; усталый и огорченный". Вотъ вавъ описал онъ обстановку

Мавсимовича: „Взошелъ съ въ вомнату. Ну, вон

его скромные диваны, знавомые портреты: Пушвина, Мерзля-

кова, Павлова. Воть и Кювье, вотораго онъ опагагь у мена.

МН'Ь было грустно и npiaTHo: изъ вивеньвихъ овонъ видь на

терасу съ цуками, которые, однавожъ, принимаются похо

ва песчаномъ грунтЬ. Внизу, далеко подъ горою, ватитса

Дн%пръ. По уступамъ горы росыпано седо, ведейютъ купы

ВЫСОЕИХЪ широколиственныхъ деревьевъ, возвышаетса церковь;

за рЫю, вотораа видйетса подосами, темйеть Ась“ .

На другой день Погодивъ пойтилъ отца Мавсимовича и

потодвовалъ съ нимъ о Старивъ больше всего

хлопотал о томъ, чтобы „развесть табавъ на песву• и „съ

гордостью“ поизывахь Погодину н%свољво грядъ; потомъ

онъ подчивалъ своего госта надиввою „на выборъ изъ сотни

своихъ ствланочевъ" ь).

Погодину было очень присворбно, что не застал Мавси-

мовича дома. „А бодай же теб", писалъ онъ ему, — „вавъ

хотьлось взглануть на Ма, утЬшить тебя, поговорить о

томъ, о семь на берегу Н'Ьтъ тебя дома! Я го-

товъ быль плавать. Есдибы ты зналъ, съ вавимъ удоволь-

cTBieMb вообравьлъ я твое и проч., и Проч. И

нашь хотЬлъ непрем%нно, чтобы а увидЬъ тебя.

Исколесилъ два уьда, варился и пися, ругни и влажялса,

достадъ дюжину, отысилъ вйхъ Мавсимеввовъ,

Мавсимовичей!.. Ахъ, вавъ досадно! На Гоф сизали мМ,

что Максимовича нама, но все еще надежда не оставляла

мена; а думать, что нежа не того, вотораго маВ надо. По-

важите его вомнату. Вхожу — Н'Ьтъ, нела именно того:

комната расположена по нашему. Это овь ВД'Ьсь живетъ. Воть

диванцы MocE0BcBie, вотъ и наши звавомые, родные:

Пушвинъ, Мерзлавовъ!.. Ахъ, братецъ, я опять готовь быхь

плавать. Мы Адъ одного 110EorhHiH, хоть и ПРОИЗВОДИМ Русь

разныа% сторон, и почти начинвли• поприще... А

насъ не много! Надо же было лишить насъ вчера...