Через десять дней медленного и спокойного путешествия Дикий Билл достиг Сент-Луиса. Его выхаживали вдова и мормонка Мэри, которая если не излечилась, то успокоилась. Каждый вечер, когда отряд делал привал, о его ранах заботился армейский врач. Когда два Билла оказались под родным кровом, они были счастливы.
Лили под опекой Фрэнка Старка уже вернулась домой, и добрая мать нашего героя была счастлива, что все дети теперь рядом с ней.
Китти бурно радовалась, а когда услышала о смерти Дэйва Татта и полковника Маккэндлеса, то даже затанцевала от радости.-- Такие мерзавцы! -- воскликнула она. -- Они точно мертвы? Хотела бы я знать, что стало с их душами? Уж конечно, чистилище -- это слишком приличное место для них. А старый дьявол, хоть и плохой, но он для них слишком джентльменист. Думаю, они теперь будут вечно скитаться, скитаться... будут просить кусок хлеба и глоток воды и ни за что их не получат. Разве голод -- не самая худшая из неприятностей?-- Что с моим другом Джо Бевинсом, Китти? -- спросил Билл и лукаво подмигнул, ожидая, как зарумянятся её щёки.-- А что с ним? Он прекрасен, как икона, и храбр, как боевой петух с новыми шпорами! -- сказала Китти так гордо, как будто эти слова давали ей право причесать волосы любимого трёхногой табуреткой. -- Мистер Билл, можно вас кое о чём спросить?-- О чём, Китти?-- Вы думаете, я должна отказать храброму солдатику, у которого сердце льва, а губы -- как вишни, и который танцует лучше всех на свете?-- Нет, Китти, нет. Не в характере твоих соотечественниц стыдиться того, что говорит им сердце. Я знаю. А что до танцев, то, надеюсь, не далёк тот день, когда я смогу станцевать на вашей свадьбе!-- Уж конечно, не раньше, чем закончится эта жестокая война, -- сказала Китти со смехом.
Вскоре после этого разговора пришёл Фрэнк Старк. Яркая улыбка на его мужественном лице подсказала Биллу, что ему предложили хорошее место.-- Что случилось? -- спросил Билл.-- Предложили служить в штабе генерала, -- сказал Фрэнк.-- Ты, конечно, согласился?-- Конечно, нет!-- Почему? Получил бы погоны и большое жалованье.-- Билл, что я тебе сделал, что ты так со мной говоришь?-- Фрэнк, я не хочу сказать ничего плохого. Мы, скауты, получаем меньше и рискуем намного больше, чем те, кто имеют более высокое звание. Ты храбрец, ты настоящий мужчина, ты предан нашему делу. Я обязан тебе за всё, что ты совершил для меня и моей семьи. Я желаю тебе только добра!-- Тогда оставь меня при себе. Я буду служить вместе с тобой как скаут или не буду служить нигде. Даже за генеральские звёзды я бы не хотел служить без тебя!-- Брат, не заставляй таких друзей бросать тебя, -- нежно сказала Лотти. -- Мы чувствуем, что ты в безопасности, когда тебя окружают храбрые и преданные люди. Они, как щит, прикроют тебя от пуль.-- Или отомстят, -- мрачно сказал Дикий Билл. -- Я тоже буду рядом, хотя я знаю, что скоро умру. Я это чувствую, к тому же прошлой ночью мне приснился один сон.-- Сновидения -- это всего лишь тени мыслей, которые находятся у нас в голове, когда сон овладевает нашими чувствами. Человек не должен подвергаться влиянию сновидений.-- Ну, не знаю. Но когда человеку снится, что он умирает от руки женщины, а он никогда не замышлял ничего против женщин, это навевает беспокойные мысли.-- Вам снилось, что вас убила женщина, мистер Билл? -- спросила Китти.-- Да.-- Тогда, уж конечно, это будет мужчина. Во сне -- всё наоборот.
Дикий Билл покачал головой и сказал:-- Если вы согласны выслушать, я расскажу вам свой сон. Тогда вы поймёте, почему он не отпускает меня.
Все придвинулись к мягкому креслу, на котором сидел Билл, и он поведал им о своём сне:
Сон Дикого Билла
-- Я, Буффало Билл и сорок-пятьдесят человек того же сорта -- все скауты -- стояли лагерем в одном из самых прелестных местечек во всём Миссури, в низовьях реки Сент-Фрэнсис. Лошади были привязаны, на костре готовился ужин, и мы готовились перекусить. Тут на полной скорости прискакал один из мальчиков в голубом мундире и сказал, что генерал Карр[27] попал в серьёзную заварушку на плато Озарк и ждёт нашей помощи.
Мы не стали ждать ужина, не задавали вопросов, а вскочили и помчались быстрее, чем голландец лопает колбасу.
Мы скакали галопом и с самого начала слышали пушки. Мы подъехали к холмам и услышали ружья.
Мы не сбавили скорости и скоро вступили в бой. Конечно, нас изрядно потрепало. Артиллерия с холмов косила наших сотнями.
Буффало Билл сказал мне:
"Приятель, мы не выдержим. Надо захватить или опрокинуть их пушки".
Я согласился, и мы пошли. Это было потрясающе! Мы шли через их ряды, пока не добрались до пушек. Здесь было сражение -- револьвер против револьвера, нож против сабли, но мы взяли пушки.
Я закричал: "Ура!" -- и снял свою шляпу. Тут чья-то рука схватила меня за горло, и нож вошёл в моё сердце. Я почувствовал кровь, оглянулся и увидел лицо женщины. Это она зарезала меня.
"Теперь ты заплатил за убийство Дэйва Татта! -- крикнула она. -- Иди к нему и скажи, что тебя послала Сал Перкинс!"
Я упал. Я пытался сказать Буффало Биллу что-то о Лили и Лотти, но не мог -- кровь залила моё горло.
Женщина засмеялась, как дьявол. От смеха я взбесился, я силился встать и ударить её. И тут я упал с кровати и так треснулся головой, что проснулся. Это был сон, я знаю. Но это было предупреждение, и я чувствую, что скоро умру... умру от руки женщины.
-- Какая чепуха! -- сказал Буффало Билл. -- Не говори так, Билл, это глупость! Лили, повесели его песней, или мы все впадём в хандру -- она ведь заразная, как корь.
Лили рассмеялась, взяла гитару и чистым, звонким голосом запела:
Военная песня
Гроза разразилась
Над нашей страной,
И тёмная сила
Пугает войной.
За правое дело
Готовы войска,
Решительно, смело
Напасть на врага.
Коль верен ты флагу,
Вставай, патриот!
Вставай -- и в атаку,
Где буря ревёт!
Билл тут же забыл о своём сне. Когда она закончила петь куплет, то его глаза засверкали от гордости.-- Это песня меня вылечит. Через неделю я буду в седле, вот увидите.
Добрая девушка снова запела, но в этот миг вошли благородный банкир мистер Лавальер и его ясноглазая Лу. Её волосы мягкими волнами падали на прекрасные шею и плечи. Музыка на время прервалась.
Можете быть уверены, там, где появлялась Лу, музыка казалась лишней.