Дома не было Нэлли. Я знал, где она; и я к ней побежал -- туда, кверху: на холм; по дороге, спускаясь с холма, мне навстречу попались друзья, молодые люди в широкополых, заломленных шляпах, одетые в бархатные рабочие куртки и в короткие панталоны: вот Б ***; он -- голландец; и он сочиняет прекрасную музыку; вот -- Д***; он -- норвежец, художник; и тот и другой, остановивши меня, восклицали:
-- "Как, Б***, не уехали вы? Или не отпустили?"
Обоим пришлось рассказать о происшествии в консульстве:
-- "Возмутительно, гнусно, цинично... ведь вы -- русский подданный: что же молчит ваше консульство? Почему допускает оно?"...
Я пожал лишь плечами; и -- побежал от них вверх.
Попадались навстречу мне дамы и барышни; в летних, лепечущих туниках; и разноцветные столы от них разлетались по ветру; у этой -- лиловая; и бледно-розовая -- у той; снова мне, на мгновение задержавшись, пришлось передать неудачу, постигшую в консульстве.
Покрасневши, мисс М*** (молодая цветущая барышня в розовой столе) сказала:
-- "Если вам, monsieur Б ***, нужно что-либо, я для вас постараюсь"...
Но я бежал вверх, потому что я знал, что и П *** и Д ***, как мисс M ***, уже кончили, вероятно, дневную работу; и вероятнее всего, что я встречу мою ненаглядную Нэлли идущей домой; между тем мне хотелось ее непременно застигнуть врасплох: во внутренности портала; выхватив молоток и стамеску из маленьких ручек ее, прикоснуться к работе; после гнусного дня мне хотелось: бездумно стучать среди щепок, ведя деревянную плоскость гигантской изогнутой формы, которую подготовлял я для Нэлли все это последнее время.
Вот уже -- на холме; освещенный косыми лучами заката, гигантский портал, выступая под куполом, розовел перламутрово-желтою, крутолобою формою, видною за несколько километров отсюда; этот странный портал поднимался с широкой, бетонной площадки дичайшего серого цвета; мне зияли, как странные дыры, и окна, и входы в Иоанново Здание; эти последние состояли из ряда бетонных колонок, напоминающих колоссальные зубы огромного, черною пастью разъятого, рта; первый этаж был бетонный; образовал он площадку; с нее-то вот и поднялася деревянная масса, граненная формами, образуя два круга, входящих друг в друга; и линия соединения куполов образовала воздушный и легкий зигзаг; та манера, с которою купола оседали на Здание, была чудом строительных достижений: об этом писали в швейцарских журналах.
Уж я средь привычного лабиринта углов, косяков, коридоров и комнат бетонных пространств, вызывающих каждый раз воспоминание о забытых мистериях, совершившихся некогда; находя себя здесь, в этих комнатах, ты не веришь, что, выйдя отсюда наружу, очутишься ты: средь ландшафтов XX века в Швейцарии; кажется: как сюда ты попал? Представляются ннственно: дичайшие коридоры, углы, косяки, дуги арок (и все из бетона) своим сочетанием цветов (черно-серых) суть выдолблины сокровенного подземного храма; вот-вот ты увидишь: навстречу блеснут факелы; и появятся птицеголовые мужчины с жезлами -- вести тебя: к посвящению.
Но, попавши на лестницу, подпираемую каменноногими глыбами допотопных форм жизни, взбежавши оттуда наверх в круглый зал (в область дерева), -- все изменялось: и впечатление, что в недалеком ты прошлом, и будущем человечества: охватывало стремительно.
Уже я пробежал это все: и вот я -- в колоссальном портале, загроможденном лесами; откуда-то сверху посыпались щепки; одна угодила мне н лоб, поднял голову вверх:
-- "Нэлли, Нэлли".
Откуда-то сверху меж досок и бревен просунулась торопливо головка; и -- засмеялася радостно: Нэлли моя.
По приставленной кверху расшатанной лестнице стал я взбираться наверх; мы стояли под формами; и -- улыбались друг другу; в огромные прорези окон смотрели окрестности; и -- распахнулся отчетливо воздух; и синие гребни Эльзаса смотрели оттуда; там -- бухала пушка.