Далеко уже забрался наш самолет в тыл неприятеля. Удачная бомбардировка подняла настроение. Весело было лететь с сознанием того, что неприятелю нанесен такой ущерб. Внизу все спокойно как будто — больших передвижений не видно.
— А не пора ли домой? А? — спрашивает Хватов.
— Пролетим еще немного вперед. Что-то уж больно спокойно. Не верится мне. Ведь в штабе не напрасно же говорили. Заглянем поглубже в тыл.
— Ну, ладно! Кроем!
Между тем опять облака — густой сыроватый туман.
— Бери высоту.
— Опасно. Компас что-то врет. Заплутаемся. В баках у нас ведь кот наплакал. Уж полтора часа полета.
— Еще полчаса — и назад. Сейчас ветер в лоб, — обратно скорей доберемся.
Опять просветы — видна земля, то-и-дело на мгновение показывающаяся под самолетом.
Ниже.
— Мишка, смотри: паны наступление надумали. — Опытный глаз Остроглазова видит в этих черных массах, появившихся вдруг на земле на шоссе, полки пехоты, кавалерии, батареи.
Работает фото, не отстает и карандаш.
— Айда обратно!
— Есть!
Поворот — и самолет летит обратно.
Теперь только бы не нарваться на самолеты противника или зенитку. А тут еще погода разгуливается, того и гляди — паны вынырнут.
— Нажимай, Миша, нажимай!
— Жму, друг.
Полный газ. Ведь нужно важное известие принести во-время — иначе плохо.
— Мишка, шрапнель! Паны кроют. Держись!
Зенитная батарея противника берет в «оборот» красный самолет. Но тщетно.
Привычный к таким приключениям Хватов легко уходит из обстрела.
Но тут оправдалась старая пословица: «Одна беда не бывает, а пришла беда — растворяй ворота». Не успели уйти от выстрелов, мотор начал капризничать, давать пробои.
— Миша, в чем дело? Бензин весь?
— Нет, бензин-то есть. Мотор дурит.
Перебои чаще. Вот-вот станет мотор.
Красным летунам не по себе: не то что струхнули, а жаль того, что результаты разведки не приведут ни к чему, — самолет сядет на занятой неприятелем местности, и им, пожалуй, в лапы панов придется попасть. Перспектива не из приятных.
Тах-тах… — мотор стал.
Медленно, большими кругами спускается самолет, коснулся колесами земли, стоит…