся крашеный подъ тускнѣлъ и по угламъ покрывался точно нагаромъ; мебель, старинная, краснаго дерева, съ отвадившеюся кое-гдѣ рѣзьбой, своими неудобными формами и неуклюжею симметріей наводила какой-то унылый страхъ.
Старикъ лѣтъ шестидесяти слишкомъ стоялъ на порогѣ, съ выраженіемъ ожиданія засматривая въ темную прихожую и запахивая значительно засаленныя полы халата изъ той всѣмъ извѣстной матеріи которую подъ названіемъ тармаламы разносятъ по Руси казанскіе Татары. Разглядѣвъ пріѣзжаго, онъ вдругъ съ какою-то радостною растерянностью задвигалъ подбородкомъ, показалъ хвостики черныхъ зубовъ и затеребилъ по халату прыгающими пальцами.
-- Лёвушка!-- Батюшка! воскликнули отецъ и сынъ вмѣстѣ, и прежде чѣмъ молодой человѣкъ могъ рѣшить, слѣдуетъ ли ему броситься на шею, или съ разсудительнымъ достоинствомъ ограничиться рукожатіемъ -- нѣсколько дрожащія объятія сжали его и онъ почувствовалъ сомкнувшуюся вокругъ него на мгновенье сухую теплоту старческаго тѣла.
-- Ну, вотъ, вотъ, пріѣхалъ, слава Богу.... лепеталъ что-то такое старикъ, отрывисто цѣлуя сына и въ волненіи совсѣмъ распахнулъ халатъ, подъ которымъ обнаружилась пожелтѣвшая отъ мытья фуфайка.
Молодой человѣкъ успѣлъ между тѣмъ оправиться и осторожно, какъ будто все еще прижимаясь, оттолкнулся отъ отца.
-- Какъ было не телеграфировать, а? Мы бы хоть въ вокзалъ на встрѣчу вышли, укорилъ старикъ, и вдругъ закашлявшись, побѣжалъ отыскивать въ углу плевальницу.
-- Ну, а наши какъ? спрашивалъ молодой человѣкъ.
-- Ничего, живы, слава Богу, отвѣтилъ, кое-какъ справляясь съ кашлемъ, старикъ.-- Марья Кузьминишна, бѣги сюда, посмотри кто здѣсь! кричалъ онъ, пріотворяя дверь въ сосѣднею комнату.-- Паша, да иди же сюда!
Дѣвушка лѣтъ восемнадцати робко остановилась на порогѣ, но, разглядѣвъ гостя, подбѣжала въ два прыжка, потянулась къ нему и вдругъ, застыдившись, опустила руки.
-- Здравствуй, Паша! привѣтствовалъ ее братъ, обнимая одною рукой и цѣлуя въ лобъ.-- Узнала меня, или такъ догадаюсь?
-- Разумѣется, узнала! проговорила застѣнчиво дѣвушка.
-- Ну-ка, Марья Кузьминишна, посмотри, кто здѣсь? обратилея отецъ къ выбѣжавшей впопыхахъ сестрѣ.
Старушка, несмотря на припухлую дородность очень походившая за брата, одною рукой конфузливо запахивала платкомъ свой домашній неглиже, а другою обнимала и прижимала племянника. Молодой человѣкъ повидимому рѣшалъ терпѣливо выдержать первые приступы привѣтствій, и только смотрѣлъ куда-то мимо, когда сѣденькая и чѣмъ-то непріятно пахнувшая голова старушки прижалась къ его виску.
-- Вы оба мало перемѣнились, говорилъ онъ старикамъ, присѣвъ наконецъ на жесткое кресло, отъ спинки котораго съ шумомъ отвалилась рѣзьба.-- А вотъ Паша удивительно какъ выросла и развилась. Только чт о она у васъ такая худенькая да блѣдненькая?
Старика промолчали.
-- У тебя съ собой чемоданишко должно-быть есть? Я велю нести, вмѣшалась Марья Кузьминишна, торопливо направляясь къ дверямъ.
-- Да, ужь распоряжайся, обратился къ ней въ догонку старикъ.-- Лёвушка-то, чай, съ дороги не прочь и чайку выпить, и закусить, распорядись-ка.
-- А вотъ, я велю самоваръ поставить, да подать чт о отъ завтрака осталось.
-- Да не велѣть ли чего свѣженькаго прибавить? расходился старикъ.
-- Что-нибудь можно.... яичницу.... нынѣшнее лѣто, благодареніе Богу, куры хорошо неслись.
-- Паша-то, Паша-то наша какъ выросла! повторялъ Левъ Дмитричъ, не безъ примѣси какого-то недовѣрчиваго удивленія поглядывая на сестру.
"И какъ это она такъ выровнялась, понять не могу. Просто интересная стала", думалъ онъ.
-- Лѣта такія, растетъ, промолвилъ старикъ.-- Да и заботъ-то нашихъ не знаетъ, добавилъ онъ и принялся разворачивать табачный кисетъ, съ трудомъ справляясь своими неповоротливыми пальцами. Дѣвушка выбѣжала въ другую комнату за трубкой.
Разговоръ притихъ на минуту. Молодой человѣкъ съ видомъ дорожной усталости поглядывалъ на стѣны родительскаго жилья, и Богъ-вѣсть какія думы бродили въ головѣ его.... Только, судя по наморщенному лбу и не улыбавшемуся изгибу рта, надо было полагать что въ этихъ думахъ заключалось мало веселаго.
-- Ну, какъ же вы тутъ поживаете? Я вѣдь изъ писемъ только кое-что знаю.... заговорилъ онъ наконецъ, встрепенувшись.
Старики (Марья Кузьминишна успѣла уже вернуться) протяжно и какъ-то въ одну ноту зѣвнули.
-- Живемъ помаленьку, отвѣчалъ старикъ.
-- Домъ купили, хозяйствомъ обзавелись, промолвила тетка.
-- Въ какой однако дали вы живете! замѣтилъ сынъ, и спохватился, не напрасно ли сказалъ онъ это?
-- Отчего ужь въ дали? возразилъ отецъ.-- Тутъ подъ бокомъ присутственныя мѣста, гимназія, рынокъ тоже не далеко. Улица, правда, грязненькая, но мостить собираются. Да притомъ, въ этихъ мѣстахъ дома подешевле, а у насъ, какъ ты знаешь, достатки не больно хороши. На что хватило, то и сдѣлали.
"Эхъ, вотъ уже и начинается", что-то въ этомъ родѣ подумалъ сынъ.
-- Домъ какой ни-на-есть, а все свой, и доходъ приноситъ, вмѣшалась тетка.
-- О доходахъ ты бы не говорила, матушка, какіе тутъ доходы! возразилъ съ неудовольствіемъ отецъ.-- Тѣснимся, выгадываемъ, какъ бы отдать внаймы побольше, а выручка самая пустая. Думали, желѣзная дорога на квартиры цѣны подыметъ, да что-то не очень: мѣсто глухое. Только припасы вздорожали, да по дому новые расходы пошли. О-охъ, Левъ Дмитричъ, плохо наше житье, куда какъ плохо!
Рябая Мавра внесла самоваръ и яичницу; Паша сѣла къ столу разливать чай.
-- Къ случаю, и намъ бы чайкомъ погрѣться, Марья Кузьминишна? предложилъ какимъ-то балованнымъ голосомъ старикъ.
Чай оказался дешевенькій и перестоявшійся; яичница отдавала дымомъ. Левъ Дмитричъ попробовалъ того и другаго и поморщился. Старики упрашивали его и сами ѣли и пили съ удовольствіемъ.
-- Ну, была бы честь предложена, заключилъ отецъ, когда молодой человѣкъ съ рѣшительнымъ видомъ отодвинулъ отъ себя тарелку.-- А Господа-Бога поблагодарить не мѣшаетъ, добавилъ онъ, вставая и крестясь на образъ.
Съ помощью той же замаранной дѣвки Паша убрала со стола; старикъ опять закурилъ трубку; Марья Кузьминишна присѣла къ столу и развернула недовязанный чулокъ.
-- Ты вѣдь кандидатомъ кончилъ? заговорилъ старикъ, посасывая изъ чубука. Сынъ подтвердилъ.
-- То-то, съ удовольствіемъ промолвилъ отецъ.-- А дипломъ привезъ съ собою?
-- Привезъ.
-- Покажешь мнѣ послѣ. Любопытно взглянуть, какъ тебя тамъ прописали.
Тетка тоже вмѣшалась въ разговоръ.
-- А носковъ у тебя много? освѣдомилась она.
-- Довольно покамѣстъ.
-- Какъ понадобится, я свяжу. Пашѣ вотъ я ужь которую пару вяжу. А въ Петербургѣ-то, я думаю, въ магазинахъ покупалъ?
-- Да, въ магазинахъ.
-- Гниль, должно-быть, и дорого. У насъ никогда не покупаютъ. Да гдѣ у тебя бѣлье-то? чай, грязнаго понавезъ? Надо будетъ перебрать, да Пашѣ на руки сдать, чтобъ смотрѣла.
-- Помилуйте, съ какой стати Паша будетъ за моимъ бѣльемъ смотрѣть? возразилъ, не выдержавъ, молодой человѣкъ.
-- А то экономку что ли нанимать? вмѣшался съ неудовольствіемъ старикъ.-- Нарочно пріучаемъ къ хозяйству: дѣвушкѣ замужъ надо готовиться, а бѣлоручекъ не очень-то нынче берутъ.
Паша, вернувшаяся въ эту минуту въ комнату, вся вспыхнула и присѣла въ углу.-- "Ну, ну, сказывается житье!" подумалъ, нахмурившись, молодой человѣкъ.
-- Ты тамъ въ Петербургѣ отъ семейства отвыкъ, не знаешь еще нашей жизни, продолжалъ отецъ, и его сухое морщинистое лицо какъ будто потемнѣло.-- Жизнь черствая, заботливая.
-- Я вижу, промолвилъ сынъ.
-- То-то, видишь; привыкать надо. Ну, да будетъ еще время приглядѣться, а теперь чай отдохнуть хочется. Комнату мы тебѣ приготовили отличнѣйшую, жильцу отказали. Вотъ Паша проводитъ.
Молодой человѣкъ обрадовался случаю прервать бесѣду, становившуюся для него часъ-отъ-часу тягостнѣе. Ему не хотѣлось ссориться со стариками при первой встрѣчѣ; а между тѣмъ, все что онъ видѣлъ и слышалъ кругомъ враждебно вставало предъ нимъ и обѣщало ежеминутныя, пошлыя столкновенія. Онъ рѣшилъ придержаться на первыхъ порахъ, выслѣдить почву и обсудить положеніе которое ему надлежало занять въ родительскомъ домѣ.
Комната въ которую привела его Паша оказалась на его вкусъ далеко не такою "отличнѣйшею" какъ рекомендовалъ ее отецъ. Но она имѣла хотя то чрезвычайно важное достоинство что выходила посредствомъ крошечнаго корридорчика прямо на дворъ, и такимъ образомъ представляла молодому человѣку возможность принимать у себя своихъ знакомыхъ, не заботясь о томъ что дѣлается въ большомъ домѣ. Письменный столъ, покрытый клеенкой и уставленный чернилицей и парой какихъ-то неуклюжихъ подсвѣчниковъ, занималъ широкій простѣнокъ; кровати къ счастью совсѣмъ не оказалось, а вмѣсто нея воздвигался во всю стѣну турецкій диванъ, чѣмъ-то прокопченный и кое-гдѣ протертый; два кресла, нѣсколько стульевъ и коммодъ довершали меблировку комнаты.
Паша показала Маврѣ куда поставить чемоданъ, и хотѣла уйти; братъ остановилъ ее.
-- Погоди.... я вѣдь четыре года не видалъ тебя; помнишь, ты совсѣмъ дѣвочкой была.
Онъ потянулъ ее за руку и посадилъ подлѣ себя на диванъ, противъ свѣту. Дѣвушка съ застѣнчивой улыбкой подняла на него глаза.
-- Ты вѣдь прехорошенькая стала, Паша.... продолжалъ онъ, любуясь ея смущеніемъ и не сводя глазъ съ ея чуть вспыхнувшаго смуглаго лица.
-- Какая тамъ хорошенькая! возразила она, пошевеливъ руками, съ которыми же знала что дѣлать.
-- Ужъ въ этомъ я тебя удостовѣряю; да кажется и самимъ и это не безызвѣстно -- приставалъ братъ, поймавъ какую-то подозрительную искру, сверкнувшую въ ея глазахъ.-- Ну, мы тебѣ тутъ жениха найдемъ и свадьбу устроимъ.
Смуглыя щеки дѣвушки совсѣмъ загорѣлись.
-- Что это ты, Лёва! проговорила она.
-- Или у васъ, можетъ-быть, и безъ меня дѣло на ладъ идетъ? на примѣтѣ уже имѣется? приставалъ молодой человѣкъ. Паша вскочила съ дивана, собираясь уйти.
-- Я уйду, Лева; какіе ты пустяки говоришь! съ смущенною досадой упрекнула она. Братъ поймалъ ее за руки и привлекъ къ себѣ.
-- Постой, Паша, я хочу поговорить съ тобою, удержалъ онъ ее.-- Видишь-ли, мнѣ хочется чтобы ты видѣла во мнѣ друга и была бы откровенна со мною. Тебѣ.... не хорошо здѣсь, Паша?
Дѣвушка съ какимъ-то испугомъ подняла на него глаза и тотчасъ потупилась.
-- Отчего, Лёва? зачѣмъ ты это говорить? произнесла она.
-- Не хитри, Паша. Я вѣдь отца давно знаю, да и сегодня нетрудно было кое-что замѣтить; вся эта жизнь сразу сказывается.
У сестры глаза начинали свѣтиться отъ навертывавшихся слезъ.
-- Право, Лёва, я не знаю про что это ты говоришь, промолвила она.
Молодой человѣкъ всталъ и принялся въ нетерпѣніи ходить но комнатѣ.
-- Видишь, Паша.... это конечно дѣлаетъ тебѣ честь что ты говоришь такимъ образомъ; но у насъ съ тобой на этотъ счетъ разныя натуры, продолжалъ онъ нѣсколько взволнованно.-- Я не вижу необходимости подчиняться этой жизни и жертвовать собою, своею молодостью, свободой, даже карьерой -- ради чего? Тебя, конечно, она увѣрила что средствъ нѣтъ, что мы-молъ нищіе?
-- Что жь, развѣ это не правда? спросила дѣвушка.-- У нея на щекахъ загорѣлись два красныхъ пятна.
-- Разумѣется, вздоръ! У отца деньги есть, я-то очень хорошо знаю. Да никто и не требуетъ чтобъ онъ дѣлалъ что-нибудь для насъ выше средствъ, или себѣ въ чемъ отказывалъ. Но нужно же какое-нибудь уваженіе къ молодости, къ интересамъ дѣтей, къ тому наконецъ что по всему свѣту дѣлается. А вѣдь этакая жизнь -- это значитъ систематически губить.... тебя, напримѣръ.
-- Богъ съ тобой, Лёва, что ты такое говоришь! воскликнула дѣвушка.-- Я почти всѣмъ довольна.
Молодой человѣкъ остановился, пристально посмотрѣлъ въ глаза сестрѣ и сѣлъ подлѣ нея, обнявъ рукой ея тонкую талію.
-- Скажи мнѣ, Паша, заговорилъ онъ сдержанно, заглядывая подъ ея темныя рѣсницы.-- Ты такъ-таки нигдѣ не бываешь?
-- Отчего ужь нигдѣ? неохотно возразила дѣвушка.-- Случается, захожу куда-нибудь.
-- Въ церковь и назадъ?
-- Ну да, въ церковь.-- И кромѣ еще.
-- На рынокъ?
-- На рынокъ тётя ходитъ.-- Я вотъ у сосѣдей бываю.
-- У какихъ это сосѣдей?
-- А у насъ въ домѣ живутъ.-- Полковникъ, у него двѣ дочери.
-- Безобразіе, должно-быть?
-- Н-нѣтъ.... да, не хороши; но предобрыя дѣвушки.
-- Всѣ у тебя предобрыя.-- Ну, а изъ мущинъ, изъ молодыхъ, никто у васъ не бываетъ?
-- На что мнѣ, Лёва? застѣнчиво возразила Паша и опять приподнялась съ дивана, собираясь уйти. Изъ другой комнаты послышался удушливый кашель.
-- А въ театрѣ ты тоже можетъ-быть не бываешь? продолжалъ брать, уже съ раздраженною насмѣшкой въ голосѣ.
-- Нѣтъ, въ театрѣ я была.
-- Была? значитъ разъ только?
-- Правда, разъ....
Молодой человѣкъ вскочилъ съ дивана.
-- Паша, чт о же это наконецъ такое! воскликнулъ онъ, оставливаясь предъ ней и заламывая руки.
Кашель слышался все сильнѣе; кто-то звалъ Пашу. Дѣвушка вдругъ встрепенулась и бросалась къ двери.
-- Постой, удержалъ ее братъ.-- Какъ здоровье отца? плохо?
-- Да, очень боленъ, торопливо отвѣчала сестра, порываясь изъ комнаты.
-- Да что жь у него такое? добивался братъ.
-- Кашляетъ -- слышишь какъ? и опухоль въ ногахъ.-- Докторъ говорить, водяная.
-- Плохо! проговорилъ молодой человѣкъ, какимъ-то неопрежныжъ и нахмуреннымъ взглядомъ провожая убѣгавшую сестру.