Истина есть конкретность; разломы ее в "всеобъятии" -- абстрагизм; сенсуальность -- естественное дополнение абстракции; недостаточный специалист в философии, чтобы быть новым Гегелем, недостаточно изменивший себя в послушании (как того он потребовал от Оеурга) -- являет quaternion terminorum18 красою размаха; да, драма "сократика"19 -- в нем. В танце образов, снявшихся с мест, что-то силится видеть "сократик"; и видит -- пятно из лучей, обусловленное приливами крови; его уплотняет он заревом цареградскои мозаики; созерцание потухшего органа (селезенки, желудка) дает все иллюзии ясновидении; "сократический человек" воспевает тогда, как восстание "мифов" иных измерений, картины разъятия собственных "сократических" органов.
Неописуемая по глубине и размаху трагедии -- аномалия передовых певцов мысли: пред колыбелью рождения в них их исконного "Я" -- поднимается образ "сквернейшего человека" (это -- "дух земли" Фауста).
С Вячеславом Ивановым, "Фаустом" нашего века20, у граней культуры, любуемся заревом цареградскои мозаики мы, не понимая, что это -- зарево пламени, охватившее ветхую "храмину" -- тело, палимое молнией духа, упавшего с высей и породившего в чувствах -- алчбу: "Твоя душа глухонемая в дремучие поникла сны, где бродят, заросли ломая, желаний темных табуны" {СА, стр. 195.}; в сознании появляется "Вагнер" (Вагнер "Фауста" -- "Вагнер" в Фаусте), алчба чувств -- "дух" земли, непрочитанный духом {"И душа, как сомнамбула, шла в полусне... и светоч тух"... "Все -- только звук, только зов, мощь без выхода, воля в неволе...". Или: "вседневная измена, вседневный новый стан: кочующего плена, безвыходный обман", СА, I ч. , стр. 104, 114; II , стр. 90; сюда же о "Слепом"; СА, I ч. , стр. 112, 122, 118, 143, 191, 99 и т. д.}, но -- телом; а непрочитанный "Вагнер" -- предтеча... явления Мефистофеля: "С Протеем будь Протей, вторь каждой маске -- маской...", то есть стой перед нами не нищий, а весь увешанный "солнцами" {Там же, СА.} изречений и золотых пентаграмм, уподобляясь Фаусту в монологе о том, что философия утомила его {Первая сцена I части "Фауста".}; дух земли, появившись на зовы, его ужасает; и, покидая, бросает: Du gleichst dem Geist, den du begreifst... {Ты походишь на духа, которого ты понимаешь (нем.; прим. ред.).}
Входит -- "Вагнер": в халате, в ночном колпаке21.
Вячеславу Иванову принадлежит драма "Тантал"; и в ней повествуется о страданиях богоборца, повешенного в безысходных пустотах с потухшею сферой в руках; нам Иванов являет потухшую сферу огромного солнца, которое в состоянии было бы осветить... горизонты грядущей культуры.