Марія Гастонъ Даніелю д'Арте.
Октябрь, 1833 г.
Мой милый Даніель, мнѣ нужны два свидѣтеля для свадьбы. Я прошу васъ, пріѣзжайте завтра вечеромъ ко мнѣ и привезите съ собой нашего друга, великаго и добраго Жозефа Бридо. Моя будущая жена намѣревается жить вдали отъ свѣта и въ полномъ уединеніи; она угадала мое самое завѣтное желаніе. Вы, человѣкъ, скрасившій мнѣ бѣдность, ничего не знали о моей любви. Любовь служила причиной, изъ-за которой мы такъ рѣдко видались въ теченіе прошлаго года. На слѣдующій же день послѣ свадьбы мы разстанемся съ вами, Даніель, у васъ душа, способная меня понять: дружба будетъ существовать безъ друга. Быть можетъ, иногда я почувствую, что вы мнѣ необходимы, но, по крайней мѣрѣ, у меня въ домѣ мы не будемъ видаться. Она въ этомъ отношеніи пошла еще дальше насъ. Она принесла мнѣ въ жертву, дружбу къ подругѣ дѣтства, которая была для нея настоящей сестрой, мнѣ оставалось только пожертвовать другомъ. Изъ того, что я вамъ разсказываю, вы, конечно, угадаете, что меня и мою невѣсту соединяетъ не страсть, а полная божественная любовь, основанная на близкомъ знакомствѣ двухъ существъ, вступающихъ въ союзъ. Мое счастье чисто, безконечно, но такъ какъ существуетъ тайный законъ, воспрещающій людямъ испытывать блаженство безъ примѣси, въ глубинѣ моей души кроется мысль, неизвѣстная ей и мучительная для меня. Вы постоянно помогали мнѣ въ моей бѣдности, а потому не можете не знать ужаснаго положенія, въ которомъ я находился. Гдѣ почерпалъ я мужество жить, когда во мнѣ гасла надежда? Въ вашемъ прошедшемъ, мой другъ, у васъ въ домѣ, въ которомъ я встрѣчалъ столько утѣшеній, столько нѣжной помощи! Словомъ, моя невѣста заплатила мои подавлявшіе меня долги. Она богата, а у меня нѣтъ ничего. Сколько разъ въ припадкахъ лѣности я говорилъ себѣ: "Ахъ, если бы какая-нибудь богачка полюбила меня!" И что же теперь шутки беззаботной юности. рѣшительность неразборчиваго бѣдняка,-- все исчезло. Я чувствую себя униженнымъ, несмотря на самую полную нѣжность, я чувствую себя униженнымъ, несмотря на то, что знаю благородство ея души. Я униженъ, хоть и вижу, что это униженіе -- доказательство моей любви. Но я не отступилъ передъ униженіемъ. Существуетъ одна жизнь, которая превращаетъ меня въ покровителя, въ существо, находящееся подъ ея покровительствомъ. И я дѣлюсь съ вами моимъ горемъ. Все остальное соотвѣтствуетъ моимъ мельчайшимъ желаніямъ. Я нашелъ красоту безъ пятна, добро безъ изъяна. Словомъ, какъ говорится -- новобрачная слишкомъ хороша; ея нѣжность дышетъ умомъ, у нея есть очарованіе и прелесть, придающія любви разнообразіе. Она хорошо образована и способна все понять. Моя невѣста красива; у нея бѣлокурые волосы, тонкій и въ то же время пышный станъ. Можно подумать, будто Рафаэль и Рубенсъ вошли въ соглашеніе, издавая эту женщину. Не знаю, былъ ли бы я способенъ любить темноволосую красавицу; мнѣ всегда казалось, что смуглая женщина съ черными волосами -- неудавшійся мальчикъ. Она вдова; у нея не было дѣтей, ей двадцать семь лѣтъ. Хотя у нея живая, подвижная, неутомимая натура, но она любитъ отдаваться меланхолическому раздумью. Ея чудныя свойства не исключаютъ въ ней чувства собственнаго достоинства и благородства души; она внушаетъ уваженіе, хотя моя невѣста принадлежитъ къ одному изъ самыхъ тщеславныхъ французскихъ родовъ, она настолько любитъ меня, что не обратила вниманія на несчастья моего рожденія. Наша тайная любовь длилась очень долго. Мы испытывали другъ друга; мы одинаково ревнивы, наши мысли двѣ вспышки, одной и той же молніи. Мы оба любимъ въ первый разъ въ жизни, восхитительный расцвѣтъ нашего чувства изобилуетъ очаровательными подробностями. Любовь осыпала насъ изобиліемъ своихъ цвѣтковъ. Каждый изъ нашихъ дней былъ полонъ; когда мы разставались, мы писали другъ другу цѣлыя поэмы, у меня никогда не являлось помысла затемнить эту блестящую весну любви дыханіемъ страсти, хотя она постоянно волновала мнѣ душу. Моя невѣста свободна, она вдова, и отлично поняла всю лестную сторону моей сдержанности, которая иногда трогала ее до слезъ. Итакъ, Даніель, вы увидите существо по истинѣ возвышенное. Мы не обмѣнялись даже первымъ поцѣлуемъ; мы боялись другъ друга.
-- Каждый изъ насъ бѣднякъ,-- сказала она.
-- Я не вижу вашей нищеты.
-- Мое замужество,-- отвѣтила она
Вы великій человѣкъ, любящій одну изъ представительницъ аристократіи, среди которой я нашелъ мою Арманду, и потому по этимъ словамъ поймете ея душу и почувствуете, какое счастье ждетъ вашего друга.
Марію Гастона.