СЦЕНА I.
Та же зала во дворцѣ.
МИРРА И БАЛЕА.
МИРРА (у окна).
День наконецъ насталъ. Какую ночь
Смѣнилъ разсвѣтъ! Какъ на небѣ прекрасна
Была она! И сколько красоты
Прибавило еще разнообразье,
Внесенное внезапною грозой!
Но на землѣ какъ гнусно -- на землѣ,
Гдѣ миръ, любовь, и радость, и надежда,
Въ единый часъ страстями душъ людскихъ
Попранныя, слились въ людской хаосъ,
До этихъ поръ распасться не могущій
На части составныя! Шумъ войны
Еще не стихъ! Дивлюсь -- какъ солнце можетъ
Вставать такимъ блестящимъ, разгонять
Скопившіяся тучи, превращая
Лучами ихъ въ воздушные пары
Прелестнѣе безоблачнаго неба,
Съ ихъ снѣжными горами, золотыми
Верхами колоколенъ, цѣпью волнъ
Пурпурнѣе, чѣмъ волны океана.
Чудесная иллюзія -- земли
На небесахъ, но схожа такъ съ зеленью,
Что можно бы ее почти принять
За прочную дѣйствительность, и вмѣстѣ --
Такая мимолетная, такъ въ ней
Все, призрачно на вѣчномъ небосводѣ
Плывущее, что поневолѣ мы
Должны признать картину эту только
Видѣніемъ... А между тѣмъ она
Охватываетъ душу, вноситъ въ душу
Блаженный миръ, сливается съ душою,
Такъ что закатъ и восхожденье солнца --
Для насъ часы и скорби, и любви.
Тѣмъ, кто на нихъ взираетъ равнодушно,
Невѣдомы тѣ царства, гдѣ живутъ
Два генія, которые и мучатъ
У насъ сердца, и очищаютъ ихъ
Такъ сладостно, что мы не промѣняемъ
Ихъ милую суровость на всю радость
Шумливую, какою только воздухъ
Когда нибудь былъ въ мірѣ потрясенъ;
Невѣдомы построенные ими
Дворцы, куда приходятъ отдохнуть
И подышать на нѣсколько мгновеній
Ихъ нѣжные поклонники; и въ этотъ
Короткій срокъ прохладной тишины
Они вдыхаютъ столько неба, сколько
Достаточно для нихъ, чтобъ выносить
Съ безропотнымъ страданьемъ остальные
Тяжелые, безцвѣтные часы
Земного своего существованья,--
Хоть въ эти же мгновенія они
Повидимому дѣлятъ со своими
Собратьями-людьми и муки ихъ,
И наслажденья -- эти два названья
Для чувства одного; его, въ своей
Душевной неустанной агоніи,
Мы раздвоять стараемся двойнымъ
Названіемъ -- но тщетно: только въ звукахъ
Различіе; ихъ сущность побѣдить
Безсильны всѣ стремленья наши къ счастью.
БАЛЕА.
Мечтаешь ты вполнѣ спокойно, смотришь
Безъ трепета на солнечный восходъ,
Когда для насъ съ тобою онъ, быть можетъ,
Послѣдній въ этой жизни!
МИРРА.
Потому-то
Я и смотрю. Моимъ глазамъ, которымъ
Не суждено ужъ больше никогда
Встрѣчать его, я шлю теперь укоры
Въ томъ,что они такъ часто, слишкомъ часто
Глядѣли на него безъ чувствъ любви
Восторженной и уваженья, должныхъ
Тому, что всей землѣ мѣшаетъ быть
Такою же непрочною и тлѣнной,
Какъ я въ моей тѣлесной оболочкѣ.
Взгляни -- вотъ тамъ халдейскій богъ. Когда
Мой взоръ на немъ, я стать почти готова
Поклонницей Ваала.
БАЛЕА.
Какъ теперь
Онъ царствуетъ на небесахъ, такъ прежде
Господствовалъ и на землѣ.
МИРРА.
Теперь
Онъ царствуетъ на ней гораздо больше.
Да, никогда еще земной монархъ
Не обладалъ и половинной долей
Могущества и славы, заключенныхъ
Въ единственномъ его лучѣ.
БАЛЕА.
Онъ богъ --
Сомнѣнья нѣтъ.
МИРРА.
Намъ, грекамъ, тоже богомъ
Онъ кажется. Однако иногда
Я думаю, что этотъ шаръ блестящій --
Скорѣе обиталище боговъ,
Чѣмъ самъ одинъ изъ нихъ, владыкъ безсмертныхъ.
Смотри, вотъ онъ всѣ тучи разорвалъ
И мнѣ глаза такимъ наполнилъ блескомъ,
Что цѣлый міръ въ немъ потонулъ... Смотрѣть
Нѣтъ больше силъ.
БАЛЕА.
Послушай-ка... Не правда-ль,
Какой-то шумъ...
МИРРА.
Нѣтъ, это такъ тебѣ
Почудилось. Дерутся за стѣнами,
Не въ комнатахъ дворцовыхъ, какъ дрались
Вчера въ ночи; съ несчастной той минуты
Весь нашъ дворецъ сталъ крѣпостью, и здѣсь,
Какъ разъ въ его срединѣ, окруженной
Широкими дворами, рядомъ залъ,
Размѣрами подобныхъ пирамидамъ,
Которыя по одиночкѣ только
Имъ надо взять, чтобы туда проникнуть,
Куда они проникнули вчера --
Здѣсь мы равно далёки отъ грозящей
Опасности, и также -- славы.
БАЛЕА.
Но
Они сюда нашли себѣ вѣдь доступъ.
МИРРА.
Да, хитростью внезапной, и отпоръ
Жестокій имъ дала тотчасъ же доблесть.
Здѣсь служатъ намъ охраною теперь
И мужество, и бдительность.
БАЛЕА.
Дай небо
Побѣду имъ!
МИРРА.
Объ этомъ шлютъ мольбы
Здѣсь многіе, но тѣхъ гораздо больше,
Кто этого страшится. Ахъ, какой
Тревожный часъ! Гнать отъ себя стараюсь
Я мысль о немъ... увы, напрасно!
БАЛЕА.
Царь,
Какъ говорятъ, въ послѣдней нашей битвѣ
Такъ велъ себя, что ужасомъ объялъ
Бунтовщиковъ на столько же, на сколько
Повергнулъ въ изумленье вѣрныхъ слугъ
И подданныхъ своихъ.
МИРРА.
Совсѣмъ нетрудно
И ужасать, и изумлять толпу --
Орду рабовъ. Но въ самомъ дѣлѣ -- храбро
Сражался онъ.
ВАЛЕА.
Я слышалъ отъ солдатъ,
Что Белезисъ убитъ имъ. Это правда?
МИРРА.
Царь повалилъ его на землю, но
Мерзавецъ былъ освобожденъ -- быть можетъ,
Лишь для того, чтобъ восторжествовать
Надъ тѣмъ, кто побѣдилъ его въ сраженьѣ
И пощадилъ въ опасности, забывъ,
Что можетъ онъ короной поплатиться
За жалость безразсудную.
БАЛЕА (прислушиваясь).
Опять!
Ты слышишь?
МИРРА.
Да, ты правъ... Подходитъ кто-то.
Но медленны шаги...
Входятъ солдаты, неся раненаго Салемена, съ обломкомъ копья въ боку. Они кладутъ его на одинъ изъ стоящихъ въ комнатѣ дивановъ.
МИРРА.
О, Зевсъ!
БАЛЕА.
Итакъ,
Погибло все!
САЛЕМЕНЪ.
Ты лжешь! Эй, вы, убейте
Презрѣннаго раба за это слово,
Коль онъ солдатъ.
МИРРА.
Не трогайте его --
Онъ не солдатъ. Онъ мотылекъ придворный,
Не болѣе -- изъ тѣхъ, что во дворцахъ
Вслѣдъ за царемъ порхаютъ.
САЛЕМЕНЪ.
Ну, оставьте,
Пускай живетъ.
МИРРА.
Надѣюсь, что и ты
Останешься въ живыхъ.
САЛЕМЕНЪ.
Прожить хотѣлъ бы
Я этотъ часъ, чтобы узнать, чѣмъ бой
Окончился,-- но врядъ ли, сомнѣваюсь.
Зачѣмъ меня вы принесли сюда?
ВОИНЪ.
По царскому приказу. Въ ту минуту,
Когда копье въ тебя вонзилось, ты
Упалъ безъ чувствъ, и государь тотчасъ же
Намъ повелѣлъ снести тебя сюда.
САЛЕМЕНЪ.
И хорошо онъ сдѣлалъ. Наше войско,
Сочтя меня убитымъ, по тому,
Что я лежалъ холодный и недвижный,
Могло бъ поколебаться... Но напрасно.
Я чувствую -- приходитъ мой конецъ.
МИРРА.
Дай мнѣ взглянуть на рану; въ этомъ дѣлѣ
Я не совсѣмъ невѣжда; у меня
На родинѣ оно вѣдь тоже входитъ
Въ кругъ нашего образованья. Тамъ
Войнѣ нѣтъ перерыва, и привыкли
Мы къ зрѣлищамъ подобнымъ.
ВОИНЪ.
Мой совѣтъ --
Извлечь копье.
МИРРА.
Нѣтъ, нѣтъ, остановитесь!
Нѣтъ, это невозможно!
САЛЕМЕНЪ.
Значитъ, мнѣ
Уже не жить.
МИРРА.
При томъ обильи крови,
Которое послѣдовать должно
За этимъ извлеченьемъ, опасаюсь
За жизнь твою.
САЛЕМЕНЪ.
Меня же не страшитъ
Нисколько смерть... Гдѣ былъ нашъ царь въ то время,
Когда меня вы съ мѣста унесли,
Гдѣ я упалъ?
ВОИНЪ.
На томъ же самомъ мѣстѣ.
Движеньями и голосомъ своимъ
Онъ ободрялъ испуганное войско,
Когда оно, увидѣвши тебя
Повергнутымъ, ужъ отступать сбиралось.
САЛЕМЕНЪ.
Не слышали-ль, кого назначилъ онъ
Командующимъ арміей?
ВОИНЪ.
Не слышалъ.
САЛЕМЕНЪ.
Бѣгите же немедленно къ нему
Съ послѣднею моею просьбой -- должность
Мою довѣрить Замесу, пока
На помощь къ намъ (на что давно надежду
Имѣемъ мы) не подоспѣетъ войско
Офратана, сатрапа Сузъ. Меня жъ
Оставьте здѣсь. У насъ не столько войска,
Чтобъ обойтись оно могло безъ васъ.
ВОИНЪ.
Но, князь...
САЛЕМЕНЪ.
Молчать! Вамъ сказано -- ступайте!
Здѣсь женщина съ придворнымъ -- лучше нѣтъ
Компаніи больному. Не хотѣли
Позволить мнѣ духъ испустить на полѣ
Сраженія -- такъ не желаю я,
Чтобъ праздные солдаты окружали
Мой смертный одръ... Ступайте, и приказъ
Исполните немедленно.
(Воины уходятъ).
МИРРА.
Какая
Великая и славная душа!
Ужли земля такъ скоро распроститься
Съ тобой должна?
САЛЕМЕНЪ.
Ахъ Мирра, милый другъ,
Такой конецъ избралъ бы я охотно,
Когда бы имъ спасъ царство иль царя.
Но ихъ не пережить по крайней мѣрѣ
Мнѣ суждено.
МИРРА.
Ты сильно поблѣднѣлъ...
САЛЕМЕНЪ.
Дай руку мнѣ. Обломокъ этой стали
Вѣдь только длитъ мученія мои,
Не принося поддержки жизни столько,
Чтобъ могъ я быть полезнымъ. Я его,
А съ нимъ и жизнь извлекъ бы самъ изъ раны,
Когда бы мнѣ услышать только, какъ
Тамъ бой идетъ.
Входятъ Сарданапалъ и воины.
САРДАНАПАЛЪ.
Мой лучшій братъ!
САЛЕМЕНЪ.
Сраженье
Проиграно?
САРДАНАПАЛЪ (въ глубокомъ уныньи).
Меня ты видишь здѣсь.
САЛЕМЕНЪ.
Я лучше бы желалъ тебя увидѣть
Такимъ!
(вырываетъ оружіе изъ раны и умираетъ).
САРДАНАПАЛЪ.
Такимъ увидите меня,
Коль помощь намъ -- тростникъ послѣдній, слабый,
Единая опора всѣхъ надеждъ --
Не явится съ Офратаномъ.
МИРРА.
Посланье
Предсмертное отъ брата, въ коемъ онъ
Просилъ тебя, чтобъ Замесъ былъ назначенъ
Начальникомъ, ты получилъ ли?
САРДАНАПАЛЪ.
Да.
МИРРА.
Гдѣ Замесъ?
САРДАНАПАЛЪ.
Мертвъ.
МИРРА.
Алтада?
САРДАНАПАЛЪ.
Умираетъ.
МИРРА.
А Панья? Сферо?
САРДАНАПАЛЪ.
Панья живъ еще,
Но Сферо убѣжалъ иль въ плѣнъ захваченъ.
Я одинокъ.
МИРРА.
И все погибло?
САРДАНАПАЛЪ.
Мы,
Въ стѣнахъ дворца, хотя у нихъ осталось
Защитниковъ немного, все жъ могли бъ
Выдерживать напоръ врага въ составѣ
Теперешнемъ, коль не найдется здѣсь
Измѣнника; но на открытомъ полѣ...
МИРРА.
Мнѣ кажется, что Салемена планъ
И былъ такой, чтобъ вылазки не дѣлать
До той поры, пока къ намъ не прійдетъ
Обѣщанная помощь.
САРДАНАПАЛЪ.
И нарушить
Рѣшеніе я побудилъ его.
МИРРА.
Утѣшься царь: твоя ошибка -- храброй
И доблестной души.
САРДАНАПАЛЪ.
Но роковая.
О, милый братъ! Владѣнья всѣ мои,
Которымъ ты былъ лучшимъ украшеньемъ,
Мой мечъ, мой щитъ -- единственную честь,
Оставшуюся мнѣ, я все бы отдалъ,
Чтобъ ты ко мнѣ вернулся. Но тебя
Оплакивать не стану я. Почтить
Хочу тебя, какъ самъ бы ты, надѣюсь,
Того желалъ. Всего грустнѣе мнѣ,
Что жизнь свою ты кинулъ съ убѣжденьемъ,
Что пережить могу я то, за что
Ты умеръ -- царственность родную нашу,
Прожившую вѣка. Но если я
Ее спасу, тебѣ въ успокоенье
Пролью, мой братъ, десятковъ тысячъ кровь
И слезы милліоновъ (слезы добрыхъ
Уже теперь тебѣ принадлежатъ).
Иначе мы съ тобою скоро снова
Увидимся -- коль духъ, вселенный въ насъ,
Живетъ и за могилой. Ты читаешь --
Увѣренъ я -- теперь въ душѣ моей
И отдаешь мнѣ справедливость. Дай же
Въ послѣдній разъ мнѣ руку сжать твою,
Еще не охладѣвшую, и сердце
Недвижное твое прижать къ тому,
Которое такъ горько, горько бьется!
(Цѣлуетъ трупъ).
Теперь его несите вы.
ВОИНЫ.
Куда?
САРДАНАПАЛЪ.
Въ мою опочивальню, положите
Подъ балдахинъ, гдѣ долженъ трупъ царя
Покоиться. А послѣ мы обсудимъ,
Какою церемоніей почтить
Намъ слѣдуетъ подобные останки.
(Воины уносятъ тѣло).
Входитъ Паніа.
САРДАНАПАЛЪ.
Ну, Паніа, разставилъ стражу ты,
Исполнилъ приказанія, какія
Я далъ тебѣ?
ПАНІА.
Исполнилъ, государь,
Все въ точности.
САРДАНАПАЛЪ.
А воины все въ прежнемъ
Отважномъ настроеньи?
ПАНІА.
Государь?...
САРДАНАПАЛЪ.
Отвѣтилъ ты вопросомъ! Если дважды
Монархъ спросилъ -- и получилъ въ отвѣтъ
На свой вопросъ опять вопросъ, то это
Зловѣщій знакъ. Какъ! Неужли они
Колеблются?..
ПАНІА.
Кончина Салемена
И тотъ восторгъ, который вызванъ былъ
Въ мятежникахъ его паденьемъ въ битвѣ,
Вселили въ нихъ..
САРДАНАПАЛЪ.
Что? бѣшенство? Ну, да,
Не жалкое жъ уныніе? Иначе
И не могло случиться. Средства мы
Еще найдемъ вновь возбудить ихъ бодрость.
ПАНІА.
Подобною утратою должна
И всякая побѣда омрачиться.
САРДАНАПАЛЪ.
Увы! никто не чувствуетъ ея
Такъ глубоко, какъ я!.. Однако, стѣны,
Въ которыхъ мы теперь осаждены,
Пока еще надежны, да и помощь
Извнѣ мы ждемъ: они пробьютъ свой путь
Сквозь цѣпь враговъ и сдѣлаютъ жилище
Монарха своего тѣмъ, чѣмъ оно
И было до сихъ поръ: дворцомъ свободнымъ,
Не крѣпостью и не тюрьмою.
Входитъ поспѣшно офицеръ.
САРДАНАПАЛЪ.
Что?
Твое лицо добра не предвѣщаетъ...
Ну, говори!
ОФИЦЕРЪ.
Не смѣю, государь.
САРДАНАПАЛЪ.
Не смѣешь ты, когда мильоны смѣли
Поднять мятежъ съ оружіемъ въ рукахъ?
Дивлюсь тебѣ! Но я прошу нарушить
Молчаніе, хранимое тобой
Изъ честнаго желанья -- государя
Не огорчить. Готовъ услышать я
И худшее, чѣмъ то, что ты имѣешь
Мнѣ сообщить.
ПАНІА.
Ты слышалъ. Продолжай.
ОФИЦЕРЪ.
Ту часть стѣны, которая проходитъ
Вдоль берега рѣки, сейчасъ снесло
Внезапнымъ наводненіемъ Евфрата;
Благодаря послѣднимъ ливнямъ въ тѣхъ
Громаднѣйшихъ горахъ, гдѣ онъ начало
Свое беретъ, ужасно вздулся онъ
И, выступивъ изъ береговъ, разрушилъ
Все это укрѣпленье.
ПАНІА.
Мрачный знакъ!
Ужъ нѣсколько вѣковъ у насъ повѣрье,
Что "городу отъ рукъ людскихъ не пасть,
Пока рѣка не сдѣлается тоже
Его врагомъ".
САРДАНАПАЛЪ.
Никогда
Тому не быть. Хотя возстали боги,
И люди, и стихіи, и предвѣстья
Зловѣщія противъ того, кто ихъ
Не вызывалъ, но никогда жилище
Моихъ отцовъ не допущу я стать
Берлогою, гдѣ выть сойдутся волки.
ПАНІА.
Коль разрѣшишь, отправлюсь я сейчасъ
На мѣсто происшествія и мѣры
Немедленно прійму, чтобъ укрѣпить
Разрушенную часть, насколько время
И средства намъ позволятъ.
САРДАНАПАЛЪ.
Да, спѣши,
И поскорѣй, какъ только ты успѣешь
Изслѣдовать подробно, возвратись
Съ докладомъ обстоятельнымъ объ этомъ,
Ужасномъ наводненіи.
(Паніа и офицеръ уходятъ).
САРДАНАПАЛЪ.
До злого предсказанья
Мнѣ дѣла нѣтъ, но случаемъ несчастнымъ.
Встревоженъ я. Какая часть стѣны
Разрушена водою?
ОФИЦЕРЪ.
Стадій двадцать.
САРДАНАПАЛЪ.
И это все пространство доступъ къ намъ
Открыло осаждающимъ?
ОФИЦЕРЪ.
Покамѣсть,
При бѣшенствѣ рѣки идти на штурмъ
Немыслимо; когда же снова въ русло
Обычное войдетъ она, и вновь
Судамъ поплыть откроется возможность --
Дворецъ твой, царь, въ ихъ власти.
МИРРА.
И такъ,
Противъ тебя возстали даже волны!
САРДАНАПАЛЪ.
Онѣ, дитя, не подданныя мнѣ,
И такъ какъ ихъ я наказать не вправѣ,
Приходится простить имъ.
МИРРА.
Вижу я
И радуюсь, что это предсказанье
Тебя не растревожило.
САРДАНАПАЛЪ.
Меня
Ужъ не страшатъ дурныя предсказанья:
Они вѣдь мнѣ не скажутъ ничего,
Чего бъ себѣ и самъ я съ прошлой ночи
Не говорилъ. Въ такихъ дѣлахъ всегда
Отчаянье предупрежденьемъ служитъ.
МИРРА.
Отчаянье!
САРДАНАПАЛЪ.
Нѣтъ, это не совсѣмъ
Отчаянье. Когда впередъ мы знаемъ
Все, что насъ ждетъ, и какъ мы это встрѣтимъ --
Рѣшимость нашу, коль она тверда,
Я нахожу достойною названья
Гораздо благороднѣй. Но, мой другъ,
Что намъ слова? Со всякими словами,
Да и со всѣмъ покончимъ скоро мы.
МИРРА.
Останется одно лишь дѣло -- дѣло
Послѣднее, для смертныхъ всѣхъ существъ
Важнѣйшее; въ которомъ увѣнчанье
Того, что было, есть и будетъ впредь;
То, что одно есть общее всѣмъ людямъ,
Какъ ни были бъ различны ихъ языкъ,
Рожденье, полъ, цвѣта, черты, характеръ,
Умъ, чувство, климатъ, время; точка та,
Гдѣ все соединяется, къ которой
Влечемся мы и для которой мы
Рождаемся и бродимъ въ лабиринтѣ
Таинственномъ, носящемъ имя -- жизнь.
САРДАНАПАЛЪ.
Такъ какъ клубокъ существованій нашихъ
Почти ужъ весь распутанъ -- отдадимъ
Послѣднія мгновенія веселью.
Тѣ, у кого ужъ больше ничего
Бояться не осталось, смѣло могутъ
Съ улыбкою смотрѣть на то, что прежде
Ихъ въ ужасъ приводило,-- какъ дитя,
Открывшее секретъ игрушки страшной.
Возвращается Паніа.
ПАНІА.
Все, государь, что донесли тебѣ,
Дѣйствительно случилось. Тамъ, гдѣ волны
Проломъ образовали, караулъ
Удвоилъ я, для этого убавивъ
Число сторожевыхъ у стѣнъ, пока
Достаточно надежныхъ.
САРДАНАПАЛЪ.
Долгъ свой честно
Исполнилъ ты, какъ я и ожидалъ,
Мой Паніа достойный!.. Наступаетъ
Тотъ часъ, когда порвутся узы, насъ
Съ тобой соединявшія. Прошу я
Взять этотъ ключъ; откроетъ онъ тебѣ
Входъ къ комнатѣ секретной сзади ложа
Въ моей опочивальнѣ. (Тамъ на немъ
Покоится теперь такое бремя,
Почетнѣе какого никогда
Ему носить еще не приходилось,
Хоть на его покровахъ золотыхъ
Ужъ много возлежало государей:
Покоится на время тотъ, кто былъ
Недавно Салеменомъ). Въ этомъ тайномъ
Хранилищѣ, куда проникнешь ты,
Накоплены сокровища; ты можешь
Ихъ взять себѣ и остальнымъ твоимъ
Товарищамъ; хоть много васъ, но все же
Того, что тамъ найдете, черезчуръ
Достаточно для всѣхъ. Желаю также
Свободу дать моимъ рабамъ, и всѣ,
Здѣсь во дворцѣ живущіе, не позже,
Какъ черезъ часъ, пусть выйдутъ изъ него.
Затѣмъ распорядись о спускѣ въ воду
Моихъ галеръ, назначенныхъ служить
Для царскаго веселья -- пусть послужатъ
Для вашего спасенія. Рѣку,
Широкую и вздувшуюся бурно
(Что мощь царя предъ ней!), не одолѣть
Моимъ врагамъ. Бѣгите же и будьте
Вы счастливы!
ПАНІА.
Да, только во главѣ
Съ тобою, царь, когда въ сопровожденьи
Насъ, вѣрныхъ слугъ, отправишься и ты.
САРДАНАПАЛЪ.
Нѣтъ, Паніа, нѣтъ, это невозможно!
Иди же, повторяю, а меня
Ты предоставь моей судьбѣ.
Паніа.
Ни разу
До этихъ поръ не видѣлъ ты меня
Ослушникомъ; но тутъ...
САРДАНАПАЛЪ.
Всѣ люди, значитъ,
Перечить мнѣ осмѣлились -- и дерзость
Внутри дворца съ измѣны внѣ его
Беретъ примѣръ! Дальнѣйшихъ возраженій
Я не хочу. Я далъ тебѣ приказъ,
Послѣдній мой приказъ. И неужели
Противиться ему ты станешь, ты?
ПАНІА.
Но, государь, еще не наступила...
САРДАНАПАЛЪ.
Такъ поклянись, что ты исполнишь все,
Какъ только я подамъ сигналъ.
ПАНІА.
Съ тяжелой,
Но преданной душой моей, клянусь.
САРДАНАПАЛЪ.
Достаточно. Теперь сюда прикажешь
Ты принести еловыхъ шишекъ, дровъ,
Засохшихъ листьевъ, вообще предметовъ,
Способныхъ загорѣться и горѣть
Отъ двухъ-трехъ искръ. И принесите также
Мнѣ прянностей и драгоцѣнныхъ маслъ,
Большихъ досокъ, чтобы костеръ высокій
Соорудить; куреній разныхъ, мирры --
Великая здѣсь жертва будетъ мной
Принесена! Все это размѣстите
У моего престола.
ПАНІА.
Государь!
САРДАНАПАЛЪ.
Я приказалъ, ты клялся.
ПАНІА.
И безъ клятвы
Тебѣ всегда останусь вѣрнымъ я.
(Уходить).
МИРРА.
Что совершить задумалъ ты?
САРДАНАПАЛЪ.
Узнаешь
Ты скоро -- то, чего не позабудетъ
Міръ никогда.
Возвращается Паніа съ герольдомъ
ПАНІА.
Въ то время, государь,
Когда я шелъ твою исполнить волю,
Мнѣ этого герольда привели;
Желаетъ онъ быть принятымъ тобою.
САРДАНАПАЛЪ.
Пусть говоритъ.
ГЕРОЛЬДЪ.
Нашъ царь Арбакъ...
САРДАНАПАЛЪ.
Вотъ какъ,
Уже и коронованъ! Но... что жъ дальше?
ГЕРОЛЬДЪ.
И Белезисъ, помазанный на санъ
Верховнаго жреца...
САРДАНАПАЛЪ.
Какого бога
Иль демона? Гдѣ новые цари,
Тамъ новые и алтари творятся...
Но продолжай. Ты посланъ вѣдь сюда,
Чтобъ твоего властителя велѣнья
Мнѣ возвѣстить, а вовсе не затѣмъ,
Чтобъ на мои отвѣтить.
ГЕРОЛЬДЪ.
И Офратанъ
Сатрапъ...
САРДАНАПАЛЪ.
Ну, онъ изъ нашихъ.
ГЕРОЛЬДЪ (показываетъ перстень).
Вотъ тебѣ
Порука въ томъ, что въ станѣ побѣдившихъ
Находится и онъ: его кольцо
Съ печатью.
САРДАНАПАЛЪ.
Да, его кольцо. Ну, тройка
Достойная! Мой бѣдный Салеменъ!
Ты во время скончался, чтобъ не видѣть
Одной измѣной больше. Онъ вѣдь былъ
Твой вѣрный другъ, а мнѣ -- какъ самый вѣрный
Изъ подданныхъ служилъ... Ну, продолжай.
ГЕРОЛЬДЪ
Они тебѣ даруютъ жизнь и также
Свобода предлагается -- избрать
Для жительства любое мѣсто въ дальней
Какой-нибудь провинціи;и тамъ,
Подъ стражей и надзоромъ, но въ темницу
Не заточенъ, ты будешь дни свои
Въ покоѣ проводить. Но подъ условьемъ --
Въ заложникахъ оставить долженъ ты
Трехъ принцевъ молодыхъ.
САРДАНАПАЛЪ (иронически).
Великодушье
Примѣрное!
ГЕРОЛЬДЪ.
Прошу отвѣта я.
САРДАНАПАЛЪ.
Отвѣта, рабъ? Съ какихъ же поръ рабами
Рѣшается судьба царей?
ГЕРОЛЬДЪ.
Съ тѣхъ поръ,
Какъ сдѣлались свободными.
САРДАНАПАЛЪ.
Орудье
Мятежниковъ! По крайней мѣрѣ ты --
Хоть только представителемъ измѣны
Явился къ намъ -- ты кару за нее
Узнаешь на себѣ. (Къ Паніи) Сейчасъ же сбросишь
Съ дворцовыхъ стѣнъ ты голову его
Въ ряды бунтовщиковъ, а тѣло -- въ воду.
Схватить его!
(Паніа и воины хватаютъ герольда).
ПАНІА.
Я никогда еще
Не исполнялъ твоей монаршей воли
Такъ радостно! Ведите же его,
Товарищи! Покои государя
Измѣннической кровью запятнать
Мы не должны. Пусть смерть свою онъ встрѣтитъ
Внѣ этихъ стѣнъ.
ГЕРОЛЬДЪ.
Одно лишь слово. Царь,
Мое лицо священно.
САРДАНАПАЛЪ.
А какое-жъ
Мое лицо, мой санъ, когда ко мнѣ
Ты дерзостно явился съ предложеньемъ
Сложить его?
ГЕРОЛЬДЪ.
Я только исполнялъ
Чужія приказанья. Мой отказъ
Подвергнулъ бы меня такой же точно
Опасности, въ какую вовлекло
Меня повиновенье.
САРДАНАПАЛЪ.
Значитъ, эти
Цари новорожденные, лишь часъ
Провластвовавъ, ужъ такъ-же деспотичны,
Какъ тѣ, кого ужъ пеленали въ пурпуръ
И съ самаго рожденья на престолъ
Возвелъ народъ.
ГЕРОЛЬДЪ.
Царь, жизнь моя зависитъ
Отъ слова твоего; но и твоей
(Я говорю съ почтеніемъ смиреннымъ)
Такая же опасность, можетъ быть,
Грозитъ сейчасъ. Такъ будетъ ли достойно
Такого поколѣнья, какъ сыны
Немвродовы, въ послѣднія минуты --
Невиннаго герольда умертвить,
Пришедшаго къ вамъ мирнымъ, безоружнымъ,
По должности; насильственно попрать
Не только все, что люди чтутъ священнымъ
Въ сношеніяхъ взаимныхъ, но и тѣ
Священнѣйшія узы, что съ богами
Связуютъ насъ?
САРДАНАПАЛЪ.
Онъ правъ. Пускай идетъ.
Послѣдній мой поступокъ да не будетъ
Свершеннымъ въ изступленьи. Вотъ, возьми
Мой кубокъ золотой, его наполни
Своимъ виномъ и съ мыслью обо мнѣ
Пей изъ него; иль въ слитокъ переплавь
И ни о чемъ другомъ уже не думай,
Какъ о цѣнѣ и вѣсѣ.
ГЕРОЛЬДЪ.
Я вдвойнѣ
Благодарю -- за жизнь мою и этотъ
Роскошный даръ; благодаря ему,
Жизнь для меня еще дороже стала.
Но твой отвѣтъ я получу-ли?
САРДAHАПAЛЪ.
Да.
Чтобъ обсудить, прошу я часъ отсрочки.
ГЕРОЛЬДЪ.
Одинъ лишь часъ?
САРДАНАПАЛЪ.
Одинъ. Коль отъ меня
Властители твои за это время
Отвѣта не получатъ, это имъ
Пусть будетъ знакъ, что ихъ условья мною
Отвергнуты, и сообразно съ тѣмъ
Пусть дѣйствуютъ.
ГЕРОЛ ЬДЪ.
Я съ точностью исполнить
Не премину желаніе твое.
САРДАНАПАЛЪ.
Постой, еще два слова.
ГЕРОЛЬДЪ.
Не забуду,
Какія бы то ни были слова.
САРДАНАПАЛЪ.
Ты передашь поклонъ мой Белезису,
Сказавъ ему, что черезъ годъ мы съ нимъ
Увидимся опять.
ГЕРОЛЬДЪ.
Гдѣ?
САРДАНАПАЛЪ.
Въ Вавилонѣ.
Оттуда онъ, по крайней мѣрѣ, мнѣ
Отправится на встрѣчу.
ГЕРОЛЬДЪ-
Все буквально
Я передамъ.
(Уходитъ).
САРДАНАПАЛЪ.
Ну, Паніа, теперь,
Мой Паніа, скорѣй пусть исполняютъ,
Что я велѣлъ.
ПАНІА.
Солдаты, государь,
Ужъ заняты... Да вотъ они и вносятъ.
(Воины входятъ и строятъ костеръ вокругъ трона).
САРДАНАПАЛЪ.
Друзья мои, повыше возводите
И по тѣснѣй кладите; стройте такъ,
Чтобъ не могло потухнуть основанье
Отъ слабости огня, и чтобъ ничья
Услужливая помощь не могла бы
Остановить пожаръ. Пусть центръ костра
Составитъ тронъ; его пришельцамъ новымъ
Оставить я иначе не хочу,
Какъ въ пламени, ничѣмъ неугасимомъ
Со всѣхъ сторонъ. Сооружайте такъ,
Какъ будто сжечь готовимся мы крѣпость
Стариннаго врага. Ну, вотъ теперь
Видъ недурной. Какъ, Паніа, ты скажешь --
Достаточенъ для похоронъ царя
Такой костеръ?
ПАНІА.
Да, и царя, и царства.
Теперь тебя я понялъ.
САРДАНАПАЛЪ.
И хулишь?
ПАНІА.
Нѣтъ... но прошу я только позволенья
Зажечь его и раздѣлить съ тобой.
МИРРА.
Долгъ этотъ -- мой.
ПАНІА.
Твой! Женщины!
МИРРА.
Солдата
Долгъ -- умирать за своего царя;
Такъ отчего жъ у женщины отвергнуть
Долгъ умереть съ возлюбленнымъ своимъ?
ПАНІА.
По моему, ужъ очень странно это!
МИРРА.
Но чаще, вѣрь, встрѣчается оно,
Чѣмъ думаетъ мой Паніа... Ты можешь
Остаться жить. Прощай! Костеръ готовъ.
ПАНІА.
Постыдно мнѣ оставить государя
Съ одною только женщиной, чтобъ смерть
Она съ нимъ раздѣлила.
САРДАНАПАЛЪ.
Въ прахъ могилы
Ужъ многіе предшествовали мнѣ.
Ступай, мой другъ; ступай обогатиться.
ПАНІА.
Для жалкаго существованья!
САРДАНАПАЛЪ.
Ты --
Не позабудь объ этомъ -- далъ мнѣ клятву;
Она строга, священна.
ПАНІА.
Если такъ --
Прощай!
САРДАНАПАЛЪ.
Мой складъ сокровищъ хорошенько
Ты обыщи и забери себѣ
Все золото безъ всякихъ угрызеній:
Вѣдь все, тобой оставленное тамъ,
Досталось бы рабамъ, моимъ убійцамъ.
Потомъ, когда на лодкахъ будетъ все
Уже лежать въ сохранности, то выйдя
Изъ стѣнъ дворца, ты въ этотъ самый мигъ
Подай мнѣ знакъ протяжнымъ трубнымъ звукомъ;
До берега отсюда далеко,
И такъ шумятъ теперь рѣчныя волны,
Что эхо къ намъ сигнала твоего
Не донесло бъ, будь съ берега онъ поданъ.
И вслѣдъ затѣмъ, съ товарищами -- въ путь!
Сюда назадъ не обращая взоровъ
И все плывя Евфратомъ, по его
Теченію. А если вамъ удастся
Достигнуть Пафлагоньи, гдѣ живутъ
Подъ дружеской охраною у Котты
Съ царицею моихъ три сына,-- ты
Ей разскажи, что видѣлъ, уѣзжая,
И попроси припомнить то, что я
Ей говорилъ предъ нашею разлукой,
Печалившей меня еще сильнѣй.
ПАНІА.
Дай руку мнѣ державную! Прижаться
Губами къ ней позволь въ послѣдній разъ --
Мнѣ и моимъ товарищамъ несчастнымъ,
Столпившимся вокругъ тебя съ однимъ
Желаніемъ -- здѣсь умереть съ тобою!
(Солдаты и Паніа окружаютъ его и цѣлуютъ его руки и край платья).
САРДАНАПАЛЪ.
Друзья мои! Послѣдніе друзья --
И лучшіе! Не будемъ ослаблять
Духъ мужества другъ въ другѣ. Уходите!
Прощаніе мгновеннымъ быть должно,
Когда навѣкъ прощаются; иначе
Оно минуты превращаетъ въ вѣчность,
Послѣднія песчинки грустной жизни
Слезами окропляя. Уходите
И будьте счастливы. Повѣрьте мнѣ,--
Жалѣть меня теперь нѣтъ основанья:
Коль жалости я стою, такъ скорѣй
Въ прошедшемъ вы меня, чѣмъ въ настоящемъ,
Жалѣть должны; а будущаго что
Касается, такъ будущее наше
Въ рукахъ боговъ -- коль существуютъ боги;
Узнаю это очень скоро я.
Прощайте же, прощайте!
(Паніа и воины уходятъ).
МИРРА.
Эти люди
Намъ честно послужили; для души
Отрадное успокоенье -- видѣть
Въ послѣднія минуты предъ собой
Все любящія лица.
САРДАНАПАЛЪ.
Да, и лица
Любимыя, красавица моя!
Но выслушай. Мы на краю могилы
Съ тобой стоимъ; быть можетъ, въ этотъ мигъ
Ты внутренно трепещешь предъ полетомъ
Въ грядущее сквозь пламя; если такъ,
Скажи; тебя, повѣрь, не разлюблю я
За то, что ты натурою своей
Побѣждена,-- нѣтъ, даже больше стану
Тебя любить, пожалуй; и бѣжать
Тебѣ еще не поздно.
МИРРА.
Не пора-ли
Моей рукѣ уже зажечь одинъ
Изъ факеловъ, что въ комнатѣ сосѣдней,
Предъ алтаремъ Вааловымъ, лежатъ
Подъ вѣчною лампадой?
САРДАНАПАЛЪ.
Да. И это
Весь твой отвѣтъ?
МИРРА.
Сейчасъ увидишь самъ.
(Уходитъ).
САРДАНАПАЛЪ (одинъ).
Она тверда. Отцы мои, къ которымъ
Перехожу я, смертью, можетъ быть,
Очищенный отъ грязныхъ пятенъ плоти --
Я не хотѣлъ, чтобъ древній вашъ дворецъ
Бунтовщикамъ-рабамъ достался въ жертву.
И если я наслѣдье ваше такъ
Не сохранилъ, какъ вы мнѣ завѣщали,
То эту часть блестящую его --
Дворцовыя богатства ваши, утварь,
Священное оружье ваше, всѣ
Побѣдные трофеи, средь которыхъ
Они бы ликовали -- я съ собой
Къ вамъ унесу въ губительной стихіи --
Подобіи души вѣрнѣйшемъ въ томъ,
Что отъ вещей, въ прахъ обращенныхъ ею,
Слѣдовъ не остается. Яркій свѣтъ
Отъ этого костра, гробницы царской,
Не будетъ лишь простымъ столбомъ изъ дыма
И пламени, иль маякомъ, горѣвшимъ
На горизонтѣ нѣсколько минутъ,
Чтобъ сдѣлаться потомъ лишь грудой пепла.
Нѣтъ, будетъ онъ урокомъ для вѣковъ,
Монарховъ сладострастныхъ и народовъ
Бунтующихъ. Пусть многихъ націй жизнь
И подвиги героевъ многихъ время
Забвеніемъ покроетъ, пусть оно
Съ лица земли сотретъ за царствомъ царство,
Какъ нынѣ разрушаетъ и мое,
Славнѣйшее изъ всѣхъ; но этотъ подвигъ
Послѣдній мой, я знаю, пощадитъ
Его рука и сдѣлаетъ примѣромъ,
Которому немногіе дерзнутъ
Послѣдовать, а презирать не будетъ
Его никто. Но многихъ, можетъ быть,
Онъ отвратитъ отъ жизни, приводящей
Къ такому окончанію.
(Мирра возвращается съ зажженнымъ факеломъ въ одной рукѣ и чашею въ другой).
МИРРА
Смотри!
Вотъ факелъ я зажгла, чтобъ путь нашъ къ звѣздамъ
Онъ освѣщалъ.
САРДАНАПАЛЪ.
А чаша?
МИРРА.
У меня
На родинѣ обычай -- возліянье
Свершать богамъ.
САРДАНАПАЛЪ.
А у меня -- его
Свершать среди людей; обычай этотъ
Я не забылъ, и хоть теперь одинъ,
Но осушу твой кубокъ въ память многихъ
Веселыхъ прежнихъ пиршествъ.
(Беретъ чашу, пьетъ изъ нея, потомъ опрокидываетъ и увидѣвъ нѣсколько выпавшихъ оттуда капель, восклицаетъ):
Это въ честь
Достойнѣйшаго Белезиса.
МИРРА.
Отчего же
Остановилась мысль твоя на немъ
Скорѣй, чѣмъ на другомъ -- его собратѣ
Въ измѣнѣ гнусной?
САРДАНАПАЛЪ.
Тотъ -- простой солдатъ,
Орудіе простое, нѣчто въ родѣ
Тѣлеснаго меча въ рукахъ друзей,
А Белезисъ-онъ двигаетъ пружины
Воинственной своей маріонетки.
Но я гоню изъ памяти моей
Обоихъ ихъ... Еще два слова, Мирра!
Послѣдовать за мной рѣшилась ты
Безъ страха и свободно?
МИРРА.
Неужели жъ
Ты думаешь, что дѣвушка гречанка
Не смѣетъ то исполнить изъ любви,
Что дѣлаетъ, обычаю покорна,
Индійская вдова?
САРДАНАПАЛЪ.
Такъ намъ теперь
Осталось ждать сигнала.
МИРРА.
Ужъ давно бы
Пора ему раздаться!
САРДАНАПАЛЪ.
Ну, прощай!
Послѣдній поцѣлуй!
МИРРА.
Нѣтъ, не послѣдній!
Еще одинъ остался.
САРДАНАПАЛЪ.
Ты права:
Въ огнѣ костра смѣшается нашъ пепелъ.
МИРРА.
И чистымъ, какъ любовь моя къ тебѣ,
Всю грязь земли, земныя страсти сбросивъ,
Смѣшается мой прахъ съ твоимъ. Одна,
Одна лишь мысль меня печалитъ.
САРДАНАПАЛЪ.
Что же?
МИРРА.
Что дружеской руки не будетъ здѣсь,
Чтобъ этотъ прахъ въ одной и той же урнѣ
Похоронить.
САРДАНАПАЛЪ.
Тѣмъ лучше. Лучше быть
Развѣяннымъ ему небеснымъ вѣтромъ
По воздуху, чѣмъ осквернить себя
Рукою человѣческой -- рукою
Предательства и рабства. Мы съ тобой
Оставимъ здѣсь, въ дворцѣ, огнемъ объятомъ,
Въ развалинахъ его громадныхъ стѣнъ,
Величественный памятникъ, какого
Не далъ Египетъ рядомъ всѣхъ своихъ
Кирпичныхъ горъ надъ трупами монарховъ --
Или быковъ: вѣдь неизвѣстно намъ,
Кого хранить предназначалось этимъ
Громадамъ горделивымъ -- ихъ царей,
Иль Аписа быка, ихъ бога; странный,
Признаться, монументъ, забывшій самъ
Цѣль своего созданія!
МИРРА.
Прощай же,
Земля! И ты прелестнѣйшее мѣсто,
На всей землѣ! Іонія, прощай!
Будь вѣчно ты свободна и прекрасна,
Несчастьямъ недоступна! О тебѣ
Послѣдняя моя молитва; мысли
Послѣднія мои всѣ о тебѣ --
Всѣ, кромѣ лишь одной.
САРДАНАПАЛЪ.
И это?
МИРРА.
Это --
Мысль о тебѣ.
(Раздается звукъ трубы Паніи).
САРДАНАПАЛЪ.
Ты слышишь?
МИРРА.
Часъ пробилъ.
САРДАНАПАЛЪ.
Ассирія, прощай! Я всей душою
Любилъ тебя, страна моихъ отцовъ,
Страна моя; любилъ тебя нѣжнѣе
Какъ родину мою, чѣмъ какъ мои
Державныя владѣнія; насытилъ
И миромъ, и веселіемъ тебя --
И вотъ награда мнѣ! Теперь не долженъ
Тебѣ я ничего; могилы даже
Не примешь ты въ наслѣдство отъ меня.
(Входитъ на костеръ).
Что-жъ, Мирра?
МИРРА.
Ты готовъ?
САРДАНАПАЛЪ.
Готовъ, какъ факелъ
Въ твоей рукѣ.
(Мирра зажигаетъ костеръ).
МИРРА.
Костеръ зажженъ. Иду!
(Въ ту минуту, какъ Мирра кидается въ огонь, занавѣсъ опускается).
Петръ Вейнбергъ.