Съ слѣдующаго же утра нашъ герой весь погрузился въ пріятно-тревожныя хлопоты: надо было заказать себѣ костюмъ къ спектаклю, учить роль, слѣдить за Пашей и поддерживать въ ней рѣшимость, на которой, какъ на волоскѣ, висѣла "серенада", со всѣми ожидаемыми отъ нея по нѣкоторымъ соображеніямъ благопріятными послѣдствіями. Притомъ, полученныя отъ ростовщика деньги какъ-то задорно безпокоили молодаго человѣка и напоминали о кое-какихъ соблазнахъ, къ которымъ онъ, рѣдко располагавшій средствами, былъ очень чувствителенъ. Онъ даже позволилъ себѣ значительно кутнуть, на томъ основаніи что надо же было отплатить Подобаеву за всѣ его услуги; и на этомъ основаніи не только поужиналъ съ нимъ очень пріятно послѣ театра, но и заключилъ вечеръ, тоже съ нимъ, вмѣстѣ, весьма шаловливо и весело.
Посреди этихъ хлопотъ и удовольствій, чрезвычайно скоро подступилъ вторникъ, на который Ильяшевъ получилъ чрезъ генерала Соловцова нѣсколько таинственное приглашеніе къ Шелопатовой. Этого вечера ни за что не хотѣлъ пропустить молодой человѣкъ, и по обѣщанію, привезъ съ собою еще и Подобаева.
Первое что удивило Ильяшева при входѣ въ гостиную Катерины Петровны -- это многочисленность собравшагося у нея общества. Трудно было понять, когда хозяйка успѣла познакомиться съ своими гостями, и чѣмъ она при этомъ руководилась. Публика была весьма смѣшанная и даже мало между собою знакомая; были и такіе которыхъ сама Шелопатова не знала по имени, какъ это обнаружилось въ теченіи вечера. Главную и видную роль игралъ, разумѣется, Степанъ Андреевичъ Соловцовъ; онъ былъ положительно счастливъ -- гораздо счастливѣе чѣмъ когда самъ у себя давалъ балы и рауты. Занимательно было видѣть какъ онъ каждому новому гостю объяснялъ зачѣмъ-то что "вотъ мы собрались.... такъ себѣ, провести время въ обществѣ", и въ чемъ-то еще какъ будто извинялся, и жалъ руки, и сохранялъ на лицѣ весело-озабоченное и нѣсколько глуповатое выраженіе. Кромѣ Соловцова, Ильяшевъ встрѣтилъ здѣсь и еще нѣкоторыхъ извѣстныхъ ему лицъ. Тутъ былъ напримѣръ Гроссъ, на котораго герой нашъ начиналъ смотрѣть какъ на что-то неизбѣжное, и на котораго онъ, со времени послѣдней встрѣчи у Нельгуновой, отчасти злобствовалъ; былъ также, къ немалому удивленію Ильяшева, докторъ Вретищевъ, и не только не подавалъ виду что попалъ по ошибкѣ въ несвойственное ему общество, а напротивъ, пилъ чай и разговаривалъ съ Катериной Петровной такъ же равнодушно и свободно, какъ читалъ газету въ ресторанѣ. Но ужь конечно никто такъ не удивилъ Ильяшева своимъ присутствіемъ, какъ скромненькій офицеръ, новый постоялецъ въ домѣ его отца: герой нашъ понять не могъ какимъ образомъ этотъ тихенькій и повидимому ни съ кѣмъ не знакомый юноша вдругъ очутился на вечерѣ у Катерины Петровны. Было еще нѣсколько молодыхъ людей изъ лучшаго N--скаго общества, нѣкоторые даже во фракахъ, и еще какой-то сѣдой полковникъ съ орлинымъ носомъ, длинными бѣлыми усами, широкою грудью и тонкою таліей; его отставной мундиръ и красиво-воинственвая наружность рѣзко выдѣлялись въ гостиной. Отсутствіе дамъ очень бросалось въ глаза; единственною гостьей у Катерины Петровны была какая-то никому неизвѣстная особа лѣтъ сорока, въ шумящемъ шелковомъ шатъѣ, съ виду очень походившая на акушерку; но и та появлялась въ гостиной только на минуту, обводила все общество до неприличія любопытнымъ взглядомъ, и тотчасъ исчезала въ заднія комнаты; она очевидно была приглашена больше для хозяйства.
Ильяшевъ, осмотрѣвшись, взялъ съ подноса стаканъ чаю и отошелъ въ утолокъ, нѣсколько озадаченный пестротой и многочисленностью собравшейся публики. Квартировавшій у его отца офицеръ тотчасъ подошелъ къ нему и сказалъ что-то въ родѣ того что вотъ они живутъ въ одномъ домѣ, а и не знали что встрѣтятся здѣсь; потомъ подошелъ къ нему Гроссъ и выразилъ удивленіе что встрѣчаетъ его здѣсь; потомъ подошелъ кто-то изъ познакомившихся съ нимъ на первомъ вечерѣ у Нельгуновой и поздоровался словами: "а, и вы здѣсь"; потомъ два отлично одѣтые молодые человѣка встрѣтились подлѣ него и тоже сказали другъ другу: "а, и вы здѣсь!" Вообще замѣтно было что попавшіе къ Катеринѣ Петровнѣ постоянно удивлялись что встрѣчаютъ здѣсь своихъ знакомыхъ и поглядывали кругомъ съ нѣкоторымъ недоумѣніемъ. Ильяшеву даже скучно становилось, и онъ Богъ знаетъ какъ обрадовался, когда Катерина Петровна подошла къ нему и остановилась за спинкой его стула, дружески наклонивъ къ нему свое хорошенькое лицо.
-- Сколько однако и какъ скоро вы пріобрѣли себѣ поклонниковъ! сказалъ ей Ильяшевъ.
Молодая женщина прищурилась съ гримаской на своихъ гостей и отвѣтила:
-- Tiens! я кажется распущу ихъ по первому разу!
Это "tiens!" и эта гримаска Ильяшеву очень понравились
-- Королева не довольна своимъ дворомъ? сказалъ онъ.
Катерина Петровна кокетливо пошевелила головой.
-- Это еще не дворъ; это только выборы! отвѣтила она и пошла на ветрѣчу полицеймейстеру, который, звеня саблей и сіяя своимъ румянымъ и какъ будто замаслившимся лицомъ, входилъ въ гостиную.
Ильяшевъ допилъ чай и перешелъ на другой конецъ комнаты, гдѣ замѣтилъ знакомыя лица -- Вретищева, Гросса, стоявшаго у нихъ въ домѣ офицера и Подобаева.
-- Ну что у васъ новенькаго? Вы вѣдь въ нѣкоторомъ родѣ центръ, спрашивалъ Подобаевъ у Гросса. Тотъ самодовольно улыбнулся и пожалъ плечами.
-- Главная новость -- спектакль, но объ этомъ вы сами не меньше моего знаете, отвѣтилъ онъ.-- А еще развѣ то что на слѣдующей недѣлѣ дебютируетъ новая актриса изъ Казани, Котелкова, тамошняя знаменитость!
Напирая на новости подобнаго характера, Гроссъ былъ вѣренъ воспоминаніямъ своей молодости: прежде чѣмъ сдѣлаться издателемъ мѣстной газеты, онъ мыкался въ актерахъ, не имѣя впрочемъ къ тому никакого призванія. Практическая смѣкалка, которою не обидѣла его природа, побудила его при первомъ случаѣ промѣнять драматическое поприще на издательское; причемъ онъ конечно руководился соображеніями совсѣмъ не литературнаго свойства. Съ литературой Гроссъ имѣлъ очень мало общаго и едва ли даже былъ достаточно грамотенъ, но съ своей точки зрѣнія разсудилъ что литература тутъ собственно ни при чемъ. Принимаясь за газету, онъ главнымъ образомъ имѣлъ въ виду доступъ къ высокопоставленнымъ въ N--скѣ лицамъ, возможность оказывать имъ нѣкоторыя услуги, а также не безвыгодныя связи съ мѣстнымъ промышленнымъ міромъ. Дѣйствовалъ же онъ на новомъ поприщѣ весьма ловко: такъ напримѣръ, не только умѣлъ устранить отъ издательскаго бюджета всякіе гонорары, но еще и за напечатаніе статей бралъ съ авторовъ посильную мзду. Разъ въ году онъ лично обходилъ магазины и лавки, приглашая подписываться на газету, и купечество подписывалось, убѣдившись по опыту что это все-таки выгоднѣе чѣмъ ссориться съ монополистомъ мѣстной печати.
-- Видѣлъ я эту Котелкову -- очень рутинная актриса, замѣтилъ офицеръ.-- Она нашей труппы не подыметъ.
-- Ну, нѣтъ, Котелкова бойко играетъ, возразилъ Гроссъ.
-- Шибко, какъ выражаются въ райкѣ, поправилъ его офицеръ. Гроссъ этимъ нѣсколько обидѣлся.
-- Ну что жъ въ райкѣ? въ райкѣ тоже понимаютъ, возразилъ онъ. Ему, во время его артистическаго поприща, раекъ постоянно благопріятствовалъ.
Отъ актрисы Котелковой разговоръ какъ-то незамѣтно, перешелъ къ общимъ вопросамъ, къ литературѣ, къ искусству. Вретищевъ тоже принялъ въ немъ участіе и удивилъ всѣхъ, высказавъ мысль что нигдѣ не видитъ оправданія ходячей фразы о паденіи искусства.
-- Я вижу только стремленіе искусства тѣснѣе сблизиться съ жизнью, сказалъ онъ;-- развѣ это паденіе? уже то въ высшей степени знаменательно, что во всѣхъ отрасляхъ искусства преобладаютъ его наиболѣе развитыя формы: въ поэзіи, напримѣръ, все поглотилъ романъ -- самая развитая и сложная литературная форма, въ которой отражается все многообразіе жизни и нея злоба дня; въ музыкѣ царитъ опера -- тоже самая развитая и сложная музыкальная форма, возникшая отъ попытки драматизировать звукъ страстнымъ прикосновеніемъ жизни; въ живописи, даже въ скульптурѣ, все та же сложная драма жизни покрываетъ красками полотно и ломаетъ мраморъ.
-- Но позвольте, перебилъ Вретищева офицеръ, чрезвычайно заинтересованный разговоромъ;-- факты представляютъ множество возраженій вашему взгляду. Припомните, напримѣръ, что отрицаніе искусства перешло даже въ музыку, и что на европейскихъ сценахъ господствуютъ оперетки Оффенбаха..
-- А почему вы видите въ этихъ опереткахъ отрицаніе искусства? спросилъ въ свою очередь Вретищевъ.
-- Да помилуйте, какъ же иначе? Классическая Елена, или Гетевская Маргарита -- и вдругъ въ образѣ кокотокъ! подхватилъ Гроссъ.
-- Я полагаю что это надо понимать какъ насмѣшку надъ направленіемъ, а не надъ искусствомъ, продолжалъ Вретищевъ.-- Оффенбахъ смѣется надъ ходульными формами классической поэзіи, надъ отрѣшенною отъ жизни идеальностью Гётевской Гретхенъ: но собственно искусства у него у самого очень много! Какъ не понимать въ самомъ дѣлѣ что этотъ Petit Faust, напримѣръ, вовсе не пародія на безсмертную пожму Гёте, а пасквиль на сентиментальную нѣмецкую дѣвственницу, или еще ближе -- на порядки второй имперіи?
"Болтаютъ же, Господи, Богъ-знаетъ о чемъ!" подумалъ Ильяшевъ, съ ощущеніемъ неодолимой скуки. И ему не только скучно было, но даже какую-то злость почувствовалъ онъ къ этимъ людямъ, находящимъ интересъ въ такомъ чуждомъ и постороннемъ предметѣ.
Онъ толкнулся въ другую комнату. Тамъ нѣсколько лицъ разговаривали о томъ какъ все хорошо за границей и дурно у васъ.
-- Возьмите напримѣръ, говорилъ бѣлоусый полковникъ,-- возьмите хоть полицейскаго чиновника: ну что, кажется, за птица? а какъ между тѣмъ за границей это благородно выходить: "полисменъ!" А у насъ что? "квартальный!" Какъ это можно сравнить!
Сидѣвшій подлѣ полицеймейстеръ, кажется, этимъ обидѣлся, и звякнувъ шпорами, отошелъ.
Ильяшеву становилось положительно скучно; и ему казалось что не онъ одинъ скучаетъ, но что каждый изъ гостей испытываетъ то же тоскливое и неудовлетворенное ощущеніе. Вечеръ выходилъ какой-то безхарактерный и больше напоминалъ губернскій jour-fixe, чѣмъ холостой раутъ у хорошенькой львицы. Надо было поторопиться съ ужиномъ, что Катерина Петровна и сдѣлала.
Но и ужинъ мало помогъ. Хотя одинъ изъ молодыхъ людей, въ намѣреніи расшевелить собраніе, принялся сначала громко стучать тарелками, а потомъ поднялъ бокалъ и провозгласилъ какой-то игривый тостъ, но и это не измѣнило характера вечера. Гости тоже постучали тарелками, отхлебнули изъ бокаловъ, покричали немножко, и опять закисли. Бѣлоусый полковникъ громко объяснилъ что въ его время молодежь не такая была, и разказалъ анекдотъ, но тутъ же самъ чего-то сконфузился, и анекдотъ не вышелъ.
Только Катерина Петровна была всѣмъ очень довольна или, по крайней мѣрѣ, спокойна. Ея большіе сѣрые глаза улыбались и свѣтились; ей очевидно пріятно было чувствовать себя хозяйкой въ этой хорошенькой квартирѣ, гдѣ все -- отъ ея собственнаго туалета до прекрасной сервировки, сверкавшей на бѣдой скатерти -- вышло такъ прилично и красиво.
-- Выборъ сдѣланъ? обратился къ ней Ильяшевъ, подходя послѣ ужина со шляпою въ рукѣ.
Катерина Петровна только засмѣялась.
-- Нѣтъ?.. перемѣнилъ Ильяшевъ свой вопросъ.
-- И да и нѣтъ: фонъ составленъ, но не достаетъ главнаго сюжета, отвѣтила Шелопатова.
-- А Степанъ Андреевичъ? спросилъ Ильяшевъ.
-- Конечно; но подлѣ него есть еще пустое мѣсто...
-- И можно занять?
-- Попытайтесь... отвѣтила Катерина Петровна и пожала плечомъ.
Ильяшевъ сталъ прощаться.
-- Вы точно испугались..? проговорила хозяйка, протягивая ему руку.
-- Я умѣю понимать шутку, отвѣтилъ Ильяшевъ.
Молодая женщина внимательно взглянула на него.
-- Вы не самоувѣрены, оказала она.
-- Это оттого что немножко понимаю васъ...
-- То-есть?...
-- Вы осмотрительны; а я не имѣю для васъ никакой цѣны.
-- Можно подумать что вы собираетесь сказать мнѣ дерзость...
-- Опасеніе неосновательное: мы такъ хорошо понимаемъ другъ друга съ первыхъ словъ что намъ нѣтъ надобности высказываться.
Катерина Петровна съ досадой отдернула руку.
-- У васъ скверный языкъ, Mr Ильяшевъ, сказала она.
-- Потому что меня наполняетъ дурное чувство: зависть.
-- Къ кому?
-- Къ этому пустому мѣсту на вашей картинѣ.