СЦЕНА ПЕРВАЯ.
Комната во дворцѣ дожа.
Входятъ ЛОРЕДАНО и БАРБАРИГО.
БАРБАРИГО.
Ты убѣжденъ бъ возможности проекта?
ЛОРЕДАНО.
Вполнѣ.
БАРБАРИГО.
Онъ отзовется тяжело
На старческихъ годахъ его.
ЛОРЕДАНО.
Скажи,
Что онъ его скорѣе успокоитъ,
Снявъ бремя власти съ утомленныхъ плечъ.
БАРБАРИГО.
И разобьетъ ему съ тѣмъ вмѣстѣ сердце.
ЛОРЕДАНО.
Съ годами сердце дѣлается тверже.
Онъ видѣлъ горе сына -- и при этомъ
Одинъ лишь разъ замѣтить можно было,
Что обнаружилъ онъ въ тюрьмѣ свое
Отчаянье, бывъ прежде твердъ, какъ камень.
БАРБАРИГО.
Да, ежели судить его мы будемъ
Лишь по лицу; но мнѣ не разъ случалось
Въ самомъ его спокойствіи подмѣтить
Такую скорбь, что самый ярый взрывъ
Отчаянья не могъ бы быть ужаснѣй.
Гдѣ онъ теперь?
ЛОРЕДАНО.
Въ тѣхъ комнатахъ дворца,
Которыя назначены всему
Семейству ихъ.
БАРБАРИГО.
И онъ теперь, конечно,
Прощается.
ЛОРЕДАНО.
Да, съ сыномъ, а затѣмъ
Простится съ званьемъ дожа.
БАРБАРИГО.
А когда
Уѣдетъ сынъ?
ЛОРЕДАНО.
Сейчасъ. Пора прервать
Ихъ долгое прощанье.
БАРБАРИГО.
Для чего же?
Не отнимай послѣднія минуты
Свиданья ихъ.
ЛОРЕДАНО.
Не я тому причиной.
Но насъ зовутъ важнѣйшія дѣла:
Сегодня старый дожъ простится съ властью,
И нынѣ же настанетъ первый день
Послѣдняго изгнанія Фоскари.
Вотъ какъ должны мы мстить!
БАРБАРИГО.
Чрезчуръ жестока,
По моему, такая месть.
ЛОРЕДАНО.
Напротивъ,
Она чрезчуръ мягка. Въ ней даже нѣтъ
Основы всякой мести: воздаютъ
За смерть такою жъ смертью. Старый дожъ
Останется поэтому -- какъ былъ --
Мнѣ должникомъ за смерть отца и дяди.
БАРБАРИГО.
Онъ отвергаетъ это обвиненье.
ЛОРЕДАНО.
О да, вполнѣ!
БАРБАРИГО.
И ты ему не вѣришь?
ЛОРЕДАНО.
Ни на волосъ.
БАРБАРИГО.
Но если мы должны
Рѣшить своимъ вліяніемъ въ Совѣтѣ
Вопросъ о низложеньи, то пускай же
Свершится это все, по крайней мѣрѣ,
Съ почтеніемъ, какое мы питаемъ
Къ его годамъ, достоинствамъ и сану.
ЛОРЕДАНО.
Что до учтивостей, то противъ нихъ
Я возставать не буду, лишь бы только
Свершилось дѣло. Можешь, если хочешь,
Явиться къ дожу посланнымъ Совѣта
И умолять его хоть на колѣняхъ --
Какъ сдѣлалъ Барбарусса передъ папой --
Отречься отъ вѣнца.
БАРБАРИГО.
А если онъ
На то не согласится?
ЛОРЕДАНО.
Мы низложимъ
Его своею властью и назначимъ
Другого герцога.
БАРБАРИГО.
А что объ этомъ
Гласитъ законъ?
ЛОРЕДАНО.
Какой законъ? У насъ
Законъ -- Совѣтъ. Когда жъ онъ не захочетъ
Исполнить роль закона, то закономъ
Явлюся я!
БАРБАРИГО.
На собственный свой рискъ?
ЛОРЕДАНО.
Опасности здѣсь нѣтъ. Права и власть
Совѣта обезпечены.
БАРБАРИГО.
Фоскари
Уже два раза предлагалъ покинуть
Вѣнецъ и власть -- и дважды получилъ
Отказъ Совѣта.
ЛОРЕДАНО.
Тѣмъ скорѣй получимъ
Его согласье мы.
БАРБАРИГО.
Теперь не онъ
Затѣялъ это дѣло.
ЛОРЕДАНО.
Ну, такъ, значитъ,
Тѣмъ болѣе онъ долженъ оцѣнить
Вниманье наше къ прежнимъ настояньямъ.
Коль скоро онъ былъ искрененъ, то долженъ
За то быть благодарнымъ, если жъ нѣтъ,
То пусть послужитъ это наказаньемъ
Ему за лицемѣрье. Но, однако,
Пора итти: товарищи собрались.
Прошу тебя быть твердымъ. Я представлю
Совѣтникамъ такіе аргументы,
Которые заставятъ ихъ рѣшиться
На низложенье дожа. Я успѣлъ
Развѣдать ихъ намѣренья и мысли,
И если ты, съ сомнѣньями своими,
Не вздумаешь мѣшать намъ, какъ всегда --
Все будетъ хорошо.
БАРБАРИГО:
Когда бъ я могъ
Увѣренъ быть, что низложенье дожа
Не навлечетъ и на него бѣды,
Какой подвергся сынъ его,-- тебя бы
Я поддержалъ.
ЛОРЕДАНО.
Онъ будетъ безопасенъ,
Ручаюсь въ томъ. Пусть доживетъ, гдѣ хочетъ,
Свой старый вѣкъ. Теперь вся наша цѣль --
Лишь тронъ его.
БАРБАРИГО.
Развѣнчанные принцы
Живутъ не долго.
ЛОРЕДАНО.
Люди же, которымъ
За восемьдесятъ лѣтъ, опережаютъ
Кончиною и ихъ.
БАРБАРИГО.
Такъ почему же
Не подождать отсрочки столь короткой?
ЛОРЕДАНО.
Мы ждали слишкомъ долго; онъ зажился
Ужъ слишкомъ долго; но пора, однако,
Идти въ Совѣтъ. (Уходятъ).
Входятъ МЕММО и СЕНАТОРЪ.
СЕНАТОРЪ.
Приказано явиться
Сейчасъ въ Совѣтъ! Что можетъ это значить?
МЕММО.
Отвѣтъ на это могутъ дать лишь члены;
Они, синьоръ, не любятъ сообщать
Впередъ свои рѣшенія и мысли.
Мы знаемъ только то, что насъ позвали.
СЕНАТОРЪ.
Для нихъ довольно этого; но я
Желалъ бы знать побольше.
МЕММО.
Будьте только
Послушны -- и узнаете. Когда же
Рѣшитесь вы ослушаться, то скоро
Узнаете и то, что лучше бъ было
Исполнить ихъ приказъ.
СЕНАТОРЪ.
Я и не думалъ
Быть противъ; но...
МЕММО.
Вы знаете, что "но"
Въ Венеціи измѣнникъ. Потому
Оставьте лучше ваши "но", когда
Не хочется вамъ перейти по мосту,
Откуда нѣтъ возврата.
СЕНАТОРЪ.
Я молчу.
МЕММО.
А сверхъ того -- къ чему сомнѣнья ваши?
Совѣтъ призвалъ въ собранье двадцать пять
Патриціевъ, чтобы принять участье
Въ его сужденьяхъ. Оба мы попали
Въ число избранниковъ и потому,
Мнѣ кажется, намъ слѣдуетъ гордиться
Высокой честью быть въ средѣ такого
Великаго собранья.
СЕНАТОРЪ.
Это правда --
И я не возражаю.
МЕММО.
Мы имѣемъ
Всѣ данныя надѣяться, что сами
Когда-нибудь достигнемъ званья членовъ
Совѣта Десяти. Надежда эта
Доступна всѣмъ, родившимся отъ крови
Патриціевъ, а потому намъ должно
Считать большою честью, если насъ
Зовутъ принять участіе въ Совѣтѣ,
Хоть временно. Намъ надобно умѣть
Воспользоваться случаемъ такимъ,
Какъ школою.
СЕНАТОРЪ.
Посмотримте жъ, о чемъ
Сегодня будетъ рѣчь. Конечно, дѣло
Достойно любопытства и вниманья.
МЕММО.
Какое бъ дѣло ни было, но мы
Заплатимъ нашей жизнью за нескромность,
А потому оно, конечно, важно
По отношенью къ намъ.
СЕНАТОРЪ.
Я не искалъ
Быть призваннымъ въ Совѣтъ, но если разъ
Меня туда призвали, хоть и противъ
Желанья моего, то я, конечно,
Исполню добросовѣстно свой долгъ.
МЕММО.
Не будемте жъ послѣдними, коль скоро
Вопросъ о томъ, чтобъ выполнить приказъ
Совѣта Десяти.
СЕНАТОРЪ.
Не всѣ еще собрались,
Но я согласенъ съ вами: время намъ
Отправиться.
МЕММО.
Пришедшій раньше прочихъ
Выигрываетъ много; потому
Не будемте одними изъ послѣднихъ.
(Уходятъ).
Входятъ ДОЖЪ, ДЖАКОПО ФОСКАРИ и МАРИНА.
ФОСКАРИ.
Отецъ, я долженъ ѣхать -- и уѣду;
Но все жъ прошу тебя, употреби
Старанья всѣ, чтобъ мнѣ когда-нибудь
Дозволили вернуться, какъ бы срокъ
Изгнанья ни былъ дологъ. Пусть мнѣ будетъ
Надежда эта свѣтлымъ маякомъ
Въ моихъ страданьяхъ! Пусть усугубятъ
Мнѣ строгость наказанья, лишь бы только
Я зналъ, что будетъ срокъ, когда опять
Вернусь я вновь сюда.
ДОЖЪ.
Мой сынъ, ты долженъ
Послушенъ быть законамъ государства:
Не намъ смотрѣть, что будетъ дальше.
ФОСКАРИ.
Все же
Имѣю право я смотрѣть на то,
Что было прежде. Думай обо мнѣ.
ДОЖЪ.
Ты былъ мнѣ самымъ дорогимъ изъ всѣхъ
Дѣтей моихъ, когда ихъ было много,
Тѣмъ болѣе мнѣ дорогъ ты теперь,
Когда одинъ остался; но коль скоро
Потребовала бъ родина, чтобъ были
Исторгнуты изъ гроба кости прочихъ
Моихъ дѣтей и высланы въ изгнанье
И если бъ тѣни ихъ, слетѣвшись, съ плачемъ
Возстали противъ этого -- я все же
Остался бъ твердъ, какъ камень, ради долга,
Важнѣйшаго изъ всѣхъ.
МАРИНA.
Пойдемъ, мой другъ!
Такіе разговоры могутъ только
Усилить наше горе.
ФОСКАРИ.
Насъ пока
Еще не звали. Паруса галеры
Не подняты и вѣтеръ можетъ стихнуть.
МАРИНА.
А если онъ и стихнетъ, развѣ съ этимъ
Измѣнится ихъ сердце? Легче будетъ
Судьба твоя? Галера и безъ вѣтра
Покинетъ портъ на веслахъ.
ФОСКAРИ.
О, стихіи!
Гдѣ ваши бури и гроза?
МАРИНА.
Онѣ
Въ сердцахъ людей. Ужель нельзя ничѣмъ
Тебя мнѣ успокоить?
ФОСКAРИ.
Никогда
Не приникалъ морякъ съ такой горячей
Мольбой къ святымъ, прося ему послать
Попутный, тихій вѣтеръ, какъ усердно
Молю я васъ, защитники святые
Отечества! Моя любовь къ нему
Свята не меньше вашей. Поднимите,
Молю я васъ, со дна Адріатики
Всю злость валовъ! Пускай проснется вѣтеръ,
Чреватый злыми бурями! Пускай
Реветъ и злится онъ, пока не будетъ
Избитый трупъ мой выброшенъ на берегъ
Родного Лидо, гдѣ мой бренный прахъ
Смѣшается съ пескомъ родной земли,
Глубоко мной любимой, но которой
Ужъ больше мнѣ не видѣть!
МАРИНА.
Ты желаешь
Такой судьбы и мнѣ?
ФОСКAРИ.
О, нѣтъ, моя
Безцѣнная и добрая Марина!
Ты слишкомъ хороша и молода
Для этого. Живи! живи на счастье
Дѣтей твоихъ! И безъ того они
Лишатся на довольно долгій срокъ
Заботъ твоихъ и ласкъ изъ за того,
Что любишь ты меня. Нѣтъ, пусть бушуетъ
Лишь для меня бурливый вѣтеръ! Пусть
Бросаетъ онъ ладью, пока матросы
Не обратятъ, блѣднѣя, на меня
Отчаяннаго взгляда, какъ взглянули
Когда-то финикійцы на Іону,
И не рѣшатся выбросить меня
За бортъ,какъ жертву волнамъ.Злость стихій,
Которой буду сгубленъ я, окажетъ
Все жъ болѣе участья мнѣ, чѣмъ люди.
Я мертвый буду вынесенъ волнами
На берегъ милой родины. Рыбакъ
Мнѣ выкопаетъ бѣдную могилу
На голомъ берегу, и ужъ навѣрно
Не будетъ больше тамъ погребено
Разбитое столь тяжкимъ горемъ сердце.
О, для чего не разобьется тотчасъ
Оно въ куски! Зачѣмъ, зачѣмъ живу я?
МАРИНА.
Затѣмъ, чтобъ научиться управлять
Собой впередъ и жить, не предаваясь
Такому малодушью. Ты сносилъ
Несчастье легче прежде. Неужели
Сравниться можетъ нынѣшнее горе
Съ тѣмъ, что уже прошло: съ тюрьмой и пыткой,
Которыя ты вытерпѣлъ безъ жалобъ?
ФОСКАРИ.
Теперешнее горе хуже вдвое,
Чѣмъ злѣйшія мученія на дыбѣ.
Но ты права: я долженъ покориться.
Прощай, отецъ! благослови меня!
ДОЖЪ.
Дай Богъ, чтобы мое благословенье
Пошло тебѣ на пользу. Все же я
Его даю.
ФОСКАРИ
Прости!
ДОЖЪ.
За что?
ФОСКАРИ.
Прости моей несчастной матери за то,
Что въ свѣтъ рожденъ я ею. Я прощаю
Равно себѣ за то, что жилъ! Тебя же
За данную мнѣ жизнь, въ лицѣ отца.
МАРИНА.
Но что же сдѣлалъ ты?
ФОСКАРИ.
Я? ничего.
Вся жизнь моя была полна лишь горемъ;
Но я страдалъ такъ много, что невольно
Мнѣ мысль приходитъ въ голову -- не точно ль
Я въ чемъ-нибудь преступенъ. Если такъ,
То пусть, по крайней мѣрѣ, эта кара
Меня спасетъ отъ наказанья -- тамъ!
МАРИНА.
Не бойся! Тамъ постигнетъ наказанье
Твоихъ злодѣевъ.
ФОСКАРИ.
Врядъ ли будетъ такъ.
МАРИНА.
Ты этому не вѣришь?
ФОСКАРИ.
Я не въ силахъ
Имъ даже пожелать того, чему
Они меня подвергли.
МАРИНА.
Все заплатятъ,
Злодѣи! все, сторицею! Пускай
Грызетъ ихъ червь, который никогда
Не умираетъ.
ФОСКАРИ.
Но они, вѣдь, могутъ
Раскаяться.
МАРИНА.
Когда они бы даже
Раскаялись, -- не приняло бы небо
Молитвъ подобныхъ демоновъ.
Входитъ офицеръ со стражей.
ОФИЦЕРЪ.
Синьоръ,
Галера ждетъ у берега и вѣтеръ
Задулъ благопріятный. Все готово.
ФОСКАРИ.
И я готовъ. Дай руку мнѣ, отецъ,
Въ послѣдній разъ.
ДОЖЪ.
Возьми! О какъ дрожитъ
Твоя рука!
ФОСКАРИ.
Отецъ, ты обманулся:
Не я дрожу, а ты. Прощай! прощай!
ДОЖЪ.
Прощай и ты. Все ль сказано тобой
Предъ разставаньемъ?
ФОСКАРИ.
Все. (Офицеру). Синьоръ, прошу васъ,
Позвольте опереться мнѣ!
ОФИЦЕРЪ.
Вы блѣдны!
Держитесь за меня -- вы пошатнулись!
Эй! кто-нибудь! Воды!
МАРИНА.
Онъ умираетъ!
ФОСКАРИ.
Нѣтъ, нѣтъ, мнѣ хорошо; лишь въ странномъ свѣтѣ
Все представляется глазамъ... Гдѣ двери?
МАРИНА.
Уйдите всѣ; я поддержу его!
Мой милый... Господи, какъ стало тихо
Въ немъ биться сердце!
ФОСКАРИ.
Свѣтъ! такъ это свѣтъ?
Мнѣ дурно!
ОФИЦЕРЪ (подавая воду).
Воздухъ освѣжитъ, быть можетъ,
Потерянныя силы.
ФОСКАРИ.
Нѣтъ! едва ли.
Отецъ! жена! гдѣ руки ваши?
МАРИНА.
Смерть
Сквозитъ въ его померкшемъ взглядѣ. Милый,
Какъ чувствуешь себя ты?
ФОСКАРИ.
Хорошо.
(Умираетъ).
ОФИЦЕРЪ.
Онъ умеръ.
ДОЖЪ.
Онъ свободенъ.
МАРИНА.
Нѣтъ! нѣтъ! нѣтъ!
Онъ живъ еще! Онъ такъ бы не оставилъ
Меня одну!
ДОЖЪ.
О, дочь моя!
МАРИНА.
Молчи,
Молчи, старикъ! я болѣе тебѣ
Не дочь теперь; вѣдь ты лишился сына.
О, Фоскари!
ОФИЦЕРЪ.
Намъ надо унести
Отсюда тѣло.
МАРИНА.
Прочь! не смѣй касаться
Къ нему, палачъ презрѣнный. Должность ваша
Кончается со смертью! Если жертва
Убита разъ, то даже вашъ жестокій
Законъ молчитъ предъ этимъ. Тѣло будетъ
Оставлено на попеченье тѣхъ,
Кто лучше васъ почтитъ его.
ОФИЦЕРЪ.
Я долженъ
Немедля доложить о всемъ Совѣту
И сдѣлать то, что мнѣ прикажетъ онъ.
ДОЖЪ.
Ступай сказать, по приказанью дожа,
Что Синьорія не имѣетъ правъ
Надъ мертвымъ тѣломъ. Фоскари при жизни
Былъ собственностью родины, какъ всякій
Изъ подданныхъ. Теперь онъ только мой!
О, бѣдное дитя мое!
(Офицеръ уходитъ).
МАРИНА.
Ужели
Я буду жить?
ДОЖЪ.
Жить для дѣтей, Марина!
МАРИНА.
Да, правъ ты: дѣти живы -- я должна
Ихъ воспитать достойными слугами
Отечеству, и умереть, какъ умеръ
Несчастный ихъ отецъ! О, какъ завидна
Въ Венеціи судьба безплодныхъ женщинъ!
Зачѣмъ не прожила свой вѣкъ бездѣтной
И мать моя?
ДОЖЪ.
Несчастныя созданья!
МАРИНА.
Какъ! наконецъ почувствовалъ и ты!
Ты чувствуешь? Куда жъ дѣвалась твердость
Владыки государства?
ДОЖЪ (падая на тѣло сына).
Здѣсь она!
МАРИНА.
Да! плачь теперь! Я думала, въ тебѣ
Нѣтъ больше слезъ, а ты, я вижу, пряталъ
Ихъ до поры, когда онѣ излишни.
Но впрочемъ, плачь! Онъ больше не заплачетъ
Ужъ никогда.
Входятъ ЛОРЕДАНО и БАРБАРИГО.
ЛОРЕДАНО.
Что здѣсь случилось?
МАРИНА.
А!
Злой демонъ здѣсь, чтобъ оскорблять умершихъ?
Прочь, сатана! Оставь святое мѣсто:
Оно освящено невиннымъ прахомъ
Умершаго! Ступай туда, гдѣ ты
Привыкъ пытать людей.
БАРБАРИГО.
Мы совершенно
Не знали о случившемся; мы шли
Изъ залы засѣданья.
МАРИНА.
Такъ идите жъ!
ЛОРЕДАНО.
Мы ищемъ дожа.
МАРИНА (указывая на лежащаго дожа).
Вотъ -- гляди! Онъ занятъ
Теперь трудомъ, который вы взвалили
Ему на плечи. Что жъ! вполнѣ ль теперь
Ты, счастливъ и доволенъ?
БАРБАРИГО.
Мы не станемъ
Смущать семейныхъ горестей.
МАРИНА,
О, нѣтъ!
Вы ихъ лишь причиняете, а тамъ
Вамъ все равно.
ДОЖЪ (вставая),
Синьоры, я готовъ
Теперь васъ слушать.
БАРБАРИГО.
Для чего жъ такъ скоро?
ЛОРЕДАНО.
Такъ надо; дѣло важно.
дожъ.
Если такъ,
То я могу лишь только повторить,
Что слушать васъ готовъ.
БАРБАРИГО.
Хотя теперь
Венеція дѣйствительно въ большомъ
И крайнемъ затрудненьи, какъ корабль
Надъ бездною, но мы умѣемъ чтить
Семейныя несчастья.
ДОЖЪ.
Очень васъ
Благодарю. Коль скоро вы явились
Съ печальными вѣстями -- говорите:
Ничто уже не можетъ потрясти
Меня сильнѣе зрѣлища, какое
Вы видите. Когда же ваши вѣсти,
Напротивъ, хороши -- не бойтесь ими
Меня утѣшить: это будетъ тщетно.
БАРБАРИГО.
Я искренно желалъ бы васъ утѣшить.
ДОЖЪ.
Слова мои относятся не къ вамъ,
А къ Лоредано: онъ ихъ понимаетъ.
МАРИНА (смотря на трупъ).
О! это такъ!
ДОЖЪ.
Что хочешь ты сказать?
МАРИНА.
Тшъ! тшъ! Смотрите -- струйка свѣжей крови
Явилась на запекшихся губахъ
Покойнаго. Вѣдь такъ всегда бываетъ
Съ умершими при входѣ ихъ убійцъ.
Смотри, палачъ законный: смерть сама
Свидѣтельствуетъ явно о злодѣйствѣ,
Въ которомъ ты виновенъ.
ДОЖЪ.
Дочь моя,
Ты увлекаешься. Твоя печаль
Тебя доводитъ до пустыхъ фантазій.
Возьмите тѣло прочь! Теперь, синьоры,
Когда угодно вамъ, я буду весь
. Къ услугамъ вашимъ черезъ часъ.
(Дожъ, Марина и служители съ тѣломъ уходятъ).
БАРБАРИГО.
Оставимъ
Теперь его въ покоѣ.
ЛОРЕДАНО.
Развѣ ты
Не слышалъ самъ, какъ онъ сказалъ, что больше
Не можетъ быть разстроеннымъ.
БАРБАРИГО.
Все это
Одни слова. Уединенья ищетъ
Всегда, напротивъ, скорбь и было бъ намъ
Жестоко возмущать его.
ЛОРЕДАНО.
Печаль,
Напротивъ, дѣйствуетъ сильнѣе вдвое
Въ уединеніи. Нѣтъ средства лучше
Отъ горести, какъ силою принудить
Насъ возвратиться снова въ этотъ міръ
Отъ мыслей объ иномъ. Во время дѣла
Нѣтъ времени для слезъ.
БАРБАРИГО.
Не потому ли
И хочешь ты освободить его
Отъ всякихъ дѣлъ?
ЛОРЕДАНО.
Вопросъ рѣшенъ Совѣтомъ
И Юнтою; кто можетъ возставать
На изданный законъ?
БАРБАРИГО.
Кто? человѣчность!
ЛОРЕДАНО.
Не потому ль, что онъ лишился сына?
БАРБАРИГО.
И даже не успѣлъ еще его
Похоронить.
ЛОРЕДАНО.
Когда бъ мы это знали
Во время засѣданья -- можетъ статься,
Рѣшенье наше было бъ до поры
Отложено; но если разъ законъ
Прошелъ уже, то мѣста нѣтъ отсрочкамъ.
БАРБАРИГО.
Я съ этимъ не согласенъ.
ЛОРЕДАНО.
Ты ужъ подалъ
Свой голосъ за существенную часть
Рѣшенія, объ остальномъ заботы
Пусть лягутъ на меня.
БАРБАРИГО.
Къ чему такая
Настойчивость, чтобъ онъ скорѣй отрекся?
ЛОРЕДАНО.
Сочувствіе къ несчастію другихъ
Не можетъ быть предлогомъ къ перерыву
Общественнаго дѣла. Если власть
Уже рѣшила что-нибудь сегодня,
То частный случай, вдругъ возникшій завтра,
Не можетъ отмѣнить ея рѣшенья.
БАРБАРИГО.
Есть дѣти у тебя?
ЛОРЕДАНО.
О да! а также
Былъ и отецъ.
БАРБАРИГО.
Итакъ, ты непреклоненъ?
ЛОРЕДАНО.
Навѣкъ!
БАРБАРИГО.
Позволь ему, по крайней мѣрѣ,
Зарыть въ могилу сына, прежде чѣмъ
Объявится рѣшеніе Совѣта.
ЛОРЕДАНО-
Я соглашусь, когда онъ воскреситъ
Моихъ отца и дядю. Люди могутъ
И въ старыхъ лѣтахъ быть или считать
Себя отцами, но никто не въ силахъ
Вновь вызвать къ жизни разъ умершихъ предковъ.
Его потери не равны съ моими:
Онъ видѣлъ, правда, смерть своихъ дѣтей,
Но всѣ они скончались отъ причины
Естественной; мои жъ отецъ и дядя
Погибли вдругъ и неизвѣстно какъ.
Я не давалъ роднымъ его отравы,
Не прибѣгалъ къ безсовѣстнымъ врачамъ,
Искуснымъ въ дѣлѣ сокращенья жизни.
Всѣ четверо дѣтей его скончались
Естественною смертью: въ этомъ дѣлѣ
Я ни при чемъ.
БАРБАРИГО.
А ты увѣренъ твердо,
Что онъ виновенъ?
ЛОРЕДАНО.
Убѣжденъ вполнѣ.
БАРБАРИГО.
Его характеръ кажется, напротивъ,
Вполнѣ чистосердечнымъ.
ЛОРЕДАНО.
Мнѣнье это
Высказывалъ о немъ и Карманьола
Предъ смертію.
БАРБАРИГО.
Какъ, Карманьола? этотъ
Измѣнникъ иностранецъ?
ЛОРЕДАНО.
Онъ! Въ то утро,
Когда Совѣтъ и дожъ рѣшили вмѣстѣ,
Что Карманьола долженъ умереть,
Великій герцогъ встрѣтился съ несчастнымъ
На площади и тотъ его спросилъ,
Шутя: "что пожелать ему,-- утра,
Иль доброй ночи?" Герцогъ отвѣчалъ
Съ улыбкою, что онъ провелъ всю ночь
Дѣйствительно безъ сна и что при этомъ
Не мало говорилося о немъ.
Отвѣтъ былъ справедливъ: смерть Карманьолы
Рѣшилась этимъ утромъ; онъ скончался
Чрезъ восемь мѣсяцевъ, и старый герцогъ
Имѣлъ безстыдство улыбаться жертвѣ
За столько дней до предрѣшенной смерти.
Такое лицемѣрье можно встрѣтить
Лишь въ восемьдесятъ лѣтъ! Коль скоро скажутъ,
Что вслѣдъ за Карманьолою погибли
И братья Фоскари -- я возражу,
Что не имѣлъ, по крайней мѣрѣ, духу
Имъ улыбаться.
БАРБАРИГО.
Карманьола былъ
Твой другъ вѣдь, кажется?
ЛОРЕДАНО.
Онъ былъ щитомъ
Венеціи. Ея исконный врагъ
Въ дни юности сталъ лучшею защитой
Отечеству въ преклонные года
И наконецъ палъ жертвой злобныхъ козней.
БАРБАРИГО.
Такою, кажется, всегда бываетъ
Судьба людей, спасавшихъ государства:
Тотъ самый дожъ, котораго желаемъ
Теперь мы погубить, не только спасъ
Отечество, но покорилъ ему
Не мало городовъ.
ЛОРЕДАНО.
Законы римлянъ
Присваивали равную награду:
Вѣнокъ дубовый на чело -- тому,
Кѣмъ взятъ былъ городъ, иль спасенъ въ сраженьи
Послѣдній гражданинъ. Когда примѣнимъ
Мы эту мѣрку къ дожу, сосчитавши
Тѣ города, которые онъ взялъ,
И тѣхъ гражданъ, которыхъ погубилъ онъ,
То въ результатѣ счетъ навѣрно будетъ
Ему не въ пользу, даже если счесть
Одни безспорныя убійства вродѣ
Отравы дяди и отца.
БАРБАРИГО.
Ты, значитъ,
Вполнѣ увѣренъ въ этомъ?
ЛОРЕДАНО.
Что жъ на свѣтѣ
Меня переувѣритъ?
БАРБАРИГО.
То же, чѣмъ
Разубѣжденъ былъ въ этомъ дѣлѣ я.
Но у тебя вѣдь мраморное сердце,
И ненависть не знаетъ въ немъ границъ.
Скажи, однако, мнѣ, коль скоро будетъ
Низложенъ старый герцогъ, честь и имя
Его запятнаны, всѣ дѣти мертвы,
Весь родъ его погубленъ, ты съ своими .
Клевретами получишь торжество --
Что-жъ -- будешь спать спокойно ты?
ЛОРЕДАНО.
Вполнѣ.
БАРБАРИГО.
Ты ошибаешься -- и вѣрь, что это
Почувствуешь задолго передъ тѣмъ,
Чѣмъ будешь спать тѣмъ сномъ, какимъ заснули
Твой дядя и отецъ.
ЛОРЕДАНО.
Они не спятъ
Въ своихъ гробахъ и не заснутъ, покуда
Не ляжетъ самъ въ свой гробъ старикъ Фоскари.
Я каждой ночью вижу, какъ приходятъ
Они ко мнѣ съ нахмуреннымъ лицомъ
И пальцами указываютъ молча
На герцогскій дворецъ, напоминая
О должной мести.
БАРБАРИГО.
Бредъ воображенья!
Нѣтъ страсти суевѣрнѣй и мрачнѣй,
Чѣмъ ненависть. Любовь сама не можетъ
Такъ населять вокругъ себя пространство
Созданьями фантазіи.
Входитъ офицеръ.
ЛОРЕДАНО.
Куда
Спѣшишь ты такъ?
ОФИЦЕРЪ.
Я получилъ приказъ
Отъ герцога готовить погребенье
Умершаго Фоскари.
БАРБАРИГО.
Много разъ
Ихъ склепъ былъ открываемъ въ эти годы.
ЛОРЕДАНО.
Онъ скоро будетъ полонъ и запрется
Въ послѣдній разъ.
ОФИЦЕРЪ.
Могу ли я итти?
ЛОРЕДАНО.
Ступай.
БАРБАРИГО.
Какъ переноситъ дожъ свое
Послѣднее несчастье?
ОФИЦЕРЪ.
Съ виду твердо,
Но твердость эта болѣе граничитъ
Съ отчаяньемъ. Въ присутствіи другихъ
Онъ лишь молчитъ, но я замѣтилъ самъ,
Какъ судорожно подавлялъ движенье
Онъ губъ своихъ. Когда жъ я уходилъ,
То чуть разслышалъ сказанныя тихо
Слова: "мой сынъ!" Я ухожу, синьоры.
(Уходитъ).
БАРБАРИГО.
Онъ скоро возбудитъ участье всей
Венеціи.
ЛОРЕДАНО.
Ты правъ -- и потому
Намъ надо торопиться. Я иду
Созвать пословъ, которымъ поручилъ
Совѣтъ снести свое рѣшенье дожу.
БАРБАРИГО.
Я безусловно протестую противъ
Подобной мѣры въ этотъ часъ.
ЛОРЕДАНО.
Какъ хочешь!
Мы соберемъ по дѣлу голоса,
И ты увидишь скоро, я иль ты
Возьмемъ въ Совѣтѣ верхъ при этомъ спорѣ.
(Уходятъ).