Луиза де-Макюмеръ Рене де л'Эсторадъ.
Мартъ 1825 г.
Фелипъ съ сарацинской щедростью осуществляетъ планы моихъ родителей, признаетъ, что ему отдано мое состояніе, хотя онъ не получилъ его, поэтому герцогиня стала ко мнѣ относиться еще лучше прежняго. Она называетъ меня "маленькой хитрой дѣвочкой", "бѣдовой барышней" и находитъ, что у меня языкъ, какъ бритва.
-- Но, милая мама,-- сказала я наканунѣ заключенія свадебнаго контракта,-- вы считаете хитростью и ловкостью проявленіе самой искренней, самой наивной, самой безкорыстной любви. Знайте, что я совсѣмъ не разсчетливая дѣвушка, за которую вы принимаете меня.
-- О, Арманда,-- сказала она, обнявъ меня за шею и привлекая къ себѣ.-- Ты не хотѣла вернуться въ монастырь, ты не захотѣла остаться дѣвушкой и, какъ великая и прекрасная Шолье, почувствовала необходимость поднять блескъ дома твоего отца. (Если бы ты знала, Рене, сколько лести заключалось въ этихъ словахъ по отношенію къ герцогу, слушавшему насъ!) Я видѣла, что цѣлую зиму ты приглядывалась ко всѣмъ кадрилямъ, очень правильно судила о молодыхъ людяхъ, понимая духъ теперешняго французскаго общества. Поэтому ты выбрала единственнаго испанца, способнаго создать для тебя чудную жизнь женщины, которая можетъ быть госпожей въ своемъ домѣ. Дорогая малютка, ты поступала съ нимъ, какъ Туллія поступаетъ съ твоимъ братомъ.
-- Какая, подумаешь, школа монастырь моей сестры!-- замѣтилъ отецъ.
Я посмотрѣла на него и мой взглядъ заставилъ его немедленно замолчать; обернувшись къ герцогинѣ, я сказала ей:
-- Я люблю моего жениха Фелипа де Соріа всѣми силами моей души. Хотя эта любовь охватила меня совершенно противъ моей воли, хотя я ее старалась подавить, когда она зародилась въ моемъ сердцѣ, я отдалась ей, увидавъ, что душа барона де-Макюмеръ достойна моей души, что нѣжность, великодушіе, самоотверженность его сердца, его характеръ и чувство согласуются съ моими внутренними свойствами.
-- Но, дорогая,-- продолжала моя мать, перебивъ меня,-- онъ некрасивъ, какъ..
-- Какъ все, что вамъ угодно,-- живо возразила я,-- но мнѣ нравится его безобразіе.
-- Арманда,-- сказалъ мнѣ отецъ,-- если ты его любишь и нашла въ себѣ силу овладѣть своей любовью, ты не должна ставить на карту своего счастья. Счастье же въ значительной степени зависитъ отъ первыхъ дней супружеской жизни...
-- Почему бы не сказать отъ первыхъ ночей?-- замѣтила моя мать.-- Оставьте насъ,-- прибавила она,-- обращаясь къ герцогу.-- Черезъ три дня твоя свадьба, моя малютка,-- продолжала матушка, говоря мнѣ на ухо,-- поэтому я должна безъ буржуазнаго хныканья дать тебѣ нѣсколько совѣтовъ, которые всѣ матери даютъ своимъ дочерямъ. Ты выходишь замужъ за любимаго тобой человѣка, поэтому мнѣ не зачѣмъ жалѣть тебя или себя самое. Я всего годъ тому назадъ узнала тебя; этого времени было достаточно, чтобы тебя полюбить, но все же я не могу утопать въ слезахъ, разставаясь съ тобою. Твой умъ превосходитъ твою красоту; ты льстишь моему материнскому самолюбію и ты вела себя, какъ добрая и милая дочь. Поэтому ты всегда найдешь во мнѣ отличную мать. Ты улыбаешься? Увы, очень часто въ тѣхъ случаяхъ, когда мать и дочь были дружны, двѣ женщины ссорятся. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Выслушай же меня: "Твоя теперешняя любовь -- любовь ребенка, любовь, свойственная всѣмъ женщинамъ, рождающимся для того, чтобы привязаться къ мужчинѣ. Но, увы, малютка, для насъ можетъ существовать только одинъ мужчина на свѣтѣ и иногда случается, что тотъ, котораго намъ суждено полюбить, оказывается не человѣкомъ, выбраннымъ нами себѣ въ мужья, хотя, выходя замужъ, мы и полагали, что любимъ нашего жениха. Если въ сердцѣ женщины не загорается любовь къ ея избраннику, виновата и она сама, и ея мужъ, иногда же обстоятельства, не зависящія отъ нея; а между тѣмъ, ничто не мѣшаетъ ей полюбить человѣка, котораго ей даетъ семья, человѣка, къ которому обратилось ея сердце. Нерѣдко между женщиной и ея мужемъ поднимается преграда вслѣдствіе недостатка устойчивости въ ней самой или въ ея избранникѣ. Превращеніе мужа въ возлюбленнаго такая же трудная задача, какъ превращеніе возлюбленнаго въ мужа, а ты только-что прекраснымъ образомъ исполнила вторую задачу. Ну, повторяю, я хочу, чтобы ты была счастлива, подумай же теперь, чтобъ теченіе трехъ первыхъ мѣсяцевъ ты можешь стать несчастной, если не подчинишься требованіямъ брака съ покорностью, нѣжностью и умомъ, выказанными тобою во время исторіи твоей любви. Вѣдь ты, бѣдовая малютка, отдавалась всѣмъ невиннымъ наслажденіямъ запретной любви. Если счастливая любовь начнется для тебя съ разочарованія, съ непріятностей, можетъ быть, съ горя,-- приди ко мнѣ. Не ожидай отъ брака слишкомъ многаго, быть можетъ, онъ принесетъ тебѣ больше печали, нежели наслажденій. Твое счастье потребуетъ такихъ же заботъ, какихъ требовала любовь. Словомъ, если бы случилось, что ты потеряла возлюбленнаго, помни, что ты найдешь отца твоихъ дѣтей. На этомъ, моя дорогая, зиждется вся общественная жизнь. Приноси всѣ жертвы человѣку, имя котораго станетъ твоимъ, чести и достоинству котораго не можетъ быть нанесена ни малѣйшая рана, безъ того, чтобы это ужаснымъ образомъ не отразилось на тебѣ. Готовность жертвовать мужу рѣшительно всѣмъ, не только непремѣнный долгъ женщины, стоящей въ нашемъ положеніи, но и ловкій разсчетъ. Самые великіе принципы морали -- истинны, и выгодны, съ какой бы стороны мы не разсматривали ихъ; это неизмѣнное свойство нравственныхъ началъ. Того, что я тебѣ сказала, достаточно. Затѣмъ, мнѣ кажется, что ты склонна къ ревности; я тоже ревнива! Но я не хотѣла бы, чтобы въ тебѣ жила глупая ровность. Послушай: ревность, которая не скрывается, походитъ на политику, выкладывающую свои карты на столѣ. Вѣдь, не скрывая ревности, не пряча ее, женщина выказываетъ свою игру, и тогда игра ея противника остается для нея совершенно неизвѣстной. Во всѣхъ случаяхъ жизни, мы должны умѣть страдать молча. Впрочемъ, наканунѣ вашей свадьбы я серьезно поговорю съ барономъ.
Я взяла прелестную руку моей матери и поцѣловала ее; изъ моихъ глазъ упала слеза, вызванная выраженіемъ ея голоса. Въ этой высокой морали, достойной и ея и меня, я почувствовала глубокую мудрость и нѣжность, лишенную свѣтскаго ханжества, главное же истинное уваженіе къ себѣ.
Въ свои простыя слова она вложила мудрость, данную ей ея жизнью и опытностью и, быть можетъ, дорого оплаченную ею. Она была тронута и проговорила, глядя на меня:
-- Дорогая дѣвочка, тебѣ предстоитъ ужасный переходъ, и большинство непросвѣщенныхъ или разочарованныхъ женщинъ были бы способны послѣдовать примѣру графа Вестморлэнда.
Мы разсмѣялись, чтобы объяснить тебѣ шутку матери, я должна сказать, что наканунѣ вечеромъ одна русская княгиня разсказала намъ, будто графъ Вестморлэндъ страшно страдалъ отъ морской болѣзни во время переправы черезъ Ламаншъ; онъ собирался посѣтить Италію, но, когда ему сказали о переправѣ черезъ Альпы, онъ обратился вспять. "Довольно съ меня, переправъ" сказалъ онъ. Ты понимаешь, Рене, что твоя мрачная философія и мораль моей матери были способны пробудить во мнѣ опасенія, волновавшія насъ въ Блуа.
Чѣмъ ближе подходило время свадьбы, тѣмъ болѣе собирала я въ себѣ усилій воли и чувства, готовясь перенести ужасную "переправу" и перейти отъ состоянія молодой дѣвушки къ состоянію женщины. Въ моемъ умѣ вставали всѣ наши разговоры; я перечитываю твои письма и на меня вѣяло отъ нихъ какой-то скрытой меланхоліей. Эти опасенія имѣли, по крайней мѣрѣ, ту заслугу, что сдѣлали изъ меня вульгарную невѣсту, такую, какихъ мы видимъ на картинкахъ и какими ихъ они рисуютъ въ воображеніи общества.
Свѣтъ нашелъ, что я была очаровательна и вполнѣ прилична въ день заключенія контракта. Сегодня въ мэріи, куда мы отправились безъ малѣйшей торжественности, присутствовали только свидѣтели, я оканчиваю это письмо, пользуясь минутами, въ которыя мнѣ приготовляютъ обѣденный туалетъ. Насъ обвѣнчаютъ въ церкви Св. Валерія, въ полночь, послѣ блестящаго бала. Признаюсь, что мои опасенія придаютъ мнѣ видъ жертвы и выраженіе мнимой стыдливости; это, конечно, вызываетъ восхищеніе, необъяснимое для меня. Я въ восторгѣ, видя, что мой бѣдный Фелипъ такая же невинная дѣвочка, какъ я; его оскорбляетъ свѣтъ -- онъ походитъ на летучую мышь, попавшую въ зеркальную лавку. "Къ счастью послѣ этого дня наступитъ другой!" сказалъ онъ мнѣ на ухо безъ малѣйшей задней мысли. Онъ такъ смутенъ, что ему не хотѣлось бы никого видѣть. Пріѣхавъ подписать контрактъ, сардинскій посланникъ отвелъ меня въ сторону и подалъ мнѣ жемчужное ожерелье, застегнутое шестью великолѣпными брилліантами. Это подарокъ герцогини де-Соріа. Вмѣстѣ съ ожерельемъ присланъ еще сапфировый браслетъ, подъ которымъ написано: "Я не знаю тебя, но люблю". Къ подаркамъ были приложены очаровательныя письма. Я не хотѣла взять драгоцѣнностей, не спросивъ позволенія у Фелипа.-- Потому что,-- какъ сказала я ему, я не желала бы, чтобы у васъ было хоть что-нибудь, подаренное не мною.-- Растроганный женихъ поцѣловалъ мнѣ руку и отвѣтилъ:-- Носите ихъ ради надписи и нѣжныхъ писемъ, которыя вполнѣ искренни.
Суббота, вечеръ
Вотъ, моя бѣдная Рене, послѣднія строки, написанныя молодой дѣвушкой. Послѣ полуночной службы мы уѣдемъ въ имѣніе, которое Фелипъ, изъ нѣжнаго вниманія ко мнѣ, купилъ въ Нивернэ по дорогѣ къ Провансу. Я уже называюсь Луизой де-Макюмеръ, но черезъ нѣсколько часовъ уѣду изъ Парижа Луизой Шолье. Однако, какое бы имя я ни-носила, для тебя останусь всегда только
Луизой.