Новымъ открытіямъ относительно монетъ Стефаноса II (1).
(1) Смотри Таблицу 1-ю и объясненіе монетъ, стр. 17--28.
Изучая ученые доводы почтеннаго сочинителя Опыта объясненія трехъ монетъ типа Сасанидскаго {См. выше примѣчаніе (6), стр. 48.} и опредѣленіе принадлежности царю Гургъ-аслану (Вахтангу I) тѣхъ монетъ, которыя въ описаніи моемъ названы просто монетами съ буквами Г и Н (стр. 34), я замѣтилъ также, что и монеты Стефаноса II, которыми начинаю я описаніе собранія монетъ Сасанидо-Грузинскихъ, относятъ въ принадлежность Стефаносу І-му Багратіанину, или Багратиду, а не къ тому Стефаносу ІІ-му, который, какъ Сасанидъ, предсѣдательствовалъ, по крайнему разумѣнію нумизмата- аматера, законно въ главѣ монетъ моихъ, отличенныхъ штемпелемъ чекана его династіи.
Открытіе опредѣленія, столь для меня новаго и столь много имѣющаго вліянія на изданное, уже мною описаніе монетъ этого владѣтеля Грузіи, побуждаетъ меня, не умалчивая объ этой несогласности съ объясненіями мо ими тѣхъ же самыхъ монетъ, указать ее, въ этомъ Дополненіи къ тексту, на благоусмотрѣніе нумизматовъ, во первыхъ я для того, чтобы не скрывать различныхъ обсуживаній тѣхъ доводовъ, которые были представлены мною при описаніи монетъ моихъ, а во вторыхъ, чтобы напомнить о сказанныхъ уже выше и ниже преткновеніяхъ къ объясненію Грузинскихъ монетъ съ должною точностію -- и что многія изъ представленныхъ и здѣсь, выказывая на себѣ одинъ и тотъ же рисунокъ штемпеля, внушаютъ ихъ объяснителямъ, при взглядѣ на нихъ, совершенно различныя придуманія или мнѣнія.-- Примѣръ: чего бы, казалось, приблизительнѣе къ разъясненію нѣкоторыхъ Грузинскихъ монетъ и обдуманнѣе какъ не тѣ истинно ученые доводы, которые изложены въ Опытѣ дѣятельнаго академика? а они то собственно и остановили стремленіе воспользоваться безгрѣшно предлагаемою имя привлекательною возможностію замѣнить монеты Стефаноса II-го монетами перваго соименника его, обѣщавшими было превзойти и эти нумизматическія рѣдкости достопримѣчательностію своею и ознакомленіемъ съ невиданными доселѣ издѣліями нумизматики, чеканенными при тѣхъ царяхъ, которые только что мелькнули на престолѣ царей Грузино-Сасанндовъ. Именно, изученіе этихъ-то доводовъ удержало и меня какъ бы въ закоренѣломъ старовѣрія и побудило пребыть вѣрнымъ тѣмъ первымъ впечатлѣніямъ, которыя произвела во мнѣ видимая часть монетъ при первомъ усмотрѣніи на нихъ типа Сасанидскаго, отличеннаго отъ прочихъ святымъ символомъ христіанъ. Эти впечатлѣнія были изложены мною тогда еще (стр. 15), когда кромѣ изображенія государя, надписи и креста, я не имѣлъ другихъ наставителей для признанія въ этихъ монетахъ принадлежности Стефаносу II-му Хосроянину (Саганиду). Нынѣ же, когда эти указанія, представляемыя тогда одною только видимою частію монеты, подкрѣпляются и тою частію, которая на нихъ для меня была невидима,-- т. е. тою историческою частію монетъ Стефаноса І-го, сокровенности которой столь не но изложены въ ученыхъ доводахъ сочинителя Опыта,-- то уже само собою разумѣется, что я съ большею еще увѣренностію пребываю вѣренъ первымъ впечатлѣніямъ и первоначальному убѣжденію признавать по прежнему въ этихъ монетахъ принадлежность Стефаносу ІІ-му.
Но чтобы соблюсти нѣкоторый родъ порядка для указанія принадлежности монетъ этому государю (Стефаносу II), основываясь на тѣхъ же самыхъ указаніяхъ. на которыхъ опирается самъ почтенный изыскатель для приписанія монетъ Стефаносу I, я долженъ начать со страницы 42 Опыта его, какъ съ того мѣста, съ котораго онъ излагаетъ, что монета Стефаноса, описанная въ Novae Symbolae etc. {Я уже изложилъ выше, что не имѣлъ случая видѣть этого драгоцѣннаго для нумизматовъ сочиненія; но видѣлъ, по благосклонности достопочтеннаго академика нашего X. Д. Френа, гравированные снимокъ съ монеты, въ немъ описанной. Снимокъ этотъ представляетъ до рисунку штемпеля, формѣ и объему своему совершенное сходство съ изображеннымъ на Таблицѣ I подъ No І-мъ.}, принадлежитъ первому изъ мтаварей Грузіи -- Стефаносу I. Посылка эта учинена была сочинителемъ по случаю отзыва на нѣкоторыя сдѣланныя замѣчанія относительно примѣненія его къ эпохъ царствованія въ Персіи Гормиздаса III чеканенія монетъ съ буквами Г и Н, признаваемыхъ имъ за монеты Гургъ-аслана, и въ особенности на то изложеніе, которымъ И. А. Бартоломей объясняетъ ему, что назначеніе этого примѣненіи къ сказанной эпохъ должно произвести совершенное измѣненіе въ системъ нумизматики Сасанидской, потому что головныя украшенія царя и другія принадлежности, выставленныя на этихъ монетахъ, совсѣмъ несоотносительны съ типомъ чеканенныхъ въ тѣ годы (460-мъ отъ P. X), и что, по самымъ указаніямъ Г-на Лонперье, это нововведеніе относятся къ временамъ, послѣдовавшимъ за тою эпохою, и именно къ тѣмъ годамъ, въ которые царствовалъ уже Хосрой Нуширванъ. Въ слѣдствіе чего, и въ Гормиздасъ III, объясняетъ онъ, должно бы точнѣе признавать IV-го, съ типомъ монетъ котораго сближаются болѣе и описанныя имъ монеты, по сходству легендъ ихъ, и проч.
Соглашаясь нѣкоторымъ образомъ въ справедливости этихъ замѣчаній (равно какъ и въ трудности избѣгнуть ихъ), ученый объяснитель, продолжая исчислять указанія, способствовавшія ему къ подтвержденію изложеннаго имъ опредѣленія, пріобщилъ къ объясненію своему нѣкоторыя изъ исторіи заимствованныя указанія, относящіяся къ этому первому мтавари Грузіи.
"Стефаносъ І-й, объясняетъ онъ, царствовалъ въ 600 и 619 годахъ по P. X. по свѣдѣніямъ, сообщеннымъ ему г. академикомъ Броссе; по счисленіямъ же, означеннымъ въ Русскомъ Вѣстникѣ {Въ 8-й и 11-ой книгахъ этого журнала (1841 г.) повѣщено сочиненіе, и подъ названіемъ: Грузинскій лѣтописецъ, безъ означенія имени автора.} -- въ 580 и 621 годахъ, а по многоразличнымъ соображеніямъ другихъ писателей -- даже прежде и 580 года; чеканенная же имъ монета представляетъ, на лицевой сторонѣ, бюстовое изображеніе государя столь сходное съ Персидскими, что безъ имени "Стефаносъ" непремѣнно приписали бы эту монету какому либо изъ Персидскихъ или Парсійскихъ государей. "Стефаносъ І-й, продолжаетъ онъ, изъ боязни Персовъ не но илъ титула царя, а именовалъ себя только -- обергауптъ (начальникъ, chef)." Не любя христіанской религіи, онъ соединился съ Персидскимъ царемъ Хосроемъ II Парвизомъ (500--629) противъ императора Фоки (602--610) и пребывалъ вѣрнымъ сыну Хосроя, Шируегу (628), во время войнъ императора Ираклія противъ Персіи (610--611). Слѣдовательно и нѣтъ никакого сомнѣнія, присовокупляетъ сочинитель Опыта, что Стефаносъ І-й, какъ вассалъ Персидскаго царя и какъ врагъ христіанской религіи, чеканилъ монету съ типомъ Сасанидовъ -- и монету его можно отнести къ 580 (?) -- 629 годамъ {Всѣ эти расчисленія годовъ заимствованы изъ Опыта описанія и проч., стр. 43, Тона I вышесказаннаго Бюллетеля Импер. Cnб. Академія Наукъ, изд. въ 1843 году.}."
Эти то самыя, заимствованныя изъ исторіи указанія разрѣшили и мое сомнѣніе въ признаніи въ монетахъ, мною описанныхъ, монетъ Стефаноса же, но не перваго, а второго, и подтвердили увѣренность въ ненадобности намѣнять перваго моего описанія монетъ его, и именно потому, что событія, выставленныя въ Опытѣ объясненіе трехъ монетъ типа санидскаго и открывающія часть, невидимую на монетѣ, удостовѣрили меня совершенно, что Стефаносъ І-й, вассалъ царей Персидскихъ, врагъ божественной религіи Христа и потомокъ династіи, посторонней Сасанид ской, чеканивъ монеты свои типомъ покровителей своихъ, огнепоклонниковъ, не вмѣстилъ бы въ этотъ типъ святаго символа христіанъ, или по крайней мѣръ, не поставилъ бы его въ надглавій надъ предметами, свято чтимыми религіею Персовъ.... Это священное знаменіе Вѣры, напутствующей не къ раболѣпію предъ изступленіями изувѣрства, а къ восторжествованію надъ пагубными ухищреніями и угнетеніями его, выставленное на всѣхъ монетахъ Стефаноса и выказываемое видимою частію ихъ, уничтожаетъ также всякое сомнѣніе въ томъ, что не къ позору, не къ бичу христіанъ должно отнести Чеканеніе этихъ нумизматическихъ фактовъ, указателей вѣры Грузинскаго царя, а къ ревнителю и защитителю этой святой вѣры, зиждителю храмовъ, освященныхъ ею, пережившихъ и донынѣ всѣ остервененія варваровъ, стремившихся разрушить святыни сіи.
Таковымъ являетъ Стефаноса ІІ-го исторія Грузіи, подкрѣпленная, можно сказать, живыми свидѣтелями -- памятниками, и донынѣ освящающими отчизну его. Возвратимъ же ему и тѣ памятники, которые посредствомъ нумизматики увѣковѣчиваютъ въ свою очередь, и въ самыхъ отдаленныхъ отъ родины его странахъ, воспоминанія о немъ. Да присутствіемъ своимъ украшаютъ они, по крайней мѣрѣ, хоть почетныя полочки Грузинскихъ нумизматическихъ коллекцій, и пребываютъ въ моей, въ цѣлости и сохранности, красою ея.
Здѣсь нужно замѣтить, что первые три нумера монетъ этого государя, изображенные на Таблицѣ І й, равно какъ и та монета, на которую ссылается г. академикъ въ своемъ Опытѣ, также и новопріобрѣтенный мною экземпляръ, описанный въ первой статьѣ этого Дополненія къ тексту -- суть чисто Грузинскіе. Ни на одной изъ этихъ монетъ ни одна изъ иноземныхъ буквъ не смѣшивается съ буквами отчизны ихъ; онѣ совершенно изъяты отъ всѣхъ изреченій невполнѣ еще опредѣленнаго нарѣчія, разъясненіе котораго зависитъ и понынѣ какъ бы отъ своевольныхъ разгадокъ сфинкса, несмотря на явное удобство придавать имъ смыслъ какой Заблагоразсудятся, посредствомъ услужливаго содѣйствія алфавитовъ Пегльви, нынѣшняго времени {Судя, по крайней мѣрѣ, по этимъ разностямъ формѣ буквъ, которыя приложены достойно уважаемымъ г. Лонперье на страницѣ -- "Alphabet" полезнѣйшаго сочиненія его {Essai sur les médailles des rois Perses de la Longpérier. Paris, 1840.}, названнаго имъ слишкомъ скромнымъ именемъ "Опытъ", тогда какъ оно являетъ въ себѣ истиннаго наставителя для занимающихся нумизматикою Сасанидскою.-- Не мѣшаетъ однакожъ замѣтить (сказано между нами), что нѣкоторые изъ нихъ, при желаніи разъяснить монету, признаютъ эту разность общею принадлежностію къ письменамъ Пегльви, несмотря на то, что настоящія, или служившія автору къ опредѣленію монетъ, помѣщены отдѣльно въ графахъ между Зендскими и Персидскими буквами. Вотъ примѣръ удобности для такого разъясненія для вашей братьи аматеровъ; возьмемъ на удачу изъ этой смѣси буквы первой и предпослѣдней линѣйки. Ихъ можно употреблять и за буквы А, и Е, и Щ. Самая услужливая изъ этихъ буквъ неоспоримо та, которая, почти не измѣняя почерка своего, похожаго на Русскую букву З ( земля) или цифру 3 (три), можетъ исполнять обязанности буквъ Д, I, К, Л, Р, не говоря уже о той (очень полезной для разъяснителей Пегльвійскихъ надписей) буквѣ, которая, будучи на взглядъ просто чертою, на подобіе буквы I., доставляетъ однако же удовольствіе замѣнять собою буквы И, 3, К, Л, Ы, И, и обратно.}. Чуждыя амановъ, апестовъ и апестановъ -- эпитетовъ, столь приличествующихъ, но сказанію людей ученыхъ, царямъ-сектаторанъ Авесты, но отнюдь не тому государю, который и между христіанами отличался ревностнымъ соблюденіемъ святаго Законоученія Искупителя -- монеты сіи, представляя на лицевой и оборотной сторонахъ единственно Грузинскими письменами начертанное въ полнотѣ имя государя, при которомъ онѣ были чеканены, поднесли Грузинской нумизматикѣ -- первыя изъ извѣстныхъ по сіе время монетъ -- тотъ, можно сказать, драгоцѣнный для нея ключъ, который доставляетъ наконецъ этой науки, возможность вступить въ обычныя права свои:-- служить, нѣкоторымъ образомъ, подпорою старшей сестрѣ своей, исторіи.
Въ особенности въ тѣхъ случаяхъ, въ которыхъ неопровергаемыя засвидѣтельствованія этихъ, даромъ что подвижныхъ и ходячихъ, металлическихъ памятниковъ нумизматики очень не не умѣстны для подтвержденія собою сущности тѣхъ событій, о которыхъ хотя и правдиво повѣствуетъ исторія, однако нерѣдко безъ тѣхъ доказательствъ, которыя требуются строгими наблюдателями за точностію ея указаній.
При такихъ полезныхъ услугахъ, оказанныхъ исторіи и нумизматикѣ, самимъ этимъ старослуживымъ по Грузинской ея части для ознакомленія съ собою стоило бы только указать на легенду свою, изъятую иноземныхъ буквъ, но собственно вѣковыми асомтаврули родины своей выказывающую вполнѣ начертанное имя "Стефаносъ". И нумизматамъ, описателямъ монетъ, оставалось бы состязаться между собою развѣ за одно толь" ко опредѣленіе принадлежности этихъ старослуживыхъ которому либо одному изъ двухъ одноименныхъ мтавареи. Для этого опредѣленія достаточно было бы нѣсколькихъ десятковъ годовъ, не болѣе,-- и все бы разъяснилось. Но вотъ открывается еще новое драгоцѣнное пріобрѣтеніе какъ для нумизматики, такъ и для ученыхъ приверженцевъ этой, науки, и появленіе котораго обѣщаетъ попродлить пренія до не" опредѣлительнаго срока. Это тѣмъ менѣе подвержено сомнѣнію, что едва эта новинка успѣла, такъ сказать, врѣзаться въ Таблицу I подъ No IV-мъ, какъ она начала уже -- выказывая на себѣ нѣкоторые признаки, незамѣченные на другихъ монетахъ и отличающіе отъ нихъ лицевую сторону ея -- возбуждать недоразумѣніе и разногласіе между описывателями этой монеты. Понаслушавшись ихъ невольно подумаешь, что эти признаки на ней могутъ способствовать нетолько къ измѣненію нѣкоторыхъ патріархальныхъ наставительныхъ выводовъ старины, но даже къ открытію, какъ бы для пріисканія новыхъ доводовъ, ристалища пообширнѣе для воодушевленія къ состязанію прозорливости, познаній, начитанности и самаго терпѣнія сподвижниковъ нумизматики -- полиглотовъ (много-языко-вѣдцевъ) для разъясненія о сущности этой монеты, достопримѣчательной, но какъ-то отклоняющей ея, по мнѣнію ихъ, отъ обычнаго порядка въ объяненіи ея.
Принадлежа къ разряду только аматеровъ нумизматики, я не имѣю даже и въ помышленіи покушаться достиженія до предѣловъ поприща, предоставленнаго для пренія ученыхъ; но при всемъ темъ, будучи владѣтелемъ и хранителемъ повода къ этому пренію, я почитаю обязанностію почтительно доложить кому знать слѣдуетъ, что вѣрный вышепрописаннымъ впечатленіямъ, я продолжаю хранить мою монету на той же полочкѣ, на которой помѣщены и предшествовавшіе ей, изображенные на Таблицъ I, нумера I, II и III, и продолжаю признавать и въ ней принадлежность къ разряду монетъ того жь Стефанова II по нижеслѣдующимъ причинамъ.
Эта монета до описанія ея, худо ли хорошо ли, на страницахъ 22--28 текста, никѣмъ не была объяснена. Она выставлена, какъ сказано выше, при No IV, на I Таблицѣ и выказываетъ на лицевой сторонѣ, подобно предшествовавшимъ ей нумерамъ, изображеніе того же государя и имя его же, выставленное письменами также асомптаврули, но только не вполнѣ, а четырьмя буквами Е I, Ф--4, Н--6, С--8 {См. нумерацію этихъ буквъ на стр.18, а расположеніе ихъ на 23 й стр. текста.}, т. е начальною, окончательною и двумя согласными буквами, входящими въ составъ этого имени. Но вмѣсто тою чтобъ окружать изображеніе государя, онъ изъ срединнаго на монетъ чеканеннаго кружка (щита) перенесены на поля ея, гдѣ занимаютъ по одиначкѣ въ полумѣсяцахъ тѣ мѣста, въ которыхъ на нѣкоторыхъ Сасанидскихъ монетахъ выставляются звѣздочки. На оборотѣ монеты крестъ водруженъ въ Фигуру, также сходную съ тѣми, коюрыя изображены на предшествовавшихъ I, II и III нумерахъ. Эта монета -- первая изъ извѣстныхъ доселѣ монетъ Стефаноса, на которой надпись иноземными буквами занимаетъ мѣсто письменъ отчизны ея, и которыя на предшествовавшихъ монетахъ объясняли одно только имя государя", когда на этой выставленная надпись должна, по мнѣнію моему, объяснить -- едва смѣю вымолвить -- титулъ его, или права, сопряженныя съ этимъ титуломъ, и даже годъ чеканенія этой монеты!?
Страница 24-я текста объясняетъ различныя мнѣнія ученыхъ оріенталистовъ касательно этой надписи. Таблица І-я указываетъ на тѣ данныя, на которыхъ основались эти мнѣнія; онъ выставлены близъ той самой монеты, No IV. Эта же страница 83 Дополненія къ тексту представляетъ, въ свою очередь, то, что нумизмата- аматера внушила ему для пополненія описанія этой находки и собственности его. Вся опора моя, на которой я основывалъ свои выводы, состояла въ однихъ указаніяхь видимой части этой монеты. Весь совѣтъ, изъ котораго я могъ бы обръсти наставленія отъ лицъ свѣдущихъ, ученыхъ и опытныхъ, выказывался только въ разногласіи ихъ -- и мни не оставалось другаго упованія на чье либо пособіе для изученія и объясненія этой монеты, какъ прибѣгнуть къ внушеніямъ собственной думы моей,-- единственной наставницѣ, и прибѣжищу въ тѣхъ смутныхъ для меня случаяхъ, когда чужія думы не принимали на себя труда изучить какой либо достойный обдуманія ихъ предметъ и объяснить добросовѣстно сущность его.-- Итакъ вотъ эти внушенія и придуманія моей.
Вначалѣ внушила она мнѣ, что письмена, выставленныя вокругъ изображенія царя, суть Арабскія, а не Пегльвійскія. При этой думѣ я пребываю и понынѣ. За симъ, въ этихъ буквахъ разъяснила она мнѣ первыя три, составляющія первую часть надписи и звукъ которыхъ на Русскомъ языкѣ соотносится къ звуку, выражаемому буквами Г., К и М.
Здѣсь долженъ я сознаться, что эти внушенія моей думы были покрыты осужденіями думъ нетолько полиглотоыъ -- думъ, такъ сказать, обдуманныхъ и разносимыхъ уже по бѣлу-свѣту посредствомъ говора и типографіи -- но даже и тѣми, которыя, вгнѣздившись въ пальцы каллиграфовъ, выказываютъ также притязанія на полиглотство, по привычкѣ переписывать разнокалиберныя письмена разныхъ народовъ.
Замѣчанія первыхъ клонились къ вразумленію меня, что если въ этихъ буквахъ я сознаю буквы арабскія, то онѣ навѣрное такія, которыя предупредили, и очень задолго, замѣченныя впервые на мусульманскихъ монетахъ и извѣстныя подъ наименованіемъ буквъ куфическихъ.
Не оспоривая справедливости сихъ классическихъ замѣчаній, я принималъ однако же смѣлость представлять ихъ прозорливости, что, признавъ эти буквы арабскими, я отнюдь не имѣлъ въ виду буквъ арабовъ-мусульманъ, еще не выказывавшихся въ эту эпоху; но собственно тѣ буквы, которыя предшествовали и вводу новаго законоученія Ислама, и новой каллиграфіи для рукописей его,-- новизнѣ въ послѣдствіи и для самихъ Арабовъ. Основывая мое представленіе на томъ, что въ эпоху царствованія Стефаносовъ I и ІІ-го и въ самую эпоху завоеванія халифомъ Омаромъ І-мъ Персіи и большей части Грузіи, едва ли и самъ этотъ преемникъ и послѣдователь Пророка, при всемъ грамотѣйствѣ своемъ, предвидѣлъ отдаленное будущее появленіе арабо-мусульмано-куфическихъ буквъ, не могшихъ называться именемъ того города, который и самъ еще не существовалъ тогда. Предполагая сверхъ сего и то, что ничего не могло быть общаго между народомъ многочисленнымъ, уже просвѣщеннымъ издавна, и между письменами вводителя или вводителей, такъ сказать, кодекса Магометова, принятаго нѣкоторыми поколѣніями этой большой нація и отверженнаго другими. Къ тому же, самый этотъ кодексъ, или Коранъ, служитъ еще большимъ вразумленіемъ, что основатель новой своей вѣры не былъ отнюдь изобрѣтателемъ ни языка, ни цифръ для своихъ единоземцезъ, ни даже той эры, отъ которой въ послѣдствіи произошло лѣтосчисленіе Магометанъ {Это лѣтосчисленіе, принятое послѣдователями ученія Магомета, называлось еще недавно Эгирой; нынѣ зовется уже настоящимъ именемъ Гиджра, т. е. бѣгство, въ ознаменованіе времени, въ которое этотъ пророкъ принужденъ былъ съ приверженцами своего законоученія бѣжать изъ родины своей Медины въ Мекку. И хотя это бѣгство совершилось въ мѣсяцѣ Раби-эль-ауаль (третьемъ въ году), однако Магометане отдвинули его къ первому мѣсяцу года -- Мухаррем'у, съ котораго и начинается это лѣтосчисленіе. Первый день этого мѣсяца соотвѣтствовалъ тогда четвергу 15-го Іюля 622 г. по Р. X.}.
Въ слѣдствіе чего, нетолько монеты, тогда чеканенныя, но даже и листы Корана, тогда писанные, должны были запросто довольствоваться тѣми буквами, которыя были тогда, такъ сказать, подъ рукою современниковъ и земляковъ отца и дѣдовъ Сочинителя его.
Вотъ тутъ-то ожидала меня почерко-зрительность каллиграфовъ, чтобы вразумить, въ свою очередь, что буквы арабскія, выставленныя на этомъ для нихъ монето-каллиграфическомъ фактѣ, выказываютъ, по ихъ сужденію, такое сходство съ почеркомъ, ими обычно называемымъ -- арабскимъ обыкновеннымъ, замѣнившимъ гораздо позже куфическій, что было бы совершенно неприлично съ ихъ стороны признать это нововведеніе на монетѣ, предшествовавшей оное нѣсколькими сотнями годовъ.
Сколько я ни старался приглашать этихъ достойныхъ вразумителей (несравненно болѣе взыскательныхъ, чѣмъ самые правдиво-ученые изслѣдователи) къ принятію въ благосклонное соображеніе, что всѣ каллиграфическія измѣненія основнаго типа буквъ, производимыя вводителями новаго почерка -- по причинамъ имъ извѣстнымъ, но общимъ въ нѣкоторыя эпохи для буквъ всѣхъ народовъ -- совершались всегда прибавленіемъ къ нимъ кое-какихъ завитковъ, закругленій, но что главныя, основныя части буквъ оставались всегда неизмѣнными. Тогда же, какъ наступала эпоха къ приведенію ихъ въ пристойную имъ простоту,-- для облегченія, такъ сказать, всякому удобности понимать другъ друга и излагать свои думы письменно, не прибѣгая къ записнымъ (слывшимъ тогда учеными) переписчикамъ, стоило только избавить эти буквы отъ узорчатыхъ перепутанныхъ каллиграфическихъ закорючекъ, чтобы возвратить имъ первобытную форму и даже вообще какое-то сходство и съ древними буквами сосѣдственныхъ современныхъ народовъ, сообразно тому коренному началу, отъ котораго онъ производили.
Къ дополненію же представленій моихъ, я обращалъ вниманіе и на близкій примѣръ малой разности въ почеркъ между тремя формами трехъ буквъ, выставленныхъ при литерахъ A, B и C, на Таблицъ I, при монетъ No V, гдѣ буквы, какъ въ первоначальномъ шрифтъ, равно на зываемомъ обыкновеннымъ, сохранили основной типъ свой. Но всѣ эти указанія оставались безъ успѣха Привычка придерживаться преждеизученнаго превозмогла. И какъ мнѣ одному совершенно было не подъ силу состязаться противъ десяти, двадцати,-- и кто сочтетъ число прочихъ доказателей!-- что на родинъ пророкомъ и вообще нигдѣ судьею въ своемъ дѣлѣ быть никогда неприходится, то я и нашелся въ необходимости ограничиться краткимъ изложеніемъ объ этой монеты, вслѣдъ за описаніемъ ея на cтраницъ 26 текста.-- Однакоже родимый авось не оставлялъ меня -- не явится ли кто, поджидалъ я, съ правами большими предоставленныхъ нумизмату- аматеру, чтобы указать полиглотамъ и каллиграфамъ возможность встрѣчи на монетахъ Сасанидовъ, одноэпохныхъ съ представляемою мною монетою, письменъ Арабовъ тѣхъ же временъ.
Ожиданіе мое вознаградилось, Я дождался наконецъ нетолько удостовѣренія, но и сильнаго подкрѣпленія доводамъ моимъ рѣшительнымъ, можно сказать, опредѣленіемъ, изъятымъ аппеляціи.
Монета типа Сасанидскаго царя, царствовавшаго въ Персіи въ 629 году отъ P. X., слѣдовательно чеканенная въ 8-мъ году отъ гиджры -- и по этому расчету десятью годами прежде вступленія Стефаноса ІІ-го на престолъ Грузіи -- является очень вовремя, что бы присутствіемъ своимъ поддержать, а описаніемъ защитить внушенія думы нумизмата- аматера и оправдать -- признаваемое, такъ сказать, за дерзновеніе его -- представленіе такимъ доводовъ. Повторяю благоговѣйно какъ христіанинъ: Хвала Богу! переводя "аль-гамду-лиллахъ", тиснутое на монетѣ Сарбараза (Шахріара) {См. Таблицу XII No 2 и описеніе на стр. 81--82 Опыта надъ медалями царей Персія, династіи Сасанидовъ, Адріановъ де Лонперіе.}. Буквы, выражающія это первое изреченіе Фатегата въ первой главѣ (сурата) Корана, послужатъ наконецъ доказательствомъ, что каллиграфическая форма этихъ буквъ и самъ Коранъ существовали -- и очень задолго -- до ввода изобрѣтенныхъ въ Куфѣ, чтобы переписывать поузорчатѣе этотъ уставъ Магомета, и какъ бы для того, что и перепутанностями своими затруднять нумизматовъ въ разбираніи легендъ на монетахъ наслѣдниковъ и послѣдователей его. Поелику же буквы сія выставлены на монетъ, выбитой въ 8-мъ году гиджры, за нѣсколько лѣтъ до вступленія на халифство Омара І-го {Омаръ 1-й, сынъ Хитаба, возведенъ въ халифы въ 13-мъ году гиджры. Начало этого года новой эры мусульманъ считается съ 6-го Марта 634-го года отъ P. X. Годъ же его кончины, 24-ый гиджры, начался 6 Ноября въ 644 году отъ P. X. и окончился съ 27 днемъ Октября 643 г.
17-й годъ гиджры, т. е. тотъ, въ который вступилъ на престолъ Грузіи Стефаносъ II, начинается Января 22 дня 638 года и оканчивается Января 11 дня 630 года отъ P. X.
Греки и Грузины признавали первымъ днемъ новолѣтія -- 4-й день Сентября. Годъ кончины Стефаноса, 663 отъ P. X., соотносителенъ къ 43 и 44 г. гиджры.
Наслѣдникомъ Омара I то былъ Отманъ, или Оснавъ, сынъ Аффана; убитъ на 12 году царствованія своего, въ 33 году гиджры = 636 г отъ P. X.}, то кольми паче не выказывается никакой дивности, буде оныя оказались на монетахъ, чеканенныхъ во время и самого Омара І-го, властителя Персія и близъ лежащихъ къ ней странъ. Это появленіе на нихъ арабскихъ буквъ темъ менѣе подвержено сомнѣнію еще и потому, что этотъ халифъ, не будучи вводителемъ въ свое государство монетъ типа мусульманскаго {Извѣстно, что первый выпускъ монетъ мусульманскихъ, называемыхъ "халифскими," приписывается Абд-ул-Мелику, одиннадцатому халифу послѣ Магомета и пятому изъ династіи Омміадовъ. Онъ царствовалъ въ 64--86 годахъ гиджры = 684--708 отъ P. X.}, повелѣлъ чеканить диргемы тѣмъ же рисункомъ штемпелей и той же самой формы, которые были введены въ употребленіе при Хосрояхъ, съ тою только разницею, что прибавлены на однихъ " Хвала Богу ", а на другихъ "Магометъ посланникъ Бога" {Заимствовано изъ вышесказаннаго сочиненія Г. Лонперіе -- Опытъ и проч., стр. 82-я, примѣч. 1-е. Замѣчательно, что тогда не утвердилась еще совершенно формула перваго изреченія въ Фатегатѣ. На монетѣ Сарбараза, изображенной на Таб. XII No 2 и описанной въ томъ сочиненіи, я читаю -- Лиллахъ аль-гамду, вмѣсто Аль-гамду Лиллахъ. }. Прибавленія же эти не могли быть иначе выполнены, какъ арабскими буквами.
Такъ что же находятъ послѣ этого какъ бы чрезвычайнаго или невозможнаго въ томъ, что между прочими копіями съ монетъ государствъ, разгромленныхъ Омаромъ І-мъ, нашлись изъ чеканенныхъ по изложенному повелѣнію его такія, которыя скопированы были и съ Грузинскихъ монетъ? Самая форма монеты No IV, подкрѣпляетъ собою нетолько возможность предположенія этого событія, но даже увѣренность въ совершеніи его. Эта монета (оригиналъ или тогдашняя копія съ него) сохранила на себѣ всѣ принадлежности монетъ NoNo I, II и III-й, относящіяся къ изображенію государя, короны и одѣянія его. Она пополнена только въ легендѣ -- и то на одной лицевой сторонѣ монеты, не измѣняя ни въ чемъ оборотной -- арабскими буквами, съ оставленіемъ при ней четырехъ Грузинскихъ, достаточныхъ для разъясненія имени Стефаноса и размѣщенныхъ по одиначкѣ въ полумѣсяцахъ,-- символѣ, уважаемомъ мусульманами.
Истинно сожалительно, что особы, впрочемъ заслуживающія совершеннаго уваженія по опытности, и познаніямъ своимъ, разсматривая этотъ достопримѣчательный и впервые выказывающійся нумизматическій фактъ, выискивали на немъ одни лишь Пегльвійскія письмена, и не только по первому взгляду на типъ cacitй et qu elles persйvиrent а vouего, какъ бы обѣщавшій удовлетворить ожиданія ихъ прозорливости, но и при долгомъ разсматриваніы онъ непремѣнно хотѣли доискаться и на немъ вышесказанныхъ апан 'овъ, аман 'овъ, апестан' овъ прежнихъ и афитій новыхъ {См. Опытѣ и проч. Г. академика Дорна.}, тогда какъ принявши на себя только трудъ разобрать то, что онъ принимали за украшенія на поляхъ монеты, онъ въ четырехъ Грузинскихъ буквахъ, объясняющихъ имя "Стефаносъ", усмотрѣли бы невозможность этой встрѣчи. Этотъ владѣтель Грузіи вступилъ на престолъ ея спустя 90 лѣтъ послѣ кончины того царя Персіи, котораго, по остаткамъ Пегльвійскихъ литеръ А, У, X, P, М, разсѣяннымъ на нѣкоторыхъ монетахъ, приняли какъ бы за правило признавать за Гормиздаса ІІІ-го (царствовавшаго въ 157 г.) или за Гормиздаса IV-го (579--589), послѣдняго изъ царей Персидскихъ, носившихъ это имя, и убитаго за полвѣка до управленія Стефаносомъ II-мъ Грузіею.
Тогда, при этомъ разсмотрѣніи, не я, можетъ быть, былъ бы первымъ, принявшимъ на себя объяснять (со страхомъ пополамъ) невозможность этой встрѣчи Пегльвійскихъ буквъ на монетахъ, на которыхъ изображено грузинское имя "Стефаносъ", и возможность нумизмату- аматеру предполагать то, что сила познаній настоящихъ нумизматовъ, опытныхъ разъяснителей монетъ, могла бы обратитъ въ достовѣрность -- именно то, что эта монета (оригиналъ, или копія съ него), чеканенная Арабами, сохранивъ на поляхъ своихъ Грузинское имя Стефаносъ, арабскою надписью, выставленною въ замѣнъ его, объясняемъ въ переводѣ на арабскій языкъ значеніе титула Мтавари или права, сопряженнаго съ этимъ титуломъ. А титулъ этотъ, по мнѣнію моему, есть Гекемъ (или Гакимъ), а права его -- Гакаша, относящіяся къ обоимъ этимъ титуламъ.
Слово арабское
вошедшее въ составъ Персидскаго и Турецкаго языковъ, означаетъ: Судья, Преторъ, Префектъ (см. Лексиконъ Менинскаго, Вѣна, MDCCLXXX). Реченіе
Гекемъ - дикмекъ, переводится словами: учредить начальника (princeps), префекта и проч. Поставивъ же послѣ первой коренной буквы этого слова букву элифъ, составится
Гакимь, т.е. главный, princeps, начальствующій, правитель, повелѣвающій, тотъ на котораго возложена высшая распорядительная часть. Три надстрочныхъ знака ударенія обращаютъ первое слово
въ
Гакама, т е. владѣлъ, княжилъ, начальствовалъ и проч.
Принявъ это арабское реченіе во всѣхъ его значеніяхъ, или въ каждомъ порознь, открывается вообще совершенная соотносительность съ значеніемъ правъ титула Мтивари -- главный, princeps, начальникъ, правитель -- и съ прочими вышесказанными званіями. Титулъ М носили нѣкоторые изъ государей Грузіи и оба Стефаноса, не осмѣлившіеся, по словамъ исторіи, принять высшаго титула (царь, король), безъ дозволенія царями царей Персіи. Очейь вѣроятно, что по примѣру Греческихъ императоровъ, которые титуловали нѣкоторыхъ Грузинскихъ царей Куропалотами, Магистросами, Префектами Иверійскими, Персидскіе властители признавали въ нихъ - владѣтелей, владѣтельныхъ князей, Мтавари: халифы же на своемъ языкѣ -- равнозначительнымъ достоинствомъ Гекемь или Гакимь. Это тѣмъ болѣе достойно вѣроятія, что и въ послѣдующія и близкія къ намъ времена Грузинскіе государи династіи Багратіанъ, признанные всѣми сосѣдственными и другими государствами царями Грузіи, называемы были Персіей) только ями Грузіи (Гурджистана), титуломъ также равнозначительнымъ и съ титулами Мітовары, Гекемъ, Гакимъ. Присовокупляю къ сему, что это слово "Голгила" достигло и до нашихъ временъ, какъ титулъ и какъ отличительное почетное проименованіе. Донынѣ во всемъ Дагестанѣ лицъ, облеченныхъ въ высшее званіе, нетолько въ самой этой области, но и въ со предѣльныхъ съ нею величаютъ титуломъ Гаким ". Обитатели Дагестана, подвластные Россійской имперіи, но сохранившіе обычаи Персіянъ, говоря о Шамхалѣ Тарковскомъ, котораго предки отличены были Шахами Персидскими званіемъ Вали Дагестанскаго, называютъ его не иначе какъ Гакимь, равно какъ и значительныхъ потомковъ Вали Дербендскаго {"Не ведемъ ли мы изъ Дербендъ-Намех'а (пишетъ Дюбуа де Монпере), что Абд-ул-Медикъ-бен-Мансуръ бен-Меймунъ былъ Гакимомъ въ Дербендѣ, съ 430--486 г. гиджры (1038--1064 по P. X.). Послѣ него, потомокъ Дшуджуна прибылъ и разрушилъ весь прежній порядокъ вещей." Этотъ Дшуджунъ (Джумджамъ) былъ убійца царя Грузинскаго Арчила ІІ-го, правнука Стефаноса II-го.}. Главнокомандующаго Грузіи и начальниковъ въ городахъ и крѣпостяхъ своихъ они также отличаютъ всегда этимъ же титуломъ. Однимъ словомъ эти Гекемш или по крайнему разумѣнію нунизма и-аматера, совершенно умѣстны оба на монетѣ Грузинскаго мтавари, чтобъ, такъ сказать, согласовать гордость Персіи съ принужденнымъ повиновеніемъ царей полу-вассаловъ ея,-- сосѣдки слишкомъ тогда могучей и слишкомъ близкой, чтобъ горячо вступаться или ссориться съ нею за титулы.
И такъ, при воемъ уваженіи моемъ къ познаніямъ особъ ученыхъ, пріискавшихъ Пегльвійскія письмена въ легендѣ моне, ты No IV, я пріемлю смѣлость, основываясь единственно на вышеизложенныхъ внушеніяхъ моей собственной думы, читать въ первой части надписи -- {См. на страницѣ 18-й текста нумерацію этихъ буквъ, а на 23-й расположеніе ихъ на монетѣ.} владѣлъ (княжилъ) гакама,
не оспоривая, что вмѣсто Гакама можно, отнюдь не грѣша противъ арабскаго языка, читать и Гекемъ, т.е. префектъ, преторъ, судья, начальникъ -- достоинства, сосредоточенныя въ титулѣ или въ званіи Мтавари, и оканчиваю вторую часть легенды слѣдующимъ показаніемъ ея --
Годъ 17 (или въ году 17), и вотъ почему:
Три арабскія буквы, соединенныя для составленія слова сэнэтъ (годъ), изображены такъ явственно и выставлены такъ умѣстно въ этой надписи, что приглашаютъ всякаго, хоть чуть безпристрастнаго оріенталиста, читать слова -- годъ и послѣ число семнадцатый, нумерацію этого года,-- со страхомъ подпасть даже упреку въ незнаніи, непростительномъ даже и нумизмату- аматеру, что употребленіе цифръ арабскихъ не восходило до такой отдаленной эпохи. Быть такъ, не спорю; но объясню притомъ, что съ того времени, какъ эта аксіома внушалась намъ въ дѣтскія наши лѣта, совершилось во всѣхъ отрасляхъ наукъ столь много открытій, невѣдомыхъ нашимъ прежнимъ классическимъ наставителямъ, что, безъ всякой обиды ревности ихъ къ распространенію и поддержанію ими изучаемаго, дозволительно воздать должное наукѣ, изслѣдованной и провѣренной, такъ сказать, отъ самаго основанія ея добро желательною любознательностію Истинныхъ распространителей просвѣщенія.-- Примѣръ:
Древняя надпись на стѣнахъ соборнаго храма въ Кутансѣ (въ Имеретіи), воздвигнутаго царемъ Багратомъ III-мъ {См. Сборникъ къ разр. II, стр. 14.}. видѣнная и списанная самымъ правдивымъ изъ иноземныхъ путешественниковъ по Грузіи (Дюбуа-де-Монпере), была неизвѣстна тогда; Нынѣ же она не подъ спудомъ. Академикъ, ревностный къ разъясненію таинственнаго доселѣ древняго быта Грузіи (М. И. Броссе), возвратилъ этой надписи -- іероглифической для большей части Европейскихъ полиглотовъ -- возможность объяснить съ точностію, что выставленныя на ней цифры указываютъ на 223-й годъ Грузинскаго Короникона, соотносительный 1003 году Отъ Р. X. и 391-му отъ гиджры. Правда, во время чтенія этой надписи въ Парижскомъ Азіатскомъ Обществѣ было замѣчено, что употребленіе арабскихъ цифръ на памятникахъ мусульманъ не восходитъ до столь отдаленной эпохи; что первая монета, на. которой были усмотрѣны арабскія цифры, принадлежитъ Ортокидскому государю; что она чеканена при Каpa Арсланѣ, царствовавшемъ въ 556--562 годахъ гиджры, т. е. въ 1161--1166 г. христіанской эры и что она носитъ на себѣ Цифры 492... Но за то одинъ изъ достопочтенныхъ членовъ этого Общества (Г. Бюрнуфъ отецъ), при разсматриваніи цифръ этой надписи {Заимствовано изъ Объясненія разныхъ надписей Грузинскихъ, Армянскихъ и Греческихъ.-- См. Mémoires de l'Académie Impériale des Sciences de Su-Pétersbourg, tome IV, livraison 4 et B, page 381, note (60), année 1839.} призналъ тотчасъ, что "по прямизнѣ формы своей {Эти цифры въ настоящемъ видѣ выставлены при надписи, на стр. 14 Сборника къ Разряду ІІ-му. } онѣ сближаются болѣе съ типомъ Индійскимъ, чѣмъ со стилемъ, употребляемымъ Аравитянами; изъ чего и слѣдуетъ, прибавилъ онъ, что цифры поступили прямо изъ Индіи въ Грузію въ ту эпоху, въ которую Аравитяне выражали свои числа прописью полнымъ числомъ буквъ и буквами, имѣющими качество изображать собою числа (или цифры)."
Монета Стефаноса также не была тогда извѣстна. Нынѣ она на виду и, поддерживая появленіемъ своимъ прозорливость достопочтеннаго ученаго, подтверждаетъ его открытіе о первоначальномъ переходъ въ Грузію цифръ индійскихъ, предупредившемъ задолго введеніе ихъ Аравитянами почерпнувшими оныя изъ одного и того же источника.
Почему жь бы Грузинамъ не воспользоваться этимъ благопріобрѣтеніемъ, польза и употребленіе котораго имъ были извѣстны, для выставленія цифрами на своихъ монетахъ времени чеканенія ихъ, когда они эти же цифры -- несмотря на то, арабскія ли онъ, языческія или мусульманскія -- внесли въ надпись храма священнаго для нихъ, въ ознаменованіе и какъ бы для передачи потомству эпохи воздвиженія этого много вѣковаго памятника, величественнаго и доселѣ въ великолѣпныхъ развалинахъ своихъ, какъ бы бесѣдующихъ съ праправнуками о степени просвѣщенія прапрадѣдовъ ихъ? И почему бы, казалось, и самимъ Арабамъ, при снятіи копіи съ монеты для нихъ иностранной, оставивъ -- при выставленіи на ней буквъ своихъ -- письмена туземцевъ, не оставить при нихъ и цифръ, заимствованныхъ и ими и Грузинами отъ одного народа? И почему, повторяю еще, эту монету, признаваемую поколи за копію, не признать и за оригиналъ, съ котораго снимались эти копіи? По крайней мѣрѣ, на ней не представляется ничего такого, чтобы могло препятствовать къ предположенію и даже признаванію ее таковою!-- Самая точность, видимая на ней, въ опредѣленіи эры чеканенія ея, оправдываетъ и предположеніе и признаніе въ ней оригинала. Стефаносъ II находился тогда въ такомъ положеніи, которое могло побудить его къ чекану подобной монеты совершенно безгрѣшно, несмотря на то, что онъ былъ ревностнымъ христіаниномъ. На ней выставленъ годъ 17-й отъ гиджры. Введеніе въ общее употребленіе этого лѣтосчисленія приписываютъ халифу Омару І-му. Этотъ побѣдитель послѣдняго царя - Сасанида въ Персіи (Іездигерда III) былъ уже въ эту эпоху полновластнымъ обладателемъ этой монархіи и государствъ, съ нею сопредѣльныхъ. Вступивъ во всѣ права самодержавія, неотъемлемо отъ него было и присвоенное царями Сасанидами Персіи право -- утверждать царей и мтаварей въ наслѣдственныхъ правахъ ихъ царствовать въ Грузіи,-- исторія этого государства указываетъ сама, что преемники халифа Омара І-го слѣдовали сему примѣру (слс. Ашотъ І-й и прочихъ утвержденныхъ на царство халифами, въ СБОРНИКЪ къ Разряду II, съ стр 8-й и далѣе). Въ слѣдствіе чего Стефаносъ II долженъ быть первый Мтавари, Гекемъ, Гакимъ, получившій это необходимое тогда утвержденіе отъ перваго властителя Персіи мусульманина. Это событіе тѣмъ болѣе достойно вѣроятія, что этому государю Грузіи не оставалось никакой надежды на пособіе единовѣрныхъ съ нимъ императоровъ Византіи, предавшихъ въ это смутное время Грузію тяжкой судьбѣ ея. Въ такихъ критическихъ обстоятельствахъ отнюдь не должно казаться страннымъ, что Стефаносъ, утвержденный въ правахъ владѣтеля отечества своего завоевателей ь его, Аравитяниномъ, чеканя монеты государства, ввѣреннаго имъ же управленію его, изобразивъ новый титулъ свой, или правя, присвоенныя этому титулу, письменами языка этого завоевателя, употребилъ и для ознаменованія вступленія на прародительскій престолъ введенное имъ же лѣтосчисленіе,-- считая себя счастливымъ еще, что сохранилъ на нумизматическихъ памятникахъ своего царствованія священный символъ христіанъ -- истинную подпору и утѣшителя страждущихъ...
Соображая всѣ сіи объясненія, мнѣ кажется, что нумизмату- аматеру довольно простительно признавать въ монетъ No IV законную собственность Стифаноса II и съ тѣмъ вмѣстѣ заключать, что этотъ нумизматическій фактъ, какъ оригиналъ или какъ принадлежность къ тѣмъ вышесказаннымъ копіямъ, которыя были чеканены по повелѣнію Омара, служитъ равномѣрно указателемъ ввода цифръ въ употребленіе гораздо преждевременнѣе опредѣляемаго доселѣ срока, также и того, что этотъ фактъ есть первый, который способствовалъ къ этому открытію. Мнѣ неизвѣстно какъ именовали тогда эти цифры -- арабскими ли или индійскими, но признаю неподверженнымъ сомнѣнію, что форма цифры 7 (V), несмотря на то, что она выказывается какъ бы нѣсколько шире въ объемѣ выставляемыхъ въ нынѣшнихъ почеркахъ Арабами, Персіянами и Турками, не измѣнила коренному началу своему, и, начертанная на монетѣ No IV, она и чрезъ двѣнадцать столѣтій достаточно указала собою, что эта монета была чеканена въ 17-въ году отъ гиджры, то-есть въ томъ 639 году отъ P. X., который историки Грузія признаютъ первымъ годомъ царствованія Стефаноса IIю Соединеніе же этихъ, можно сказать, синхроническихъ событіи воедино на монетъ, при выставленіи на ней изображенія и имени этого государя, не можетъ быть причтено къ какимъ либо случайностямъ, или просто къ игръ случая, а скорѣе должно быть принято въ напутствованіе къ возвращенію Гекем'у того, чего бъ не должно было отнимать у Мтавари.
Оканчивая эту, такъ сказать, чистосердечную исповѣдь собственныхъ думъ моихъ (по неимѣнію, какъ объяснено выше, средствъ заимствовать изъ думъ чужихъ, болѣе опытныхъ, описанія монеты, доселѣ никѣмъ неразъясненной), мнѣ остается только указать въ ней -- драгоцѣнной уже самой по себѣ, какъ краеугольный камень, на которомъ основывается) нумизматика Грузинскаго царства -- одну изъ тѣхъ твердыхъ опоръ, доставляемыхъ этою наукою для подкрѣпленія повѣствованій исторіи, нерѣдко лишенныхъ ясныхъ доказательствъ, и ознакомить съ нею какъ съ фактомъ обоюдно-полезнымъ для обѣихъ наукъ. Появленіе этого факта и достоверное, неопровергаемое указаніе принадлежности его Грузіи въ VII еще вѣкъ христіанскаго лѣтосчисленія, болѣе чѣмъ достаточны для возвращенія сему государству по крайней мѣрѣ хоть части той знаменитой древности произхожденія, которую, съ нѣкотораго времени, начинаютъ у него какъ бы оспоривать, относя начало существованія его къ XI столѣтію.
Мнѣ неизвѣстно, дошли ли до свѣдѣнія нумизматовъ изданныя нѣсколько лѣтъ тому назадъ по сему предмету доводы или разсужденія сочинителя, имя котораго не выставлено подъ сочиненіемъ его {См. Энциклопедическій Лексиконъ, Прибавленіе къ тому XV, стр. 119, статья "ГРУЗИНЫ".}, и многими ли приняты они въ руководство для изученія Грузинской исторіи; но полагаю, что, во всякомъ случаѣ, появленіе собственно Грузинскаго Факта будетъ пріятно какъ занимающимся Грузинскою исторіею и нумизматикою, такъ равно и самому сочинителю оныхъ доводовъ, какъ замѣтно, очень интересующемуся древнею Грузіею -- судя потому, что незнаніе языка ея, лишавшее его возможности изучить въ подлинникахъ исторію этого царства, ни на одинъ изъ иностранныхъ языковъ непереведенную, побудило его изыскивать другія пособія и прибѣгнуть даже къ писаніямъ Араба-географа {См. тоже сочиненіе, стр. 420. "Мы знаемъ доселѣ только одинъ подлинный документъ для исторіи Грузиновъ и Грузіи, и съ него, конечно, должна покамѣстъ начинаться достовѣрная исторія Грузинскаго народа. Этотъ документъ есть статья "Тифлисъ" въ географическомъ словарѣ ученаго Арабскаго писателя, Якута."}, чтобы хотя посредствомъ этого мусульманина, поближе ознакомиться съ древнимъ бытомъ царства христіанскаго.
Неоспоримо, что почерпнутыя и выдаваемыя имъ свѣдѣнія и разсужденія удивляютъ и самыхъ грамотныхъ Грузинъ; во это отнюдь не можетъ служить препятствіемъ древнему, достовѣрному и истинно Грузинскому Факту указать на представляемые и имъ доводы. И если онъ, принадлежа только къ VII столѣтію отъ P. X., не въ силахъ еще возвратить собою мастистую родину свою къ самымъ первымъ годамъ ея молодости, даже и къ тѣмъ, въ которые она возведена на степень царства за три столѣтія до P. X., то, по крайней мѣрѣ, онъ возвращаетъ ее къ тому возрасту возмужалости, въ которомъ она, будучи еще въ полномъ цвѣтъ лѣтъ своихъ, исполненною воспоминаніемъ о славныхъ дѣлахъ, совершившихся во время истинно исторической ея молодости, могла твердо сама постоять за себя, нетолько противъ враговъ ничтожныхъ, прославившихся одними только набѣгами на мѣста, въ которыхъ они мнили обрѣсти лишь безсиліе и беззащитность, но даже и противъ тѣхъ, которые, будучи позначительнѣе ихъ, мечтали отторгнуть отъ нея съ бою законную ея собственность.
Въ такомъ точно положеніи находилась тогда Грузія, когда " показался впервые въ ней этотъ металлическій фактъ, явившійся нынѣ послѣ ХІІ-ти вѣковаго молчанія очень во-время для разъясненія части исторіи ея. Первымъ появленіемъ своимъ онъ обязанъ Стефаносу II, имя котораго, изображенное Грузинскими письменами, неизмѣнившимися и понынѣ, сохранилъ на себѣ невредимымъ.
Эпоха, въ которую чеканенъ былъ этотъ фактъ принадлежитъ къ одной изъ самыхъ бѣдственныхъ и для Грузіи и для другихъ сосѣдственныхъ съ нею государствъ. Она ознаменована въ Картліи первымъ губительнымъ вторженіемъ Арабовъ-мусульманъ. вытѣснившихъ Стефаноса изъ Картлійской столицы его, Тифлиса, и побудившихъ его отступить въ Имерію и Мингрельскія области царства Грузинскаго. Тамъ онъ пережилъ кровожадныхъ покорителей Грузіи- Амеріи. Омаръ I, Османъ, Али, Гассанъ, названные "халифами прямой линіи" {Въ концѣ царствованія Стефаноса II, Моавій изготовлялъ уже названіе "Омміадовъ", носимое въ послѣдствія халифами, потомками его, свергнутыми съ халифатства въ свою очередь, Аббасидами.}, промелькнули передъ нимъ. Исторія сохранила въ память потомству имена и злодѣянія ихъ. Нумизматика чужда ихъ памятниковъ. Представляемый же ею нынѣ единовремененъ съ существовавшими тогда первыми намѣстниками пророка Мекки, но не съ монетами мусульманскими, ими тогда еще не выпускавшимися. Драгоцѣнный напамятованіемъ о государѣ, знаменитомъ чрезъ перенесеніе всѣхъ тяжкихъ истязаній изувѣрства и сохраненіе на монетахъ своихъ священнаго символа святыя вѣры Грузіи, среди изступленныхъ гонителей ея, онъ драгоцѣненъ еще и тѣмъ, что служитъ нумизматикѣ образцомъ монетъ Грузинскихъ того времени и руководствомъ для отдѣленія отъ сходныхъ, съ перваго взгляда, съ ними монетъ Сасанидскихъ; не менѣе драгоцѣненъ онъ и для исторіи, служа яснымъ и неопровергаемымъ доказательствомъ, что цари Грузіи, предшествовавшіе Георгію I {См. тоже сочиненіе, стр 430. "Надобно полагать, что отъ Георгія І-го начинается уже нѣсколько вѣроятная исторія нынѣшняго народа Георгіанъ или Юрьевцевъ, но всѣ сказанія ихъ о предшествовавшихъ ему царяхъ и царствованіяхъ, все ходящихъ до Александра Великаго и далѣе до самого Ноя, можно почесть за формальную басню, на которой критика и не должна останавливаться, пока совѣстливыя и точныя разысканія не покажутъ намъ въ этихъ сказаніяхъ хотя чего нибудь похожаго на факты, за истину, или по крайней мѣрѣ на историческую вѣроятность."}, были царями истинными, а не мнимыми { См. тоже сочиненіе, стр. 423.} и что они, подобно православному царству, ими управляемому, несмотря на козни (сначала послѣдователей Авесты, огнепоклонниковъ, а потомъ другихъ бусурманъ) продолжали свое историческое существованіе -- во истину, а не въ баснословіе.
Историческо-нумизматическій фактъ этотъ тѣмъ еще болѣе долженъ быть драгоцѣненъ для обѣихъ этихъ наукъ, что, будучи чеканеннымъ при Стефаносѣ II, онъ указываетъ на Грузію, управляемую тогда XLII мъ государемъ ея, считая отъ возведенія ея на степень царства въ III-мъ столѣтіи до P. X; а царствованіе царя Георгія І-го, къ временамъ котораго начали относить въ вышесказанномъ сочиненіи (см. примѣч. 19, стр. 106) -- какъ первоначальное основаніе царства Грузинскаго {См. тоже сочиненіе, стр. 420. "Политическое существованіе народа Юрьевцевъ, по всѣмъ историческимъ аналогіямъ Азіи и логическимъ вѣроятностямъ, должно начинаться съ какого нибудь Юрья, или Георгія, который въ тѣхъ странахъ далъ народу свое имя." -- Я прочиталъ нѣсколько разъ эту статью и напечатанный документъ Якута, на который ссылается сочинитель, и хотя понялъ достаточно Араба, но не могъ пріискать въ сказаніяхъ этого ученаго мусульманина ни одного даже намѣка ни на Георгія, ни на Юрія, для присвоенія имъ основанія Грузинскаго царства и наименованія въ честь ихъ обитателей его Юрьевцами. }, такъ и самой, "нѣсколько вѣроятной исторіи нынѣшняго народа его," равно и переведеннаго для него съ арабскаго языка на Русскій прозванія "Юрьевцы" Прозваніе это хотя и пояснено, на томъ же языкѣ, что оно "значитъ сподвижники Юрія или Георгія", однако не смотря на то пребываетъ по сіе время неизвѣстнымъ Грузіи и народу ея, названному -- нынѣшнимъ!...
Впрочемъ, этотъ памятникъ царствованія Стефаноса II передъ Вами; принадлежащій же царю Георгію I изображенъ также подъ II въ этой же книгѣ на Таблицѣ I-й, Разряда II монетъ Грузинскихъ. Буквы, выставленныя на этихъ памятникахъ двухъ царствованіи, отдѣленныхъ одно отъ другаго четырьмя столѣтіями, сохранили первоначальный почеркъ свой, неизмѣнившійся и понынѣ Авось, не поспособствуютъ ли хоть онѣ разъяснить собою и то, что, можетъ быть, моими изложено невполнѣ?..
