Что сталось с "младенцем"?
Младенец не умер; имагинации сна развернули пред ним длинный свиток путей, изображающих путешествие по загробному миру. Его тройники -- "Вячеславы Ивановы" (старшие братья) нашептами овевают пейзаж возникающих снов: смутный ужас встает; и душа приникает к лозе придорожной, что "шепчется с ужасом"; волны миражей, как смутные сны долгой ночи, застигла в пути; возникает за образом образ; поднимется издали "Сфинкс" {См. КЗ, стихотворение "Сфинкс".} на прекрасных терцинах; и крикнет ему: "Стигмы Сфинкса" {Там же.}; протянет геральдику знаков о Сердце и Солнце {СА, I ч. , отдел "Сердце-Солнце".}, воздвигнет кристаллы огней ("Огненосицы") {Там же.}, преследуя в снах, как лесной запевающий царь, и протягивая чрез туман свои руки: "Неволей иль волей, а будешь ты -- мой"62. Это кто-то из образов шепчет, напоминая "пити-пити-итити" бреда князя Андрея {Л. Толстой: "Война и мир".}63: "Повынуты жребии, суды напророчены" {СА , I ч., стр. 49-52.}.
"Пити-пити-итити" появляется в окне старой готической башни в образе Неттесгеймскаго мужа64: осаживать "яды" и "мути" миров -- на дне чаш.
В ночи, когда со звезд Провидцы и Поэты
В кристаллы вечных Форм низводят тонкий Яд,
Их тайнодеянья сообщницы -- Планеты
Над миром спящим ворожат.
И в дрожи тел слепых, и в ощупи объятий
Животворящих сил бежит астральный ток65, --
И новая Душа из хаоса зачатий
Пускает в новый мир росток.
И новая Душа, прибоем поколений,
Подмыв обрывы Тайн, по знаку звездных Числ,
В наследье творческом непонятых велений,
Родной разгадывает смысл.
И в кельях башенных отстоянные яды
преображают плоть, и претворяют кровь*
и т. д.
* СА, I ч., стр. 88.
Этот сон о Клингзоре, укравшем Грааль для кощунственных, алхимических опытов, отображается образом Доктора в пламенной мантии, произносящего с чашей в руке монологи ("пити-итити") и все о том, что "измлению" томной невесты {СА, II ч., Rosarium, "Плоть и кровь".} подобно "прикосновение к чаше"; сон -- ярче: осел новый мир в чаше с ядом, из ясных кристаллов, -- тот мир --
-- где сонет, получивший законченность совершенства, блистает законом пеона второго в опаловой мути спондея; где зубцы существительных, отлагаясь гексагональными призмами, источают тончайшие струйки расплавленной меди (глагола); где строится здание из сияющих палочек; где гранится на "кретике" небо... --
-- сон длится: и Доктор поит его ядом; в глазах (приливая отравленной кровью) сияет геральдика горельефной гирляндою золотощеких амуров барокко, сплетенных с небесными духами style jésuite, где все розы -- розетки, которые (объясняет Учитель) суть образы розенкрейцерских тайн 66 ; и проходят капеллой, объясняя младенцу "Необходимый... сущего порядок", -- "явственны небес иерархии", "молят истины Святых Отцов соборы", "учит, мудрая, познанию причин" {КЗ, стр. 212, 344 и т. д.}. Это образы розенкрейцерских тайн... На столбах, или "славах надстолбий", великолепно изваяны: "пять нерадивых дев -- пять чувств" {СА, I ч. , стр. 60.}. Доктор Фауст-Иванов -- построил и сплел этот купол " венком из сонетов", поставив его на блистающих, мозаичных колоннах, откуда свергают стопламенностъ огневейных пожаров пестрейшие жены: его "огненосицы"; миг -- великолепия пятен снялись: огненосицы, не могущие тронуться с места, воздушно упрыгивают там спиралями блеска... в Ничто; и -- обусловленные приливами крови к расстроенным органам зрения, начинают кипеть огневыми колесами и раздражать... "светом ложным": "пити-пити" -- длится.