Той же.
Декабрь.
Дорогая, я совсѣмъ готова вступить въ свѣтъ; я ребячилась какъ безумная, желая избрать себѣ манеру держаться въ немъ Сегодня утромъ послѣ долгихъ примѣрокъ я оказалась хорошо зашнурованной, обутой, стянутой, одѣтой и нарядной. Я поступила, какъ дуэлисты передъ поединкомъ: упражнялась при закрытыхъ дверяхъ; мнѣ хотѣлось видѣть себя во всеоружіи и я нашла, что у меня прелестный, побѣдительный и торжествующій видъ, передъ которымъ многимъ придется признать себя побѣжденными! Я разглядѣла и обсудила себя. Я сдѣлала смотръ моимъ силамъ, слѣдуя отличному старинному правилу: познай себя. Знакомство съ собой доставило мнѣ нескончаемое удовольствіе. Одной моей Гриффитъ сказала я объ этой игрѣ въ куклу. Я одновременно была и ребенкомъ, и куклой. Ты думаешь, что ты меня знаешь? Совсѣмъ нѣтъ.
Взгляни, Рене, на портретъ твоей сестры, которая была прежде переодѣта кармелиткой, а теперь превратилась въ легкомысленную свѣтскую дѣвушку. Я одна изъ самыхъ красивыхъ женщинъ Франціи (исключая Провансъ). У меня есть и недостатки, но если бы я была мужчиной, они нравились бы мнѣ. Эти недостатки происходятъ отъ тѣхъ надеждъ, которыя я подаю. Когда въ теченіе двухъ недѣль смотришь на восхитительную округлость рукъ своей матери и когда эта мать -- герцогиня Шолье, то, моя дорогая, невольно чувствуешь себя несчастной, видя свои худыя руки; но я утѣшилась, найдя, что у меня тонкіе суставы, нѣжные абрисы впадинъ, которыя когда-нибудь заполнятся атласистымъ тѣломъ и округлятся. Рисунокъ рукъ немного сухъ, сухи и очертанія плечей. Говоря по правдѣ, у меня даже нѣтъ плечей, а только какія-то жесткія лопатки, которыя представляютъ собой двѣ плоскости. Моя талія также не обладаетъ гибкостью, бедра угловаты. Охъ, все сказала! Зато всѣ профили моего стана тонки и крѣпки; здоровье обнимаетъ своимъ живымъ и чистымъ пламенемъ мои нервные контуры, жизнь и голубая кровь струятся подъ прозрачной кожей! Зато самая бѣленькая дочь Евы негритянка рядомъ со мной! Зато у меня ножки газели; зато всѣ линіи моего лица нѣжны, и у меня правильныя черты греческаго рисунка! Тоны моей кожи, правда, не сливаются, но они живы; я очень хорошенькій незрѣлый плодъ и у меня привлекательность не зрѣлаго плода! Словомъ, я похожа на фигу, которая въ старомъ молитвенникѣ тетушки поднимается надъ лиловатой лиліей. Мои голубые глаза не глупы, въ нихъ видна гордость; перламутровыя вѣки, оттѣненныя хорошенькими жилками, окружаютъ ихъ; мои длинныя и частыя рѣсницы кажутся шелковой бахрамой. Мой лобъ сіяетъ бѣлизной, волосы растутъ очень красиво; они лежатъ маленькими свѣтло-золотистыми волнами, болѣе темными въ серединѣ; нѣсколько шаловливыхъ завитковъ вырывается изъ подъ нихъ, говоря о томъ, что я не безцвѣтная блондинка, способная каждую минуту падать въ обморокъ, но блондинка южная, полная крови, блодинка, которая скорѣе сама нанесетъ ударъ, нежели позволитъ поразить себя. Недаромъ парикмахеръ хотѣлъ пригладить мнѣ волосы, расчесавъ ихъ на двѣ стороны, и повѣсить на мой лобъ жемчужину на цѣпочкѣ, говоря, что это дастъ мнѣ средневѣковый видъ. Знайте, что я слишкомъ молода, чтобы надѣвать молодящее украшеніе! Мой носъ тонокъ, ноздри хорошо вырѣзаны и раздѣлены прелестной розовой перегородочкой. У моего носа повелительный и насмѣшливый видъ; конецъ его настолько нервенъ, что онъ никогда не потолстѣетъ и не покраснѣетъ. Дорогая моя козочка, если этого недостаточно, чтобы жениться на дѣвушкѣ безъ приданаго, значитъ, я ничего не понимаю! У моихъ ушей кокетливые изгибы, всякая жемчужина въ нихъ покажется желтой. Моя шея длинна; она можетъ принимать змѣистые изгибы, а это придаетъ такой величавый видъ! Въ темнотѣ ея бѣлизна дѣлается золотистой. Правда, мой ротъ слишкомъ великъ, но онъ такъ выразителенъ, его губы окрашены такъ хорошо, зубы такъ охотно смѣются! И потомъ, моя дорогая, во мнѣ все гармонично: походка, голосъ. Въ твоей подругѣ недаромъ живетъ воспоминаніе о движеніи бабушкиной юбки, до которой та никогда не дотрогивалась! Словомъ, я хороша и граціозна. По желанію я могу смѣяться, какъ мы, бывало, смѣялись съ тобой; при этомъ меня будутъ уважать: есть что-то внушительное въ ямочкахъ, которыя пальцы шутки образуютъ на моихъ бѣлыхъ щекахъ! Я сумѣю потуплять глаза и замораживать сердце; сумѣю изгибать шею, точно печальный лебедь и принимать видъ мадонны: въ такія минуты всѣ святыя дѣвы, изображенныя художниками, окажутся недостойными стоять рядомъ со мной. Чтобы обратиться ко мнѣ, мужчинѣ придется не говорить, а пѣть!
Итакъ, я вооружилась рѣшительно всѣмъ; теперь я могу распоряжаться клавишами кокетства, какъ мнѣ вздумается, начавъ съ самыхъ суровыхъ нотъ и кончая самыми нѣжными звуками. Большое преимущество не быть однообразной. Моя мать не безумно весела, ни дѣвственна; она исключительно благородна; она всегда внушаетъ почтеніе; она можетъ покинуть величавый видъ только, чтобы стать похожей на львицу. Разъ ранивъ, она исцѣляетъ съ трудомъ; я же буду и ранить, и исцѣлять. Я совсѣмъ непохожа на нее. Поэтому между нами не можетъ быть никакого соперничества, развѣ только въ вопросѣ о большемъ или меньшемъ совершенствѣ рукъ и ногъ, которыя у насъ очень сходны. Я наслѣдовала фигуру отца, онъ тонокъ и гибокъ. У меня бабушкины манеры, ея очаровательный звукъ голоса, голоса головного, когда приходится его усиливать, мелодичнаго, грудного, когда онъ звучитъ негромко въ разговорѣ съ глазу на глазъ. Мнѣ кажется, что я только сегодня вышла изъ монастыря. Что за дивное мгновеніе! Я еще не существую для свѣта и онъ меня не знаетъ! Я принадлежу одной себѣ, точно едва распустившійся цвѣтокъ, котораго никто не видѣлъ. Ну, мой ангелъ, когда, прогуливаясь по моей гостиной и смотрясь въ зеркало, я взглянула на знакомое мнѣ невинное платье пансіонерки, я не понимаю, что сдѣлалось съ моимъ сердцемъ; сожалѣніе о прошломъ, безпокойство при мысли о будущемъ; прощальные привѣты нашимъ блѣднымъ маргариткамъ, которыя мы такъ невинно собирали, беззаботно обрывая ихъ лепестки, все это овладѣло мною; но вмѣстѣ съ тѣмъ въ моей головѣ пронеслись и странныя идеи, отгоняемыя мною въ глубину моей души, въ которую я не смѣю погружаться.
Моя Рене, у меня приданое новобрачной! Оно надушено и уложено въ моей восхитительной уборной въ кедровые ящики, лакированные снаружи. У меня есть ленты, обувь, перчатки; всего множество! Мой отецъ любезно поднесъ мнѣ вещицы, необходимыя для молодой дѣвушки; несессеръ, туалетъ, шкатулку, вѣеръ, зонтикъ, молитвенникъ, золотую цѣпь, шаль; онъ обѣщался выучить меня ѣздить верхомъ. Я умѣю танцовать; завтра, да, завтра вечеромъ меня вывезутъ въ свѣтъ. Я надѣну бѣлое муслиновое платье; на голову мнѣ положатъ гирлянду изъ бѣлыхъ розъ, по-гречески. Я приму видъ Мадонны; я хочу показаться дурочкой, чтобы женщины были на моей сторонѣ. Моя мать даже не подозрѣваетъ того, что я тебѣ пишу, она думаетъ, что я не могу разсуждать. Если бы она прочла мое письмо, она остолбенѣла бы отъ удивленія.
Мой братъ милостиво оказываетъ мнѣ самое глубокое презрѣніе и даритъ меня равнодушіемъ. Онъ красивый молодой человѣкъ, но очень капризенъ и вѣчно печаленъ. Я догадалась о его тайнѣ; ни герцогъ, ни герцогиня не поняли ея. Хотя мой братъ герцогъ, хотя онъ молодъ, но онъ завидуетъ отцу; онъ ничто въ государствѣ и у него нѣтъ придворной должности. Онъ не можетъ говорить: "Я ѣду въ палату. Изъ всѣхъ насъ только я могу думать шестнадцать часовъ въ сутки; отецъ занятъ общественными дѣлами и личными удовольствіями, мать тоже несвободна; никто не мѣшаетъ мнѣ; мои родные вѣчно отсутствуютъ; у нихъ для жизни остается слишкомъ мало времени. Мнѣ до крайности хочется знать, какой непобѣдимой привлекательностью обладаетъ свѣтъ, которая заставляетъ людей проводить въ обществѣ все время отъ девяти часовъ вечера до двухъ, до трехъ ночи, создаетъ для нихъ множество хлопотъ, заставляетъ выносить страшную усталость. Желая познакомиться со свѣтомъ, я и не воображала, что такое опьянѣніе возможно. Но, правда, я забываю, что дѣло идетъ о Парижѣ. Итакъ, здѣсь можно жить въ одной семьѣ и не знать другъ друга. Почти монашенка пріѣзжаетъ и въ теченіе двухъ недѣль замѣчаетъ то, чего не видитъ у себя въ домѣ государственный человѣкъ. Однако, быть можетъ, отецъ читаетъ въ душѣ Альфонса и въ его умышленномъ ослѣпленіи проглядываетъ отеческое чувство? Я выясню этотъ темный вопросъ.