Молодые люди достигли Паницы въ полдень, и къ нимъ на встрѣчу выѣхалъ Петровій, который, узнавъ объ ихъ похожденіяхъ и смерти Кринаса, преисполнился радостью.
Я очень сожалѣю,-- сказалъ онъ, выслушавъ ихъ разсказы:-- но. въ виду возбужденныхъ вами подозрѣній среди турокъ васъ надо раздѣлить. Ты, Яни, отправишься въ Триполи, а ты, Митсосъ -- въ Навплію.
-- О, какой ты счастливчикъ!-- произнесъ въ полголоса Яни, знавшій романъ своего друга:-- если только Зулейма тебя не забыла. А когда же мнѣ отецъ,-- прибавилъ онъ громко:-- отправляться въ турецкую берлогу?
-- Черезъ два или три дня. Ты можешь выѣхать отсюда вмѣстѣ съ Митсосомъ.
-- А сколько времени мнѣ надо тамъ остаться?
-- Надѣюсь, недолго. Можетъ быть, съ мѣсяцъ. Но ты не будешь жалѣть этой поѣздки. Тебя тамъ примутъ поцарски, потому что турки не хотятъ ссориться съ нашимъ родомъ. Митсосъ тебя проводитъ въ Триполи и останется тамъ съ тобой въ качествѣ слуги дня два, чтобъ знать, гдѣ тебя помѣстятъ въ домѣ губернатора, и откуда тебя придется освободить, когда настанетъ этому часъ.
-- А что же мнѣ дѣлать, разставшись съ Яни?-- спросилъ Митсосъ.
-- Вернись въ Навплію съ письмомъ отъ меня къ Николаю, но тамъ ты останешься недолго и предпримешь новую экспедицію на сѣверъ къ Герману. Ну, да объ этомъ тебѣ подробно скажетъ Николай.
На третій день послѣ этой бесѣды юноши отправились въ Триполи. На Яни была его праздничная одежда, и онъ ѣхалъ на прекрасномъ сѣромъ конѣ, а за нимъ слѣдовалъ Митсосъ, одѣтый слугой на мулѣ. Въ поводу же онъ держалъ другого мула, нагруженнаго багажемъ: четыре дня продолжалось ихъ путешествіе, потому что они не торопились, и когда они очутились наконецъ въ Триполи, то Яни пошелъ прямо въ губернаторскій домъ, а Митсоса оставилъ съ лошадью и мулами на площади.
Домъ стоялъ на одной сторонѣ площади и представлялъ снаружи обнаженную бѣлую стѣну съ немногими желѣзными рѣшетками вмѣсто оконъ. Митсосъ увидѣлъ въ одномъ изъ нихъ женское лице подъ густымъ покрываломъ и понялъ, что тутъ находился гаремъ. Единственнымъ входомъ были ворота, за которыми виднѣлся садъ. Не успѣлъ Яни постучаться, какъ они отворились, и потомъ привратникъ ихъ опять захлопнулъ. Спустя нѣсколько минутъ, снова отворились ворота, и турецкій слуга, подойдя къ Митсосу, помогъ ему внести вещи, но такъ какъ ихъ было немного, то юноша самъ снесъ ихъ, тогда какъ привратникъ въ вышитой курткѣ и красныхъ шароварахъ съ золотыми галунами, оперся на свою длинную палку и смотрѣлъ на него съ пренебреженіемъ, играя серебряной рукояткой своего кинжала. За воротами внутри дома находилась маленькая комната привратника, а налѣво тянулся флигель, выходившій на площадь, и окна были также ограждены желѣзными рѣшетками. Отъ воротъ шла дорожка, окаймленная садовыми куртинами, и Митсосъ по указанію привратника прошелъ вдоль флигеля къ другому зданію, возвышавшемуся въ его концѣ.
Это строеніе было двухъэтажное съ балкономъ, куда вела наружная лѣстница, на которую выходили четыре двери. Митсосъ постучался въ первую изъ нихъ, и ее отворилъ молодой турокъ, который, увидавъ грека съ вещами, вынулъ ключъ и отперъ двѣ комнаты; по его словамъ, онѣ были отведены господину Митсоса, и онъ могъ спать въ послѣдней изъ нихъ, если господинъ позволитъ. Такъ какъ Яни не являлся, то Митсосъ распаковалъ вещи и сталъ дожидаться его съ нетерпѣніемъ.
Наконецъ пришелъ Яни въ сопровожденіи привратника и по удаленіи послѣдняго воскликнулъ:
-- Вотъ дьяволъ-то! Мы попали въ западню. Я здѣсь, какъ въ тюрьмѣ, и не могу отсюда отлучиться никуда. Меня будутъ кормить и мнѣ дозволяютъ спать и гулять въ этомъ карманномъ садикѣ, но за ворота ни ногой.
Митсосъ свистнулъ.
-- Хорошо, что я проводилъ тебя. Вѣроятно, молодой турокъ, живущій въ сосѣдней комнатѣ, твой сторожъ. Я останусь здѣсь на ночь и осмотрю все снаружи. Теперь надо пойти и посмотрѣть, куда поставили лошадь и муловъ.
Митсосъ пропадалъ около часа.
-- Не хорошо, но могло быть хуже,-- сказалъ онъ возвратясь:-- на площадь можно попасть только черезъ ворота. Направо отъ воротъ находится угловой домъ на площади, а затѣмъ тянется рядъ домовъ, выходящихъ на улицу, начинающуюся съ площади. Слѣва длинная задняя стѣна дома выходитъ въ другую паралельную улицу, также начинающуюся съ площади. Но домъ сосѣдній съ жилищемъ Магомета стоитъ въ большемъ саду, окруженномъ небольшой стѣной, на которую нетрудно взлѣзть. Съ этой же стѣны легко пробраться на крышу нашего флигеля, а оттуда стоитъ только спрыгнуть на балконъ, чтобъ быть у тебя. А тамъ, гдѣ прошелъ одинъ, могутъ пройти и двое. Значитъ, тебѣ нечего отчаиваться.
-- Тебѣ-то хорошо говорить,-- отвѣчалъ мрачно Яни:-- но я долженъ сидѣть здѣсь цѣлый мѣсяцъ, какъ индюшка, гулять въ садикѣ и съ горя сосать апельсины. Нечего сказать, веселое существованіе. Вернувшись за мной, ты найдешь меня толстымъ, обрюзгшимъ туркомъ, сидящимъ на одномъ мѣстѣ, поджавъ ноги и покуривая трубку.
-- Не бойся,-- отвѣчалъ весело Митсосъ:-- ты скоро оправишься въ горахъ.
-- Но ты не думаешь,-- сказалъ Яни, указывая пальцемъ на сосѣднюю комнату турка:-- что этотъ молодецъ можетъ подкараулить тебя, когда ты спрыгнешь съ крыши, и поймать тебя?
-- Конечно, еслибъ твое окно выходило на улицу, то я могъ бы подать тебѣ сигналъ, а теперь придется мнѣ самому пробраться сюда. Но не бойся, я все устрою.
Митсосъ остался въ Триполи два дня, и когда онъ уѣхалъ, то Яни смотрѣлъ на будущее далеко не такъ мрачно, какъ въ первую минуту. Какъ турки ни подозрѣвали враждебное настроеніе рода Мавромихали, но они не хотѣли безъ причины навлечь на себя ихъ гнѣвъ, а потому всѣ желанія Яни любезно исполнялись, за исключеніемъ только выхода изъ дома. Въ своемъ конечномъ освобожденіи онъ не сомнѣвался. Митсосъ еще разъ осмотрѣлъ сосѣднюю стѣну и нашелъ, что бѣгство съ помощью веревки было дѣломъ самымъ легкимъ. Во всемъ зданіи, гдѣ были комнаты Яни, жилъ только молодой турокъ, его сторожъ, и находились кухни, куда ночью никто не ходилъ.
-- Что же касается до турка, то мы съ нимъ распорядимся и заткнемъ ему глотку,-- сказалъ Яни:-- а пока я буду вести себя самымъ образцовымъ образомъ, такъ что не возбужу ни малѣйшаго подозрѣнія.
На третій день въ сумерки, предшествующія восходу солнца, Митсосъ вошелъ въ комнату Яни, совершенно готовый къ отъѣзду. Яни сказалъ Магомету-Салику, что слуга нуженъ отцу и потому долженъ уѣхать, а Магометъ предложилъ ему услуги турецкаго слуги, отчего, конечно, Яни поспѣшилъ отказаться.
-- О Митсосъ,-- сказалъ Яни, прощаясь съ своимъ другомъ:-- возвращайся, какъ можно скорѣе. Я буду очень скучать по тебѣ. Я ужасно тебя люблю, и мы такъ славно жили съ тобою.
-- Да, Яни,-- отвѣчалъ Митсосъ, цѣлуя его:-- я вернусь за тобой при первой возможности, и даже Зулейма меня не удержитъ отъ этого.
-- А, у тебя Зулейма,-- произнесъ Яни, тяжело вздыхая:-- а ты одинъ у меня. Прощай, не забывай меня и возвращайся скорѣе.
Митсосъ поклялся, что ни мужчина, ни женщина, ни ребенокъ, ни богатства, ни почести не удержатъ его отъ возвращенія къ другу при первой возможности.
Затѣмъ онъ пошелъ сѣдлать лошадь въ полупечальномъ, полувеселомъ настроеніи. Правда, онъ разставался съ другомъ, но за то его ожидало свиданіе съ Зулеймой.
Весь день онъ ѣхалъ безъ устали и ночью при блескѣ луны увидалъ Навплійскую бухту, лежавшую у его ногъ. Онъ выбралъ болѣе далекую дорогу, чтобъ не проѣхать ночью чрезъ Аргосъ, и когда очутился надъ тѣмъ песчанымъ берегомъ, гдѣ онъ ловилъ рыбу съ Зулеймой, то сердце его радостно забилось. Вскорѣ затѣмъ онъ миновалъ столь хорошо знакомую ему бѣлую стѣну и наконецъ остановился передъ домомъ отца. Собака, спавшая на балконѣ, бросилась на него съ лаемъ, но, узнавъ Митсоса, стала ласкаться къ нему.
Спустя минуту, дверь отворилась, и знакомый голосъ Николая произнесъ:
-- Это ты, Митсосъ?
-- Да,-- отвѣчалъ юноша:-- я вернулся.
Какъ Николай ни горѣлъ желаніемъ узнать о результатахъ поѣздки Митсоса, но онъ не сталъ его разспрашивать и далъ ему спать до О часовъ слѣдующаго утра. Въ глазахъ Николая все было въ жизни не нужно, даже пить и ѣсть, только спать и мыться онъ считалъ необходимостью. Поэтому, когда юноша проснулся, то увидалъ передъ собой приготовленную ванну. Впрочемъ, Николай также сварилъ ему кофе и яйца, такъ какъ у Константина дѣла шли плохо, и онъ долженъ былъ обходиться безъ слуги.
Подкрѣпивъ свои силы, Митсосъ разсказалъ о всѣхъ своихъ приключеніяхъ до разставанія съ Яни. Николай выслушалъ его молча, а когда онъ кончилъ, то сказалъ немного словъ, но отъ нихъ стало тепло на сердцѣ у юноши.
-- Ты не могъ поступить лучше, Митсосъ, и я доволенъ тобою. Дай письмо Петровія.
И онъ прочелъ это письмо вслухъ.
"Любезный братъ, это посланіе тебѣ передастъ Митсосъ, и я не могу желать лучшаго гонца. Онъ разскажетъ тебѣ все, что онъ сдѣлалъ, и я могъ бы слушать его разсказъ сто разъ безъ малѣйшаго утомленія. Бѣдный Яни сидитъ взаперти въ Триполи, и такъ какъ онъ останется тамъ до начала нашихъ дѣйствій, то подумай о немъ, Николай, и не медли. Въ началѣ марта назначенъ съѣздъ епископовъ, и тебѣ надо послать Митсоса къ Герману. Вотъ еще новость для тебя. Итомскіе монахи приняли сторону отечества, и значитъ на югѣ не будетъ недостатка въ рукахъ, а потому братья Мегаснелайона могутъ оставаться у себя и возстать въ одно время съ нами въ Каламатѣ. Тогда съ сѣвера до юга пойдетъ такая кутерьма, что собакамъ туркамъ придется искать спасенія въ Триполи. Для дружнаго дѣйствія на сѣверѣ я югѣ потребуется какой нибудь сигналъ, лучше всего зажечь огни ночью. О другъ мой, недалекъ нашъ праздникъ, и завоютъ проклятые отъ Каламаты до Патраса. Клянусь Богомъ, отдалъ бы пятьдесятъ паръ тетеревей, хотя ихъ въ нынѣшнемъ году мало, за то, чтобъ хоть однимъ глазомъ увидѣть, какъ твой племянникъ бросилъ Кринаса подъ мельничный жерновъ, а мой Яни выказалъ хитрость не но лѣтамъ. Все остальное тебѣ скажетъ Митсосъ. Посѣти насъ при первой возможности. Да благословитъ тебя Матерь Божія и св. Николай.
"Петросъ Мавромихали.
"Скажи Митсосу о дьявольскихъ судахъ. Потомъ не будетъ времени".
Прочитавъ письмо, Николай обернулся къ Митсосу и сказалъ:
-- Ну, теперь скажи мнѣ, что ты думаешь дѣлать въ будущемъ, но только прежде покури и подумай хорошенько.
Митсосъ повиновался и, спустя нѣсколько минутъ, отвѣтилъ:
-- Прежде всего я отправлюсь въ Патрасъ, ахъ, нѣтъ раньше я посѣщу Мегаспелайонъ, скажу имъ, что ихъ дѣятельность необходима на сѣверѣ, а не на югѣ, и условлюсь съ ними о сигналахъ, съ помощью которыхъ мы съ Тайгета, изъ Каламаты и Паницы могли бы сноситься съ ними. Затѣмъ уже я отправлюсь въ Патрасъ съ порученіемъ отъ тебя къ Герману и предупрежу, его чтобъ онъ не ѣздилъ въ Триполи на собраніе епископовъ, потому что это западня со стороны турокъ. Наконецъ мнѣ предстоитъ какое-то дѣло относительно дьявольскихъ судовъ, о чемъ я не имѣю понятія, и освобожденіе Яни. Но прежде, вѣроятно, ты поѣдешь къ Петровію.
-- У тебя свѣтлая голова,-- отвѣчалъ Николай,-- хотя, по всей вѣроятности, ты не такъ хитеръ, какъ Яни. Въ настоящую минуту важнѣе всего придумать предлогъ для того, чтобъ Германъ и другіе епископы могли отказаться отъ принятія приглашенія Магомета-Салика съѣхаться въ Триполи.
Митсосъ задумался.
-- А, они не могутъ поѣхать туда, и потомъ спастись изъ вражьяго вертепа, какъ Яни?-- спросилъ онъ неожиданно.
-- Ну, ты, Митсосъ, просто дуракъ!-- отвѣтилъ Николай, качая головой:-- ты хочешь, чтобъ пятьдесятъ старцевъ въ клобукахъ перелѣзли чрезъ каменную стѣну.
-- Яни также не разъ говорилъ мнѣ, что я дуракъ,-- произнесъ юноша со смѣхомъ:-- вѣроятно, это правда.
-- Будь благоразумнѣе. Дѣло въ томъ, что лучше отказаться имъ наотрѣзъ или прикинуться, что принимаютъ приглашеніе. Первое просто немыслимо, и значитъ надо разыграть комедію.
-- Если они не должны прибыть въ Триполи,-- замѣтилъ Митсосъ,-- то что нибудь должно ихъ задержать на дорогѣ.
-- Но что?
-- Вотъ этой причины для остановки я и не могу придумать. О несчастье, что я родился такимъ глупымъ!
-- Погоди, дядя,-- воскликнулъ Митсосъ, вскакивая.-- Вотъ что придумалъ. Еслибъ мы вообразили, что въ Триполи есть турокъ, сочувствующій Герману, и что онъ напишетъ къ нему письмо, въ которомъ предупредитъ его не ѣхать въ Триполи. Ты понимаешь? Германъ прочелъ бы это письмо громко святымъ отцамъ, послалъ бы въ Триполи требованіе о ручательствѣ въ ихъ безопасности и распустилъ бы на всѣ четыре стороны сопровождавшихъ его епископовъ. Скорѣе, дядя Николай, пишите это письмо отъ имени турка.
Николай съ удивленіемъ посмотрѣлъ на юношу.
-- Истина глаголетъ устами младенцевъ,-- промолвилъ онъ:-- о Митсосъ, какая это блестящая идея. Повторика ее.
-- Да, она совершенно проста,-- отвѣтилъ юноша, покраснѣвъ отъ удовольствія, что Николай его похвалилъ:-- я отправлюсь въ Патрасъ, гдѣ уже, вѣроятно, получено приглашеніе изъ Триполи. Я отдамъ Герману твои инструкціи, и епископы, собравшись въ Патрасѣ, отправятся въ путь, а на второй день въ дорогѣ Германъ получитъ письмо изъ Триполи отъ турка, котораго онъ когда-то облагодѣтельствовалъ. "Не пріѣзжайте сюда,-- будетъ сказано въ письмѣ,-- прежде чѣмъ получите увѣреніе въ своей безопасности, такъ какъ турки вѣроломны". Затѣмъ, Германъ посылаетъ гонца въ Триполи съ требованіемъ ручательства въ безопасности, а покуда распуститъ епископовъ. Прежде же, чѣмъ турки созовутъ новое собраніе и выдадутъ требуемое ручательство, уже наступитъ нашъ пиръ, по выраженію Петровія.
-- Однако, ты не дуракъ,-- произнесъ Николай послѣ минутнаго молчанія:-- а я самъ дуракъ, что сомнѣвался въ твоемъ умѣ.
Митсосъ разсмѣялся.
-- Что же, мой планъ годится?-- спросилъ онъ.
-- Еще бы.
Чѣмъ Николай больше думалъ, тѣмъ великолѣпнѣе казался ему планъ Митсоса. Онъ былъ очень простъ и не имѣлъ, повидимому, ни одного слабаго мѣста.
Вторая задача состояла въ томъ, чтобъ увѣдомить Мегаспелайонскую обитель, что ея люди и оружіе потребуются не на югѣ, какъ имъ говорилъ Николай, а на сѣверѣ, и согласиться съ ними насчетъ сигналовъ, съ помощью которыхъ можно было бы сноситься въ теченіе часа или двухъ съ одного конца Пелопонеза до другаго. Конечно, лучшей системой сигналовъ были зажженные ночью костры, что особенно было удобно для Пелопонеза, покрытаго горами, съ выдающимися вершинами. Для соединенія Тайгета съ Мегаспелайономъ было достаточно трехъ такихъ маяковъ, а Мегаспелайона съ Патрасомъ -- двухъ.
Такимъ образомъ въ Мегаспелайонѣ надо было исполнить два порученія, но первое не требовало личнаго присутствія тамъ Митсоса, такъ какъ Николай предупредилъ братію, что имъ принесетъ вѣсточку отъ него кто нибудь, мужчина, женщина или ребенокъ, котораго они узнаютъ по паролю о черномъ зернѣ для турокъ, хотя слѣдовало поторопиться съ передачей этого порученія. Что же касается переговоровъ о сигналахъ, то ихъ слѣдовало вести самому Митсосу, которому надо было прежде повидать по этому предмету Германа въ Патрасѣ. Кромѣ того, Николай хотѣлъ, чтобъ онъ еще ранѣе посѣтилъ Коринѳъ, а затѣмъ уже отправился въ Патрасъ и Мегаспелайонъ, откуда онъ вернется не въ Навплію, а въ Паницу, гдѣ къ тому времени будетъ Николай.
-- Но кого же послать съ первою вѣстью въ Мегаспелайонъ?-- спросилъ юноша.
-- Кого мы тамъ по близости знаемъ?-- произнесъ Николай, обращаясь къ Константину:-- ахъ, да, мѣсяцъ или два тому назадъ, Янко Влахосъ съ своей женой Маріей перебрался въ тѣ мѣста.
-- Марія!-- воскликнулъ Митсосъ: -- она славная женщина, но Влахосъ ни на что не годится, это глупый мулъ.
-- А гдѣ онъ живетъ?-- спросилъ Николай.
-- Въ Гурѣ, на разстояніи дневнаго пути отъ Немеи.
-- Въ Гурѣ. Тамъ много хорошихъ людей. Тебѣ Митсосъ надо отправиться туда, переночуй у Янко и устрой тамъ дѣло о передачѣ порученія въ обитель, а потомъ уже продолжай путь въ Коринѳъ водой. Если надо, заплати за лошадь и за четыре дня прогула. Я тебѣ дамъ письма къ Герману и къ настоятелю. Ну, вотъ и все.
-- Нѣтъ, остается еще дѣло о дьявольскихъ судахъ и освобожденіе Яни.
-- О дьявольскихъ судахъ придется переговорить въ Паницѣ. Когда ты можешь отправиться въ путь?
Митсосъ вспомнилъ о бѣлой стѣнѣ, и сердце его забилось.
-- Завтра,-- отвѣтилъ онъ:-- лошади надо отдохнуть денекъ.
Николай всталъ изъ-за стола и началъ ходить взадъ и впередъ
по комнатѣ.
-- Я желалъ бы,-- сказалъ онъ наконецъ, останавливаясь передъ юношей:-- чтобъ Яни не оставался у турокъ ни минуты болѣе, чѣмъ нужно. Это смѣлый шагъ со стороны Петровія, но онъ можетъ оказаться опаснымъ для молодого человѣка.
Митсосъ задумался. Тяжелая борьба происходила въ немъ. Сколько времени онъ жаждалъ свиданія съ Зулеймой, но съ другой стороны онъ поклялся, что никто, ни мужчина, ни женщина, ни ребенокъ, не задержитъ его отъ явки на выручку Яни.
-- Дядя Николай,-- сказалъ онъ наконецъ:-- если я отправлюсь въ путь сегодня, то Яни освободится днемъ ранѣе?
-- Конечно,-- отвѣтилъ Николай, пристально смотря на юношу.
-- Я поѣду сегодня,-- произнесъ Митсосъ рѣшительнымъ тономъ.-- До Немеи только день пути. Пиши, дядя, письма.
-- Впрочемъ, все равно, если поѣдешь и завтра,-- замѣтилъ Николай, видя, что по какой-то причинѣ Митсосъ хочетъ остаться на ночь дома.
-- Нѣтъ, нѣтъ,-- воскликнулъ юноша,-- ты сказалъ, что если я поѣду сегодня, то Яни освободится днемъ ранѣе. Довольно. Я ѣду.
Николай съ удивленіемъ посмотрѣлъ на племянника, не понимая его восторженнаго оживленія.
-- Хорошо,-- отвѣтилъ онъ,-- я сейчасъ напишу письма. Твоя правда, чѣмъ скорѣе Яни очутится на свободѣ, тѣмъ лучше.
Митсосъ отвернулся къ окну, и двѣ крупныя слезы покатились изъ его глазъ. Никто не зналъ, какую тяжелую жертву онъ принесъ.
Николай видѣлъ, что дѣло было неладно, но такъ какъ Митсосъ не хотѣлъ ему ничего объяснить, то онъ оставилъ его въ покоѣ, но, положивъ руку ему на плечо, сказалъ:
-- Ты молодецъ, Митсосъ, письма будутъ готовы черезъ часъ. Ты отобѣдаешь и отправишься въ путь. До ночи ты достигнешь Немеи.
И послѣ обѣда юноша снова пустился въ дорогу. Но сердце у него болѣзненно ныло. Его теперь не поддерживала надежда о скоромъ возвращеніи. Ему приходилось вернуться, по словамъ Николая, не въ Навплію, а въ Паниду, гдѣ ему найдется дѣло до того времени, какъ явится возможность освободить Яни изъ плѣна въ Триполи. Тогда все будетъ готово, маяки загорятся по всему Пелопонезу, и вспыхнетъ заразъ возстаніе на сѣверѣ и на югѣ. Мотивъ такого общаго движенія былъ двоякій. Греческія силы не были достаточно организованы, чтобъ рѣшиться на приступъ Триполи, очень сильно укрѣпленнаго и снабженнаго не только многочисленнымъ гарнизономъ, но и достаточнымъ запасомъ воды. Напротивъ, Каламата была менѣе защищена, плохо снабжена водой, и ея гарнизонъ не отличался значительнымъ числомъ. Кромѣ того, это былъ портъ, и, овладѣвъ гаванью, которая не была укрѣплена и находилась далеко отъ цитадели, греки могли побудить турокъ бѣжать въ Триполи. Движеніе на сѣверѣ должно было имѣть тотъ же результатъ. Триполи былъ самой грозной крѣпостью въ Педопонезѣ и особенно, какъ надѣялся Николай, организація грековъ достигла бы такого развитія, чтобъ предпринять осаду этой твердыни, единственнаго къ тому времени убѣжища турокъ. Тамъ произошелъ бы рѣшительный бой, который освободилъ бы весь Пелопонезъ. До того же времени предполагалось отрѣзать страну отъ остальнаго свѣта съ помощью флота, формируемаго на островахъ, и брандеровъ, которые уничтожили бы всѣ турецкія суда, входящія въ порты или выходящія изъ нихъ. Практически было только четыре порта -- въ Коринѳѣ, Патрасѣ, Навпліи и Каламатѣ. Первые два составляли заботу предводителей возстанія на сѣверѣ, а Каламата и Навплія находились въ распоряженіи Николая и Петровія.
Первую ночь своего новаго путешествія Митсосъ провелъ въ Немеѣ и весь слѣдующій день странствовалъ по большой внутренней равнинѣ, гдѣ находятся озера. Тамъ всегда дышало весной; цвѣты наполняли воздухъ своимъ благоуханіемъ, и пчелы роями извивались надъ ними. Солнечные лучи весело играли въ прозрачной поверхности ручьевъ, а лошадь Митсоса съ восторгомъ ѣла въ полдень сочную траву. Но весна не отражалась въ сердцѣ юноши; онъ ѣхалъ, мрачно насупивъ брови, и жизнь, полная геройскихъ приключеній, которой онъ пожертвовалъ свое счастье, потеряла для него всякій интересъ. Если бъ онъ зналъ, что его ожидала тяжелая, мучительная агонія, то онъ, быть можетъ, повернулъ бы лошадь и отказался бы отъ исполненія даннаго ему невозможнаго порученія. Но, по счастью для него, онъ зналъ только то, что ему предстояло сдѣлать въ теченіе двухъ недѣль, а исполнить это онъ былъ обязанъ не только въ виду даннаго слова Николаю, своей клятвы Яни и сознанія долга.
На второй день передъ закатомъ солнца онъ увидалъ Гуру на склонѣ горы среди виноградниковъ. Сзади возвышались залитыя солнцемъ снѣжныя вершины горнаго кряжа. Домъ Янко находился въ концѣ селенія, и Марія встрѣтила его самой веселой, любезной улыбкой. Янко былъ на работѣ въ полѣ, и молодые люди стали болтать на свободѣ о томъ, что произошло съ ними послѣ ихъ разлуки.
-- Янко хорошій мужъ,-- говорила Марія,-- и онъ получаетъ прекрасное жалованье. Онъ сильнѣе любой лошади и работаетъ за двухъ рабочихъ. Я также сильна, и когда онъ не возвращается до десяти часовъ, я часто иду за нимъ въ винную и толчками провожаю домой. А ты, Митсосъ, зачѣмъ здѣсь?
-- По дѣлу Николая. Янко можетъ намъ оказать большую услугу. Я могу тебѣ объ этомъ сказать Марія, по разрѣшенію Николая. Ему надо снести вѣсточку въ монастырь. Онъ получитъ за наемъ лошади на четыре дня и сдѣлаетъ доброе дѣло.
-- Противъ турокъ?
-- Конечно.
Марія покачала головой.
-- Янко хорошій человѣкъ,-- отвѣчала она,-- но онъ думаетъ только о пищѣ и винѣ; все остальное для него не существуетъ. Но онъ вскорѣ вернется, и ты поговоришь съ нимъ. Какъ я рада тебя видѣть, Митсосъ. Помнишь, какъ мы вмѣстѣ мяли виноградъ осенью? Ты еще выросъ съ того времени. Ты вдвое выше Янко, но онъ вѣдь такой толстый.
Марія смотрѣла на него съ видимымъ удовольствіемъ и была въ какомъ-то сентиментальномъ настроеніи. Митсосъ напомнилъ ей о Навпліи и о тѣхъ дняхъ, когда ей только что минуло семнадцать лѣтъ, и она гордилась тѣмъ, что была не только невѣстой, но и предметомъ, если не совершенно любви Митсоса, то во всякомъ случаѣ ухаживанія. Она одно время даже сомнѣвалась, не бросить ли ей Янко ради болѣе красиваго юноши, но благоразуміе взяло верхъ, и она была очень довольна своимъ выборомъ. Однако, увидавъ его, она почувствовала нѣчто среднее между радостью и печалью, тѣмъ болѣе, что его геройскія приключенія и его усыновленіе великимъ родомъ Мавромихали дѣлали его еще болѣе привлекательнымъ въ ея глазахъ. Такимъ образомъ, когда послышались тяжелые шаги Янко, то она пожалѣла, что онъ такъ рано вернулся домой.
Дѣйствительно, толстая, расплывшаяся фигура Янко, его красное, лоснившееся лицо и маленькіе, маслянистые глаза, представляли рѣзкій контрастъ съ загорѣлыми щеками Митсоса и его ясными, сверкающими зрачками. Онъ очень обрадовался Митсосу и отложилъ разговоръ о дѣлахъ до окончанія ужина.
Подкрѣпивъ свои силы пищей и виномъ, Янко выслушалъ Митсоса съ видимымъ безпокойствомъ.
-- И я дамъ тебѣ четырехдневную плату за лошадь,-- прибавилъ юноша къ изложенію дѣла, которое его привело въ Гуру.
Янко молчалъ нѣсколько минутъ, а затѣмъ приказалъ женѣ подать еще кружку вина. Онъ видимо боялся остраго язычка Маріи и желалъ объясниться съ Митсосомъ безъ нея, но она поняла его цѣль и быстро вернулась съ виномъ.
-- Вотъ видишь,-- говорилъ Янко, когда она снова вошла въ комнату,-- у меня много полевой работы, и, признаюсь, я бы не желалъ вмѣшиваться въ ваше дѣло, что же касается четырехдневной платы за лошадь, то она покроетъ мои расходы, а что же я получу за хлопоты?
Митсосъ насупилъ брови.
-- Ты не хочешь, такъ не задерживай меня,-- воскликнулъ онъ вставая,-- мнѣ надо найти кого нибудь другого.
-- Стыдись, Янко,-- воскликнула Марія,-- ты не мужъ мнѣ, а какой-то мулъ. Ты думаешь только о піастрахъ и боишься посвятить два дня на то, что Митсосъ дѣлаетъ мѣсяцами. Неужели ты будешь здѣсь ѣсть и пить, пока другіе приносятъ себя въ жертву за родину? Еслибъ я была мужчиной, то не женилась бы на дѣвушкѣ, такой трусливой, какъ ты.
И она бросила презрительный взглядъ на Янко. Потомъ она встала, подошла къ Митсосу и, наливъ два стакана вина:
-- За твое здоровье и за здоровье всѣхъ храбрецовъ,-- сказала она, чокаясь съ юношей,-- а ты,-- прибавила она, обращаясь съ прежнимъ презрѣніемъ къ мужу,-- ты даже не хочешь пить за здоровье людей, которые гораздо лучше тебя. Я была бы уже на дорогѣ въ монастырь, если бъ Богъ создалъ меня мужчиной, и Митсосъ далъ бы мнѣ такое порученіе.
-- Ты Марія?-- воскликнулъ Митсосъ.
-- Да, и я не спросила бы за это ни гроша, мало того поставила бы свѣчку Богородицѣ въ благодарность за то, что мнѣ удалось послужить святому дѣлу.
-- Такъ что же, Марія, тебя удерживаетъ?-- сказалъ Митсосъ, вспомнивъ слова Николая,-- ты исполнишь порученіе лучше всякаго мужчины. Спроси въ обители настоятеля и передай ему письмо Николая.
-- Глупости, Марія,-- промолвилъ Янко,-- это не бабье дѣло.
-- Болтай, ты самъ ходи за виномъ на погребъ,-- отвѣчала она съ искреннимъ воодушевленіемъ,-- а я исполню то, что ты боишься сдѣлать. Я завтра же на разсвѣтѣ, Митсосъ, отправлюсь въ путь.
Въ сущности Янко былъ очень доволенъ. Если бъ другой патріотъ исполнилъ то, что предназначалось ему, было бы для него непріятно, а теперь все уладилось къ общему удовольствію. Онъ остался дома, и вмѣстѣ съ тѣмъ никто не узнаетъ объ его отказѣ. Бѣдный Янко отличался робкой натурой, и спокойная, сытая жизнь была его единственной мечтой. Славные подвиги и смѣлыя приключенія не имѣли въ его глазахъ никакой цѣны. Даже въ пьянствѣ онъ держался принципа умѣренности и никогда не допивался до портиковъ. Правиломъ его жизни была середина, названная поэтами золотой, хотя неизвѣстно почему, такъ какъ всѣ жвачныя животныя руководствуются этимъ принципомъ. Онъ отличался двумя прекрасными качествами: трудолюбіемъ и преданностью своей замѣчательной женѣ, но въ немъ отсутствовалъ геройскій духъ.
Митсосъ прибылъ въ Коринѳъ на слѣдующій день, поздно вечеромъ и нашелъ, что черезъ часъ или два каикъ отправлялся въ Патрасъ. Онъ только успѣлъ передать порученіе Николая городскому головѣ, поѣсть и сторговаться съ шкиперомъ за переѣздъ съ лошадью въ Патрасъ. Вѣтеръ часто мѣнялся во время ночи, но на слѣдующій день задулъ попутный, и онъ вышелъ на берегъ въ Патрасѣ въ то самое время, какъ Марія подъѣзжала на мулѣ къ монастырю.
У воротъ обители она увидѣла группу братьевъ, сидѣвшихъ у источника и курившихъ трубки. Одинъ изъ нихъ, сѣдой старикъ, подошелъ къ ней и сказалъ съ оживленіемъ:
-- Да благословитъ тебя Богъ. Зачѣмъ къ намъ пожаловала?
-- Мнѣ надо видѣть отца настоятеля,-- отвѣчала она.
-- Ты говоришь съ нимъ.
-- У васъ есть зерно, отецъ святой?
Ея голосъ раздавался ясно, твердо, и всѣ монахи окружили ее, притаивъ дыханіе.
-- Для голодныхъ или для турокъ?-- спросилъ настоятель.
-- Черное зерно для турокъ. Готовьте много зерна, чтобъ не было голода, и пусть 1.500 человѣкъ понесутъ его, куда нужно, по первому сигналу, котораго теперь ждать придется недолго. Имъ не надо идти далеко; оно понадобится здѣсь въ Калаврисѣ.
Сказавъ это, она нагнулась къ настоятелю и прибавила шепотомъ.
-- Мнѣ еще поручено кое-что тебѣ передать, но я забыла буквально эти слова, хотя смыслъ ихъ мнѣ объяснилъ племянникъ Николая, Митсосъ.
-- Говори, какъ помнишь,-- отвѣчалъ съ улыбкой настоятель.
-- Если у тебя посланы ружья на югъ, то верни ихъ. Дѣло случится не такъ, какъ предполагалъ Николай. Вамъ понадобятся здѣсь все ваше оружіе и всѣ ваши люди.
-- Хорошо, а какой будетъ сигналъ?
-- Не знаю, но сюда явится черезъ нѣсколько дней Митсосъ съ Патраса. Ты его узнаешь съ перваго взгляда: онъ высокъ, какъ башня, и лице его свѣтитъ, какъ солнце, а смотрѣть на него отрадно на сердцѣ. Онъ все знаетъ и объяснитъ тебѣ.
-- Я буду ждать Митсоса. А ты останешься у насъ ночевать; мы приготовимъ тебѣ комнату для почетныхъ гостей; въ ней однажды жила дочь императора.
-- Мнѣ надо отправиться назадъ,-- отвѣчала Марія:-- я не могу терять ни минуты.
-- Ты не хочешь воспользоваться нашимъ гостепріимствомъ. Это нехорошо. Къ тому же ты заговорщица и должна быть осторожна. Чѣмъ ты объяснишь свое быстрое возвращеніе на прежній ночлегъ? Завтра же ты разскажешь, что была въ обители у брата, который только что постригся, и что тебя радушно приняла вся братія. Нечего дѣлать, намъ приходится лгать, и отвѣтственность за это падетъ на турокъ. Отдай своего мула послушнику; онъ озаботится о немъ.
Такимъ образомъ Маріи выпалъ случай послужить родинѣ, и она исполнила свой долгъ, а затѣмъ вернулась къ своей скромной деревенской жизни. Гура не принимала никакого участія въ подготовлявшемся великомъ событіи. Это селеніе находилось на монастырской землѣ, и оно не терпѣло преслѣдованій отъ турокъ. Но вѣсть о возстаніи, достигнувъ до этого отдаленнаго уголка, нашла откликъ въ сердцѣ Маріи, и ея скучная, однообразная жизнь освѣтилась сознаніемъ, что она хоть на минуту приложила руку къ общему святому дѣлу.
Митсосъ легко исполнилъ порученіе Николая въ Патрасѣ. Германъ пришелъ въ восторгъ отъ сообщеннаго ему плана дѣйствія и очень удивился, что исторія о подложномъ письмѣ турка придумана юношей, и Митсосу польстило его одобреніе. Разрѣшеніе вопроса о маякахъ потребовало болѣе времени, потому что Митсосу приходилось на пути въ Паницу вступать въ соглашеніе съ лицами, согласными зажечь маяки въ одно время на видныхъ мѣстахъ. Но Германъ зналъ хорошо всю страну и далъ хорошіе совѣты юношѣ насчетъ выбора мѣстностей для маяковъ, такъ какъ, по справедливому его замѣчанію, если маяки зажглись бы на такихъ высотахъ, откуда ихъ снизу не видать, то изъ этого ничего бы не вышло.
Послѣ долгихъ совѣщаній было рѣшено, что Митсосъ не достигнетъ Паницы ранѣе 10-го марта, а затѣмъ ему будетъ много дѣла, прежде чѣмъ онъ возьмется за освобожденіе Яни изъ Триполи. Поэтому маяки не могли быть зажжены ранѣе 20-го марта, но съ этого дня сигнальщики должны были находиться на своихъ мѣстахъ каждый вечеръ. Относительно того, гдѣ поставить маяки между Патрасомъ и Мегаспелайономъ, не было ни малѣйшаго затрудненія. Два маяка на возвышенныхъ мѣстахъ кряжа могли разнести вѣсть повсюду, и только спорнымъ былъ вопросъ относительно маяка между Тайгетомъ и Гельмосомъ. Германъ полагалъ, что его всего лучше было помѣстить на выдающемся пунктѣ Ликаона, надъ развалинами древняго храма, въ четырехъ миляхъ отъ Андрисены, гдѣ живетъ священникъ, который, конечно, согласится зажечь маякъ.
Митсосъ распростился съ Германомъ на слѣдующій день и, спустя сорокъ восемь часовъ, онъ достигъ Мегаспелайона, тамъ узналъ о благополучномъ посѣщеніи обители Маріей.
-- И молодецъ же она,-- сказалъ съ восторгомъ настоятель.
Дѣло о маякахъ было скоро покончено, и отецъ настоятель самъ проводилъ Митсоса на вершину кряжа, возвышавшуюся надъ обителью и откуда были одинаково видны тѣ пункты, гдѣ предполагалось устроить маяки на Гельмосѣ и въ Патрасѣ. Мѣсто это было отлично выбрано, и настоятель обѣщалъ, что тутъ съ 20-го марта каждый вечеръ будетъ караулить преданный святому дѣлу монахъ, а какъ только запылаетъ маякъ на Гельмосѣ, онъ зажжетъ и свой.