Еще годъ, послѣдній годъ испытаній канулъ въ вѣчность.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Съ верхней веранды донъ Педро и Женя любовались весенней грозою. Въ почернѣвшемъ небѣ сверкали молніи, оглушительные раскаты грома потрясали землю. Подъ порывами вѣтра гнулись и склонялись, точно падали ницъ, пестрыя головки цвѣтовъ.
-- На этотъ разъ я точенъ, Жэніа. Буря не удержала меня въ Ниццѣ. Начало апрѣля, и я уже съ вами. Какъ провели вы зиму? Какъ моя больная?
-- Осмотрите ее и будьте собственнымъ судьей,-- таинственно отвѣтила Женя. Всю эту зиму съ энергіей мы слѣдовали вашему ученію. Я преклоняюсь передъ его могуществомъ. Вы можете и должны спасти человѣчество.
Онъ молчалъ, словно выжидая, пока новый яростный порывъ вѣтра не пронесется надъ садомъ. Быстрымъ робкимъ взглядомъ Женя заглянула въ блестящую черную глубину его глазъ. Казалось ей, что на днѣ этой бездны таится печаль.
-- Облегченіе, но не спасеніе,-- тихо проговорилъ донъ Педро.-- Развѣ не стоить передъ нами Смерть, вѣчно угрожая? Наблюдали ли вы за муравейникомъ, Жэніа? Какая кипучая жизнь! Наступите ногой, и нѣтъ кипучей жизни и гибнутъ въ расцвѣтѣ силъ и энергіи крохотные труженика. Такъ стоитъ смерть надъ огромнымъ человѣческимъ муравейникомъ. Выберетъ любого ядовитой своей волей и раздавитъ. Или сразу костлявой ногой уничтожить сотни, тысячи. Умъ, талантъ, трудъ... все тщетно передъ ея ледянымъ дуновеніемъ. Пока человѣкъ не побѣдилъ Смерть, онъ -- ничто. Мы еще вернемся къ этому, Жэніа, а теперь... навѣстимъ больную.
Но дверь неожиданно распахнулась и сама больная появилась на верандѣ. Три года тому назадъ, прикованная къ постели, умирающая старуха,-- сейчасъ она легкой походкой подошла къ дону Педро.
-- Я давно уже знаю о вашемъ пріѣздѣ, дорогой учитель, но вы забыли обо мнѣ, а желаніе васъ видѣть было сильнѣе моего терпѣнія.
Ласково сжимая ея руки, донъ Педро вглядывался въ ея лицо. Такъ любовно смотритъ художникъ на свою, почти законченную, картину.
-- Успѣхъ большой,-- свѣтло улыбнулся донъ Педро.-- Правда, ваша сильная натура была моей дѣятельной помощницей. Но еще не малая вамъ предстоитъ работа, уже самостоятельная. А теперь, кайтесь, какъ себя чувствуете?
-- Прежде всего,-- сіяя разсказываетъ графиня,-- исчезли боли. Мечта моя сбылась. Утромъ я просыпаюсь энергичная, вскакиваю, сама одѣваюсь. Движенія мои свободны и безболѣзненны. Могу жить, какъ всѣ, работать. И такъ страстно хочется благодарить васъ, спаситель мой, но нѣтъ словъ... языкъ кажется мертвымъ. Загляните къ мое сердце, въ немъ -- буря счастья и признательности.
-- Безъ словъ благодарятъ ваши глаза и поютъ мнѣ гимнъ. Мы -- на небѣ. А теперь... спустимся на землю. И прежде всего я выполняю свою обязанность придворнаго вашего почталіона.
-----
Письмо лорда Девисъ графинѣ Ивковой.
"Съ вашего разрѣшенія, дорогой и милостивый другъ, я прилетѣлъ въ Ниццу. Терпѣніе презрительно отъ меня отвернулось. Отнесу это письмо на почту, и въ отелѣ, какъ затворникъ, буду ждать отвѣта. И спѣшите, дорогой другъ, не испытывайте человѣка, потерявшаго терпѣніе. Вамъ преданный Сидней Дэвисъ.
Nice. Cimiez. Hôtel Riviera.
-----
Отвѣтъ графини.
"Дорогой другъ, такъ хочется Васъ видѣть, но только не въ шумной Ниццѣ, а здѣсь... въ божественной тишинѣ индійскаго дворца. Завтра, на разсвѣтѣ, заѣдетъ за Вами автомобиль дона Педро, я, въ 11 утра, мое нетерпѣніе пожметъ руку Вашему. Анна Ивкова.
-----
Въ тревожномъ волненіи ждетъ графиня своего гостя. То подходить къ открытому окну, вдыхая освѣженный грозою воздухъ, и чутко прислушивается, вглядываясь въ темнѣющую за цвѣтникомъ густую зелень. То нервно бродитъ изъ угла въ уголъ, останавливаясь у зеркала. Въ тысячный разъ экзаменуетъ она свою внѣшность. Живописныя складки голубой, расшитой золотыми цвѣтами, одежды драпируютъ ея прямую и гибкую, какъ прежде, фигуру. Ясные глаза блестятъ огнями жизни, надежды, нетерпѣнія. Кровь трепетною волною прилила къ лицу, нѣжно сочетаясь съ правильными его чертами.
Автомобиль! Пальцы конвульсивно задернули окно желтоватымъ облакомъ занавѣски. Графиня прижалась къ стѣнѣ, вся замерла.
Шаги... все ближе.
-- Разрѣшите войти, графиня.
Его голосъ! Волненіе сдавило горло. Хочется крикнуть: "войдите!", и нѣтъ звука, только губы трепещутъ.
И все идетъ, какъ сонъ,-- туманный и яркій... волшебно-прекрасный и страшный. Сонъ, сонъ наяву.
Лордъ Дэвисъ стоитъ, изумленный, и не сводитъ глазъ съ видѣнія. Онъ постарѣлъ и осунулся, но графиня этого не замѣчаетъ. Еле ступая, идетъ она ему навстрѣчу, и вдругъ, порывисто и сильно, обѣими руками сжимаетъ безсильно повисшую руку того кѣмъ грезила дни и ночи. Прозрачными частыми каплями сбѣгаютъ слезы по ея лицу.
-- Дорогой другъ... дорогой другъ...
Онъ не вѣритъ своимъ глазамъ. Или ихъ застилаютъ видѣніемъ чары индійскаго дворца? Въ памяти мелькаетъ умирающая, прикованная къ постели старуха, сохранившая живую душу, блескъ ума и жалкій слѣдъ когда-то божественной красоты. А эта, что стоитъ передъ нимъ? Моложава, здорова, стройна.
-- Сонъ? Или чудо?-- самого себя громко вопрошаетъ онъ.
-- Чудо!-- радостно отвѣчаетъ графиня.
-----
Поздній вечеръ. Мягко льется свѣтъ фонаря, озаряетъ онъ голубую спальню и лорда Дэвисъ на широкой постели, въ нѣжномъ покровѣ голубого шелка. Широко открыты его глаза. Сонъ ночи не смѣняетъ сна на яву. Волшебнымъ ключомъ чудо раскрыло его сердце и нашелъ онъ разгадку и тоски, и томленія своего. Ключъ тотъ -- любовь. Съ первой же встрѣчи съ графиней Анной жалость плѣнила его душу. Онъ угадывалъ ее въ сіяющемъ прошломъ и видѣлъ въ черной тьмѣ настоящаго и, сожалѣя, страдалъ за нее. Но въ немощномъ тѣлѣ умирающей жила ея душа -- та же, что и въ юные годы.
Разсыпались передъ нимъ блестки ея ума и знаній, освѣщенныя муками. Дивно расцвѣтало передъ нимъ сердце женщины и влекло его въ пріютъ для бѣдныхъ. Тамъ находила забвеніе разбитая горемъ душа его.
А тутъ Элленъ! Онъ вдругъ понялъ, что, не желая, первой любовью пробудилъ ея сердце. И взволновалась его затихшая душа. И онъ себя не понималъ.
Въ погонѣ за чудомъ исцѣленія одинокая скрылась. Сразу, казалось ему, опустѣла Ницца, и потускнѣлъ дразнящій цвѣтокъ любви Элленъ. За тѣ три года, что графиня рѣшила посвятить грядущему чуду, онъ, скитаясь по свѣту, провѣрить себя.
Но въ скитаніяхъ народилась новая тоска. И стремленіе къ кому то невѣдомому, и желанія, которыхъ онъ не понималъ. Угасало въ этомъ смутномъ волненіе, пробужденное любовью Элленъ. И все дальше уходить онъ отъ нея. А сейчасъ? Любопытство ли привело его къ индійскому дворцу? Или дружба? Нѣтъ, любовь! И онъ это понялъ въ то мгновенье, когда чудо исцѣленія предстало передъ нимъ. Тогда онъ себя разгадалъ.
Порывисто сбросилъ онъ легкій шелкъ одѣяла, и, у стола, съ непривычной поспѣшностью, начерталъ нѣсколько словъ Элленъ:
"Не думаю, дорогое дитя, что Васъ огорчатъ эти строки. Вѣроятно, Вы уже давно отказались отъ чудовищной мысли связать юную жизнь съ человѣкомъ, прожившимъ свою. Не по дорогѣ намъ. Вы -- къ свѣту счастья, я... въ иному свѣту, озарившему старую душу, или... къ вѣчной тьмѣ. Забудьте о своемъ чувствѣ ко мнѣ, миссъ Элленъ, и тогда не найти Вамъ лучшаго друга, стараго друга
Сиднея Девисъ
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Запечаталъ конвертъ... и сразу ясно стало на душѣ. Подошелъ къ окну. Завтра рѣшится его судьба. Къ новому свѣту? Или къ вѣчной тьмѣ?
Прошлое, что годами жгло душу, словно растаяло въ ароматѣ прозрачнаго воздуха.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Нѣтъ! не приходитъ сонъ ночи, не смѣняетъ сна на яву.
Онъ осторожно спустился въ садъ.
Спитъ индійскій дворецъ. Въ одномъ только окнѣ виднѣется свѣтъ. Кого это тревожитъ весенняя ночь? А хороша она. Тепла и ароматна. Въ уснувшемъ небѣ зоркими стражами свѣтятся звѣзды -- очи. Но темно на землѣ, словно прячется она въ черномъ покровѣ ночи отъ небесныхъ очей.
Въ непонятномъ волненіи опустился лордъ Дэвисъ на скамью, и теплымъ, трепещущимъ тѣломъ приникъ къ ея холодному мрамору. Замеръ... а мысль ускользаетъ, бьется, какъ пойманная рыбка, въ тенетахъ волненія. Такъ тихо. Онъ слышитъ дыханіе спящей природы. Но что это? новый шелестъ? Или вѣтерокъ, налетая, пробѣгаетъ по листьямъ? Шелестъ все ближе. То -- легкіе шаги. Изъ тѣни кустарника выплываетъ свѣтлая фигура.
-- Графиня!
Похолодѣвшіе пальцы коснулись нѣжной руки. И въ эту темную ароматную весеннюю ночь онъ оказалъ ей то, о чемъ несмѣлъ и думать. Она слушала, молча, не отнимая руки, и ея теплотою согрѣвались ея холодные пальцы.
-- Я полюбилъ васъ, когда вы умирали прикованная, казалось, къ послѣднему земному ложу. Я полюбилъ вашъ умъ, чуткость, молодость вашей души, вашу покорность и ваши страданія. Въ разлукѣ крѣпла моя любовь. Тоска гнала меня къ вамъ. Но только вчера, когда я васъ вновь увидѣлъ, я ярко понялъ все, что говорю вамъ сейчасъ. Въ лучахъ любви сгорѣло мое прошлое, до пепла. Я, можетъ быть, не сказалъ бы вамъ правды, но за меня говорятъ эта ночь, непобѣдимая. Ея это смѣлость, не моя. Въ отвѣтѣ -- мой приговоръ. Идти ли мнѣ, одинокому, къ вѣчному мраку, или, объ руку съ любимой женой, къ новому свѣту земному?
Нѣжная рука дрожитъ въ его, теперь горячей, рукѣ. Робко, почти со страхомъ, онъ заглянулъ въ ея лицо. Въ голубыхъ глазахъ ея отражается блескъ далекихъ звѣздъ, и слезы счастья падаютъ свѣтлыми искорками. За нее отвѣчаютъ эти слезы.
-----
Удивленная Женя застыла у порога. Что это? Графиня уже одѣта и, кажется, куда то собирается? Такъ рано?
-- Сеансъ уже конченъ, милая Женя. Спѣшу въ садъ, тамъ меня ждутъ.
Не укрылось отъ Жени смущеніе графини.
-- Что-то случилось, Анна Павловна?!
-- Боюсь, вы будете смѣяться надъ жалкой старушкой, Женя. Боюсь, что васъ поразятъ мое признаніе. Я... я выхожу замужъ за... лорда Дэвисъ.
-----
-- Для новой жизни вы покидаете мой домъ, графиня!-- торжественно говорилъ донъ Педро въ день отъѣзда своихъ гостей.-- Я -- гордъ! Отчасти и я творецъ вашего счастья.
-- Вы мой божественный спаситель!-- просто, съ глубокимъ чувствомъ сказала она.
-- На прощаніе оставлю вамъ мой завѣтъ. Продолжайте систему. Два раза въ день -- дыханіе и концентрація мысли. Проводите на дыханіи формулы. Ежедневно гимнастика и прогулка не менѣе часа. Ѣшьте понемногу, хорошо прожевывая пищу. Побольше овощей и фруктовъ, и пусть мои напитки замѣнятъ вамъ вино. Разъ въ мѣсяцъ -- другъ желудка. Одна суховоздушная ванна и три -- изъ травъ. Въ случаѣ нездоровья, обращаться къ опытному Chiropractor'у. Вотъ мой завѣтъ.
-- Я такъ вамъ благодарна, такъ...-- Слезы прервали слова графини.
-- Это -- слезы счастья,-- сказалъ взволнованный лордъ Девисъ.-- Поднимаю бокалъ чудеснаго кокосоваго молока во славу Новой Силы и учителя дона Педро Альгуэцъ!
-- Я назвала его опаловымъ напиткомъ,-- чокаясь съ дономъ Педро, грустно улыбнулась Женя.
Какъ пристально взглянулъ на все донъ Педро, и что то дрогнуло въ его лицѣ.
-- Кажется, вамъ жаль разстаться съ моимъ лидійскимъ уголкомъ...-- спокойно сказалъ онъ.
-- Люди, какъ кошки, привыкаютъ къ мѣсту,-- торжествуя побѣду надъ слезами, проронила Женя.
-- Мы какъ нибудь лѣтомъ навѣстимъ дона Педро,-- успокоительно сказала графиня.
Послѣдніе часы летѣли такъ быстро. Или это только казалось Женѣ? Она, прощаясь, обошла комнаты цвѣтникъ, любовалась изъ сада и скользнула въ паркъ, въ боковую аллею... и бросилась на влажную траву, и дала волю душившимъ ее весь дспь слезамъ.
Теплая мягкая рука неожиданно коснулась ея головы. Она вскочила и очутилось въ объятіяхъ Зэаны.
-- Женіа плачетъ. Зачѣмъ?
-- Я уѣзжаю. Зэана.
-- Женіа, Женіа... зачѣмъ? Никто тебя ее полюбитъ сильнѣе Зэаны. Никто тебя такъ не выкупаетъ, не одѣнетъ, не расчешетъ такъ твои волосы, какъ вѣрная Зэана! Зачѣмъ, Женіа?
Онѣ крѣпко обнялись и громко рыдали.
-----
Чуть клонилось солнце къ западу, когда открытый автомобиль остановился у веранды индійскаго дворца. Первый вышелъ въ садъ лордъ Дэвисъ, въ сопровожденія дона Педро. За ними дамы въ дорожныхъ туалетахъ.
Хитоны и плащи, расшитые золотыми птицами, цвѣтами и змѣями, вернулись на старыя мѣста, въ сундуки дона Педро.
-----
Гости тепло простились съ хозяиномъ и слугами и расположились въ экипажѣ.
-- Въ это воскресеніе мы ждемъ васъ въ Ниццу, донъ Педро. Моя вилла не такъ восхитительна, какъ вашъ индійскій дворецъ, но не дурна, и садъ не плохъ.
Автомобиль тронулся. Мгновеніе... и онъ скрылся за деревьями парка. Исчезла сіяющая улыбка графини, и радостный взоръ ея жениха, и печальные, полные слезъ, глаза Жени.
Литара и Зэана -- повалились на мраморныя ступени и безпощадно теребили свои черныя блестящія космы. Донъ Педро, задумчиво глядѣвшій вслѣдъ отъѣхавшимъ, невольно вздрогнулъ.
-- Что вы?
-- Уѣхала Жэніа,-- голосила Зэана.-- Ахъ, господинъ, какъ она сегодня плакала въ паркѣ!
Донъ Педро, молча, отвернулся. Тѣнь волненія скользнула по его лицу, и исчезла въ глубинѣ сверкнувшихъ глазъ.