13 января 1906 г. <Петербург>1
Милый, милый Боря, близкий и далекий, но всегда родной, нет, нельзя отделаться от психологии. Надо, чтобы любили близкие, дорогие люди, а когда не любят, невыносимо тяжко, поневоле ищешь, отчего, и впадаешь в психологию, -- ведь больно, когда бранят, и еще больнее, когда стукаешься, простирая руки, любя, надеясь и веря, в холодное и неподвижное враждебное.
Я не знаю о Вас, пишу Вам свое, но пишу потому, что в Вашем письме рядом с нотой о несказанном <?> звучит что-то другое, горькое, личное. -- Простите, милый, любимый Боря. Может быть, мне показалось, но нет. Я не знаю, в чем, но люблю Вас так сильно, что не могу не чувствовать.
Простите меня за это. Ужасно нужно написать Вам, и это пишется. На окнах распустились две яркие кливии. Вчера видела в цветочном магазине крупные желтые тюльпаны и много белой сирени. Было легко, весело, беззаботно.
Сегодня опять камни, камни и не вижу цветов. А в Вашем письме тоже каменность -- сжались льдины и не тают на солнце.
... Тает лед... расплываются хмурые вьюги -- расцветают цветы...
Я вижу Ваше лицо. Оно неподвижное, я его знаю таким. Улыбнитесь, мое солнышко.
Любящая Вас очень сильно
Александра Андреевна
-----
1 Ответ на п. 32.