Появившись къ утреннему чаю, Ильяшевъ уже по одному напряженію на лицахъ домашнихъ долженъ былъ догадаться чт о имъ очень недовольны. Старикъ, вопреки обыкновенію, даже не выждалъ чтобъ уязвить его политически, а прямо, оборотивъ къ нему нахмуренное лицо, проговорилъ:
-- Славно, Левъ Дмитричъ, славно! очень хорошо!
-- Вы сердитесь, пап а, что я вчера не обѣдалъ дома? съ нѣкоторымъ даже смиреніемъ въ голосѣ спросилъ сынъ.
Отецъ не выдержалъ и, бѣгая пальцами по краямъ сюртучка, поднялся съ мѣста.
-- Не обѣдалъ! ты, кажется, не жилъ совсѣмъ вчера въ домѣ! прикрикнулъ онъ сорвавшимся голосомъ.-- Ты изволилъ Богъ знаетъ гдѣ до полуночи шататься! ты сбѣжалъ, а не.... не не обѣдалъ! кончилъ онъ, опять тяжело раскашлявшись.
-- Я не понимаю, пап а, отчего вы придаете этому такое значеніе, и къ чему ведутъ ваши требованія, заговорилъ сынъ сдержанно.-- Вы, вопервыхъ, не знаете гдѣ и какъ я провелъ вчерашній день, а вовторыхъ.... вовторыхъ, я положительно не по7имаю васъ; вѣдь я не дѣвушка, чтобы слѣдить за каждымъ моимъ шагомъ и наблюдать въ которомъ часу ночи я возвращаюсь домой.
Тетка въ свою очередь безпокойно зашевелилась на стулѣ.
-- Ахти, при дѣвушкѣ-то какое говорить сталъ! воскликнуіа она. Паша потупилась надъ чашкой.
-- Конечно, конечно! Мы вѣдь отца головой переросли! мы тамъ университеты окончили, новыхъ взглядовъ понабрались! что вамъ такое отецъ? дуракъ старый, больше ничего! больше рѣшительно ничего! горячился Дмитрій Кузьмичъ.-- Его дѣло только деньги намъ на дебоширство подавать!
-- Вѣдь я, пап а, здѣсь еще ничего отъ васъ не получалъ, возразилъ сынъ.
Старика это уязвило.
-- А, не получалъ? ты меня этимъ кольнуть желаешь? такъ не получишь, не получишь же! прокричалъ онъ и разгорѣлся и затрясся отъ кашля.
Сынъ съ тоскливымъ чувствомъ пожалъ плечами и принялся мѣшать ложечкой въ стаканѣ.
-- Признаюсь, мнѣ все это до крайности тяжело видѣть и переносить, заговорилъ онъ не громко, рѣшаясь сдѣлать все отъ него зависѣвшее чтобы смягчить рѣзкость объясненія.-- Потому что я встрѣчаю самые неосновательные и незаслуженные упреки именно въ ту минуту когда готовился подѣлиться съ отцомъ неожиданными и очень серіозными удачами вчерашняго дня.
-- Знаю я твои удачи! высокомѣріе у тебя мальчишеское! возразилъ отецъ.-- Ты еще студентомъ былъ, такъ хвастался въ письмахъ какими-то глупостями.
-- Я познакомился съ губернаторомъ и губернаторшей, продолжалъ сынъ, рѣшившись не обращать, пока можно, вниманія на вспышку отца, -- и не только познакомился, а положительно имъ понравился и получилъ очень серіозныя обѣщанія; и еще съ однимъ очень важнымъ здѣсь лицомъ познакомился, и наконецъ одному совѣтнику правленія обо мнѣ сказали чтобъ онъ мнѣ во всемъ содѣйствовалъ!
О знакомствѣ съ Нельгуновой Ильяшевъ счелъ за лучшее ничего не говорить дома, такъ какъ неизвѣстно было какъ взглянутъ тамъ на это обстоятельство. Но разказъ объ успѣхахъ сына произвелъ на Дмитрія Кузьмича на первый разъ видимо пріятное впечатлѣніе; онъ только сомнѣвался, не вретъ ли молодой человѣкъ.
-- Черезъ кого же это ты познакомился со всѣми? спросилъ онъ.
-- Черезъ пріятеля моего, Подобаева, о которомъ я вамъ говорилъ.
Дмитрій Кузьмичъ задумчиво прошелся по комнатѣ.
-- Какой еще такой онъ есть пріятель? вмѣшалась тетка, умѣренно вздохнувъ.
-- Пріятели-то эти закрутить умѣютъ тоже неопытнаго молодаго человѣка, подхватилъ и Дмитрій Кузьмичъ.
-- Ужь я-то вѣрно не похожъ на какого-нибудь неопытнаго птенца! возразилъ нѣсколько даже обидѣвшись Ильяшевъ.-- Ужь я-то вѣрно сумѣю изъ каждаго человѣка одну только пользу извлечь!
-- Высокомѣрія и самомнѣнія очень много я въ тебѣ покамѣстъ замѣчаю, отрѣзалъ Дмитрій Кузьмичъ, продолжая ходить по комнатѣ.
-- Съ этимъ-то всякъ нынче носится, добавила тетка.
Ильяшевъ не выдержалъ.
-- Я съ отцомъ говорю! строго замѣтилъ онъ въ ея сторону.
-- Ахъ, Богъ мой, закричалъ какъ! оскорбилась тетка и даже отмахнулась отъ него по воздуху рукой.
-- Вотъ они и плоды самомнѣнія и высокомѣрія, указать Дмитрій Кузьмичъ.
Онъ очень любилъ сына и готовъ былъ бы радоваться его успѣхамъ, но еще болѣе, неизмѣримо болѣе онъ любилъ примѣрную почтительность, не чуждую даже, если можно, самоуничиженія, нѣжную деликатность сыновней привязанности и отсутствіе всего того что онъ называлъ самомнѣніемъ и высокомѣріемъ. Онъ готовъ былъ бы радоваться успѣхамъ сына, но предпочелъ бы чгобъ эти успѣхи достигались прилежаніемъ и благонамѣренностью, выражали бы попечительность воздающаго по заслугамъ начальства и принимались бы молодымъ человѣкомъ съ умилительною признательностью, какъ не по заслугамъ жалуемое. А ничего такого въ настоящемъ случаѣ не было, и сынъ шелъ какою-то совсѣмъ другою и до крайности самонадѣянною дорогой и успѣхи свои приписывалъ очевидно собственной ловкости, причемъ ясно выражалъ никогда не ведущую къ добру заносчивость. Дмитрій Кузьмичъ предпочелъ бы также чтобъ эти успѣхи могли быть отнесены какимъ-нибудь, хотя косвеннымъ образомъ, къ родительской заботливости и руководству, а не приписывались бы цѣликомъ услугамъ какого-то пріятеля, человѣка совершенно посторонняго и можетъ-бытъ вовсе не благонамѣреннаго. Все это не только охлаждало Дмитрія Кузьмича къ упомянутымъ удачамъ молодаго человѣка, но даже заставляло его относиться къ нимъ съ внутреннею враждебностью.
Еще не успѣли убрать со стола, какъ явился докторъ. Тетка и Паша тотчасъ, съ какимъ-то даже испугомъ, убѣжали изъ залы; молодой Ильишевъ остался, интересуясь получить нѣкоторое понятіе о болѣзни отца. Докторъ былъ сѣденькій, худенькій старичокъ, необыкновенно чистенькій и весь пропитанный какимъ-то страннымъ запахомъ, напоминавшимъ запахъ сохраняемыхъ отъ моли мѣховыхъ вещей; даже табакъ который, онъ нюхалъ тоже отдавалъ этимъ самымъ запахомъ. Онъ просидѣлъ съ часъ, шутливо и при этомъ ужасно скучно толкуя о разныхъ постороннихъ предметахъ, сказалъ даже что-то очень лестное о молодомъ поколѣніи и въ заключеніе предложилъ паціенту нѣсколько медицинскихъ вопросовъ.
Ильяшеву эти вопросы показались совсѣмъ не нужными и какими-то бабьими.
-- Скажите пожалуста, какъ вы находите здоровье отца? спросилъ Левъ Дмитричъ, нарочно выйдя вслѣдъ за нимъ въ переднюю.
-- О, ничего, отвѣтилъ докторъ, подавая ему два пальца, такъ какъ остальными придерживалъ подъ ладонью рублевую бумажку.-- Нѣтъ никакой причины безпокоиться домашнимъ.
-- Но вамъ извѣстно какъ онъ кашляетъ? спросилъ Ильяшевь.
-- Да, папаша вашъ жаловался мнѣ, но это должно-быть гемороидальное. Это очень часто бываетъ гемороидальное, повторилъ онъ, съ какимъ-то точно удовольствіемъ расчленяя и отчеканивая слово "гемороидальное".
Ильяшевъ, нисколько этимъ не успокоенный, подумалъ что хорошо бы было посовѣтоваться съ болѣе толковымъ врачомъ, но разсудилъ что приступить съ этимъ къ отцу будетъ теперь безполезно. Въ ожиданіи же удобнаго случая онъ рѣшилъ держать себя со старикомъ какъ можно осторожнѣе, избѣгать всѣми способами всякихъ столкновеній и даже дѣлать ему во многомъ значительныя уступки.
Благодаря этому рѣшенію, жизнь въ домѣ потекла до поры до времени мирно, и цѣлая недѣля прошла, не ознаменовавшись никакою вспышкой. За то Ильяшевъ чрезвычайно скоро и основательно ознакомился со всѣми подробностями домашняго житья-бытья, и даже съ такими которыя отъ него тщательно скрывали. Такъ напримѣръ, зайдя разъ въ спальную отца, когда тотъ собирался выйти изъ дому, онъ замѣтилъ на столѣ довольно полную пачку только-что настриженныхъ купоновъ; отецъ, смутившись и даже покраснѣвъ въ лицѣ, торопливо и не ловко прикрылъ купоны шапкой и заговорилъ о чемъ-то постороннемъ и запутанномъ. Въ другой разъ почтальйонъ принесъ объявленіе на довольно крупную, сумму денегъ; объявленіе это приняла тетка (старикъ въ то время спалъ послѣ обѣда), причемъ обнаружила даже испугъ въ лицѣ каждую минуту подходила на ципочкахъ къ спальной брата, прислушиваясь не всталъ ли онъ, и до тѣхъ поръ не могла успокоиться пока запершись съ нимъ съ глазу на глазъ не передала ему объявленіе. Это событіе сильно заинтересовало молодаго Ильяшева; онъ все недоумѣвалъ откуда отецъ могъ получать деньги?
Въ теченіе недѣли жильцы квартировавшіе въ домѣ приходили къ Дмитрію Кузьмичу съ деньгами; Ильяшевъ отъ нечего дѣлать выходилъ посмотрѣть на нихъ, но нашелъ очень мало интереснаго. Главнымъ постояльцемъ былъ штатскій полковникъ Скворешниковъ (въ провинціи надворныхъ совѣтниковъ еще называютъ полковниками) изъ отставныхъ, жившій съ двумя перезрѣлыми и не красивыми дочерьми въ четырехъ комнатахъ на улицу. Къ этому жильцу всѣ въ домѣ Ильяшевыхъ особенно благоволили, отчасти за необыкновенную аккуратность въ уплатѣ денегъ, отчасти же потому что полковникъ жилъ по-старинному, ни съ кѣмъ кромѣ Ильяшевыхъ не знался и даже выражалъ къ нимъ какое-то провинціальное почтеніе какъ къ хозяевамъ дома. Дѣвицы Скворешниковы приходили иногда къ Пашѣ въ гости, всегда обѣ вмѣстѣ, садились на диванъ тоже вмѣстѣ и говорили шепотомъ, причемъ чего-то страшно конфузилась, толкали другъ друга подъ столомъ и хихикали самымъ неосновательнымъ образомъ. Когда Ильяшевъ попробовалъ разъ заговорить съ ними, онѣ единовременно вспыхнули, такъ что даже проборы на головѣ у обѣихъ покраснѣли, усиленно дернули другъ друга подъ столомъ и хихикнули громко и со слезами на глазахъ. Ильяшевъ такихъ еще никогда не видѣлъ.
Остальные жильцы помѣщались въ надворныхъ флигеляхъ и представляли уже совершенную мелочь. Тутъ была какая-то казначейская вдова, старушка, чрезвычайно много говорившая и хныкавшая и постоянно рекомендовавшая пречудеснѣйшихъ и предобрѣйшихъ женщинъ на мѣсто кухарки и Мавры; она отдавала деньги самыми мелкими бумажками, иногда даже серебромъ, причемъ ужасно долго считала ихъ и дѣлала закостенѣлое и убитое лицо; Дмитрій Кузьмичъ за это не любилъ ее и называлъ прохвостомъ. Потомъ былъ писецъ гимназической канцеляріи, не пившій водки и этимъ самымъ, какъ онъ выражался, сообщившій смыслъ своей жизни; но у него было такое унылое и скорбное лицо что Ильяшевъ при видѣ его тотчасъ пожалѣлъ, зачѣмъ онъ не пьетъ водки. Были еще два семинариста, взрослые и весьма рѣшительные на видъ молодые люди; но они денегъ давно уже не платили, и Ильятевъ видѣлъ ихъ мелькомъ на дворѣ. Наконецъ уже при нашемъ героѣ переѣхалъ въ домъ новый жилецъ: это былъ военный поставщикъ, подпоручикъ стоявшаго въ городѣ пѣхотнаго полка, личность чрезвычайно скромная даже пріятная. Онъ такъ неувѣренно, такимъ нерѣшительнымъ тономъ и почти сконфуженнымъ голосомъ объяснилъ что дескать хотя ему отведена здѣсь квартира по билету коммиссіи, но онъ вовсе не желаетъ стѣснять хозяина и готовъ платить нѣкоторую небольшую сумму, если хозяинъ будетъ такъ добръ, сдѣлаетъ ему соотвѣтственную уступку, и при этомъ такъ благодушно и застѣнчиво улыбался что Ильяшевъ предложилъ ему зайти въ его комнату покурить. Офицеръ принялъ предложеніе съ признательностью и посидѣлъ съ полчаса въ маленькой комнаткѣ Льва Дмитрича, покуривая изъ собственнаго пѣнковаго мундштучка и разговаривая не только благовоспитанно, но и совсѣмъ не глупо. Оказалось что онъ много читаетъ и судитъ о прочитанномъ хотя скромно, но съ большимъ смысломъ; по крайней мѣрѣ Ильяшевъ, державшійся относительно литературы довольно отдаленно, пришелъ къ тому заключенію что новый жилецъ человѣкъ серіозный.
На недѣлѣ случились и другія событія, болѣе или менѣе близко относившіяся къ нашему герою. Напримѣръ, онъ поступилъ на службу. Подобаевъ самъ заѣхалъ за нимъ (причемъ всѣ домашніе, начиная съ Дмитрія Кузьмича и кончая Маврой, по очереди толпились у замочной скважины чтобы взглянуть хоть однимъ глазкомъ на невиданнаго гостя) и отвезъ его къ губернатору, который жалъ ему руку, улыбался и чуть ли даже не благодарилъ за намѣреніе посвятить себя административной дѣятельности; въ заключеніе даже назвалъ его сослуживцемъ и провелъ къ женѣ. Начальница губерніи приняла его тоже благосклонно, но позы сохраняла величавыя и сидѣла на диванѣ за столикомъ, такъ что во все продолженіе визита ихъ раздѣляло довольно значительное пространство. Пріемъ этотъ она усвоила въ Петербургѣ отъ одной весьма значительной старушки, предсѣдательствовавшей въ одномъ очень большомъ обществѣ и заслужившей всеобщее уваженіе умѣніемъ придать своимъ благотворительнымъ дѣйствіямъ самую шумную публичность. Мѣсто которое дали Илъяшеву было конечно не очень важное, но чистенькое, и съ жалованьемъ; герой нашъ на первыхъ порахъ и не мечталъ и и о чемъ большемъ.
Другое событіе относящееся къ тому же времени касалось Катерины Петровны Шелопатовой. Навѣстивъ ее дня черезъ два послѣ встрѣчи въ театрѣ, Ильяшевъ нашелъ ее уже не въ гостиницѣ, а въ небольшой, но очень хорошенькой квартиркѣ, пріисканной генераломъ Соловцовымъ на одной изъ лучшихъ улицъ города. Въ квартирѣ царствовалъ еще совершенный безпорядокъ: носили мебель, чистили полы, вбивали какіе-то гвозди въ стѣны. Сама Катерина Петровна, въ блузѣ и кофточкѣ, имѣла нѣсколько утомленный и разгорѣвшійся отъ хлопотъ видъ, но въ этомъ видѣ показалась молодому человѣку еще красивѣе прежняго. Катерина Петровна это замѣтила и осталась очень довольна Во время визита пріѣхалъ Соловцовъ, и заставъ тамъ Ильяшева не только не удивился, но видимо обрадовался и даже уговорился черезъ нѣсколько дней вмѣстѣ праздновать у хорошенькой хозяйки новоселье: повидимому генералъ уже окончательно вошелъ въ планы Катерины Петровны относительно маленькой квартирки, маленькаго кружка знакомыхъ и маленькихъ ужиновъ разъ въ недѣлю. Ильяшевъ, разумѣется, обѣщалъ быть и привести Подобаева.
"Чуть ли здѣсь мѣсто не занято", подумалъ онъ однакожь съ нѣкоторымъ неудовольствіемъ.