ІІ.

Еще осенью 1795 г. дербентский хан Ших-Али отправил своего посла к императрице, прося у нее помощи против Ага-Магомед-хана, грозившего разорить его владения, точно также, как он разорил Грузию, находившуюся, между прочим, под покровительством России. Гудович получил приказание послать в Дербент, в декабре месяце, отряд войска; мне кажется, что генерал С. был послан туда со слишком незначительными силами; им приш­лось много пострадать от холода во время этого зимнего похода; наконец, они достигли Дербента в полной уверенности, что городские ворота тотчас откроются перед ними; не тут-то было. Ших-Али был настолько невежлив, что приказал запереть их перед носом русских, понимая, что этот отряд был слишком незначителен, чтобы оказать ему поддержку против Ага-Магомед-хана, и боясь возбудить его гнев, если он примет русских, которые очутились таким образом в весьма жалком положении, находясь зимою возле неприятельского города, без приюта, и постоянно опа­саясь измены со стороны тех, которые приняли их так хорошо; в Персии это случается нередко и почти все персы оказываются изменниками, когда это согласуется с их интересами.

Тем не менее, русские осадили Дербент без всякой надежды на то, что им удастся взять его; построили батареи, делали вы­лазки, во всех стычках оставались, разумеется, победителями, но, возвратясь в свои окопы, не могли ничего предпринять. Граф послал С. приказание снять осаду и отступить; боялись, чтобы при нашем приближении город не сдался С., что отнюдь не входило в наши расчеты, ибо мы хотели взять город сами. Отступление С. не обошлось даром, персы воспользовались им и на месте одной из его батарей построили башню, которая стоила нам несколько сот человек. Однако, не будем забегать вперед, -- вы узнаете об этом впоследствии.

22-го апреля мы прошли 22 версты по довольно плохой дороге, до небольшой речки Озерной, где мы расположились лагерем, и были встречены сыном шамхала Мехти, нашего ближайшего соседа и союз­ника, владетеля Тарку (от которого мы находились в 17-ти верстах), получившего прежде от нашего двора чин тайного советника. Мехти приехал в сопровождении нескольких сот всадников, предлагая русским свои услуги и помощь, от которых мы отка­зались, уверив его, однако, в наших дружественных намерениях и в покровительстве.

23-го числа мы переправились через маленькую речку в брод и, пройдя 10 верст, увидали Тарку и расположились тут лагерем, перейдя через хребет невысоких гор, составляющих отроги большого хребта Кавказских гор, которые тянутся вплоть до Каспийского моря. Не смотря на сильное желание, мне не удалось по­сетить Тарку, так как туда нужно было ехать верхом, что при моем положении было не совсем удобно, поэтому, взглянув на город в зрительную трубу, мне пришлось довольствоваться описанием тех, кто побывал в нем.

Тарку построено на склоне неприступной горы, добраться до ко­торой весьма трудно. Над городом возвышаются скалы, нависшие над ним, которые защищают доступ к нему, но в то-же время как бы грозят раздавить его; с этой стороны, кажется, одни только птицы могут попасть в город; однако, для русских нет ничего невозможнаго; на обратном пути наши егеря без крыльев взобра­лись туда, возбудив своею удалью удивление персов, к которому, примешивался даже некоторый страх. Дома в Тарку кажутся нагроможденными один на другом; подобно всем домам в Азии, они выстроены из тесаного камня и обмазаны глиною. Архитектура их своеобразная; дома, по большей части, все одноэтажные (хотя иные бывают и в несколько этажей); комнаты не имеют между собою никакого сообщения, а вокруг дома идет обыкновенно крытая галерея, на которую выходят все окна и двери дома; печи стоят у наружной стены и, таким образом, все эти комнаты похожи на сараи или конюшни; полы сделаны из тесаного камня, покрытого циновками или коврами; в окнах нет рам со стеклами, они закрываются просто ставнями с отверстиями, через которые проходит свет. Рамы и стекла им не нужны, так как холодное время года продолжается у них весьма недолго; их постройки отлично приспособлены к климату, и в домах всегда царит про­хлада, так как все они обращены фасадом к северу и солнце никогда не проникает в них. Тарку особенно славится множеством источников, в которых вода чиста и прозрачна как хру­сталь и прохладна в самые сильные жары; вода проведена в каж­дый дом, она бьет фонтаном в спальне шамхала и в его прием­ной зале; вы не можете себе представить как это приятно в этом жарком климате.

Граф Зубов послал шамхалу в подарок, от имени импе­ратрицы, часы, осыпанные бриллиантами, и несколько других драгоценных вещей, в замен чего получил от него огромное блюдо плова (это вареный рис с говядиной и с разными приправами) и несколько цельных вареных баранов. Эти подарки не отлича­лись столь хваленою азиатскою роскошью, о которой мы составили себе такое преувеличенное понятие; впрочем, нам не пришлось видеть ее нигде и на дальнейшем пути; мне кажется даже, что эта баснословная роскошь существует лишь в тысячи и одной ночи; может быть она и существовала прежде, но теперь от нее остались лишь жалкие следы. Нам показывали на верху той горы, на которой стоит Тарку, скалу с весьма наклоненной вершиной; говорят, что с этой скалы кидают, по повелению шамхала, преступников, т. е. тех, кто ему не нравится или чье имение он хочет конфис­ковать; это последнее обстоятельство, кажется, считается в Персии самым главным преступлением и наказывается строже и скорее всего.

Заговорив о казнях, надобно сказать кстати, что самая обыкно­венная казнь в Персии -- это лишение зрения, которая совершается различным способом, или просто вырывая глаза, или поднося к ним раскаленное железо, вследствие чего от жары глаза лопаются. Поэтому в Персии встречается много слепых; говорят даже, будто шахи и ханы имеют обыкновение, при усмирении восставшего города, требовать от него, в виде дани, четверик человеческих глаз; невольно содрогаешься при воспоминании об этой жестокости; какое варварство лишать человека самого драгоценного для него органа, который доставляет ему наиболее отрады в жизни. Также часто отрезают нос, уши и язык, но самое обыкновенное наказание состоит в том, что виновного бьют палками по пятам.

Не далеко от Тарку находятся остатки укрепленного лагеря, который занимал тут Петр Великий; это навело меня на многие размышления; мы шли по его следам с гораздо большими сред­ствами, но с гораздо меньшею осторожностью и с большим самомнением, что не предвещало ничего хорошего. В результате мы не были счастливее его и не извлекли никакой выгоды из похода, стоившего России так дорого и который мог бы окончиться блестящим образом, не случись одного обстоятельства, разрушившего все планы, оправдав пословицу: один дурак бросит намет в воду так десять умных не вытащат.

Так как в последующие переходы с нами не случилось ни­чего особенного и мы не видели ничего примечательного, то было бы скучно и бесполезно повторять одно и тоже; достаточно будет ска­зать, что с 23-го апреля, когда мы выступили из Тарку, и по 28-е число мы прошли восемьдесят с небольшим верст и нагнали С., стоявшего лагерем на берегу речки, называемой Большой Булам. Так как я познакомила вас со всеми нашими генералами, то надобно сказать несколько слов и об этом последнем. С. -- казак, получивший самое простое образование, но он всегда старается ка­заться выше своей среды и зачастую бывает весьма неловок; он довольно начитан и говорить о политике как по писанному; ловкий интриган, он умеет заслужить доверие начальников и поль­зуется им для своих целей; граф Зубов также питал к нему большое доверие и сделал, по его милости, нисколько ошибок.

На протяжении 80 верст нам попадались на пути реки, горы, леса, ущелья, овраги и пр.; мы застали С. в зимнем лагере, т. е. в землянках. Я позабыла сказать, что на пути из Тарку граф принимал посольства, посланные к нему от Уцмие и кади, владетельных князей тех небольших областей, по которым нам пришлось проезжать. Уцмий и кади спешили изъявить свою пре­данность России и предлагали свои услуги; содействие кади было нам не лишнее; в горах, находившихся в его владениях, было ущелье, по которому войско могло пройти с большим трудом, но за то этим путем можно было обойти Дербент, отрезав ему всякое сообщение со страною и, следовательно, отняв у него всякую возможность получить помощь извне. Не знаю кто именно придумал этот план, кажется, мы были обязаны им самому кади, желав­шему быть союзником России.

Мы стали лагерем в 5 вер. от стоянки ген. С. и отсюда был командирован ген. Б. с довольно значительным отрядом, с приказанием пройти ущелье Табасарон, о котором я упоминала выше, и атаковать Дербент с другой стороны, между тем как граф с остальной армией направлялся к нему прямым путем. К счастью, Владимирский полк не участвовал в этой экспедиции. Я говорю -- к счастью, так как в противном случае мне пришлось бы расстаться с мужем и остаться при армии, ибо дорога через ущелье была слишком опасна и затруднительна.