Первый вопрос, поднимающимся над разглядом кривых, есть вопрос, что из него вытекает; под'ем кривой соответствует ли под'ему образов, настроений и мысли?
Такой вопрос наивно догматичен, если угодно -- "мистичен"; разумеется, -- так нельзя ставить вопроса; и, забегая вперед, скажу: факты решают вопрос отрицательно; под'ем уровней не соответствует всегда под'ему эмоций; чаще -- соответствует; основания соответствия глубже поставленного вопроса; под содержанием, глубже его, так сказать,-- интонация содержания, жест содержания; и о нем поэт говорит, что его языку учится он; эта-то мина содержания и соответствует интонационному жесту кривой.
Вот новая группа кривых а, б, в, г, д, е, (см. стр. 123).
Кривые принадлежат следующим стихотворениям: "а" -- "Чародейкою зимою околдован лес стоит" (Тютчев); "б" -- "Снежные горы" (Тютчев); "в" -- "Летний вечер" (Тютчев); "г" -- "Весенняя гроза" (Тютчев) "д" "Пока не требует поэта" (Пушкин); "е" -- "Стансы" (Пушкин).
Формы кривых -- сложней; в них градационный переход от рассмотренной формы прямого под'ема ("а") к коленчатому или гребенчатому строению "Стансов", уже являющему сложность; группа же "б", "в", "г" кривых, будучи еще близкой к рассмотренной, противопоставлена ей, углом паденьи уровня, построенного вторыми строфами, после которого -- перманентный, уже рассмотренный под'ем, то кончающийся фермато высокого взлета, (тип "г"), то переносящий это фермато взлета на следующую за падением строфу. Линии "д", и сложнее линий "а", "б", "в", "г"; пока отвлечемся от них; итак: перед нами группа кривых -- "а", "б", "в", "г". {Сумма строчных отношений.
"Чародейкою зимою" 13 строк 3 строфы, (по пяти каждая); после приведении строфных сумм к одинаковому масштабу (четырехстрочию) они дают: 2,2 + 2,3 + 2,6.
"Снежные горы" (16 строк, 4 строфы) дают: 1,5 + 1 + 2,2 + 2,4.
"Летний вечер" (16 строк, 4 строфы) дают: 2,2 +1,9 + 2,2 + 3,1.
"Люблю грозу в начале мая" (16 строк, 4 строфы) -- дают: 2 + 1,2 + 1,6 + 3,5.
Колонки строчных отношений не переписываю; они даны в черновике.}
Кривая "Чародейкою зимою"...
Первая строфа: картина леса в снегу; вторая: лес очарован волшебный сном (взлет на одно деление); третья: солнце его осветит и он вспыхнет ослепительной красой (взлет -- 3 деления).
Содержание стихотворения -- радостно спокойное; интонация,-- не сильно выраженная, -- на третьей строфе (ей соответствует и наибольший, все же не слишком большой под'ем).
Тип этого жеста рассмотрен в предыдущем отрывке.
Содержание текстов кривых "б", "в", "г", построено на противоположении так, как противоположение отрезка кривой: от тезы вниз отрезку кривой вверх; угол падения, вырезанный в общей тенденции кривой к под'ему, соответствует этому противоположению.
В кривой ("Снежные горы") это противоположение есть вот что:
В то время, как полдневная
пора палит лучами, бока гор
дымятся лесами и внизу синеют
озера струи
(падение сумм строф с "-1,5" на "1") --
(Противоположение)
Горе, как божества родные,
Над усыпленною землей,
Играют выси ледяные
Лазурью неба огневой.
(взлет 2,4)
Но этот взгляд подготовлен 3-й строфой, являющей с последней одно грамматическое строение, и не играющей самостоятельной роли, лишь подносящей, так сказать, последнюю строфу:
И между тем, как полусонный
Наш дольний мир, лишенный сил,
Проникнут негой благовонной,
Во мгле полуденной почил,--
даже не точка с запятой, а лишь запятая, тире, нераздельно спаянная с точкой интонационного удара, и далее:
Горе, как божества родные... и т. д.
Все стихотворение в смысловой отношении -- разрез на верх и низ, на то, что кругом поэта и ниже, и на то, что над ним; смысл -- в противоположении; и жест кривой -- противоположенне; первая и вторая строфа развивают линию падения; третья и четвертая -- взлетают; но расстояние высот их менее расстояния высот между 8-стишием конца, грамматически слитым в единство, от первых двух строф; первые две строфы отделены 5-ю делениями друг от друга; третья от четвертой лишь двумя; а расстояние между парами строф (прыжок с угла падения вверх) есть пространство в 12 делений.
Противоположение высот низинам разрезает здесь стихотворение на 2 части; противоположение смысла -- проходит здесь именно. Знакомая уже нам аналогия имеет место и тут.
Курьезная частность: зигзаг вниз кривой лежит на словах текста:
Внизу, как зеркало стальное,
Синеют озера струи.
Контраст стихотворения "Летний вечер" (кривая "в") -- в контрасте падения ниже уровня (второй строфы) и ударного взлета к последней строфе; ему соответствует описание косности и тяготения небесного свода (1,9) и этой косности противопоставленного вечернего одушевления природы (3,1):
И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ее
Коснулись ключевые воды.
В "Весенней грозе" (кривая "г") ударный высочайший взлет последней строфы, равно противопоставленный в высоте первый трем строфам ("3,5", противопоставленное "2 + 1,2 + 1,6"); первые три строфы -- эмпирическое описание майской грозы; последняя -- превращает действие грозы в мифологический символ (3,5):
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова Орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
Угол же падения, построенный на 2-й строфе, не слишком резкий, соответствует вполне содержанию строфы (эмпирические подробности грозы, после ударного образа первой, вводящей в грозу, где гром "как бы резвяся и играя, грохочет в небе голубом") {Отсылаю к тексту Тютчева для разгляда подробностей.}.
Три стихотворения ("б", "в", "г") при сравнении друг с другой обнаруживают: 1) контраст между частями, соответствующий контрасту между углом падения и точкой максимального взлета; 2) последняя строфа их -- завершает взлет; и на этот взлет падает смысловое заряжение образа природы свойствами одушевленного существа (мифологизация, символизация): в " б" горы становятся "божествами в венцах", в "в" у природы в "жилах" бежит трепет, в "г" сама гроза -- Геба. В последней строфе стихотворения "г" максимум "мифа"; и ему соответствует -- максимум взлета: сразу на 19 делений.
И здесь замечу: типичная особенность кривой Тютчева в том, что в ней превращению образа в символ всегда почти соответствует взлет, или угол взлета, построенный между двумя падениями (как в "Фонтане").
Ознакомившись с тенденциями 9-ти простых кривых, возьмем более сложную, коленчатую кривую "д"; в ней два взлета и два упада; и между ними нормаль; первые две строфы ниже нормали (на "1,4" и "1,5");а противостоящие верхние уровни 3-й и пятой строфы -- выше нормали (на "2,5" и "2,9").
Вот текст низких уровней:
Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен.
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира
Быть может, всех ничтожней он.
Уровень строф: "1,4" и "1,5"; содержание: сон, малодушие, не озаренное вдохновением ничтожество.
Приведем высокие уровни, т. е. строки 3-й и 5-й строф.
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,--
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел...
Бежит он, дикий и суровый
И звуков, и смятенья полн,
На берега пустынных воли,
И широкошумные дубровы...
Комментарии излишни.
Четвертая строфа живописует момент между озарением и выполнением замысла; поэт, переживая тяжесть обстания средою, однако, уже не клонит гордой головы; числовой лейт-мотив тяжести повторен низким уровней; но уровень выше прежде поданных: 1,6; нормаль -- 1,9. Над ней -- вдохи овен и е и бегство к выполнению, к творению; под ней -- косность, тяжесть не динамизированной среды; но путь поэта в этом низком уровне (1-я, 2-я, 4-я строфы) лежит от малодушия к постепенному высвобождению себя; низкие уровни кривой рисуют постепенный, хотя и малый, под'ем 1,4 + 1,5 + 1,6.
Кривая "е" наиболее сложная, рисующая гребенку под'емов и падений; но вся гребенка сдвинута вкось, так что в ней и высоты и низины в целом поднимаются; кривая "е" -- кривая "Стансов" Пушкина.
Проделаем опыт: вырежем строфы, лежащие ниже средней, и склеим их; получим 4-строфный отрывок, или -- целое низких уровней.
Вот он:
Я говорю: промчатся годы,
И сколько здесь ни видно нас,--
Мы все сойдем под вечны своды,
И чей нибудь уж близок час...
Младенца ль милого ласкаю,--
Уже я думаю: "Прости!
"Тебе я мссто уступаю.
"Мне время тлеть, тебе цвести..."
День каждый, каждую годину
Привык я думой провожать,
Грядущей смерти годовщину
Меж них стараясь угадать...
И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне все б хотелось почивать
Содержание: своды гроба, время тления, смерти годовщина, неизбежность истления. Уровни приводимых строф: 0,7 + 2,4 + 1,3 + 2,1; 4-я строфа (в моем компоненте отрывков -- 2-я) имеет вышележащую сумму; в ней -- вместе с порой тления подана тема: цветения ребенка; в прочих -- уровни ниже; в гребенке целого они рисуют 3 угла ущельев низа; но градация этих углов все же -- под'ем: 0,7 + 1,3 + 2,1.
Теперь вырежем и склеим высоколежащие строфы, рисующие поднимающуюся градацию от "3" к "4": 3 + 3 + 3,8 + 4.
Вот им соответствующий текст:
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,--
Я предаюсь моим мечтам...
Гляжу ль на дуб уединенный,--
Я мыслю: патриарх лесов
Пеpе живет мой век забвенный,
Как пережил он век отцов.
И где мне смерть пошлет судьбина:
В бою ли, в странствии, в волпах?
Или соседняя долина
Мой примет охладелый прах?...
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть
И равнодушная природа
Красою вечною снять.
Равнение строф по уровням произвело удивительное действие; сцепление низких уровней сгустило уныние их; первый отрывок глубоко пессимистичен и безысходен; сцепление в целое высоких уровней столь же подчеркнуло легкую бодрость, даже молодечество в отношении к смерти: "И где мне смерть пошлет судьбина"? звучит беззаботно; особенно подчеркнулось примирение с миром: "И пусть", звучащее, как "да будет", благословляет: "младую жизнь", "патриарха лесов" и "вечную красу"; этим максимумом уровня ("4") с его "да будет" определилось целое; но и первая строфа начинается в линии высоты; и оттого: ее содержание ("я предаюсь... мечтай") интонационно более относится к ряду "и пусть", чем к ряду "тления "тление", вторая тема, сжата первой темой, ставшей последней, как тема побежденная; и оттого: уровни низкие в своей градации все же восходят: 0,7 + 1,7 + 2,1.
В совпадении колен кривой с коленами содержания выявляется новая ритмическая интонация; стихотворение -- имеет все признаки сонатной формы: сперва подается первая тема: думы (о вечной красе) на "3"; потом подается вторая тема (могила) на 0,7; далее, как в сонате, контрапункт тем с победой первой темы в максимальном "и пусть"; этим и определяется интонационная тональность "думы" поэта; она -- спокойная, светлая, она даже вторую тему подтаскивает вверх. И здесь, после 11-й кривой, позволю себе сделать первый гипотетический примысл, нисколько не обязательный для читателя.
Я думаю, что интонационная тональность меняет рельеф текста и заставляет задуматься над тем, правильно ли мы толкуем текст, достаточно ли мы в него глубоко вникли; начинает выясняться громадный смысл изучения мной получаемых кривых; казалось бы: текет, сознательно задуманный, и в отвлечении от него получаемая кривая, должны не совпадать ни в одной точке; что общего между лирическим волнением и случайный фактором, что счисленные строки дают "2", а не "3"? Ну -- положим случайно и совпадет соотношение уровней с соотношением отрывков текста но это --- исключение.
В том-то и дело, что так могут говорить лишь за зеленый столом: т.-е. люди, ни разу ничего не счислившие; а мой 15-летний опыт счисления кричит о другом; совпадение соотношений уровней с соотношением текстовых отрывков (параллелизм) есть эмпирическое правило у лучших лириков; а обратное, т.-е. несовпадению,-- редчайшее исключение; скажу более: встретив ряд полупрочитанных или недопрочитанных кривых, -- я скорее относил их неясность в отнесении к тексту к своей ограниченности; ибо не раз я был крепко проучен наиболее трудно читаемой кривой Пушкина (наиболее изощренной); я годами не понимал той или иной кривой в интонационном смысле; и вдруг: мне открывалась глубочайшая интонация, показывающая в тексте Пушкина порой бездонную глубину; так что я более верю кривой текста, нежели "здравому смыслу"; я, как бы, кривой говорю:
Я понять тебя хочу:
Темный твой язык учу.
Откровенную аритмию между кривой и текстом я встретил всего один раз: у Алексея Толстого (поэта) в его послании к одному из славянофилов; но это исключение скорей подтвердило правило: стихотворение -- ужасно пошло, хотя там и "вдохновение" и "небеса"; словом: "как полагается".
Стихотворение было написано от "так полагается писать"; а кривая уличила А. Толстого: не полагается поэту писать от "так полагается".
Я думаю: в кривой отражена внутренняя интонация поэта в момент услышания, или создания темы, когда он бежит к творчеству "и звуков, и смятенья полн".