СЦЕНА ПЕРВАЯ.
Стѣны Рима. Войско наступаетъ съ лѣстницами къ стѣнамъ. Впереди Бурбонъ съ бѣлымъ шарфомъ на латахъ.
Хоръ духовъ въ воздухѣ.
1.
Заря, но солнце возстаетъ
Въ туманѣ мрачно и уныло;
Хоръ птичекъ въ рощѣ не поетъ.
Ужели точно настаетъ
Восходъ полдневнаго свѣтила?
На городъ сумрачно глядитъ
Оно средь шума громового,
Чей гулъ и мертвыхъ пробудитъ,
Спокойно спящихъ средь родного,
Святого города. Волна
Ихъ Тибра тихимъ плескомъ моетъ,
Но наступившая война
Могилы древнія разроетъ.
О! сдвиньтесь съ мѣста, семь холмовъ,
Въ защиту этихъ береговъ!
2.
Чу! слышенъ ровный звукъ шаговъ;
Ихъ грозный богъ войны считаетъ.
Идутъ, какъ мѣрный рядъ валовъ,
Когда луна ихъ направляетъ,
Идутъ на смерть, а между тѣмъ,
Волнамъ подобно, тихо, грозно,
Въ рядахъ незыблемыхъ ничѣмъ
Солдатъ съ другимъ не ступитъ розно.
Такъ океанъ, прорвавши рядъ
Плотинъ, не вѣдаетъ преградъ;
Вы слышите ль: бряцаютъ латы;
Глаза бойцовъ огнемъ горятъ;
На неприступные раскаты
Ужъ ставятъ лѣстницъ частый рядъ;
Ихъ перекладины сверкаютъ
И какъ спина змѣи сіяютъ.
3.
Зубчатыхъ стѣнъ высокій рядъ
Унизанъ храбрыми бойцами;
Рядами пушки такъ стоятъ,
При нихъ солдаты съ фитилями.
Изъ жерлъ глубокихъ смерть глядитъ;
Все то, что выдумали люди
Для ранъ и смерти,--здѣсь грозитъ
Такою массою орудій,
Что даже туча саранчи
Ничтожной тутъ бы показалась.
О, Рема тѣнь! Когда въ ночи
Подъ братнею рукой разсталась
Съ своимъ ты тѣломъ--эта ночь,
Борьбы и злобы дикой дочь,
Ужаснѣй быть могла бъ едва-ли!
Какъ въ Римѣ братья воевали,
Такъ точно христіане тутъ
На братьевъ кровныхъ возстаютъ!
4.
Идутъ впередъ. Подъ ихъ шагами
Земля трясется и дрожитъ.
Предъ бурей первыми волнами
Такъ глухо океанъ шумитъ,
Пока, возставъ съ могучей силой,
Онъ не разрушитъ скалъ преградъ;
Такъ точно войско проходило,
Какъ волнъ морскихъ кипучій рядъ.
О, вы, герои дней минувшихъ,
Вы, тѣни воиновъ, заснувшихъ
На древнихъ римскихъ берегахъ,
Сыны великаго народа,
Не знавшаго въ чужихъ земляхъ
Себѣ подобныхъ,-- стѣны свода
Могилы будутъ ли давить
Васъ въ этотъ мигъ, когда скосить
Готова лавры вашей славы
Пришельцевъ рать? Кто величаво
Надъ Карѳагеномъ слезы лилъ,
Который въ пепелъ обратилъ,
Пусть тотъ отретъ свои ланиты
И Риму будетъ вновь защитой.
5.
Мученья голода томятъ
Идущихъ въ бой; онъ ободряетъ
Готовыхъ ринуться солдатъ
И ихъ отвагу разжигаетъ.
Такъ волки дикіе спѣшатъ
На пиръ кровавый. О великій,
Могучій городъ! Горя клики
На мѣсто радости звучатъ
Въ твоихъ стѣнахъ. Скорѣй воспряньте,
Достойные сыны римлянъ,
И на защиту бодро встаньте
Своей отчизнѣ! Дикій станъ
Алариха ничто въ сравненьи
Съ ордой, которую привелъ
Съ собой Бурбонъ. Возстань для мщенья,
Великій городъ; часъ пришелъ!
Пусть городъ обратитъ въ кладбище
Скорѣй твоихъ же гражданъ злость,
Лишь только бы твое жилище
Не осквернилъ подобный гость!
6.
Смотрите, призракъ всталъ кровавый!
Защитникъ Трои умерщвленъ."*
Въ семьѣ Пріама были нравы
Святѣй и чище. Тамъ сраженъ
Братъ не былъ братомъ вѣроломнымъ,
а здѣсь, родную мать забывъ,
Родного брата умертвивъ,
Покрылъ себя позоромъ темнымъ
Убійца Ромулъ. Вонъ паритъ
Гигантской тѣнью надъ стѣною
Убитый Ремъ. Гроза виситъ
Надъ Римомъ тяжкою бѣдою
Съ минуты той, когда свершилъ
Убійство братъ. Будь стѣны Рима
Хоть втрое выше -- мщенье мимо
Не пронесется. Рокъ судилъ,
Что Ремъ потребуетъ отплату
И отомститъ убійцѣ-брату.
7.
Зажглася злоба, бой кипитъ,
Огонь объемлетъ стѣны Рима.
О, диво міра! Смерть царитъ
Въ тебѣ средь пламени и дыма.
Клинки звенятъ; со стѣнъ валовъ,
Ломаясь, лѣстницы валятся;
Кто разъ попалъ въ глубокій ровъ,
Тому ужъ больше не подняться.
Проклятья въ воздухѣ гремятъ,
Враги толпами наступаютъ,
Рядами мертвые лежатъ,
Но ихъ живыми замѣняютъ.
Все жарче, жарче грозный бой,
Европы кровь течетъ струями,
Когда бы камни стѣнъ рядами
Покрыли поле -- кровь рѣкой
Пролитая могла бъ и камень
Оплодородить въ этотъ день.
Но пусть твоихъ пенатовъ сѣнь,
О, Римъ, разрушена, пусть пламень
Пожретъ тебя--все жъ будь собой
И съ прежней славой выйди въ бой!
8.
Пенаты-боги! не предайте
Себя инымъ богамъ во власть!
Героевъ тѣни,возставайте,
Чтобъ съ обновленной силой пасть
Въ святой борьбѣ съ Нерономъ новымъ.
Убійца матери губилъ
Вашъ древній Римъ, но онъ подъ кровомъ
Рожденъ былъ римскимъ. Все же былъ
Онъ римлянинъ. Пришелецъ Бреннъ
Не могъ разрушить римскихъ стѣнъ.
Возстаньте, боги храмовъ павшихъ,
Но и въ развалинахъ своихъ
Еще потомству дорогихъ!
Святыя души пострадавшихъ
За вѣру Божію -- и васъ
Нашъ бодрый призываетъ гласъ
Возстать за родину! Придите
Возстановители святой
Единой вѣры, въ смертный бой
Съ врагами нашими вступите!
О, Тибръ! кипучею волной
Свой ужасъ вырази нѣмой!
Все, что живетъ, пускай возстанетъ
И, какъ могучій левъ, воспрянетъ
Навстрѣчу дерзкаго ловца!
Ужъ если Риму присудила
Судьба погибнуть--пусть могилой
Онъ римской будетъ до конца!
(Бурбонь, Арнольдъ, Цезарь и прочіе подступаютъ къ стѣнѣ. Арнольдъ хочетъ поставить лѣстницу; Бурбонъ его удерживаетъ).
БУРБОНЪ.
Постой, Арнольдъ! я первый...
АРНОЛЬДЪ.
Нѣтъ, мой герцогъ,
Позвольте мнѣ.
БУРБОНЪ.
Остановись! сказалъ я!...
Я буду радъ, что по моимъ пятамъ
Взойдетъ храбрецъ, какъ ты, но не позволю
Себя опередить.
(Ставить лѣстницу и начинаетъ взбираться).
За мной, друзья!
(Раздается выстрѣлъ; Бурбонъ падаетъ).
ЦЕЗАРЬ.
И вотъ онъ на землѣ!
АРНОЛЬДЪ.
Великій Боже!
Враги теперь оправятся; но мы
Отмстить съумѣемъ.
БУРБОНЪ.
Это вздоръ! Подай
Свою мнѣ руку.
(Опирается на руку Арнольда и хочетъ взойти на лѣстницу, но падаетъ снова).
Нѣтъ! со мной, я вижу,
Все кончено. Не говорите войску,
Что я убитъ: тогда еще возможно
Поправить дѣло. Пусть накинутъ плащъ
Мнѣ на лицо: лишь только бы солдаты
Меня не видѣли.
АРНОЛЬДЪ.
Намъ должно васъ
Перенести, помочь вамъ...
БУРБОНЪ.
Нѣтъ, мой другъ:
Я чую смерть. Что, впрочемъ, за бѣда,
Что будетъ лишнимъ человѣкомъ меньше!
Душа Бурбона царствуетъ еще
Надъ арміей. Пускай они узнаютъ,
Лишь выигравъ сраженье, что Бурбонъ
Ужъ сталъ землей. Тогда распоряжайтесь,
Какъ знаете.
ЦЕЗАРЬ.
Быть можетъ, ваша свѣтлость
Желаетъ приложиться ко кресту?
Духовника здѣсь нѣтъ, но по нуждѣ
На то годится рукоятка шпаги.
Такъ поступилъ Баярдъ.
БУРБОНЪ.
Презрѣнный рабъ,
Ты смѣлъ напомнить мнѣ Баярда имя
Въ подобную минуту! Впрочемъ, я
Заслуживаю это.
АРНОЛЬДЪ (Цезарю).
Замолчи.
Насмѣшникъ злой!
ЦЕЗАРЬ.
Какъ! Неужель въ минуту
Кончины христіанина не вправѣ
Я предложить ему vade іn расе?
АРНОЛЬДЪ.
Молчи! О какъ туманенъ этотъ взоръ,
Съ презрѣніемъ смотрѣвшій за минуту
На цѣлый міръ и не видавшій въ немъ
Себѣ подобнаго!
БУРБОНЪ.
Арнольдъ, когда
Ты вновь увидишь Францію... Но -- т-съ!
Штурмъ начался опять! О, если бъ могъ я
Прожить еще хоть мигъ, чтобъ умереть
За этою стѣной! Спѣши, Арнольдъ,
А то войска ворваться могутъ въ городъ,
Пожалуй, безъ тебя.
АРНОЛЬДЪ.
Они ворвутся
Равно безъ васъ.
БУРБОНЪ.
О, нѣтъ! моя душа
Еще предводитъ ими. Пусть покроютъ
Плащемъ мой трупъ и скроютъ отъ солдатъ,
Что я убитъ. Иди теперь къ побѣдѣ.
АРНОЛЬДЪ.
Я не могу васъ бросить такъ.
БУРБОНЪ.
Ты долженъ!
Прощай, прощай! Побѣда будетъ наша!
(Умираетъ).
ЦЕЗАРЬ.
Теперь за дѣло, графъ.
АРНОЛЬДЪ.
Ты правъ: для слезъ
Найдется время послѣ.
(Покрываетъ тѣло Бурбона и начинаетъ взбираться на лѣстницу съ крикомъ).
Эй! впередъ,
Товарищи! Римъ будетъ нашъ!
ЦЕЗАРЬ.
Прощайте,
Достойный коннетабль! По правдѣ, онъ
Былъ человѣкомъ.
(Идетъ за Арнольдомъ; лѣстница подламывается -- они падаютъ).
Славно кувырнулись!
Вы ранены?
АРНОЛЬДЪ.
О нѣтъ!
(Поднимается вновь).
ЦЕЗАРЬ.
Онъ храбръ, когда
Разгорячится; да и то сказать --
Здѣсь не игрушки. Какъ онъ славно рубитъ!
Теперь схватился за стѣну и держитъ
Ее такъ крѣпко, какъ святой алтарь.
Вонъ лѣзетъ дальше... Эй! что тутъ случилось?
(Со стѣны одинъ изъ обороняющихся солдатъ падаетъ).
Свалился римлянинъ! Вотъ первый птенчикъ,
Упавшій изъ гнѣзда. Ну, что, товарищъ?
РАНЕНЫЙ.
Воды! воды!
ЦЕЗАРЬ.
Отсюда вплоть до Тибра
Течетъ одна лишь кровь.
РАНЕНЫЙ.
Я палъ за Римъ.
(Умираетъ).
ЦЕЗАРЬ.
Равно какъ и Бурбонъ, хоть цѣли были
У васъ не одинаковы. О, вы,
Безсмертные герои, съ вашимъ глупымъ
Преслѣдованьемъ славы! Надо мнѣ
Однако посмотрѣть, что тамъ творитъ
Мой молодецъ. Онъ вѣрно взялъ ужъ Форумъ.
(Взбирается по лѣстницѣ).