Манфредъ.
Который часъ?
Германъ.
Остался до заката
Лишь часъ одинъ и вечеръ будетъ славный,
Манфредъ.
Скажи, ты все-ли такъ устроилъ въ башнѣ,
Какъ я велѣлъ?
Германъ.
Да, графъ. Тамъ все готово;
Вотъ ключъ вамъ и шкатулка.
Манфредъ.
Хорошо....
Ты можешь уходить. Въ душѣ моей
Неизъяснимое спокойствіе. До нынѣ
Такого не испытывалъ я въ жизни....
Когда бы философіи я вѣрилъ
И не считалъ ее пустою грёзой,
Пустѣйшимъ изо всѣхъ научныхъ словъ,
Подумать могъ бы я, что, наконецъ,
Открыта тайна счастья и во мнѣ
Заключена. Отрадно, испытать
Хоть въ жизни разъ такое ощущенье;
Ему не суждено продлиться долго;
Но я обогащенъ познаньемъ новымъ
И долженъ записать себѣ на память,
Что есть такое чувство. Кто идетъ?
(Входитъ Германъ).
Германъ.
Обители Маврикія Святаго
Аббатъ васъ видѣть хочетъ.
(Входитъ Аббатъ).
Аббатъ.
Миръ тебѣ,
Графъ Манфредъ!
Манфредъ.
Благодаренъ за привѣтъ;
Святой отецъ! присутствіе твое
Приноситъ дому честь и благодать
Живущимъ въ немъ.
Аббатъ.
Дай Богъ, чтобъ это было!
Но я съ тобой желалъ бы говорить
Наединѣ.
Манфредъ.
Однихъ оставь насъ, Германъ!
Что хочетъ мнѣ сказать почтенный гость?
Аббатъ.
Я буду говорить съ тобою прямо....
Мнѣ въ этомъ извиненіемъ послужатъ
Мои года, обязанности, санъ
И добрыя намѣренья. предлогомъ
Послужитъ также мнѣ сосѣдство наше,
Хоть рѣдко мы встрѣчались. О тебѣ
Зловѣщая молва распространилась,
Бросая тѣнь на доблестное имя*
Что безупречно было сотни лѣтъ.
Дай Богъ, чтобъ тотъ, кто это имя носитъ
Его не запятналъ.
Манфредъ.
Твоимъ словамъ
Внимаю я; ты можешь продолжать....
Аббатъ.
Всѣ говорятъ, что, посвящая время
Наукамъ запрещеннымъ, ты имѣешь
Общеніе съ нечистыми духами,
Что носятся въ кромѣшномъ царствѣ смерти.
Я знаю, что людей ты избѣгаешь,
Ихъ общества чуждаясь; что живешь
Отшельникомъ; но въ этомъ есть ли святость?
Манфредъ.
Скажи, кто распускаетъ эти слухи?
Аббатъ.
Отцы моей обители, крестьяне
Сосѣднихъ мѣстъ, твои вассалы даже,
Что на тебя взираютъ съ недовѣрьемъ,
Боясь за жизнь твою.
Манфредъ.
Возьми ее!
Аббатъ.
Спасти я прихожу, но не губить....
Я не хочу твоей души тревожить;
Но если грѣшенъ ты, еще есть время
Омыть грѣхи слезами покаянья
И съ церковью святою примириться
А чрезъ нея и съ небомъ.
Манфредъ.
Вотъ отвѣтъ мой:
Какія бы дѣла не совершалъ я,
Они должны остаться вѣчной тайной
Межъ совѣстью моей и небесами;
Въ посредникѣ я не нуждаюсь. Если
Виновенъ я -- то это докажи
И за грѣхи карай....
Аббатъ.
Тебѣ ни слова
О карѣ не сказалъ я; лишь взываю
Къ прощенью и раскаянью. Мой долгъ
Надеждой облегчить больную душу
И грѣшника на правый путь вести.
Наказывать предоставляю небу.
Господь сказалъ: "Одинъ я мстить могу"
И я, его служитель недостойный,
Ту заповѣдь съ смиреньемъ повторяю.
Манфредъ.
Старикъ! ничто не вырветъ изъ души
Сознанія ея преступныхъ дѣйствій,
Ея неправдъ; ни праведниковъ помощь,
Ни постъ, ни покаянье, ни молитвы....
Для этого безсиленъ даже гнетъ
Отчаянья, что ада не боится
И можетъ въ адъ и небо превратить.
Ужасенъ приговоръ, что надъ собой
Преступникъ самъ съ уныньемъ произноситъ
Аббатъ.
Я эти размышленья одобряю;
Но человѣкъ страдать не можетъ вѣчно:
Отчаянье смѣняется надеждой
И онъ спасенья ищетъ; путь къ добру
Всегда открытъ и рай тому наградой,
Кто во грѣхахъ покается. Сознанье
Своей вины къ раскаянью ведетъ.
Произнеси хоть слово сожалѣнья
И наставленья церкви ты получишь,
А я прощу, все что простить могу я....
Смирись!
Манфредъ.
Когда шестой властитель Рима,
Чтобъ не свершился приговоръ Сената,
Что передъ нимъ когда-то рабски ползалъ,
Себѣ кинжаломъ горло перерѣзалъ,
Какой-то воинъ, полный сожалѣнья,
Своимъ плащомъ остановить хотѣлъ
Струящуюся кровь, но императоръ
Его рукой сурово оттолкнулъ
И, бросивъ взглядъ, исполненный величья,
Ему сказалъ: "Теперь ужъ слишкомъ поздно;
Ужели это преданность!"
Аббатъ.
Что хочешь
Ты этимъ мнѣ сказать?
Манфредъ.
Какъ императоръ,
Я говорю -- "теперь ужъ слишкомъ поздно!"
Аббатъ.
Нѣтъ никогда не поздно примириться
Съ своей душой, а чрезъ нее и съ небомъ.
Возможно-ль, что надежды ты не знаешь?
Мнѣ это странно. Даже тѣ, что въ Бога
Не вѣруютъ -- какой-нибудь мечтой
Себя лелѣютъ, прилѣпляясь къ ней,
Какъ утопающій къ соломинкѣ.
Манфредъ.
Отецъ!
И я когда-то въ юности имѣлъ
Возвышенныя чувства и стремленья....
Я міръ обнять хотѣлъ своею мыслью
И просвѣщать народы; я хотѣлъ
Подняться до высотъ неизмѣримыхъ,
Чтобъ, можетъ быть, потомъ упасть, но такъ,
Какъ падаетъ ревущій водопадъ
Съ отвѣсныхъ скалъ въ клокочущую бездну,
Туманомъ поднимаясь къ небесамъ;
Чтобъ вновь упасть, одѣтый блескомъ молній.
То были грёзы -- ихъ теперь ужъ нѣтъ!...
Аббатъ.
Но почему?
Манфредъ.
Я обуздать не могъ
Своей природы. Тотъ, кто хочетъ править
Презрѣнною и жалкою толпой,
Тотъ долженъ льстить, порой повиноваться,
Удобнаго мгновенья выжидать,
Потворствовать позорнымъ побужденьямъ
И сдѣлаться одушевленной ложью.
Я не хотѣлъ смѣшаться съ волчьимъ стадомъ,
Хотя бъ чтобъ править имъ. Левъ одинокъ
И я ему подобенъ.
Аббатъ.
Отчего
Ты избѣгалъ общенія съ людьми?
Манфредъ.
Мнѣ жалокъ человѣкъ, но никогда
Жестокимъ не былъ я -- и зла не дѣлалъ.
Я, какъ самумъ: среди пустыни знойной,
Гдѣ не растетъ ни травки, ни куста,
Онъ носится зловѣщимъ ураганомъ,
Клубя песокъ дыханьемъ раскаленнымъ.
Ему не надо жертвъ; но если съ нимъ
Кто встрѣтится,-- того погибель ждетъ.
Такъ жизнь моя прошла;-- и ихъ ужъ нѣтъ,
Что на пути со мною повстрѣчались....
Аббатъ.
Увы! я начинаю опасаться,
Что къ помощи моей ты не прибѣгнешь....
Но ты еще такъ молодъ.
Манфредъ.
На меня
Взгляни, старикъ! На свѣтѣ люди есть,
Что въ юности ужъ стары.... Безъ насилья
Они не достигаютъ среднихъ лѣтъ....
Иные погибаютъ отъ разврата
Иль отъ трудовъ- другихъ въ могилу сводятъ
Страданья иль болѣзнь,-- порой безумье....
Одни кончаютъ жизнь съ разбитымъ сердцемъ,
Что отъ тоски до срока увядаетъ,--
Губительнѣе нѣтъ заразы этой;
Ей тысячи именъ и формъ, и видовъ!
Ты на меня взгляни; всѣ эти яды
Мнѣ отравили жизнь, а одного
Довольно чтобъ разрушить человѣка!...
Не удивляйся, что я сталъ такимъ,
А лишь тому, что все еще живу я....
Аббатъ.
Но выслушай меня.
Манфредъ.
Я почитаю
Твои года и званье; я увѣренъ,
Что ты пришелъ сюда съ похвальной цѣлью;
Но тщетно все; чтобы щадить тебя,
Съ тобою я бесѣду прерываю.... Прости!
(Манфредъ уходитъ).
Аббатъ.
Какъ много благородства въ немъ
И гордой силы воли! много пользы
Онъ могъ бы принести, когда-бъ направить
На правый путь всѣ эти силы духа....
Теперь все хаосъ въ немъ: и мракъ, и свѣтъ,
Смѣшеніе возвышенныхъ стремленій
Съ пустымъ и жалкимъ бредомъ. Онъ погибнетъ;
Я этого не долженъ допустить;
И всячески стараться буду я
Его спасти,-- онъ стоитъ искупленья....
Я праведное дѣло довершу
И постараюсь вновь его увидѣть....