Той же.
Апрѣль.
Вчера стояла чудная погода; я одѣлась, какъ одѣвается дѣвушка, чувствующая себя любимой и желающая нравиться. По моей просьбѣ, отецъ подарилъ мнѣ прелестнѣйшій экипажъ и чудныхъ лошадей: у меня сѣрыя въ яблокахъ лошади и изящнѣйшая коляска. Я отправилась попробовать полученный подарокъ. Сидя подъ моимъ зонтикомъ, подбитымъ бѣлымъ шелкомъ, я походила на цвѣтокъ. Поднимаясь по аллеямъ Елисейскихъ Полей, я увидѣла, что ко мнѣ навстрѣчу ѣхалъ мой Абенсерагъ верхомъ на поразительно-красивой лошади. Мужчины, которые теперь почти всѣ превратились въ превосходныхъ барышниковъ, останавливались, чтобы полюбоваться его колемъ. Энарецъ поклонился мнѣ, я сдѣлала ему дружески ободряющій знакъ; онъ замедлилъ ходъ лошади и я могла ему сказать:
-- Вы не сердитесь, баронъ, за то, что я попросила васъ вернуть мнѣ письмо? Оно было безполезно для васъ... Вы уже вышли изъ границъ моей программы,-- прибавила я потихоньку.-- У васъ лошадь, которая дѣлаетъ васъ очень замѣтнымъ.
-- Управляющій моимъ имѣніемъ въ Сардиніи прислалъ мнѣ эту арабскую лошадь изъ гордости: она родилась у меня.
Сегодня утромъ, моя дорогая, онъ былъ на буланой англійской лошади, тоже очень красивой, но не возбуждавшей вниманія; моего маленькаго насмѣшливаго замѣчанія было достаточно. Онъ мнѣ поклонился и я отвѣтила ему легкимъ наклоненіемъ головы.
Герцогъ Ангулемскій приказалъ купить лошадь бар<скан испорчен>понялъ, что онъ вышелъ изъ рамки простоты и тѣм<скан испорчен>себя вниманіе бездѣльниковъ. Человѣкъ долженъ <скан испорчен> самъ по себѣ, а не благодаря своей лошади или ч<скан испорчен>. Имѣть слишкомъ красивую лошадь кажется мнѣ та<скан испорчен>нымъ, какъ носить крупный брилліантъ на рубашкѣ, <скан испорчен>сторгѣ отъ того, что мнѣ удалось подмѣтить неправильно<скан испорчен>Энареца, а, быть можетъ, въ этой бездѣлицѣ заклю<скан испорчен> много самолюбія, позволительнаго для бѣднаго осужден<скан испорчен> нравится мнѣ! О, моя разсудительная старуш<скан испорчен> наслаждаешься ли ты моей любовью настолько же, насколько <скан испорчен>чалюсь, вспоминая о твоей мрачной философіи? Милый Филиппъ ІІ-ой въ юбкѣ, катаешься ли ты въ моей коляскѣ? Видишь ли ты бархатный взглядъ, смиренный и гордый своимъ рабствомъ, взглядъ, который бросаютъ на меня глаза поистинѣ благороднаго человѣка, носящаго мою ливрею и ежедневно украшающаго свою бутоньерку красной камеліей? У меня въ рукахъ всегда бѣлая камелія. Какой свѣтъ проливаетъ любовь! Какъ я понимаю Парижъ. Теперь все здѣсь кажется мнѣ полнымъ смысла! Да, въ Парижѣ любовь красивѣе, выше, очаровательнѣе, чѣмъ гдѣ бы то ни было въ другомъ мѣстѣ. Я положительно вижу, что никогда не могла бы мучить, безпокоить глупца или имѣть надъ нимъ власть. Только люди съ высокимъ умомъ понимаютъ насъ, только на нихъ мы можемъ имѣть вліяніе. О, бѣдняжка, прости, я забыла о нашемъ Луи, по вѣдь ты сказала мнѣ, что скоро превратишь его въ генія? Я понимаю, ты такъ тщательно воспитываешь его, чтобы когда-нибудь онъ могъ тебя понять. Прощай, я немножко сумасшедшая и не хочу продолжать письмо.